Шёпот в ночи

Мегуми готов упасть прямо на поле боя. Мало того, что проклятье очень юркое и за ним приходится бегать по всей школе, так ещё и его аура заставляет быть совсем сонным. Мегуми только расправился с тремя до него, а теперь играет в догонялки с последним. Видимо в этой школе тоже хранится палец Сукуны, судя по обилию проклятий возле одного крыла. Не важно, сейчас главное изгнать его наконец, палец может принести Годжо или кто-то ещё. Призвав гончую и приказав следовать за проклятьем, получив после понимающий рокот, Мегуми спустился на этаж ниже, желая застать проклятье у лестницы. Приняв стойку и готовясь сложить пальцы в форме нуэ, Мегуми принялся ждать и прислушиваться. Было тихо, так тихо, что стало не по себе, а школа не стала походить на школу, скорее на самую тихую комнату в мире. Даже топота гончей не было слышно, что уж до проклятия. Но проклятье не заставило себя долго ждать, оно спускалось по лестнице с быстрой скоростью, но заметив мага, остановилось. Широко открыв рот и уставившись голодным взглядом на темноволосого, оно бросилось прямо на него, рыча что-то про то, что поймал, все-таки, его ужин на сегодня. Осознанная речь, сильная аура… Черт возьми, неужели оно выше по уровню, чем все предыдущие?! *** — Люди взрываются не так. Где брызги крови? Крики боли вперемешку со звуком взрыва? — Сукуна скучающе уставился на телевизор, хмыкая и закидывая в рот на лице горсть попкорна, украденного из картонного ведра, расположенного на коленях Юджи. Видимо, посвящать Сукуну в новые жанры искусства и развлечения простых смертных стоило не с боевика. — Откуда создателям знать, как взрываются люди, конечно они не будут добавлять столько деталей, и не воруй мой попкорн, тебе даже есть не нужно! — Юджи недовольно хмыкает. Вот ещё, чтобы проклятье, которое старше всех престарелых людей на планете вместе взятых, указывало, как лучше снимать? Как будто он раньше много фильмов видел. Юджи закатывает глаза и легонько шлепает проклятье по руке, тянувшейся к его попкорну. В ответ он получает недовольный взгляд от всех четырёх глаз, а после громкое цыканье. Конечно, Сукуна сейчас мог принять свою настоящую форму с четырьмя руками и забрать весь попкорн, так необычно хрустящий на языке и отдающий солоноватым привкусом, но в этом не было никакого веселья. Тем более, он бережёт полную форму для возвращения их прелестного благословения. Из-за того, что он хотел поднять себе ранг, его стали отправлять на задания куда чаще и тем более одного, но желания Сукуны от этого не убавились, вообще-то. Казалось, что его, самого могущественного проклятия, просто злят окружающие маги, не подпуская Мегуми к нему. Сукуну вообще много, что злило в последнее время. А ещё, тот факт, что сегодня Мегуми забыл телефон в своей комнате, просто выводил короля проклятий из себя. Он никогда не сомневался в способностях черноволосого, но возможность, что ему придётся сражаться с особым уровнем, а может и не одним, заставляла злиться, и то и дело отвлекаться от фильма. — Скучнейшее убийство, можно было воткнуть нож в бок и вынуть, он бы страдал дольше, — за сказанным следует зевок, подтверждающий слова. Одна пара глаз продолжает смотреть мелькающие картинки, как сам Сукуна назвал их около тридцати минут назад, другая же пара настойчиво ищет часы. Два часа ночи. Фушигуро Мегуми ещё не вернулся, а ушёл пять часов назад. Минус тридцать минут в одну сторону, до места назначения, и тридцать минут обратно, из-за беловолосого истукана, который попросил вернуться и захватить оружие, которым Мегуми даже не пользуется. Значит на задании он уже четыре часа, а может и больше, если не вернётся. По словам белобрысого идиота там может быть палец. Значит минимум одно проклятье особого уровня. Зная Мегуми и возможность того, что особый уровень будет прятаться, сейчас он перебил все слабые проклятья, потратив проклятую энергию, а после встретился лицом к лицу с особым уровнем. Слона не призовёт — энергии мало. Для Нуэ слишком малое пространство, если он в здании, а скорее всего так. Даже если призовёт, он мало что сделает. Гончие — оптимальный вариант, но хватит ли их для устранения? Другой вопрос. Кролики для побега? Бред, Фушигуро Мегуми слишком настойчив для поднятия ранга, значит не убежит пока не убьёт. Орочи? Убит самим же Сукуной. Если накопит проклятую энергию и свою злость сможет создать территорию. Это будет наилучшим вариантом, учитывая, что Мегуми там уже четыре часа, а может и больше, сейчас его злость невероятна, а вот проклятая энергия.От размышлений отвлекает тычок в бок, а после и в один из четырёх глаз. Обратив внимание на своего раздражителя, Сукуна цыкает. Юджи, видимо, самому наскучило смотреть фильм, и теперь, он пытается развлекаться как может, а именно — донимая проклятье. — Умереть захотелось? Руки прочь и исчезни с глаз моих, — проклятье хмыкает, поворачивая голову к Юджи, который, развалившись на диване, поглядывал на Сукуну, будто впервые его видел. — Как твои глаза могут смотреть в разные стороны? — У меня два лица, а не четыре глаза, идиот, ты же не всегда смотришь в ту же сторону, что и Мегуми, — хмыкнув вновь, Сукуна оставляет на лбу мага щелбан. Не сильный, но отрезвляющий от глупых мыслей. Кстати о Мегуми. Входная дверь в общежитие отворяется. Проклятая энергия валит ключом, а тихое кряхтение создаёт иллюзию, что что-то не так. В проходе оказывается Мегуми, опирающийся о Нуэ одной рукой, держа в этой же руке палец Сукуны. Другой рукой держится за бок, кажется кровоточащий. Да и не только бок: изо рта тоже бежит струйка крови, пачкающая пол и форму, вернее ее остатки. Юджи срывается первым. Подходит ближе, аккуратно рассматривая Мегуми и придерживая за руку, вместо Нуэ. — Вернись к нему, пожалуйста, ладно? Мегуми в безопасности, — шикигами послушно угукает, распадаясь на тени и заставляя своего хозяина немного оступиться. Благо, Юджи, уже рефлекторно, ловит его, не давая упасть и вставая на место Нуэ. Нужно излечить, или Мегуми вряд ли долго протянет. Пока не освоивший обратную технику, Юджи держит его, но ему не остаётся ничего другого, как мелкими шагами вести Мегуми к Сукуне, который пристально за ними наблюдал. Тысячелетнее проклятие вряд ли поймёт людские чувства, всего-то после вызволения его из заточения в одном из пальцев, совершенного магом, но хотя бы в паре его глаз видится волнение. — А я говорил, что нельзя идти одному, ты меня послушал? Нет. Вот чем обернулось, — в противоположность своим словам, которые не блещут гостеприимством и желанием помогать, когда Мегуми опускают на диван, обе руки Сукуны прикасаются к нему, излечивая обратной техникой. С губ темноволосого мага слышится вздох облегчения — самая крупная рана затянулась в мгновение, теперь у Мегуми есть хоть сила и возможность отдать чертов палец владельцу. Рука Мегуми пока что не поднимается высоко, из-за чего Сукуна закатывает глаза на его попытки геройствовать сквозь боль и создав рот на руке, ест его, тут же усиливая обратную технику. — Я понятия не имел, что там будет особый уровень, Годжо не сказал, — за фразой слышится лёгкий кашель и Сукуна рычит что-то про желание запихнуть все пальцы в глотку, если Мегуми не заткнется. Хорошо, что не то-то другое, а то если бы кто-то зашёл было бы очень неловко. Подобное уже было, но Кугисаки обещала никому не говорить о том, что Сукуна, Юджи и Мегуми лизались прямо на общей кухне. Ладно Сукуна — у него совести совсем нету, но вот Юджи и Мегуми.ту картину Кугисаки никогда не забудет, но обещала никому не говорить, если Мегуми стащит пару карточек Годжо и отдаст ей на выходные. Что не сделаешь ради секрета. — Он не сказал тебе, потому что какой-то дурак забыл телефон на столе, — Сукуна язвительно выгибает бровь, заканчивая с лечением и с явным нежеланием отрывая руки от Мегуми. Последний выглядит уставшим до жути, пытается не сомкнуть глаза, зная что заснёт сразу же. Юджи, же, рядом с ним вновь оглядывает Мегуми с ног до головы, аккуратно поглаживая его волосы, стараясь расслабить. — Я же…я хотел, но забыл, — промямлил почти шёпотом, льня к прикосновениям Юджи, как мотылёк к единственной включённой лампе. Но и к Сукуне тоже тянется, вытягивает руку и проводит мягко по чужому запястью, оглаживая чёрные метки на нем. Тихое хмыканье слышится от Сукуны: конечно, он не верит в этот бред. Юджи же наоборот, мягко чмокает Мегуми в висок и встаёт, приподнимая мага, видимо, чтобы отнести в его комнату. — Я и сам могу ходить, знаешь? — Мегуми совсем мягко елозит, сам не желая выбираться из рук и все же сдаётся, обмякая и вздыхая. — Знаю, но ты же устал? Ничего такого не случится, если я тебя понесу! — наконец-то Юджи ярко улыбается, освящая улыбкой комнату, до этого озаряемую только светом от телевизора. На эту улыбку оба его партнера мягко вздыхают. Юджи — взрослый ребёнок, и видеть как он улыбается — подобно виду рассвета после ночи, подобно тишине леса после путешествия из шумного донельзя города, подобно тому, как волны мягко бьются о песок на пустующем пляже. Это умиротворяет. Умиротворяет и Мегуми, который не видел улыбку Юджи с самого утра, да и Сукуну, который большую часть дня таскался в поисках своих пальцев, дабы скорее восстановиться. — Болван прав, ничего не случится если он тебя понесёт, благословение, — Сукуна поднимается следом, тут же получая ногой в бедро от Юджи, бубнившего, что он не болван. Розоволосый маг хмыкает и с веселым смехом бежит с Мегуми к его двери, не замечая, как другой маг, словно кот вцепляется в его плечи и шею, смотря такими расширенными глазами, что кажется вот-вот и вывалятся, покатятся по полу прямо к ступням Сукуны. Забавно. Но на то они и юны, чтобы веселиться. Сукуна же.кхм, уже вовсе не в том возрасте для веселья, да и никогда не помнил он, чтобы кто-то, подобный ему, веселился и играл как дитё. В прочем, не так уж и важно, в новом мире есть вещи посерьёзней этих, например: какого черта Юджи не входит в дверь, а стоит как истукан. Ответ находится сразу же. Взгляд щеночка в сторону проклятия и кивок на Мегуми дают понять, что последний, отойдя от шока и страха того, что его уронят, клонится ко сну. Его лицо утыкается в шею Итадори, руки уже не цепляются за его плечи и теперь мягко опали на еле скрытый, под разорванной одеждой, живот, дыхание тоже выровнялось, насколько могло. Бесшумно подойдя ближе, будто все скрипящие половицы заменились на новые, Сукуна осматривает обоих с ухмылкой, обычно не предвещавшей ничего хорошего. — А, заставь меня открыть дверь, — тихий шёпот эхом проносится по коридору. Проклятье скрещивает руки на груди и опирается спиной о стену, потяни он ладонь — уже поддел бы когтем ручку двери. С вызовом, Сукуна щурится, осматривает всеми глазами ошеломлённого Юджи, все ещё прижимающего к груди Мегуми. На что получает.пинок в голень. — Если не откроешь — проснётся Мегуми, хочешь его разбудить? — Итадори довольно хмыкает, поудобнее перехватывая темноволосого мага, получая в ответ мягкое мычание и нахмуренные брови. Просыпается. Сукуна фыркает, закатывая глаза и все же отворяя дверь, кажется, специально давая ей скрипнуть и удариться о стену. Проклятье всегда любил доставать проблемы ученикам: то сломает все оружие во время тренировки ближнего боя, то скажет тренироваться в жару под тридцать градусов, то переварит рис и скормит его ученикам через силу. Хотя последнее, он, скорее всего, просто не умел. Да и готовить в принципе. Ему это не нужно, а о людях никогда не заботился. Ну, до последнего времени. Юджи и Мегуми — две стороны одной монеты. Один — яркий и громкий, иногда действующий многим на нервы. Второй — тихий и темный, словно он один из шикигами, созданных из теней. Но одно сходство все же есть: они оба что-то увидели в Сукуне, короле проклятий, тиране и убийце, что всего один раз перед ними не убил мага, вызволившего его из пары пальцев. Оба утверждали, что Сукуну нельзя убивать, пока он не поглотит все пальцы. Раньше же могли уничтожить, почему не смогут сейчас? Тем более с Годжо. Эти двое сильны и придерживаются своих принципов. Только вот Юджи не придерживается критериев его «идеальной девушки» ровно с того момента, как начал встречаться с тысячелетним проклятьем и магом, обладающим техникой десяти теней. — Идёшь или как? Мне помощь нужна, мистер у-меня-четыре-руки-я-могу-приготовить-рис, — следует два смешка, видимо Мегуми все же разлепил глаза, сонно посмеявшись над придуманным самим Сукуной прозвищем, когда он утверждал, что рис может приготовить даже ребёнок, не то, что проклятье. Тогда рис был похож на чипсы обваленные в угле. — Да иду я, иду, — Сукуна тихо цыкает. Экономил энергию чтобы восхитить Мегуми и Юджи своей истинной формой и совокупиться с ними, а теперь показывает ее только ради того, чтобы уложить измотавшегося мага. Одна рука отодвигает одеяло в сторону, две другие взбивают подушку, а четвёртая оказывается на макушке сначала Мегуми, будто вновь проверяя состояние, а затем и на Юджи, оглаживая розовые пряди. Отойдя в сторону, Сукуна наконец-то одёргивает руку, кивая в сторону кровати. Отойдя от шока, Юджи сначала радостно улыбается, а после, все же кладёт сонного Мегуми на кровать, накрывая одеялом и поглаживая по волосам. — По-хорошему, тебе бы в душ — По-хорошему, тебе бы заткнуться, человек-паук в буквальном смысле, — за язвительным предложением следует мягкий, не прикрытый рукой зевок. И Сукуна с Юджи соврали бы, если бы сказали, что это не произвело на них ничего. Хотя в случае Сукуны, он бы ни за что не признался о такой мелочи кому-то, даже Мегуми. Хотя, это он так всем говорил и думал, что никто и не подумает о таком. Но и Юджи и Мегуми знали, что Сукуна, поздней ночью или ранним утром, шепчет то как он ценит двоих до смерти, целует мягко-мягко, еле касаясь губами, дабы не разбудить. Их хрупкие человеческие тела так зависят ото сна, что будить их, кажется, хуже чем изгнание в пальцы. Мегуми медленно засыпает, обнимая подушку под собой, Юджи, же, тихо мурлыча что-то под нос. Кровать темноволосого мага предназначена только для одного, как и у всех в общежитии, но лежать с Мегуми — сплошное удовольствие. Из-за этих мыслей, Юджи, привставая с нагретого места, нависает над Мегуми, а после и переворачивается спиной к стене. Обнимая черноволосого мага со спины, и получая тихое фырканье в ответ, Итадори радостно хихикает, тоже клонясь ко сну. Его голова падает на плечо Мегуми, после чего мягко откидывается бледной рукой и, наконец-то, ложится между чужими лопатками. Сукуне не остаётся ничего большего, чем поставить телефон Мегуми на зарядку; коими он научился пользоваться и не крушить телефоны в руке не так уж и давно; подойти ближе и сесть перед кроватью. Проклятьям сон не нужен, он может все оставшееся время медитировать или рассматривать юношей, но с утра нужно будет уйти и поговорить с белобрысым в повязке об отдыхе для обоих парнишек. Их хрупкие людские тела могут и рассыпаться от четырёхчасового сна перед битвами. Убедившись, что оба мага спят: их дыхания ровные, глаза закрыты, а у Итадори течёт слюна изо рта, Сукуна принимает свою менее громоздкую форму и, погладив по волосам обоих, тихо шепчет. — Сладких снов, выпрошу все же, вам, балбесам, выходные, — получает в ответ ожидаемую тишину ночи. Даже чересчур напрягающую любого человека тишину. Точно, нужно бы открыть окно, их иммунитет сильный, не простудятся, а духота в комнате — то, чего никто не желает. Только подойдя к форточке и приоткрывая ее, прислушиваясь к крикам ночных птиц и зверей, Сукуна слышит хриплый шёпот со стороны кровати: — А я все слышал.