Unexpected perks of being a weretiger

— Ты знал, что в Древнем Китае импотенцию лечили супом из тигриных пенисов? Ацуши подавился. Закашлялся, постучал себя по груди, пока Акутагава с абсолютно невозмутимым лицом доедал свой суп. Из фасоли. Ацуши прочистил горло и сделал глоток воды. — Нет, не знал. И… зачем мне эта информация? — Просто. Для общего развития. — Э-э-э… спасибо, что поделился… — Некоторые люди до сих пор практикуют такое. Ацуши отложил палочки в сторону. Им обязательно говорить о тигриных пенисах за столом? — И как, работает? — не то чтобы он хотел знать. — Раз едят, значит, наверное, работает. Я не проверял, — он пожал плечами и промокнул рот салфеткой. — Такое блюдо стоит от трёхсот тысяч йен. В голову Ацуши начали закрадываться подозрения. — Что ты задумал?.. — Давай продадим твой. — Ты с ума сошёл?! — Ацуши ухватился за край стола и отодвинулся дальше, чуть не упав вместе со своим стулом; потом, чуть подумав, закрыл руками пах. — Триста тысяч йен… — Давай, может, твой продадим?! Человеческий тоже наверняка немало стоит! — У меня нет регенерации. А у тебя отрастёт. — И что? Продавать меня по кусочкам на чёрном рынке теперь?! — Можно… — Нет! — он стукнул ладонью по столу. — Я против! Категорически! Акутагава порассматривал его лицо с полминуты, а потом улыбнулся. — Я пошутил. — Ну и шутки у тебя… — Ацуши всё не прекращал хмуриться. — Вообще не смешно! — Просто решил узнать, как далеко ты можешь зайти ради денег. — Части своего тела я продавать точно не готов, спасибо, — он обиженно скрестил руки на груди. — В Агентстве платят не так мало, как ты думаешь. — А если серьёзно. Ты ведь можешь обращаться частично, правильно? Только ноги, например, или уши. — Ну… да. — А с членом ты такое можешь провернуть? — Рюноске! — Ацуши отвернулся, чувствуя, что стремительно краснеет до самых кончиков ушей. Как ему вообще не стыдно о таком спрашивать? — Я не знаю! Оставь уже меня и мой… да блин, просто оставь меня в покое! — Мне интересно, насколько хорош твой контроль над способностью. — Это можно выяснить и другими способами! — Неужели ты ни разу не пробовал? — Нет! Зачем мне это? — Ацуши подозрительно прищурился. — А ты… использовал способность для… чего-то неприличного?.. — Было дело. — Боже, — Ацуши закрыл красное лицо рукой, — зачем я спросил… — Могу и на тебе использовать. Это… интересно. — Нет, спасибо. Хотя… — он глянул на Акутагаву в щель между пальцами, — ты не шутишь? — Нет. Но только если ты превратишься. Там. — Ладно, хрен с тобой, — но не тигриный, — теперь мне тоже интересно. Ацуши встал из-за стола, хлопнув по нему руками; Акутагава быстро оживился и последовал за ним. Они прошли в давно общую спальню, где Ацуши без лишних размышлений — чтобы не успеть передумать — снял штаны и сел на кровать. Рюноске внимательно на него смотрел. — Давай. — Я не могу сосредоточиться, когда ты так пялишься! — краснея ещё сильнее, хотя, казалось, дальше некуда, пожаловался Ацуши. — Отвернись. Акутагава закатил глаза, но всё же отвернулся. Ацуши сделал пару глубоких вдохов, и… — Готово… Акутагава повернулся с горящими глазами. — Какой маленький, — он озвучил без доли смущения, — и даже шерсть есть… — Главное, что в человеческом обличии нормальный… — Я потрогаю? — Трогай… Ацуши отклонился, оперевшись руками о кровать. Акутагава решительно взял его в руку. — Семенники такие большие. — Господи, ты можешь не комментировать? — он тяжело вздохнул. — Это и так уже неловко до невозможности. — Не могу сдержаться, — он отмахнулся, осторожно убирая белую густую шерсть и оттягивая кожу. — Какая интересная форма. И он такой… зубчатый… — Пожалуйста, просто замолчи. Акутагава усмехнулся, мельком глянув на самого Ацуши — яркий румянец с его лица расползся уже до самой шеи. Он упрямо смотрел куда угодно, но не на Акутагаву и не на себя. Рюноске ещё немного пощупал орган, покрутил его в руках. — Ай, — Ацуши вздрогнул, — осторожнее. — Прости. Там кость внутри. — Да, я заметил. Можно уже обратно превращаться? Я сейчас сгорю со стыда. — Превращайся, — он усмехнулся и отряхнул ладони друг о друга. — Но не одевайся пока. Теперь моя очередь задействовать способность. Ацуши вздохнул, смотря на него умоляющими глазами, пока все части его тела принимали привычный, человеческий вид. Акутагава тем временем успел оплести его шею белыми лентами Расёмона, а другая кралась вниз. — Так сразу? — Ацуши насупился, чувствуя что-то почти змеиное в лентах, понемногу его оплетающих. — А что тянуть? — он ухмыльнулся, затягивая обе ленты туже, в то время, как ещё несколько уже медленно ползли к Ацуши, его рукам, груди и ногам. — Никакой нежности от тебя не дождёшься… — он недовольно фыркнул, устраиваясь удобнее. — Претензии выскажешь позже. Искрящиеся полосы ткани, что раньше могли ознаменовать только опасность, теперь обвили всё тело Ацуши, несильно сковав движения. Он чувствовал их везде: они стягивали, скользили и шелестели. От провокации кровь сразу же прилила вниз, и движения Расёмона, что ощущался так странно — не горячо, но и не холодно, не скользко, но и не сухо — были даже приятны. Что-то интересное в этом определённо было. Акутагава стоял напротив и внимательно следил за ним, будто вовсе не был причастен к происходящему; но глаза полностью выдавали его интерес и возбуждение от зрелища. Хоть Ацуши и чувствовал себя несколько не в своей тарелке от его пытливого взгляда, но мысль о том, что Рюноске наслаждается процессом чуть ли не больше, чем он сам, заводила. — Может, тоже примешь участие? — Я уже. — Напрямую, — нахмурился Ацуши. Хотелось уже наконец перестать быть единственным, кто в этой комнате был без одежды, и помочь партнёру справиться с его возбуждением. — Ты этого хочешь? — Само собой.