Сегодня особенный день

Сегодня особенный день. Именно сегодня их с Ларри отношениям три года. Он подготовился к их незабываемому вечеру. Сам приготовил парочку любимых блюд Ларри, призвав свое скудные кулинарные способности. Подарок уже давно куплен и спрятан в шкафу на нижней полке в шкафу, там, где он хранит какую-то ненужную фигню, где точно никто не станет искать. Главный подарок же тоже спрятан там — толстый ошейник с шипами и анальная пробка с голубым камушком на основании, а также короткое чёрное платье в обтяжку. Салли собирается надеть этот подарок чуть позже, ближе к вечеру, чтобы ничего не помялось. Сразу вспомнился последний раз, когда он надевал платье — свадьба его отца и Лизы. Фишер старший был в шоке, когда узнал ориентацию своего сына, но, походив пару дней в раздумьях, решил, что его сын сам решит кто ему действительно нужен. Но всё-таки попросил своего сына, чтобы он хотя бы не знал о любовных игрищах Салли и его парня. А Салу было все равно. Лишь бы любимый был рядом. За эти три года он только больше влюбился в Джонсона, растворяясь в нем без остатка. Он уже буквально не мог себе представить день, которой он бы провёл без Ларри. Он оправдывал патлатого, когда тот начал задерживаться на работе, приходил оттуда вымотанный и усталый. Оправдывал, когда от старшего начало вонять какими-то ужасными духами. Оправдывал их секс, который перестал быть нежным и чувственным, а стал каким-то безжизненным и вялым. Оправдывал практически полное отсутствие диалога в последние четыре месяца. Сал был уверен, что это нормально, что его парень просто устаёт на работе, что они оба просто повзрослели. Они уже не подростки, а значит в их отношениях должно быть меньше всяких нежностей, уступая место более взрослым вещам. А ведь когда-то все было по другому. В их отношениях была романтика, страсть, особая красота. Ларри дарил ему подарки, чаще всего портреты, порой цветы, сорванные им же с какой-то клумбы. Когда-то Салли даже пожертвовал своей мечтой стать музыкантом и не поступил на исполнительские отделение, отдавая представление более прибыльной, но такой неинтересной специальности. Он просто не хотел чувствовать себя обузой, не зарабатывая ни гроша, в то время как Джонсон уже получал небольшую прибыль рисуя на заказ. Уже на втором курсе его позвали работать в какой-то небольшой компании, куда он с радостью устроился, получая небольшую, но такую желанную зарплату, пусть и выполняя нелюбимую работу. Сейчас он проработал год и его уже достала эта работа, эти бумажки, но он терпит. Терпит, ибо убеждён, что как музыкант он никому не нужен. В свой выходной он сидит на кухне в их небольшой квартирке, терпеливо ждёт когда обе стрелки на часах опустятся в самый низ, чтобы пойти и переодеться в свой подарок для Джонсона. Щелчок дверного замка застал его врасплох. Он резко подскочил со стула и побежал в коридор, так и не переодевшись в свой подарок. Дверь явила слегка подвыпившего брюнета. Салли улыбнулся, глядя на своего любимого парня, но как только старший повернулся к нему лицом, то улыбка мгновенно исчезла с его лица. След от красной помадой. На белой рубашке. В глазах накапливаются слёзы, но он смотрит прямо в глаза Джонсона, пытаясь оправдать его и на этот раз. Возможно, неудачная поездка в метро? Может какая-то коллега случайно оставила? Но все было намного хуже. Брюнет, пройдя на кухню и обнаружив приготовленный ужин, спросил младшего: «что сегодня за праздник?». Он забыл? Может это просто неудачная шутка? Сал чувствует, как у него по щеке бежит слеза. — Ларри, что происходит? — не выдержал Салли. — Ты о чем? — непринуждённо спросил Джонсон, даже не потрудившись обернуться, сидя спиной к «любимому». — Обо всем. Ты забыл про наши три года. — Правда? Прости, можем завтра сходить куда-нибудь. — Что у тебя за хуйня на рубашке, — младший подошёл и оттянул рубашку. — Да так, — протянул Джонсон, утыкаясь в телефон, явно ведя с кем-то переписку. Салли же молча заглянул в экран своего парня, натыкаясь на контакт «Любимая» и переписку с ней же. В ней была куча сердечек, так же он сумел разглядеть парочку ласковых обращений, пока экран не погас. — Что все это значит, Ларри, — со слезами на глазах спросил Сал. — Ты и сам все понял, — Джонсон поднялся со стула и направился к выходу. — И ты вот так порвёшь отношения со мной? Прямо в нашу годовщину? Джонсон медленно развернулся на сто восемьдесят градусов и проронил тихое «да», ставя точку в их и без того хлипких отношениях. Глядя в глаза, произнёс это «да», раня прямо в сердце. Дверь хлопнула. Салли медленно осел на пол. Из глаз текут слёзы. А Ларри неплохо придумал. Решил не говорить словами, а просто позволил заглянуть в свой телефон, будто не замечая его взгляда в экран. Черт. Салли просто не может так больше жить. Он достаёт из кухонного ящика нож, берет его обеими руками за ручку и вытягивает руки вперёд. Нож смотрит остриём в пол, а Сал понимает, что вот так он и закончит эти их три года отношений. Он с силой направляет руки с оружием вниз. Удар приходится в низ живота, он опускается на колени, чувствует, как течёт кровь. Парень наносит ещё парочку ударов, чтобы наверняка. В глазах темнеет, он заваливается на бок, глядя прямо на лужу крови, которая разлилась под ним. Говорят, что перед смертью у вас перед глазами проносится вся ваша жизнь. Всего за семь минут. Поэтому мозг старается сделать эти мгновения максимально длинными. Салли же ничего такого не почувствовал. Возможно вся его жизнь уже была этими самыми семью минутами? Но он не может дать ответ на этот вопрос, чувствуя непривычную легкость в теле, уже не слыша звук открытия в двери — Джонсон забыл телефон. Сегодня особенный день. Именно сегодня закончились эти отношения, где уже любил лишь один. Именно сегодня закончилась жизнь Салли Фишера. Именно сегодня Генри, узнав о смерти сына уже около десяти вечера, отправился в больницу с инсультом и, к сожалению, не пережил. Именно сегодня вся семья Фишеров прекратила существование. Именно сегодня Ларри понял, что он потерял, но, кажется, слишком поздно.