Арбузные сигареты

      Шиничиро курит на балконе до жути сладкие арбузные сигареты, пока Такечими готовит рис и соус для карри. Обычная домашняя атмосфера для молодой семейной пары. Едкий, сизый дым выходит изо рта молодой девушки с короткими чёрными волосами и такими же глубокими чёрными глазами. Её аскетичное телосложение смотрелось комично в этой безразмерной футболке белого цвета. Тонкие пальцы сжимают фильтр и делают ещё один затяг. Девушка смотрит на вечерний Токио, который завораживает своей красотой. Множество огней блестит вдалеке, а в глазах Шиничиро они и вовсе расплываются. Девушка трёт свои уставшие от постоянной работы в магазине, но спасибо Кену и Инуи, которые всегда готовы помочь. Шиничиро погружается в воспоминания. Вот эти двое стоят на пороге её магазина и слёзно умоляют взять их работать, а кто такая Сано чтобы отказать этим мальцам. А вот эти двое уже освоились и стали полноправными работниками, пока младший брат по имени Майки лежит на диване и смотрит на своих друзей. Милая идиллия нарушается стуком в стекло балконной двери. Стук отрывает Сано от размышления и предавания воспоминаниям о весёлых деньках. Девушка оборачивается и видит очень интересную картину.       — Там Майки позвонил и попросил подойти, — говорит нежный женский голос и Шиничиро видит черную, кудрявую макушку и большие голубые глаза. Такемичи, в бывшем Ханагаки, а в нынешнем Сано, смотрела на неё с нежностью и любовью. Они с Такемичи встречаются уже одиннадцать лет, а живут вместе уже восемь лет, а женаты они только год. Их отношения развиваются слишком стремительно, что многих пугало. Особенно пугало Шиничиро, ведь Такемичи было четырнадцать когда Майки познакомил их. Старшей Сано тогда уже было двадцать пять лет, а разница в одиннадцать лет пугала девушку не на шутку. Сесть в тюрьму за развращение несовершеннолетних не хотелось от слова «совсем». Однако пока Такемичи не исполнилось шестнадцать, а Шиничиро было двадцать семь обе девушки стали делать активные шаги к друг другу. Хотя все уже давно причисляли этих двоих к парочке. К слову, интересный факт: первый поцелуй был по инициативе Ханагаки. Она первая поцеловала Шиничиро в губы, точнее мягко коснулась их своими и с абсолютно красным лицом убежала прочь. К слову, Такемичи тогда было пятнадцать лет и это, наверное, и стало началом всей этой истории. Ещё один фанфакт: Шиничиро тогда просто весь вечер пищала в подушку. Сано дарит своей молодой жене мягкую улыбку и говорит:       — Мичи-чан, выйди, я скоро приду. Просто не хочу чтобы ты дышала этой гадостью, — Сано мягко смотрит на Такемичи, которая уже вошла на небольшой балкон на их новенькой квартирке. Небольшая девушка мялась на месте и перебирала в руках края своей зелёной футболки. Её голубые глазки бегали словно маленькие чёртики.       — Я хотела бы попробовать, — тихонечко шепчет голубоглазая. Её большая грудь вздымалась в неровном такте. Шиничиро казалось, что её милая жена выглядела очень мило, словно нашкодивший ребёнок, который пытается скрыть свой небольшой косяк от родителей. К слову, о детях. У Дракена и Эмы месяц назад родился сын. Новость, конечно, радостная, но вот ребёнок плакал постоянно, пока за дело не взялась Такемичи. Ребёнок не плакал на руках девушки, спокойно спал и лежал. Голубоглазой пришлось объяснять молодой матери как обращаться с ребёнком, а Кена пришлось учить держать ребёнка. Видели бы его лицо, когда он впервые взял сына на руки. Это определённо был один из лучших дней из всех. Все собрались и отпраздновали. Даже Вакаса пришёл и принёс с собой плюшевого мишку.       — Попробовать что, милая? — нежно спросила Шиничиро, отходя назад, дабы не дать Такемичи вдохнуть едкий дым от сигарет с арбузным вкусом. Почему именно арбуз никто не знает, ну, кроме Шиничиро и Такемичи. Секрет вкуса довольно прост — старшая Сано просто обожает арбуз — конфеты с арбузным вкусом, гель для душа с арбузным вкусом, жвачка с арбузным вкусом, духи с легким запахом арбуза, у них даже свечка есть с арбузным вкусом и запахом. Поэтому было закономерным, что и сигареты Шиничиро будет курить арбузные.       — Ну, сигареты… Н-нет, ты не подумай я не хочу курить на постоянной основе или что-то вроде того, просто ты куришь и мне интересно почувствовать тоже, что и ты, ну и вот как то так получается, н-но тебе не обязательно давать мне их попробовать, я не настаиваю или что-то вроде, о боже ведут себя как подросток, — тараторит Такемичи с пунцовым от смущения лицом и бегает глазами по балкону, просто смотреть в глаза жене сейчас будет до жути смущающим. Но голубоглазая слышит тихий смешок и руку у себя на затылке, а потом губы Шиничиро касаются её и Такемичи случайно втягивает немного сигаретного дыма через поцелуй. Сладкий вкус арбуза оседает на языке и горле, а искусанные губы жены, слегка царапают её мягкие и пухлые.       — Думаю этого будет достаточно, а сейчас беги, дорогая, я сейчас подойду, — отстранившись говорит Сано и выдыхает остатки дыма в сторону, а смущённая до чёртиков Такемичи пальцами притрагивается к своим губам и убегает обратно в квартиру. Сердце стучит чуть ли не в ушах, неужели за столько лет они вернулись обратно к началу, когда вы смущаетесь даже от легкого прикосновения. Что ж обе Сано сейчас прячут лица в ладошках рук и пищат в них. Это был один из самых странных, но не менее приятных поцелуев.       Такемичи пришлось оперативно возвращаться к готовке, потому что соус для карри мог сгореть. А Шиничиро через минуту уже вышла и подошла к стационарному, то есть домашнему, телефону, набирая номер брата девушка смотрит краем глаза на свою красивую, молодую жену. Сейчас Такемичи уже двадцать шесть лет, её иссиня-чёрные волосы собраны с низкий хвостик, а её милая домашняя футболка выгодно выделяет выпуклости на груди Такемичи. Ох, её грудь мягкая, нежная и большая, потому что Шиничиро буквально может лежать на ней. А её тонкая талия… Это же просто отвал всего. А бёдра? У Шиничиро случился такой приступ, когда она увидела красивые ножки Такемичи в чулках и школьной форме. Сано тогда хотелось взять тогда ещё Ханагаки за руку и отвести в свою комнату, а потом перейти к более интересным и взрослым вещам.       Хотя в свои тридцать семь лет она обладала довольно плоской грудью и тощим телосложением. Что было довольно грустно, но Такемичи говорила, что ей нравится, а это успокаивает. Однако это не меняет того факта, что у Шиничиро есть комплексы по поводу своей внешности, ибо двадцать отказов подряд знатно бьют по самооценке, но она не сдаётся. В трубке слышатся гудки, а после и голос младшего брата.       — Шин, — говорит Манджиро довольно грубым голосом, — вы там ебались или что? Что так долго?       — Эй, прояви уважение к старшим!       — Не-а, — пропевает младший брат Шиничиро, но резко его голос меняется, — в общем… Я байк разъебал…       А дальше послышалась тирада старшей сестры о том какой Майки пидорас и разъебал её творение. Старшая Сано очень активно жестикулирует руками, пока объясняет, что нужно сделать брату, который блять сам то не пострадал. Это было вполне ожидаемо, ведь если на земле случится апокалипсис выживут трое: тихоходки, тараканы и Сано Манджиро, ибо он живучий ублюдок. А вот вещи вокруг него не очень. Тот же самый байк, потому что как можно было его разбить просто в мясо, что его забрали на металлолом, а скорая осмотрев Майки ахуев заявила, что пациент в норме. Такемичи закончила готовь карри и подошла к жене, обнимая её со спины и тихонечко слушая их разговор. Самая удобная поза, потому что разница в росте у них тоже неплохая, хотя кому как. Для кого семнадцать сантиметров это много, а кто-то берёт этот размер в себя. Шиничиро положила трубку и тяжело вздохнула, разворачиваясь в объятиях своей жены и целуя её в лоб, а после касаясь губ. Их поцелуй вышел довольно мягким, Шиничиро мягко сминала губы Такемичи своими, глаза были закрыты, а руки старшей девушки забрались под домашнюю футболку младшей. Дома Такемичи не носила нижнего белья, что было довольно возбуждающе, но воздух не резиновый, пришлось отстраниться от милых пухленьких губ.       — С Майки-куном всё хорошо? — нежно спросила Такемичи нежно проводя рукой по щеке другой девушки. Нежность, красота и любовь были в каждом жесте, движении, слове. Это было прекрасно, потому что Такемичи и правда её любит. Это греет душу.       — Ты же знаешь, что он живучий, поэтому с ним всё хорошо, — шипит девушка в мягкие, кудрявые волосы своей жены, а последняя тихо хихикает и выпутывается из объятий.       — Ужин стынет, — говорит с улыбкой на лице голубоглазая и они идут кушать карри, которое приготовила Такемичи. Вечер обещает быть приятным. Ужин проходит в довольно приятной атмосфере: разговоры о том как прошёл день, лёгкие шутки и прочие новости. Они заканчивают есть и идут мыть посуду, продолжая шутить и болтать на разные темы.       — Да, ты гонишь? — возмущённо-иронично говорит Шиничиро.       — Так и было! Чифую реально соврал девушке, что он мастер спорта по бальным танцам и она позвала его в клуб потанцевать! — рассказывает Такемичи домывая посуду и ополаскивая её проточной водой. Её легкий зелёный лак слегка скололся на торцах и девушка поняла чем будет заниматься утром помимо приготовления завтрака, — Так вот. А потом мы все поняли, что он и танцевать то толком не умеет! И сейчас мы все думаем, что ему делать, но тогда это была самая смешная ситуация в мире! — продолжает Такемичи. Ах, точно Чифую Мацуно работает в магазине аниме и манги, Такемичи работает по соседству в небольшой кофейне, а Баджи и Казутора работают в зоомагазине, который находится на противоположной стороне улицы.       — Как весело проходят у тебя обеды, — замечает Шиничиро и пытается вспомнить, что такого было сегодня в магазине. За исключением, наверное, потерянного гаечного ключа, который в итоге она носила в руке всё это время, пока его искала. И так за разговорами проходит вечер. Такемичи уходит в душ, а Шиничро уходит в спальню смотреть телевизор. Мелодрамы, трэш-шоу, комедии, новости и прочая хрень — это всё угнетает девушку. Смотреть нечего, хотя если вспомнить, что Такемичи дабы расслабиться смотрит документалки про убийц, то всё это вполне нормально. Шиничиро останавливается на рекламе какого-то продукта для дома, но вот из душа появляется Такемичи в одном полотенце, которое летит на стул, и девушка остается полностью голой. Челюсть Шиничиро отпадает, а во рту появляется слюна. Много слюны. Соблазнительное тело стоит прямо перед ней. В голове пусто, поэтому инициативу берёт на себя голубоглазая.       — Мамочка не против продолжить то на чём мы остановились? — понижая тон голоса шепчет Такемичи, уже насивая над своей женой, а последняя пытается собрать свои мысли воедино, длинные руки с такими же длинными пальцами аккуратно проводят по пышным бедрам и ложатся на талию, слегка сжимая её в руках. В черных глазах начинают играть черти, поэтому Шиничиро приближается к нежным губам и улыбается, а после проводит кончиком языка по ним, слегка раздвигая. В голову приходит одна интересная мысль.       — Высуни язычок, детка, — приказным тоном говорит девушка, а Такемичи подчиняется. Розовый язычок показался изо рта и Шиничиро стала воплощать свой план в реальность. Черные глаза находились в полу-приоткрытом состоянии, поэтому чувства немного обострились, а голубые глаза и вовсе были закрыты. Чужой язык коснулся языка Такемичи и стал буквально его вылизывать, это было грязно, развратно, но тем не менее очень приятно и возбуждающе. Вылизывания продолжались пока оба языка не устали от такого тяжёлого труда, да и плюс дышать так довольно сложно, особенно Такемичи, которая дышит обычно ртом.       — М-мамочка… Я… хочу, — с придыханием говорит Такемичи. Её возбудил такой поцелуй, боже, неужели она становится подростком? Хотя учитывая кто находится под ней, то это вполне неудивительно. Шиничиро была привлекательной и своеобразной, а это нравилось Такемичи в особенности. Хотя поцелуй и получился с лёгким привкусом сигарет, ибо перед походом голубоглазой в душ, Шиничиро снова ушла на балкон поговорить по телефону.       — Чего хочет моя девочка? — нежно спрашивает девушка у жены. Эти странные игры плотно вошли в их жизнь уже слишком давно. Даже в телефоне у Такемичи Шиничиро записана как «Мамочка-сан». Эта кличка осталась ещё с начала их отношений. Ох, это было довольно необычно. Ханагаки тогда свалилась с байка вместе с Манджиро и если тот особо не пострадал, то у Такемичи было сотрясение и сломана рука. Шиничиро тогда ругалась, рвала и метала. Как можно было так разхерачить байк, а то что пострадали оба — это вообще тихий ужас. Ханагаки тогда в шутку назвала Шиничиро «Мамочкой». Голубоглазая до сих пор помнит это жутко красное лицо и этот смущённый взгляд. Это стало буквально кличкой Шиничиро. Её называли так все: Вакаса, который издевался над ней, Манджиро, который тоже решил поиздеваться над старшей сестрой, Изана, которому тоже хотелось посмотреть на смущённую до чёртиков сестру, Эма, которая пыталась имитировать голос Такемичи, и, собственно, сама Такемичи, которая специально понижала голос, подходила и обнимала девушку со спины и шептала на ушко «Мамочка-сан». Да ебись оно всё конём!       — Хм, хочу чтобы Мамочка меня вылизала, — тихо шепчет Такемичи. Шиничиро ложится на спину и голубоглазая перекидывает ногу через свою жену. Ох, её гладкая промежность была напротив лица старшей Сано. Нежно-розовые половые губы и гладкий лобок, который был чуть светлее, чем остальное тело. Вам интересно почему? Ну, лето они провели на пляже и если Шиничиро засела в футболке и шортах на берегу под зонтом и сохранила свою бледность, то Такемичи бегала по пляжу вместе с Эмой, Майки и Чифую. Девушка провела довольно много времени на солнце, поэтому результатом стал её лёгкий загар, впрочем как и всех остальных, которые веселились вместе с Сано Такемичи. Хотя Чифую скорее обгорел, чем загорел. А Эма получила очень не равномерный загар. У Манджиро вообще на спине писька, потому что старшая и младшая сестра его очень любят, поэтому они нарисовали кремом письку и радовались. Но мы отвлеклись.       — Садись, — мягкий приказной тон будоражит разум двадцатишестилетней девушки, пока её красивая жена целует её мягкое бедро. Бледные руки проводят по мягким, округлым ягодицам, иногда сжимая их. Вы не представляете насколько Такемичи мягкая, нежная и вкусная, даже сладенькая, — ну же, детка, ты же не хочешь меня расстроить? Садись.       И Такемичи садится прямо на бледное лицо, ох, с этого ракурса можно лучше рассмотреть длинные ресницы, хотя нет нельзя, потому что юркий язычок Шиничиро провел по половым губам и остановился у клитора проводя по нему с нажимом, а после возвращаясь обратно ко входу в Такемичи. Бледные руки сжимают мягкие половинки и заставляют таз девушки двигаться. Шиничиро прекрасно знает, что нравится её жене, её любимой женщине, особенно, когда та хочет почувствовать себя капризной маленькой девочкой. Однако кто бы мог подумать, что она вообще может быть такой? Никто, кроме Шиничиро. Это льстит. Это возбуждает. Такемичи хватается за изголовье кровати и сама начинает подмахивать бёдрами, которые периодически трясутся. На языке Шиничиро появляется лёгкий солоноватый вкус девушки, поэтому язык проникает внутрь и Такемичи вскрикивает. Ох, это услада для ушей старшей девушки, которую схватили за её короткие чёрные волосы. Это неприятно, но пока это Такемичи, то всё нормально.       — Мамочка, Мамочка, Мамочка, Мамочка, — в беспамятстве шепчет Такемичи насаживаясь на язык Шиничиро, её тонкие пальцы с облупленным зелёным лаком сильнее сжимают чёрные жесткие волосы жены, но последняя резко прекращает какие-либо действия, приподнимая девушку за ягодицы. Шиничиро издевательски проводит своим языком по губам, а после выдыхает горячий воздух прямо на промежность Такемичи, у которой пробежали мурашки по всему телу, волосы встали дыбом, а сердце сделало кульбит.       — Моя дорогая, а как же я? — с ехидством спрашивает черноволосая девушка, а чёрные глаза сверкают озорством. Ох, в этих обсидиановых глазах пляшут черти. Она явно что-то задумала и Такемичи это понимает. Пальцы разжимают чёрные волосы и брови голубоглазой слегка приподнимаются, но смачным шлепок по правой ягодице заставляет её вскрикнуть и немного выгнуться в спине, — На пол, дорогая, — командует Шиничиро. Возбуждение накатывает с головой и Такемичи на автомате подчиняется.       Её тело с громким стуком приземляется на темный паркет, её голубые глаза покрыты лёгкой пеленой возбуждения, сердце стучит в ушах, а во рту слишком много слюны, потому что Шиничиро объективно и субъективно ахуенная женщина. Любая Шиничиро Сано прекрасна в глазах Такемичи: злая, грустная, весёлая, заспанная, спокойная, сосредоточенная, взволнованная. Абсолютно любая. Но сейчас от Шиничиро исходит такая харизма, что не подчинится невозможно.       — Аккуратно, дорогая, — мягко говорит Шиничиро, опуская свои длинные, тонкие ноги на бёдра девушки, — снимешь? Я просто очень устала, пока доставляла тебе удовольствие, — мягкий тон остался прежним, а вот улыбочка стала шире, ярче, загадочнее. Такемичи подчинилась, тонкие пальцы сначала провели по еле заметной талии, спасибо фигуре Шиничиро за отсутствие талии, ибо она грёбанный прямоугольник, а после тонкие пальцы провели по резинке штанов.       — Вы сегодня без нижнего белья, Мамочка? — спрашивает Такемичи скрывая свои голубые глаза за длинной чёлкой. Ох, Шиничиро нравится этот взгляд.       — Нет, я же не такая извращенка, как моя молоденькая жена, эх, молодость, — тяжко и слишком наигранно вздыхает Шиничиро за что получает лёгкий хлопок по выпирающей седалищной кости, благо фигура девушки это позволила.       — Ты не старая, мамочка, — буркнула Сано и положила голову на бедро Шиничиро, рука которой зарылась в мягкие кудрявые волосы жены, — тебе всего тридцать семь.       — Вот именно. Тридцать семь, — вздохнула Шиничиро, но грозный взгляд жены заставил девушку закрыть рот.       — Молчи и снимай свои штаны сама.       — Как скажешь, детка, я правда виновата, — говорит Шиничиро, снимая свои домашние штаны вместе с нижним бельём и раздвигает свои длинные ноги перед Такемичи. Шиничиро совершенно не умеет обращаться с бритвой, а воск для неё страшнейшая пытка, про остальные методы лишения волос можно умолчать, поэтому Шиничиро лишь состригала длину ножницами. Такемичи вполне устраивало, что её жена не идеально гладкая, как она, поэтому никогда не настаивала. Просто у голубоглазой есть некоторая неприязнь к своему телу с волосами, поэтому она практически всегда гладенькая. Везде. Удивительная женщина. Загорелые пальчики притрагиваются к промежности Шиничиро, раздвигая её, открывая вид на вход во внутрь черноволосой девушки. Такемичи сглотнула вязкую слюну и приблизилась к вагине жены, язык провёл по клитору пару раз вверх и вниз, а после он оказался в плену мягких губ, которые сжимали и посасывали чувствительную горошину. Сверху доносились тихие стоны Шиничиро, небольшая грудь, которая скрылась за мокрой от пота белой футболкой, часто вздымалась вверх.       Язык Такемичи творил чудеса, собственно, как и весь рот. Клитор оказался полностью во власти рта девушки, а три тонких пальчика вошли в Шиничиро. Они активно двигались внутри, нажимая на чувствительные точки. Черные лобковые волосы упирались в нос Такемичи, слегка щекоча его, но это было не столь важно, ведь сейчас важно лишь одно — это чувство удовольствия, что Шиничиро приятно от совершаемых действий. И девушка так увлекается, что теперь её губы поднимаются выше по тощему телу. Бледные пальчики приподнимают белую футболку открывая вид на небольшую, но изящную грудь. Такемичи облизывает губы и примыкает к груди своей жены, беря небольшой сосочек в рот, посасывая его и кусая, а пальцы внутри Шиничиро случайно нет проходятся по матке девушки ногтями, а последнюю буквально подбрасывает на кровати. Эта пытка продолжалась недолго, ибо мстя должна быть страшна.       Такемичи оказывает на спине, Шиничиро нависает сверху, упираясь руками по обе стороны от головы девушки, чёрные волосы которой разметались по всей кровати. Это было красиво, особенно, красиво сверкали голубые глаза. Шиничиро не сдержалась и потянулась за поцелуем. Однако они случайно столкнулись зубами, ведь Такемии тоже хотела получить поцелуй, легкие смешки и их губы наконец-то слились в своеобразном танце. Пухленькие губы Такемичи посасывали, а тонкие губы Шиничиро слегка покусывали небольшие клычки. Бледные пальцы вошли в горячую пустоту Такемичи, последняя же не стала отставать. Их пальцы двигались в разном темпе внутри друг друга, а стоны сжирались в поцелуе девушек. Но воздух не бесконечный, поэтому пришлось отстраниться, но голубоглазая времени зря не теряет, поэтому её губы целуют бледную шею, ключицы и плечи.       Пальчики Такемичи выскальзывают из Шиничиро, которая спустилась к мягкой груди. Одна из рук сжимает её, а пальцы всё ещё входят в девушку. Мягкие и мокрые стеночки, которой сжимают тонкие пальцы. Шиничиро берёт в рот розовый сосочек голубоглазой девушки, на глазах которой появились небольшие капельки слёз. Чувство, что Такемичи скоро кончит приводят её в эйфорию. Её девочка так мило сводит бровки к переносице, так нежно постанывает, когда зубы Шиничиро проходятся по чувствительному розовому сосочку. Такемичи прекрасна, её рука переплетается с рукой Шиничиро, которой пришлось оторваться от столь вкусной груди, но это тоже не менее приятно. Руки у Такемичи нежные, мягкие, а у Шиничиро они большие, даже грубоватые и сухие, с мозолями от постоянной работы руками.       Сано всегда стеснялась своих совсем не женских рук, но всё изменилось с приходом в её жизнь Такемичи. Она совершенно не обращала внимание на грубость рук, а просто без задней мысли брала её в свои небольшие ручки с длинными ногтями, которые она постоянно красила. Ногти и Такемичи — это вообще отдельная тема, всегда был лёгкий лак для ногтей, аккуратный маникюр. Всё как у настоящей девочки-девочки. Шиничиро тоже бы хотела себе красивые и ухоженные руки, но как бы нахуй маникюр, когда у неё есть байки. И Такемичи была не против, только вот за заусеницы и их обгрызание Шиничиро получала щелбан. Вроде бы даже отучилась.       Такемичи тянется за поцелуем в очередной раз и в очередной раз его получает. Губы мягко сминают друг друга, отстраняясь в пошлым чмоком, руки переплетены, а пальцы в Такемичи двигаются с бешенной скоростью. По комнате раздаются громкие хлюпающие звуки и стоны голубоглазой девушки. Шиничиро упивается экстазом Такемичи, которая кончает от её умелых пальцев внутри. Благо ножки её клитора находятся близко ко входу.       — Поможешь? — хриплым голосом спрашивает Шиничиро вынимая мокрые пальцы из девушки и подползая ближе к её лицу. И Такемичи помогает. Шиничиро оказывается верхом на лице Такемичи, а последняя доводит свою любимую жену до финального конца. Шиничиро хватается за простыню, а после и вовсе падает с лица, ибо ноги подкосились, но это не остановило голубоглазую. Она лишь сильнее раскрыла Шиничиро и активнее стала посасывать клитор и двигать пальцами внутри. Бледная спина выгибается до хруста, а во рту Такемичи появился солоноватый вкус. Шиничиро кончила. «Иди ко мне» — доносится тихий голос девушки сверху и голубые глаза встречаются с мутными чёрными. Они потом ещё очень долго целуются, а после засыпают в обнимку. Да, утром они будут проклинать себя за то что не убрались, но это будет потом, а сейчас важен лишь далёкий запах арбузных сигарет и карри, что осталось стоять на плите.