Гербарий

Ладонь осторожно берет аккуратную записную книжку в кожаной обложке. На вид она была довольно старая: страницы пожелтели, невооруженным взглядом были видны чернильные разводы от воды, капли чей-то крови, однако дневник выгоядел ухоженно и опрятно, видно, что его долго не выпускали из рук. Леон выгибает бровь, заинтересованно распахивая найденный предмет на первой странице. Уильям Биркин. Как занятно, его новый союзник удалился по некоторым делам около часа назад и, видимо, забыл свою записную книжку. Надо будет вернуть ее в скорейшем времени... Однако исписанные приятные на ощупь страницы так и манят. Хочется узнать, что же там такого написано. Хотя, скорее, это обычное расписание будней ученого. Тогда тем более! Нечего будет скрывать. Леон все же разрешает себе перелистнуть страничку и натыкается взглядом на чужие записи. Спешный почерк с явным наклоном влево, иногда уходящим в идеально прямое положение. Некоторые слова и вовсе было сложно разобрать из-за обилия сокращений и перечеркиваний. Как и думал Леон, это оказалось лишь списком всевозможных дел, однако первые страницы датировались тем временным отрезком, когда Уилл все еще работал ученым. Юноша заинтересованно клонит голову вбок, спешно перелистывая страницы вперед. Хруст. Еле-различимый. И мальчишка осекается, столбенеет, пока по позвоночнику вниз проходится холодная волна мурашек. О боже, вот бы это не было чем-то важным. Пальцы аккуратно перелистывают страницу, открывая маленький засушенный цветочек, который потерял в бою с неаккруатными руками Леона малюсенький лепесток розоватого цвета. Кеннеди поджимает губы, мысленно давая себе подзатыльник за такое пренебрежительное обращение с чужой вещью. Ужас, какой стыд! По-хорошему надо будет все рассказать Уильяму и попросить прощения, все же мальчишка из-за своей любопытности испортил такой милый цветочек! Однако голубые глаза следуют по неаккуратным записям, и зрачки примечают написанный в спешке текст. "Сегодня была прогулка посещение улицы с Леоном. Нашел цветок. Приложен". Мальчишка любопытно вскидывает брови, аккуратно перелистывая очередную страницу, обнаруживая и за ней небольшой гербарий. Но теперь в виде уже пожелтевшего листочка с оборванными краями. "Леон ударился об ветку. Вот глупыш. Сорвал с нее лист. Приложен." Кеннеди тихо посмеивается, пока его губы расплываются в полуулыбке. За следующей страницей следует цветок, затем трава, колосок, засушенные лепестки розы и... Плющ. "Пришлось вытаскивать его из плюща. Не понимаю, как кто-то настолько собранный и ответственный может быть настолько неуклюжим в таких простых моментах. Хотя, я признаю, отчасти это забавно и мило. Лист плюща приложен. Я обжег руку." Он взволнованно сглатывает, ощущая себя одновременно так глупо, но и совершенно легко. В груди что-то теплеет, разгораясь по всему телу. Ромашка. "Влюбленность такое детское чувство. Я не должен обращать на это внимания, однако не могу противостоять простейшей химии. Когда-нибудь это пройдет. Я подожду. Я умею это делать. Ромашка подходит ему. Простая и открытая. Я проследу за тем, чтобы его не сломали последующие события. Цветок приложен." Дневник резко захлопывается, и Леон ошарашенно кладет его на тумбочку, только лишь услышав скрежет открывающейся двери. Блондинистые, почти что золотые волосы. Голубые уставшие глаза с глубокими мешками под ними, однако взгляд всегда заинтересованный и острый. Леон подумал, что Уилл способен убить его лишь этим ледяным взглядом. -- Все в порядке? -- его голос всегда так холоден, но только интонация выдает в нем искреннюю заботу. Мальчишка поднимает на него свои глаза. Видимо, им будет о чем поговорить.