Эйфория

В тот момент никого из них двоих не заботили надоедливые мысли, такая банальщина как слова, ступени их отношений, общественная мораль, их положение в иерархии жизни и вообще что либо связанное с внешним миром. В тот момент их заботили только чувства, которые били по мозгам психоделическим фонтаном обоих реальностей. Всплеск, цунами, гребаный переворот, вскрытие, эмоциональные качели, зовите как хотите. Это гребаная мать его эйфория! Она была везде! Скапливалась потоком в воздухе, текла вязким коктейлем по венам, струилась потом с их обнаженных тел, въедалась под кожу, как надоедливая мелодия. Она бурлила, искрилась в сердцах своих жертв! Она была нескончаемой. Ее было не остановить. Хитросплетения этого парадоксального чувства связали две абсолютно разные души. Одна - импульсивная, живая, искренняя, яростная как гром, резкая и невероятно-красивая как выстрел пистолета. Другая - неимоверно опасная, безумная, бесстрашная, апатичная и жестокая, но не смотря на все это, готовая в любой момент прострелить себе мозги ради своей рыжей пассии. Кто знал, что в одно мгновение они сольются в одно? Во что-то единое? Настолько идеально сбалансированное и в то же время нестабильно меняющееся? Настолько вечное и нерушимое! Слова были лишними. Лишним было все, кроме чувств. Они отдавались друг другу без остатка. Забирали все. Каждую нервозную клетку, каждую каплю сомнений. Забирали боль и обменивались эйфорией. Они стали одержимы чувствами, которые могли даровать только они. И только друг другу. Дазай Осаму, плененный энергетикой рыжей лисицы в такие секунды, когда эмоции достигали своего пика, не помнил ничего кроме одного единственного имени, которое он выкрикивал в живое пространство в вперемешку со рваными стонами. Не видел ничего, кроме пухлых, девичьих и красных от поцелуев губ, ничего кроме моментами подрагивающих русалочьих ресниц, ничего кроме открытого в немом крике наслаждения рта и закатывающихся к потолку ледяных глаз. Чуя Накахара - олицетворение жизни, всего экспрессивного и страстного утопал в руках любимого, как юная девственница. В Осаму его изначально зацепил неприступный и холодный взгляд шоколадных глаз. Еще при их первой встрече, первом взгляде, первом разговоре Чуя поклялся, что лично увидит как этот холодный шоколад будет топится под огнем, сгорать от желания, блуждать по чужому телу. Умирать от жажды. Накахара не прогадал. Он свел парня с ума. В глазах того плескалось то самое желание, то пламя, которое с бешенной скоростью разжигало чувства, не смея останавливаться. Мраморня кожа, вожделение с которым смотрел на Накахару Дазай, нежные кукольные каштановые кудри, синие тонкие губы и аристократические черты лица - все это подкупало Накахару. Мечта. Идеальная и досягаемая. Разрисованная и детализированная, она как подарок предстала перед Чуей. Слишком хорошо. Их ненормальные отношения напоминали американские горки. Они устрашают, забавляют, интригуют. Но они всегда заканчиваются, ибо ничто не вечно.