***
Всё было кончено. Его Король был разгневан, Омбраж, жалкое подобие шушу, насмехалась над ним, его враги — этот несносный иоп и вся его компания — почти жалели Рубилакса. А он так и стоял перед зеркалом, которое только что разбил. Рука болела, струйки крови текли рекой. Было больно, но обида выжигала его изнутри. Он не смог. Он не такой, как другие шушу, он другой. Потому всё так… — Да! — наконец вскричал Рубилакс, хватаясь за голову и оборачиваясь к ним. — Да, я спас тебя, жалкий, ничтожный иоп! Но сейчас я исправлю свою оплошность. Он быстрыми уверенными шагами приблизился к Евангелине, выхватил у неё меч из-за пояса, где был заключён сэр Персидаль Седлигроув. Рубилакс крепко взялся за рукоять меча и смерил всех присутствующих презрительным взглядом. — Вы ничего обо мне не знаете. Достаточно одного щелчка моих когтей, и вас смоет с лица земли! Вы, ничтожества, таких, как вы, надо… — Прекрати, — мягко, но настойчиво остановила его Ева, прикладывая палец к его потрескавшимся губам. — Мы все знаем, что ты не такой на самом деле. Ты не хочешь уничтожать нас, это не твоё желание. Тебе его навязали. — Ева, ну ты уж палку то не перегибай, — прошептал Гроуви из меча. — Признайся, Руби, ты ведь и сам понимаешь, что отличаешься от других шушу? — Отличался! Когда я убью своего стража, то вновь смогу пополнить ряды моих братьев! — Убьёшь? После того, как спас? На это возразить было нечего. Рубилакс остановился в замешательстве. Он ведь и правда не хотел убивать Гроуви, он не желал зла ни Еве, ни Юго, ни Амалии, ни Руэлю. Он успел привыкнуть к ним. Много раз за все ночи, которые он провёл вместе с ними, Рубилакс пытался подавить в себе это ужасное чувство привязанности, но оно с каждым днём лишь только росло, укреплялось. И вот, до чего всё дошло — он даже не может ничего ответить наглому самодовольному иопу! — Гроуви, ты не против? — вдруг поинтересовалась Евангелина. Глаз, вставленный в меч, моргнул. — Не против? Ты что это собралась делать, блондиночка? — Рубилакс не смог даже сделать шаг назад, как Евангелина взяла его за плечи и поцеловала в щёку. В эту же секунду Рубилакс почувствовал, как всё тело ломит и тянет куда-то вниз. Вокруг была сплошная тьма, как в вакууме, ни звука не доносилось до заострённых ушей. Поначалу Рубилакс решил, что его бросили в мир Шушу, вернули его домой, который он всей душой ненавидел. — Не оставляйте меня здесь! — он припал к чёрному куполу и принялся раздирать его ногтями. — Вернитесь, жалкие трусы! Внезапно вдалеке Рубилакс увидел светлую руку. Она коснулась чёрного заслона, и купол исчез. Вокруг всё было белое, глаза слепило. Рубилакс нервно огляделся, думая, где он и жив ли, как вдруг кто-то нежно прикоснулся к его плечу. Шушу обернулся. Перед ним стоял Гроуви…хотя нет, теперь это имя ему не подходило. Перед ним стоял сэр Персидаль Седлигроув в сверкающих золотых доспехах, которые отливали солнечным блеском. Волосы безвольно трепыхались вверху, лоб перехвачен серебряной диадемой. Рубилакс посмотрел ему в глаза. В них не было зрачков, лишь белая бездна. — Чего ты хочешь от меня? — спросил Рубилакс, понимая, что это, скорее всего, его последние часы, а может и минуты. Персидаль покачал головой. Видно было, что он хочет что-то сказать, но не решается. — Ты должен решить, кто ты на самом деле. Ты не сможешь вечно прятаться за чужими масками. — Я знаю, кто я! Существо шушу, которое питается ненавистью и отчаянием! Заткнись и помоги мне отсюда выбраться! — Я сделаю, как ты просишь, но в этом нет никакого смысла. Ты снова будешь одиноким и никому не нужным, и это уже нельзя будет изменить. Спрашиваю тебя: кто ты? — Рубилакс, сущность шушу, которая… — Я слышал это определение, его дают все шушу, имена только разные. Я спрашиваю конкретно тебя: кто ты? — Рубилакс…верный подданный его величества Короля… — Я спрашиваю, не кто ты для других, а кто ты для себя! — Персидаль нетерпеливо махнул рукой. Рубилакс вконец смутился и опустил глаза. — Я не знаю, кто я. Всю свою сознательную жизнь я пытался быть таким, как мои братья — злым, беспощадным…но у меня не получилось. Ты сам это знаешь, перестань мучать меня, просто сделай то, ради чего мы здесь! — Да уж, побыстрее, уничтожь его и дело с концом! — промурлыкала где-то рядом Омбраж. Её не было видно, и от этого Рубилаксу стало совсем не по себе. — Я не буду сопротивляться. Всё равно со мной всё ясно. Я спас тебя в тот день, потому что не захотел терять. Я привык к тебе, идиот… — Рубилакс побледнел, как полотно и поднял глаза, полагая, что Персидаль после такого «признания» точно убьёт его. Какого же было его удивление, когда Персидаль не только не собирался его убивать, он улыбался. Рубилаксу от этой улыбки вдруг стало непонятно почему хорошо. Красивая у него улыбка, подумал шушу. — Я ждал этих слов. Ты и правда не такой, как все те, кого ты называешь братьями. Хочешь я буду твоим другом? — Персидаль задал такой простой вопрос и протянул ему руку. Рубилакса затрясло, как в лихорадке. Судорога сковала всё тело, притупляя чувства. Прошлое не хотело отпускать его, ненависть, зло, месть — все пороки мира слились воедино, лишь бы не отпускать шушу из своих цепких объятий. — Нет, нет, нет! Ненавижу, ненавижу тебя! — закричал Рубилакс, падая на колени. Персидаль сделал шаг навстречу ему и вновь опустил руку на его плечо. — Если в твоём понимании «ненавижу» значит люблю, то я тоже тебя ненавижу, — неловко пошутил Персидаль, помогая ему встать. Белая стена покрылась трещинами. Этот странный мир рушился. — Быстрее, мы можем не успеть! Помни, это твой выбор, решайся, Руби! — сказал Персидаль своим обычным голосом с ноткой превосходства. — Не зови меня так! На что согласиться? — На новую жизнь, которая начнётся сразу же, после того, как мы выйдем отсюда. — А я не пожалею о своём выборе? — Мне не дано это знать. Ты пойдешь против всех, кому ты служил ранее. — Ну их к…неважно. Ты прав, иопоголовый, риск — дело благородное, я согласен! — воскликнул Рубилакс, воздев руки к небу. Персидаль кивнул и вдруг крепко обнял его. — Гроуви… Гроуви мне больно, — порывы ветра резали бледную кожу и царапали лицо. Всё его прошлое уходило в бездну забвения. — Я знаю. Потерпи… Когда Рубилакс открыл глаза, он лежал на траве. Сверху было небо, вокруг все, кого он ненавидел больше всего…или любил, кто теперь разберёт? Над ним склонился Гроуви. Складки белого плаща падали на лицо Рубилакса… — Ну и кто это, по вашему? — А давайте пристукнем его лопатой! — Руэль! — Я просто предложил. Есть идеи лучше? — Господа и прекрасные дамы, — Гроуви схватил Рубилакса за руку и рывком поднял его с травы. — Прошу любить и жаловать — мой брат Рубилакс. Брат? Он не ослышался, брат? А разговор был о дружбе. Но, что самое странное, Рубилакс не был против…совсем не был. Только теперь это был не каменный монстр и не существо, заключённое в мече. С ним произошло что-то, какая-то явная перемена чувствовалась в его движениях, выражении лица, словно он освободился от оков и может позволить себе…быть собой? Теперь это был юноша, намного выше даже Гроуви, с красиво развевающимися каштановыми волосами, их концы светились оранжевым и жёлтым цветом, на лбу небрежно висела красная прядь. Некоторые волосы были собраны в хвост, настолько длинный, что доходил до талии. Глаза яркие и острые, янтарного цвета с жёлтыми зрачками, испускающими золотое сияние. Одежда также была иной: бежевая рубашка неопрятного вида, чёрная жилетка, узкие багровые брюки, ещё более сужавшиеся к низу, чёрные сапоги и чёрные перчатки с золотыми кольцами на больших пальцах. — Надеюсь новый образ тебя устроит, — сказал Гроуви, дружески подтолкнув его в бок. Рубилакс, рассматривая свои тонкие руки с острыми когтями, ответил: — Я доволен…***
Вот такие воспоминания кружились в голове Рубилакса, когда с минуты на минуту должна была появиться Евангелина, да совершится бракосочетание. Гроуви стоял рядом, юноша весь дрожал от нетерпения и радости. — Я рад, что ты со мной в этот день, братишка Руби. — Я же просил не называть меня так? — А я уже говорил, что всё равно буду? Они обнялись. Прошло много времени с тех пор, как Гроуви высвободил Рубилакса, за что последний был очень благодарен рыцарю. Но вот появилась Евангелина. Красавица, она улыбалась. Воспоминания — они как бесконечная история, которая то обрывается на самом интересном моменте, то вновь возобновляется, когда ты уже её не ждёшь. — Давай, Перси, шагай к своему счастью, — Рубилакс отпустил руку брата. Гроуви залился краской и неспеша подошёл к Еве… Через минуту их губы слились в едином долгом и жарком поцелуе. Так могут целовать только супруги, у которых вся совместная жизнь впереди.