Complicated

Она стояла в своей спальне, натягивая джинсы и кремовую толстовку, а Лив стояла позади нее, бомбардируя ее вопрос за вопросом о ней и Римусе. "Хорошо, пожалуйста, просто ответь на этот последний вопрос, тогда я закончу, клянусь", - взмолилась она, рухнув на кровать, когда Кейтлин неохотно кивнула в знак согласия. "Ты любишь его?" Она поперхнулась воздухом, попавшим в ее легкие. Она даже не задумывалась об этом. Она вспомнила, сколько раз она просто смотрела на него, и все, что ей хотелось сделать, это выпалить эти слова, но она думала, что это именно то, что нужно, чтобы начать новые отношения. Она не могла любить Римуса Люпина. Могла ли она? Он был идеален. Он был идеальным мужчиной. Добрый и щедрый, милый и любящий, у него были яркие глаза и теплая заразительная улыбка, от которой в уголках его глаз появлялись морщинки. Он носил мягкие рваные кардиганы и рубашки, которые подчеркивали мускулы на его руках. Его растрепанные кудри, которые так легко падали на лоб и глаза. И этот смех, мелодичный, гармоничный смех, от которого ее сердце учащенно билось, а желудок трепетал, когда он достигал ее ушей. Он был идеален. Но она не могла любить его, верно? Она никогда раньше не была влюблена, так что даже если бы и влюбилась, откуда ей было знать? "Я буду считать это за "да"?", - голос Лив раздался у нее за спиной, вырвав ее из раздумий и заставив ее голову закружиться. "Нет, не будешь!" - воскликнула она. "Я даже не знаю, что такое любовь, я просто...Послушай, я счастлива, хорошо, прими это как мой ответ" Лив просто пожала плечами и направилась к двери. "Я пойду посмотрю, готовы ли Фред и Джордж, ты идешь?" "Я буду прямо за тобой, мне просто нужно сделать прическу", - кивнула она, хватая щетку с прикроватной тумбочки и проводя ею по густым прядям, не отрывая взгляда от зеркала в полный рост, пока думала о словах Лив. Она не могла быть влюблена в него. И даже если бы это было так, он никак не мог чувствовать то же самое. Каким образом? Ее мысленный разговор был прерван легким стуком в окно. Она обернулась и увидела большую сипуху, элегантно сидевшую на ее подоконнике в ожидании входа. Его крылья темно-коричневые, с тонкими серыми прожилками, а глаза глубокого насыщенного желтого цвета. Она подошла к окну и осторожно вытащила письмо из его рта. Она узнала неряшливые каракули своего имени на лицевой стороне, но, похоже, не узнала сургучную печать, которая была к ней приложена. Л. Что, черт возьми, означает буква "Л"? Развернув письмо, она начала читать беспорядочный почерк, ее сердце бешено колотилось в груди, а глаза снова и снова просматривали каждое слово. Дорогая Кейтлин, Если сможешь, попробуй улизнуть после вечеринки. У меня есть для тебя небольшой сюрприз, но если не получится, уверяю, это сможет подождать до другого дня. Наслаждайся и думай обо мне также, как я буду думать о тебе. 9:00 часов. Всегда твой, Лунатик. P.s. передай Оливии от меня привет, так как я уверен, что она читает это через твое плечо Xxx "Ну, он не ошибся", - раздался голос Лив у нее за спиной, заставив ее выпрыгнуть из кожи вон и схватиться за свое и без того бешено колотящееся сердце. "Господи, Лив", - выдохнула она. "Почему он называет себя Лунатиком?" - спросила она с любопытством. "Честно говоря, я понятия не имею", - покачав головой, она сложила письмо и сунула его в ящик прикроватной тумбочки. Легкая улыбка появилась на ее лице, когда она вспомнила его слова "всегда твой". "Вы двое такие милые", - просияла Лив, провожая ее за дверь и спускаясь по лестнице в общую комнату. Мысли Кейтлин стучали в подсознании от того сюрприза, который он мог бы ей преподнести, ее волнение нарастало все больше и больше. Было около 8:30 вечера, и Римус принялся мерно расхаживать взад и вперед по своему кабинету. Его нервы одолевали его, пока он думал, как бы ему справиться с этим незаметно. Он чувствовал себя довольно лживым, но все же знал, что это единственный способ узнать, что она на самом деле чувствует. Он никак не мог сказать ей о своих чувствах, а потом не получить того же в ответ, это разрушило бы его, разрушило бы их и все, что у них было. Он был в ужасе от того, что узнает правду, но в то же время знал, что если ее чувства совпадут с его чувствами, он будет чувствовать себя цельным. Он подумывал о том, чтобы украсть немного веритасерума у Снейпа, но передумал. Если она узнает, что он подсунул ей что-то, она сойдет с ума. К тому же воровать у Снейпа в любом случае всегда плохая идея. Время тикало довольно быстро, и его беспокойство стало настолько непреодолимым, что он попытался приготовить себе чашку успокаивающего чая, но его трясущаяся рука уронила чайник с громким треском. Грязная вода разлилась повсюду, обжигая его лодыжку, когда он зашипел от боли. "Ауч", - донесся знакомый сладкий голос от двери, когда она поморщилась от звука, который сорвался с его губ. Она выглядела красивой, как всегда, но на ее лице было написано беспокойство и любопытство, когда она заметила его нервное состояние. Она поспешила к нему, взяла кипящий чайник и быстро поставила его на столешницу с глухим стуком, когда пронизывающее тепло слегка обожгло ее руку. Римус просто стоял и наблюдал за ней, пока ее глаза не встретились с его, и она не одарила его успокаивающей улыбкой. “ты в порядке?” - ласково спросила она, встав на цыпочки и запечатлев на его губах нежный, но любящий поцелуй, на который он тут же ответил без колебаний. Их губы слились воедино, когда тепло от ее тела передалось его собственному, заставляя его нервозность немного успокоиться от ее прикосновения. "Хммм, теперь да", - счастливо прошептал он, наслаждаясь ее теплом и легким смешком, сорвавшимся с ее губ при его словах. Затем он вышел из своего кратковременного транса, вспомнив, почему он сказал ей прийти. "У меня для тебя кое-что есть", - пробормотал он, отворачиваясь от нее и подходя к своему столу. "Ну, ты мог бы сказать мне, я тебе ничего не приготовила", - шутливо фыркнула она. "Просто шучу" Это заставило Римуса с любопытством обернуться, когда она с широкой улыбкой вытащила из кармана батончик "сладкого королевства". "Я стащила его со стола с закусками в комнате Хаффлпаффа", - просияла она. Прекрасно зная, что о его любви к шоколаду ходили легенды. Люпин драматично схватился за грудь и издал благодарный стон, когда он поцеловал ее с желанием и издал тихий смешок. "Что бы я делал, если бы ты не снабжала меня шоколадом, а?" Он пробормотал ей в губы. "Ну, ты, наверное, был бы намного худее", - поддразнила она, хихикая от раскатистого смеха, который вырвался из его горла, его грудь вибрировала вверх и вниз от удовольствия, когда он покачал головой. "А теперь, отдай мне мой подарок", - усмехнулась она, жестикулируя руками в его сторону, чтобы он положил его ей на ладонь. Когда он, наконец, сделал это, она посмотрела на него в замешательстве. Маленькая хрустальная емкость лежала у нее в руке, и она уже чувствовала исходящий от нее запах. "Это духи, понюхай их", - жестикулировал он, нервно почесывая затылок. Она осторожно открыла флакон и поднесла его к кончику носа. Доносившийся оттуда запах был опьяняющим.Это сразу же заставило ее глаза зажмуриться, когда запах атаковал ее чувства. Книги, шоколад, чай, старый пергамент и дождь. Это пахло точно так же, как он. Именно этот запах привлек ее к нему в тот момент, когда они встретились. И тут ее осенило. Все те неудачные попытки Снейпа приучить ее к Зельеварению наконец-то пошли на пользу. Это не могли быть духи. Они не был цветочными, не были сладкими и лимонными. Это был она. Это была амортенция. Он пытался обмануть ее. "Как это пахнет?" - осторожно спросил он, теперь выглядя очень обеспокоенным. Она была зла. Почему он просто не спросил ее? Привет, как дела? Ты любишь меня? Все вот так просто. Она холодно посмотрела на него и пожала плечами. "Никак" Его лицо поникло, глаза стали печальными, а тело опустилось на стул позади него. "Конечно, никак", - пробормотал он себе под нос, отчего ее сердце слегка сжалось. Он просто хотел знать, любит ли она его, вот и все. Она чувствовала себя такой виноватой и пыталась найти способ изменить свой ответ, не создавая впечатления, что она делает это просто потому, что ему грустно. Затем оно щелкнуло: "А что? Как для тебя они пахнут?" - спросила она, медленно подталкивая его к нему, прежде чем он устало оттолкнул его. Он посмотрел в ее встревоженные глаза с сокрушенным выражением лица. "Тобой", - прошептал он, его голос дрогнул, когда непролитые слезы угрожали пролиться. Блять. У нее защемило сердце. Она больше не могла так продолжать. Лив была права. Она любила его. И Амортенция прояснила это для нее раз и навсегда. "Книги, пергамент, шоколад, чай, лес и, самое главное, использованная шерсть", - прошептала она, глядя себе под ноги, ее сердце бешено колотилось в груди, моля бога, чтобы он понял, что она имела в виду. "Ч-что?" "Вот как это пахнет. Амортенция права? Я любимая ученица Снейпа...ты действительно думал, что я не догадаюсь?" Она смотрела прямо в его глаза, легкая нежная улыбка украсила ее губы, когда он уставился на нее в шоке и замешательстве. Он открыл рот, чтобы заговорить, но, конечно же, снова закрыл его, правильные слова не могли сложиться у него в голове, но непролитые слезы, которые когда-то угрожали пролиться, теперь прорвались, и на его щеках появились дорожки влаги. "Почему ты расстроен?" Она выдохнула, подходя к нему и вытирая его слезы большим пальцем, а затем взяла его лицо в ладони. "Значит, ты солгала раньше?" "Ты солгал первым" Не раздумывая, он оттолкнул ее руки и схватил ее лицо в свои, выпрямившись, когда его губы врезались в ее губы. Он всем телом навалился на нее, заставляя ее откидываться назад до тех пор, пока ее спина не уперлась в стену, а его губы так и не оторвались от ее губ. "Римус..." - попыталась она, но его губы атаковали ее собственные, и она не могла говорить, боясь упустить какое-либо касание. Он отстранился, его руки все еще держали ее лицо, когда он на мгновение осмотрел его. "Скажи это... пожалуйста", - пробормотал он, его глаза умоляли. Она с трудом сглотнула, когда его глаза впились в ее собственные. "Я люблю тебя, Римус Люпин", - прошептала она уверенным и полным любви голосом. Он испустил прерывистый вздох облегчения, как будто все это время сдерживал его. "Боже мой...Я тоже люблю тебя, Кейтлин Кингсли", - на его лице было отчаяние, но улыбка была широкой и заразительной. Шрамы, растянувшиеся по его лицу, когда он прижался своим лбом к ее лбу. "Я тоже тебя люблю", - снова пробормотал он, их дыхание смешалось, грудь вздымалась и опускалась, когда их сердца бешено колотились, а лица обоих сопровождались широкой и счастливой улыбкой.