Фамильяр

За окном бушует гром и дождь льёт как из ведра, ветер буквально сносит деревья. Будто кто-то проклял этот город, например: какая-нибудь обиженная ведьма, у которой отняли жизнь. Но нет. В это время года всегда, как по расписанию, наступает ужас природы, вернее лишь малая часть. Никому не известно, на что способна вся сила природы. Ну, потерпеть ещё дня два и настанет сказочно-прекрасная погода, на весь год. Может, поэтому это место нравится Луи. Подумал Шу, когда перевёл свой взгляд с окна на Широсагиджо. Тот сидел в кресле и читал какую-то книгу, что недавно купил по пути с задания. Снова загремел гром и кажется где-то промелькнула, а может и ударила молния, но этого было достаточно, чтобы отвлечь Шу от своего хозяина. Смотря в окно невольно восхищаясь этой картиной. — И все же этот мир прекрасен. -Мм, ты, что-то сказал? — Луи опустил книгу на свои колени и перевёл взгляд к окну, где сидел Куренай. — Да так, мысли вслух. — Оперевшись на окно спиной и закатив глаза, произнёс Шу. Вот ведь. Сделав он так при других отхватил бы по шее. Вернее если бы его хозяином не был Луи, он бы давно ходил весь в ранах, ссадинах и шрамах… Хозяева, что порабощали или приручали себе фамильяра, не позволяли им так себя вести, тут же сердились, срывали свой гнев на них. А Луи… Он как сидел так и сидит, разве, что на его губах появилась небольшая ухмылка на эту выходку. Фамильяры — это помощники, слуги и рабы магов. Их собственность, и с ней они могут делать всё что угодно. К сожалению очень мало магов, что относятся к фамильярам, как к равным. Но Луи на удивление входит в их число, он ни разу не ударил, и даёт полную свободу действием. Хотя шрам всё-таки оставил. В самую первую встречу. — Этот мир не только прекрасен, но и жесток. — Заговорил Луи, отвлекая от мыслей Шу. — Ты пессимист, Широсаги. — Скрестив руки на груди, встав напротив кресла, где сидел Луи, передразнивая излюбленное движение хозяина, хотя бровь то забыл поднять верх. — Я реалист. Хотя… Жесток не мир, а люди. — Положил книгу на тумбочку, что стояла возле кресла. — Снова цитируешь какую-то книжку? — Шу облокотился руками о стенки кресла. — Ага. И не смей отрицать, что тебе это не нравится. — Луи резко притянул за талию к себе Шу, заставляя того сесть к нему на колени. А Шу совсем и не против. Сидит довольный как кот. Но почему как, он и есть кот, вернее рысь. Фамильяра можно отличить по почти белой шерсти и прекрасным алым глазам, что так полюбились Луи. Но, если сейчас Шу сидит вполне спокойно, почти ластится, то раньше у Луи были бы все руки в царапинах. Ведь им такого не позволено. Что-то большее между хозяином и его фамильяром, чем сотрудничество, запрещено и карается смертью. А Широсагиджо, будто, все равно на законы, что поставлены верховным советом. Конечно… Он один из десятки легендарных магов, которым даже совет иногда не указ. Но закон есть закон. Шу просто не переживёт гибели, этого искусителя. Хотя, смотря в аметистовые глаза, что так и блещут азартом и самоуверенностью, только стоит присмотреться и можно заметить искры нежности. Шу наблюдает, как зрачки Луи чуть сужаются, становясь почти как у дикой кошки, этот взгляд гласит одно, «защищать своё до конца». Маг пробегается глазами по телу, что так вальяжно сидит на его коленях, а Шу плавится под взглядом, что будто пожирает его. Появляется ощущение, что стоит только моргнуть и Луи припадёт к его шеи губами, слегка покусывая, хотя больше подойдёт почти сжирая. Поэтому, представя и почти ощутив, он поддастся желанию и растворится в этих объятьях. Как будто это их последний день вместе. А ведь пару лет назад, когда Луи пришёл на задание в деревню, что Шу «терроризировал», и где Куренай пытался его убить, за что и получил шрам. Он не мог представить, что все вот так обернётся. Хотя, может Луи знал, он иногда может увидеть то, что не видят другие. Он маг, что-то между банши и пророком. Прижавшись к телу Луи сильнее, когда за окном загремело вновь. Шу потихоньку начинает проклинать эту непогоду, что мешает им дойти до дома, застав их на пол пути. Им пришлось заселиться в отеле, где на него такие же маги, как его хозяин, смотрели, как на какую-то шлюху. То что он фамильяр кошачьего рода, не значит, что он расставляет ноги перед каждым встречным. У него ничего ни с кем не было. Никогда. Он девственник, как монастырская девушка, хотя кто её знает… У него даже с Луи ничего не было, даже поцелуя… Хоть и хочется… — Правда хочется? — Усмехнулся Луи. Чёрт! Пронеслось в мыслях Шу, со всеми этими отвратительными взглядами, что смотрели на него. Пока Луи бронировал номер, размышляя он совсем забыл, что его хозяин умеет и может прочесть его мысли. Спрятав лицо за волосами, чтобы не было видно алого румянца на щеках, начал пытаться сообразить, как выкрутиться из этой ситуации. Но мысли покинули его, когда его взяли за подбородок и подняли голову вверх. Он увидел улыбку Луи. Не тот оскал, что видят посторонние, не тот что сияет на поле боя, а ту самую искреннею улыбку, что мелькает очень редко. Шу видел её всего пару раз, но успел полюбить. Луи медленно притянул к себе лицо Шу и провел языком по его губам, от чего Куренай покраснел ещё больше. Луи замер на пару секунд, любуясь этой картиной, но затем притянул к себе, их губы соприкоснулись. От такой резкости Шу раскрыл рот, Луи воспользовавшись моментом и преодолел преграду в виде зубов, и их языки сплелись. От такого у Шу начинает кружиться голова и он поддаётся этому искушению, он отдаётся своему хозяину, ныряя с головой в это пучину. Его руки ложатся на шею совратителя, и притягивают ближе, позволяя ещё больше углубить поцелуй. Луи опускает руки с подбородка Шу на талию, притягивая ещё ближе, между ними не остаётся никакого пространства. Но к сожалению это не может длиться вечно и им приходится отстраниться друг от друга, чтобы вдохнуть воздуха. — Поверь мне, никто не посмеет и слова сказать о наших отношениях, что уж говорить о том, что сделать. — Заверяет его Луи, смотря в алые как пламя феникса глаза. И Шу верит. Верит в то что у них могут быть отношения, то что… У него, у них может быть счастливая жизнь, ведь Луи ещё ни разу не нарушил ни одного своего обещания. Поэтому он верит и будет верить. До скончания этого мира, всегда… Ведь слово, клятва, обещание и вера магов вечна.