Ночной разговор

- Ничтожество! Очередной удар линейкой по запястью заставляет Себастьяна зашипеть от боли. - Как будто намеренно стараешься вывести меня из себя! Я трачу на тебя своё время, свои нервы, и чем ты мне за это платишь? Чем?! - Густав Швагенвагенс сегодня особенно не в настроении. Линейка не прекращая хлещет по руке, оставляя всё больше следов. Несколько капель крови попадают на рубашку. «А ведь это теперь не отчистить, ткань испортится», - проносится в голове у Себастьяна. - Как тебе не стыдно быть таким, - отец парня делает почти что театральную паузу, выделяя голосом следующее слово, - никчёмным сыном! Себастьян молчит - собственно, в такой ситуации и сказать нечего. Стук в дверь даёт парню короткую передышку от боли. - Войдите! - отец поворачивается к двери. - А, Лидия! Как прошёл экзамен? - Отлично, отец, - девушка даже не смотрит на своего брата. - У меня лучший результат среди всех сдававших. Густав медленно набирает в лёгкие воздуха и поворачивается к Себастьяну. - Ты видишь, чего достигла твоя сестра? - тихо спрашивает он. На пару секунд воцаряется мёртвая тишина. - Отвечай! - Вижу, отец, - почти что шёпотом отвечает Себастьян. - Вас растили в одном доме, - голос Густава кажется спокойным, но Себастьян уже знает: это чувство обманчиво. В любой момент это спокойствие может исчезнуть, взорвавшись криком и новыми ударами, и парень, не в состоянии как-либо повлиять на ситуацию, молча ждёт своего наказания. - У вас были одинаковые условия, одинаковое количество денег, даже учили вас одинаково. Так какого дьявола ты на её фоне такое жалкое ничтожество?! Густав наконец-то срывается. Себастьян даже не старается разобрать, какими именно словами его обзывает отец, и только морщится каждый раз, когда линейка касается руки. Лидия же тихо выходит из комнаты. *** «Лидия, Лидия, Лидия… Ну и ограничился бы своей Лидией, зачем было рожать второго ребёнка?» Струи тёплой воды стекают по спине. Душ - одно из двух мест в доме, где Себастьян чувствует себя хотя бы немного свободным. Во всех помещениях, кроме ванной комнаты и своей спальни, парень даже думать о чём-то, что может разозлить его отца, опасается: кажется, что либо сам Густав, либо Ровд каким-то образом услышат, поймут, догадаются о его мыслях - и тогда Себастьяну не избежать наказания. «Интересно, а если бы Лидия завалила свой экзамен, ты бы сделал с ней то же, что со мной? Хотя зачем я спрашиваю: ясное дело, что нет. Она же талант, у неё способности, а Себастьян - просто отброс, никому не нужный кусок мусора!» Себастьян закрывает кран и выходит из душа. «А если я скажу, что Лидия - ещё больший мусор, чем я?» - думает парень, вытирая светлые волосы полотенцем. «Что она может быть талантливой, но внутри у неё сплошная гниль, которую она выплёскивает на всех окружающих? Ты меня, конечно, не поймёшь, но знаешь почему? Потому что сам такой же прогнивший человек, как и она! Наследственность, что сказать!». «К чёрту вас обоих,» - заканчивает свои размышления Себастьян, закрывая за собой дверь ванной комнаты. «Лучше бы вас вовсе не существовало. Меня бы тогда тоже не было, но, учитывая обстоятельства, это далеко не худший вариант». Шаги раздаются эхом в длинных коридорах особняка. Вечерами дом, и так никогда не бывший слишком уютным, начинает особенно давить своими размерами и пустотой, и Себастьян стремится поскорее дойти до своей спальни и тщательно спрятанного дневника, чтобы перенести на бумагу то, о чём думал в душе. Его комната находится в отдалении от всех остальных, в небольшом ответвлении главного коридора: после того, как он спрятал свои вещи в соседней запертой спальне, научившись открывать её окно при помощи скрепки, жить там, где у него есть доступ к соседним комнатам, ему не позволяют. Между ответвлением и ванной четыре двери. Малую гостиную он проходит медленно и тихо: там вполне может отдыхать мать, а сейчас ему меньше всего хочется общаться с кем-либо из членов семьи. Две гостевых спальни закрыты на ключ на время, пока ими никто не пользуется. Остаётся комната Лидии, прямо напротив нужного ему коридора. Себастьян демонстративно отворачивает взгляд от двери сестры и уже собирается сворачивать к себе, как вдруг слышит тихий всхлип из её комнаты. Лидия… плачет? «Наверное, показалось», - Себастьян поворачивается и делает шаг в сторону своей спальни, как вдруг снова слышит всхлипывания, на этот раз чуть громче. Он тянет руку к двери, собираясь постучать, затем отдёргивает, сомневаясь в своём решении. Обычно в комнату Лидии ему вход воспрещён, но ситуация слишком необычная. Собравшись с мыслями, парень всё же стучит в дверь. Вместо ответа он получает только новую порцию всхлипов. Тихо, практически беззвучно, Себастьян нажимает на ручку двери и заглядывает внутрь. Лидия лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку и почти не двигаясь - только плечи время от времени вздрагивают. Себастьян растерян: он не может вспомнить ни одного раза, когда видел бы сестру такой. - Эй, - он подходит и осторожно касается плеча девушки. Лидия поднимает на него покрасневшие от слёз глаза: - Чего тебе? Себастьян растерянно молчит. Сестра, конечно, ответила ему слегка грубо, но в своём обычном состоянии она бы точно устроила истерику по поводу того, что он зашёл в комнату без приглашения, на шум пришёл бы Ровд, донёс всё отцу… Себастьяна передёргивает от мыслей о том, что могло бы случиться потом. Наконец собравшись, он тихо спрашивает: - Что случилось? - Ты всё равно не поймёшь, - она снова опускает лицо. - У нас слишком разные проблемы. Себастьяна переполняют странные эмоции: он чувствует, что должен бы сейчас радоваться страданиям сестры, ведь буквально недавно желал, чтобы её не существовало. Но при этом радоваться вовсе не хочется, то ли потому, что всё это слишком странно и неожиданно, то ли потому, что в глубине души он ей… сочувствует? Но почему? Зачем сочувствовать человеку, который отравляет твою жизнь самим своим существованием? - Как скажешь, конечно, - он делает шаг в сторону выхода, - но в таком случае мне стоит сказать об этом Ровду - я же не хочу, чтобы мне досталось из-за того, что я услышал твой плач и ничего не сделал. По-моему, объяснить причину твоих слёз Ровду и уж тем более отцу будет явно сложнее. Но опять-таки, как скажешь. - Стой, - Лидия поднимается и садится на краю кровати, затем делает глубокий вдох, явно собираясь с духом. - Ладно, скажу. Но пообещай, что не скажешь им. - Я так сильно похож на крысу? - Себастьян снова подходит к сестре и садится рядом. На лице Лидии появляется надменная ухмылка, она явно собирается сделать какое-то едкое замечание в сторону брата, но передумывает и снова вздыхает. - В общем… Ты заметил, как отец сегодня отреагировал на мои слова? Ну, про лучший результат на экзамене? - Знаешь ли, сложно не заметить, что на тебя орут и лупят линейкой, - Себастьян сдвигает рукав ночной рубашки выше по руке, разглядывая свежие синяки и царапины. - Ну потому я и говорила, что ты не поймёшь. С твоей точки зрения он отреагировал очень бурно. И всё-таки… Вряд ли ты, конечно, запомнил, но ты заметил, что он сказал мне? Себастьян морщит нос, вспоминая события сегодняшнего дня, затем медленно произносит: - Да вроде бы ничего. Он сразу сорвался на мне. - Вот именно что ничего! - по голосу Лидии слышно, что она вот-вот вновь заплачет. - Ни «молодец», ни «я в тебе не сомневался», ни-че-го! Я как будто нужна исключительно для того, чтобы у тебя был пример перед глазами, при чём ты этот самый пример явно ненавидишь! Зачем мне тогда вообще что-то делать! Из глаз девушки снова текут слёзы, и она закрывает лицо руками. Себастьян настороженно смотрит на дверь: такие громкие крики могли привлечь внимание дворецкого, однако дверь остаётся закрытой, да и шагов вроде бы не слышно. Не зная, что сказать Лидии, он аккуратно приобнимает её за плечо. Она не реагирует, но и не убирает его руку. Некоторое время они молча сидят так, и тишину нарушает только еле слышный плач Лидии. - Я просто хочу, чтобы меня заметили не в контексте «Себастьян, посмотри, какой ты мусор на фоне Лидии», - она наконец-то слегка успокаивается и поднимает голову. - Но для тебя это, наверное, вообще не проблемы. Меня же не бьют и вроде как считают успешной. Может, я вообще зря жалуюсь? «Она не плохая и не гнилая,» - внезапно думает Себастьян. «Она скорее… сломанная. Сломанная нашим отцом, которого, наверное, тоже кто-то сломал - может, его отец? А его сломал его отец, а его…» - Нет, - тихо говорит он. - Не зря. По крайней мере, я кое-что понял. - И что же? - успокоившись, Лидия снова возвращает на лицо свою обычную маску заносчивости. - Ты не виновата в том, что ты такая, какая есть. А ещё - я никогда не стану таким, как наш отец. Ни за что. - Ага, как скажешь, - сестра Себастьяна пытается вести себя как обычно, но он всё равно замечает: где-то в её глазах, очень глубоко, светится тепло. - Поздно уже, иди к себе, пока никто ничего не заметил. - Угу. Спокойной ночи, - Себастьян приоткрывает дверь, оглядывается, чтобы ни на кого случайно не наткнуться, и выходит. Уже закрывая дверь, он слышит тихое: - Спокойной ночи. Нельзя сказать, что жизнь Себастьяна изменилась после этого разговора: Лидия по-прежнему большую часть времени даже не смотрит в сторону брата, а если и смотрит, то исключительно чтобы отпустить какую-нибудь едкую ремарку. И всё же теперь, когда его в очередной раз сравнивают с сестрой, незаметно для всех они всего на секунду обмениваются понимающими взглядами. Всего лишь мелочь, но от этой мелочи слова отца перестают ранить, а боль от ударов как будто утихает.