Третий - лишний

Шквал занёс Арину на руках в спальню, с трудом протиснувшись в дверь, и посадил на край кровати. Девушка стала с любопытством озираться. — Так вот, почему ты не показывал мне спальню… — Да, смотреть здесь не на что, — Шквал включил тусклую лампу на комоде и, взяв протянутую ему фату, спрятал в шкаф. Сброшенные на пол белоснежные туфли отправились следом. Девушка удивлённо хмыкнула, заметив это. — Это какой-то фетиш? Или ты можешь спать только в абсолютной темноте? — Нет, — усмехнулся черно-фиолетовый ёж, — я могу спать почти где угодно. Но в этой комнате действительно не должно быть светлых предметов. — Почему? — Так приказал мой Бог. Раздевайся. Белая ежиха сняла свадебное платье и протянула ему. — Постой… А я? Я буду считаться за светлый предмет? Шквал пожал плечами и с трудом затолкал пышную юбку в шкаф. — Он позволил нам сыграть свадьбу. Я, конечно, счастлив, но всегда остаётся риск… Арина поджала уши и протянула ему нижнее бельё. Черно-фиолетовый ёж спрятал его и только после этого выключил лампочку, так и не решившись закончить фразу. Девушка поймала его за хвост и, бережно потягивая, затащила на постель. — Хватит. У нас первая брачная ночь или что?! — Прости, — улыбнулся он, чувствуя, как она скучала по интиму. Шквал ласкал её до тех пор, пока она не забылась в страсти, и только после этого решился перейти к активным действиям. Два серо-зеленых глаза с недоверием и некоторым любопытством смотрели на молодоженов из тёмного угла. Только когда Шквал уснул, измотанный переживаниями столь торжественного дня, она заметила их и, ежась от страха, закуталась в чёрное покрывало. Мефилес воплотился в форме, как две капли воды похожей на Шквала, лишь полоски на его голове были серыми, отливающими сталью в тусклых лучах лампы, дотягивающихся до постели из коридора. Тьма молча повернул её лицо к себе и, виновато улыбнувшись, произнёс: — Жаль, но пришло время завершить этот раунд. Шквал хитро поступил, что не принял тебя в клан, но твоё упорство увенчалось успехом: ты в моих руках, и больше я не позволю тебе играть с моим любимцем. Ты хорошо себя проявила, может, ты бы и смогла заслужить мою симпатию, если бы вступила в Чёрный Кастет… Поэтому я предлагаю тебе выбор: смертельный поцелуй либо сон без пробуждения. — А… Можно… — с трудом выдавила она из пересохшего горла. — Нет, — перебил её Мефилес, — выбрать можно только из двух вариантов. Я оборву твою жизнь сегодня, ты можешь лишь выбрать, как именно. Арина содрогнулась, понимая, что его терпение подходит к концу. Рассказы Шквала о беспощадном Боге казались сказкой — сама она с Ним до сих пор не сталкивалась. Мозг лихорадочно выдавал подсказки, на какое слово каким образом Он отреагирует, но стоило ей сосредоточиться, как она вспомнила — Его слюна ядовита. А в случае смерти её тело непременно проверят на яды. Девушка заглянула в холодные серо-зеленые глаза с не менее ледяной решимостью. — Прошу Твоего позволения уснуть в его объятиях. Мефилес удовлетворённо кивнул, и соскользнувший с её подбородка коготок забрал с собой что-то неуловимое, но такое нужное, что белая шерсть вся поднялась дыбом. — Умница, — он наклонился к Шквалу и, едва коснувшись этим коготком его затылка, что-то прошептал, так тихо, что Арина ничего не смогла разобрать. — Хочешь увидеть что-нибудь во сне? — спросил он, оторвавшись от своей любимой игрушки. — Нет, я… Просто… Хочу уснуть с ним. Ничего больше. Мефилес хмуро кивнул, отказавшись от посетившей его затеи. — Устраивайся поудобнее. Можешь класть его руки и ноги, как хочешь — я не дам ему проснуться раньше времени. — Благодарю, — шепнула девушка и, в последний раз чмокнув в губы любимого, прижалась к его груди и накрыла плечо его ладонью. Мефилес одобрительно хмыкнул и, сформировав в руке чёрную искорку, вдохнул её в притихшую ежиху и растворился во тьме. Лишь поздним утром Шквал проснулся и только хотел пожелать доброго утра жене, как вдруг понял, что она не сможет проснуться, как бы этого ни хотела. — Арина? — черно-фиолетовый ёж перевернул её на спину, ещё не веря в то, что её сердце остановилось, и, нигде не нащупав пульса, рявкнул: — Мефи… — и подавился слезами, осознав, что не сможет ничего исправить, даже если призовёт его сюда лично. — Только не она… только не… Я никогда тебя не прощу! — плакал он, сжимая в объятиях бездыханное тело, — Я должен был… Я мог… Почему я не отказал?! Почему я позволил ей?.. почему это так больно?! Лишь далеко за полдень Остроухий робко постучался в дверь его квартиры, так и не дождавшись своего вождя. Прижался к замочной скважине ухом и, убедившись, что открывать он даже не собирается, взломал замок и бесшумно проскользнул к так и оставшейся нараспашку двери в спальню. Шквал всё ещё не мог отвести взгляд от тела белой ежихи и шептал какие-то глупости, воображая, будто она спросила, какое будущее их ждёт. — Мой Вождь, — нервно сглотнул черно-зеленый ёжик, с первого взгляда подметив, как дрожат руки хозяина, и дорожки мокрой шерсти на его щеках. Шквал швырнул в него кастет, целясь вроде бы в шею, но он зацепился за дрогнувший палец и упал к ногам берсерка. Парень подобрал его и, содрогнувшись, бросился на кухню. Только там он смог отдышаться и, оставив источающий смерть кастет на столе, приготовил нехитрый, но сытный обед на одну персону. Сервировал его на разделочной доске и робко подкрасля к открытой двери. — Господин, кушать подано. Где поставить? Так и не дождавшись ответа, он заглянул в дверь и поставил «поднос» на табуретку, до которой как раз мог дотянуться, не переступив порог спальни. Шквал лишь на миг замер, смерив помощника ненавидящим взглядом, но, не заметив ничего, относящегося к нему, продолжил придумывать имена их детям. Остроухий поджал уши, заметив блеск в его глазах и недосчитавшись пары фиолетовых полос у него на висках. — Прошу меня простить, но я осмелюсь одолжить твой кастет. Всего на день… Я верну! Как только вернёшься ты сам. Шквал не услышал ни этих слов, ни шорохов на кухне, ни хлопнувшей в спешке входной двери — он всё ещё не сводил глаз с той, кого уже давно не было в живых, и обещал, что их семейная жизнь будет счастливой несмотря ни на что.