Визави

В тишине маленькой комнатки было слышно, как тикают часы на стене. Два человека смотрели друг на друга через стол, стараясь предугадать следующее движение собеседника, по глазам прочитать, о чем он думает, просчитать его действия. — Ну что же ты медлишь? Снимай, — приказал капризный голос. — Ты как всегда нетерпелива, дорогая, — усмехнулся Забини и нехотя поднялся со стула. Его пальцы начали расстегивать пуговицы рубашки, взгляд Панси задержался на тщательно отполированных ногтях. «Ему стоило родиться девушкой, — подумала она и, наблюдая, как руки Блейза медленно скользят от одной застежки к другой, улыбнулась. – Не стоит торопиться, — сказала себе Паркинсон, — ведь он любит подобные игры, нужно быть терпеливее». Забини вновь уселся на место и с безразличным видом начал рассматривать резные миниатюрные статуэтки, что стояли на столе, так похожие на сувениры. Панси хмыкнула, подошла к нему и прошептала: — Это только начало, — после чего резко развернулась и села напротив. Протянув руку, она небрежным жестом смахнула со стола одну из деревянных фигурок и с нажимом сказала: — Продолжай! — Сучка, — прошипел Блейз таким тоном, что невозможно было понять: злится или издевается. Он встал, прикоснулся к ремню, несколько секунд возился с пряжкой, после чего одним быстрым движением вытянул его из петель и бросил на пол. Подойдя к столу, задумчиво взял одну из статуэток, повертел ее, будто разминая кисти рук, погладил, глядя на Панси, и разжал пальцы. Стук дерева об пол в тишине показался более громким, чем должен быть, и оба вздрогнули. — Теперь твоя очередь, не думай, что я позволю тебе долго оставаться одетой, ты же меня знаешь, — снисходительно закончил он и потянул руку к ее блузке. Паркинсон откинулась на спинку стула, прошептав: — Я сама. — Слово дамы… — ехидно сказал Забини и, отступив назад, прислонился к стене, со скучающим видом оглядывая Панси, которая вызывающе посмотрела на него и, развязав галстук, спросила: — Достаточно? — А ты как думаешь? Естественно, нет, и я могу все-таки помочь, — он снова шагнул к ней, протянул ладонь, призывая встать, откинул с ее плеч на спину темные волосы и начал расстегивать тонкую блузку, вздохнув, кинул на стул, сдул со лба челку и тихо спросил: — А дальше? — Дальше? Забини, ты же сам говорил, что не любишь спешку, вот и потерпи, — Паркинсон присела на край стола, нагло глядя прямо в серые глаза, и, будто случайным жестом, смахнула деревянную статуэтку всадника на пол. Он усмехнулся и – нога об ногу — скинул ботинки, и следом стянул белые носки, аккуратно положив их на табуретку. — А ты пижон, да к тому же педант, Блейз, — Панси с интересом наблюдала за ним, усмехаясь, и барабанила пальцами по столу; Забини подошел к ней, чуть наклонился к ее лицу и, тяжело дыша, проговорил: — Я не люблю спешку, но тянуть я люблю еще меньше, милая, поэтому тебе, пожалуй, стоит это снять, — с этими словами он спустил с плеч Панси лямки бюстгалтера и, покосившись на статуэтки, вопросительно посмотрел на нее, медленно обнял и расстегнул застежку. Дыхание Забини щекотало ухо, Паркинсон прижалась к его голой груди, но тут же оттолкнула, когда он потянулся к столу. — Хватит жульничать, дорогой, я все вижу. За это… — она потянулась к поясу его брюк, и Блейз довольно улыбнулся. — Смелее, тем более, что твое время скоро истечет, как бы ни было жаль, — вздохнул Забини и быстро снял уже расстегнутые Панси штаны. – Совсем скоро истечет, — повторил он и, взяв одну из фигурок, сбил ею другую, самую высокую деревянную статуэтку. После одним широким жестом смахнул со стола оставшиеся фигурки, самонадеянно произнес: — Шах и мат, Паркинсон. Я же говорил, что играть со мной в шахматы на раздевание – безнадежное дело, потому что я всегда выигрываю. Июнь 2010