Playing Cupid

За свои семнадцать лет Леви видел пугающее множество отвратительных фильмов про подростков. Те самые школьные романы, которые своей нереалистичностью заставляют закатывать глаза так сильно, что Леви клянется: однажды он видел свои мозги. Ханджи тогда назвала его занудой и попросила «не обламывать все веселье». Но фильмы, где застенчивая, непопулярная девушка в конце сходилась с капитаном футбольной команды, или те же фильмы, но уже с популярной девушкой, которая влюблялась в «плохого парня» оставались все такими же однотипными, скучными и предсказуемыми. Однако, если и было что-то, что Леви ну никак не мог предсказать так это то, что его собственная жизнь превратится в клишированный подростковый роман. Это началось осенью в год перед выпуском. Занятия по искусству заканчивались уже вечером и перед уходом ему нужно было еще заскочить к своему шкафчику забрать куртку, но то, что он в итоге обнаружил, было гораздо интереснее, чем его одежда. Когда он открыл дверцу, из шкафчика, к его потрепанным кроссовкам упал конверт. Итак, Леви был заинтригован. Потому что кто вообще подкидывает письма в шкафчики вместо того, чтобы просто разузнать номер у Ханджи и написать ему? Внутри изящным почерком были выведены такие слова, что все его лицо и шея, от ушей и до ключиц, залились краской. Любовное письмо, а оно было именно любовным, занимало всего одну страницу, но каждое слово было подобрано так хорошо, что Леви в надежде на продолжение заглянул на оборот листка, хотя подписано письмо было уже на первой странице. Это письмо было не единственным. Каждый вторник после занятий в шкафчике его ждал конверт. Каждое письмо отличалось от остальных. Некоторые были всего в полстранички длиной и просто сообщали, что тайный поклонник скучал по нему на выходных. Парочка были длиннее одной страницы и оставляли Леви в легком шоке от такого внимания к своей персоне. Леви был не самым дружелюбным или приятным человеком, и он это знал. У него были хорошие друзья, а остальные его мало заботили. Какая разница, что большинство твоих одноклассников считают тебя слишком резким или даже грубым, — хотя Леви считал, что он просто прямолинейный — если, в конце концов, последний раз он увидит всех этих людей на выпускном, и какой тогда вообще смысл быть с ними приветливыми или притворяться, что ему нравится с ними общаться. Тем не менее, недели шли за неделями, превращались в месяцы, а месяцы превратились в целый семестр, но Леви до сих пор не имел ни малейшего понятия, кто писал все эти письма. Как бы он ни пытался понять, все было безрезультатно. К счастью, а возможно несчастью, Ханджи намерилась немедленно оказать ему свою «экспертную» помощь в делах сердечных. Они лежали в его комнате под те самые старые фильмы ужасов, в которых кровь похоже изображали кетчупом. Леви копался в смеси попкорна и арахиса M&M, приготовленной Ханджи, когда ее же вопли нарушили всю атмосферу их кинозапоя: — Леви! — по интонации он уже понял, что фильм Ханджи наскучил. — Ты съешь все орешки! Ладонь с конфетами остановилась на полпути, глаза с усилием оторвались от экрана и остановились на подруге. Он с выражением посмотрел на Ханджи и запихнул арахис рот. Отражение шока и боли в чужих глазах принесло чистейшее удовольствие, но не на долго: Ханджи перевернулась и начала выхватывать у него миску. Леви пытался защитить попкорн, но Ханджи придавила его своим долговязым телом, и поражение против длиннющих рук стало лишь вопросом времени. Миска перекочевала из одних рук в другие, и Леви потянулся выключить телевизору звук. — Ты же знала, что я съем их всех, просто не клала бы, — фыркнул он. Ханджи отвлеклась для того, чтобы запихнуть себе в рот горсть попкорна, параллельно еще пытаясь что-то ответить Леви. На это он сморщил нос, собираясь сказать ей, чтобы не смела открывать рот, но в итоге только внутренне взвыл, когда Ханджи потянулась вытереть жирные ладони о джинсы. — Фу, Боже. Есть же чертовы салфетки. Он бы спихнул подругу, если бы не перспектива рассыпанного по всей комнате попкорна. По повисшей тишине можно было подумать, что Ханджи восприняла его слова слишком близко к сердцу, но потом она просто закончила жевать, отставила миску и, считай, оскалилась: — Итак… что ты там надумал о своем тайном ухажере? Как думаешь, кто он? — Ты считаешь, я круглосуточно сижу и думаю об этих письмах? Без понятия, Ханджи, — Леви застонал, закрывая лицо. Ханджи хихикнула и улеглась рядом с ним, подняв глаза на тусклые фосфорные звездочки, которые Леви приклеил на потолок в детстве. — Нет, конечно же нет. Шучу. Ты слишком занят этими своими занятиями… Как думаешь, этот кто-то когда-нибудь раскроется? Он задавал себе этот вопрос столько раз, что уже сбился со счета. Он понятия не имел, кто может писать эти письма, но Леви очень хотелось узнать. Проблема была в том, что он даже не мог намекнуть на это своему поклоннику. Нельзя же просто приклеить письмо на дверцу своего шкафчика и надеяться, что его заберет нужный человек. Так что он оставался полностью во власти своего идеального незнакомца. — Ну, кем бы этот человек ни был, он довольно умен, — снова заговорила Ханджи. — Судя по тому, что ты давал мне посмотреть, он начитан и умеет пользоваться словами. Может он литературовед или что-то типа того? Он же цитировал Шекспира в каком-то письме, да? — Ага, какой-то сонет, — Леви не мог не фыркнуть. Ханджи перекатилась на живот и по-акульи засверкала зубами. Леви знал к чему все ведет и покачал головой: — Даже не думай. Нет. Это еще больше подстегнуло Ханджи на неизбежное: — Да ладно. Ты же знаешь, что вероятность все равно есть. Возможно, где-то в идеальном мире Ханджи была права. Но на деле вселенная просто была последним дерьмом, разыгрывающим с Леви тупую романтическую комедию. Мир далек от идеала и жесток. — Ага, Ханджи, пять раз. Нет, мой тайный поклонник — не Эрвин Смит, — Леви очень грустно фыркает и закатывает глаза. — Сама эта мысль нелепа, и ты это знаешь. Ну никак, ни при каких условиях Эрвин не мог оказаться его воздыхателем. Да, они были друзьями, да, они обедали вместе за одним столом, да, они иногда занимались вместе, но больше ничего. Эрвин Смит был их школьным всеобщим любимчиком ака золотым мальчиком. Его портрет красовался на доске почета, он точно в итоге станет лучшим выпускником на потоке. Капитан команды по академическому десятиборью, капитан футбольной команды и так далее, и тому подобное. Все любили его, потому что он был милым, добрым, искренним и дальше по списку. Он нравился девушкам, парни искали его компании и товарищества, но он, как и Леви, держал небольшой круг друзей. Только благодаря Ханджи и ее ужасной социальной активности Леви удалось оказаться в этом узком кругу. С трудом верилось, что кто-то вроде Эрвина найдет время на подобное. Они были хорошими знакомыми и на этом все. Ни за что и никогда, черт возьми, его чувства не оказались бы взаимными. И все у Леви было прекрасно. Он не для того провел последний семестр и летние каникулы на втором году обучения, пытаясь избавится от своей тупой влюбленности, чтобы сейчас Эрвин оказался этим тайным поклонником и Леви просто-напросто поехал на этой почве головой. — Я только хочу сказать… — Ханджи помолчала, — все возможно. Он умный и точно способен на что-то подобное, и почерк похож… Слушай, я не пытаюсь кормить тебя бессмысленными надеждами из-за того, что он тебе нравится. Леви посмотрел на Ханджи и пожал плечами: — Какая разница, — потом он еще раз напомнил себе не питать надежды: — Эрвин не мой тайный поклонник.

***

Оглядываясь назад, какая-то его часть искренне желала, чтобы он в итоге оказался прав, но только чтобы не слышать это «А я говорила!» от Ханджи. Тем не менее, в данный момент Леви просто стоял с упавшей челюстью и округлившимися глазами и продолжал перечитывать слова «высокий, атлетичный блондин» опять и опять, пока в глазах не зарябило. В голове был один единственный «высокий, атлетичный». Кто же еще? Чем дольше он так стоял, тем выше поднимался его уровень адреналина. Сердце билось все чаще и чаще, подкатывало к горлу. Лицо горело, а желудок по ощущениям перевернулся внутри от вероятности того, что его влюбленность может оказаться взаимной. Руки Леви тряслись и письмо дрожало как лист на ветру, пока его самого буквально пригвоздило к полу. — Леви? Он вынырнул из своих мыслей и обернулся на голос. К счастью, это была всего лишь Ханджи. — Выглядишь так, будто увидел собственное привидение, — засмеялась подруга, но потом она подошла ближе, разглядела его лицо и заволновалась: — Правда привидение что ли? Где? Мысли Леви путались. Все, о чем он мог думать это Эрвин. Он и Эрвин. В голове проносились все его нелепые мечты, которые теперь были не так уж и далеки от реальности. Новый прилив волнения накрыл несчастного Леви с головой. — На. Читай, — он сунул письмо Ханджи в руки. Беспокойное возбуждение в ее глазах только усилилось, когда она переключилась на помятый лист. Леви думал что умрет раз пять, пока глаза Ханджи бегали по строчкам в полной тишине. Но на деле вряд ли прошло больше минуты перед тем, как она подняла взгляд обратно на него: — О Боже… Боже… А я говорила! Эхо восторженного крика разнеслось по пустым коридорам и Леви, метая молнии из глаз, зажал Ханджи рот ладонью. — Не могла бы ты помолчать, а? — зашипел он, оглядываясь. Последнее, что Леви сейчас нужно, это вышедший на шум учитель или сторож. «О, сэр, нет, все в порядке. Просто любовь всей моей жизни только что сказала, что я ему нравлюсь. Ничего такого». Ханджи с усилием отодвинула руку со рта и прижала письмо Леви к груди: — Леви! Ты должен ему сказать! Вот прям сейчас! Сейчас… Нет, только не сейчас. Он не сможет. — Ты головой поехала, — он старался говорить как можно спокойнее. — Он наверное даже не в кампусе уже, сколько сейчас там? Пять? Эрвин сто процентов сейчас уже не в школе. Футбольный сезон закончился в прошлом семестре, а тренировки по десятиборью были не по вторникам. Все могло подождать до завтра. К чему спешка, когда он знает, что Эрвин чувствует к нему тоже самое. — Он на футбольном поле с Майком! Майк говорил, что они тренируются сегодня. Если пойдем сейчас, успеем словить их. Идем, идем! И через мгновение Леви тащили на буксире к выходу. Как бы ему ни хотелось запротестовать против этого плана, состряпанного буквально за считанные секунды, Леви не мог. Он вырвал свое запястье из хватки, и сунул руки в карманы: — Да не дергай ты меня своими грязными руками. От главного корпуса кампуса до футбольного поля они шли в тишине. Пять минут под холодным январским ветром казались вечностью. По крайней мере, холодный воздух, обжигающий лицо, скрыл румянец. В конкретный момент Леви отчаянно пытался игнорировать стук пульса в ушах и свои потные ладони в карманах куртки. Ему казалось, что чем ближе они подходили, тем мокрее становились его руки, не говоря уже о том, что желудок окончательно скрутило. Леви оставалось только молится всем богам, что его не вырвет прямо на Эрвина. Не хотелось бы расставаться с обедом да и вообще. В далеке Майк и Эрвин на поле отрабатывали блокировку. Майк был вратарем команды из-за своих рефлексов и рук причудливой длины. Когда-то Леви услышал, что Майк «может учуять» куда летит мяч. Это казалось ему смешной шуткой, до тех пор, пока он не побывал на игре по просьбе Эрвина только для того, чтобы посмотреть, как Майк блокирует каждый мяч, летящий в ворота команды. — Ну, полдела сделано, — смеется Ханджи. — Не струсишь же? — Почему ты заставляешь меня делать это? — О нет, Леви, ничего я тебя не заставляю, — она продолжает смеяться. — Ты мог бы просто послать меня подальше, сесть в машину и уехать домой. Но ты все еще здесь, и веревками тебя никто не связывает. Как бы ему ни хотелось это признавать, Ханджи была права. Он был тут по собственной воле, а Ханджи заручила его моральной поддержкой, чтобы он не чувствовал себя слишком тупо, разговаривая с Эрвином, пока Майк слоняется на фоне. А еще она подсказала, где искать Эрвина и меньшее, что он мог сделать, это быть благодарным. — Эй, Ханджи… — слова застряли в горле и Леви просто стоял с открытым ртом, — слушай, я… Подруга махнула на него рукой, улыбаясь: — Помолчи, а? Для чего еще друзья нужны? И я собираюсь получить повышение до лучшего друга всех времен и народов когда ты получишь-таки свое свидание! Ханджи приблизилась к сетке забора футбольного поля и заговорчески оглянулась: — Сейчас ты идешь туда, Майка я зову сюда, чтоб он оставил вас наедине. И ты зовешь Эрвина на свидание. Как шестью семь, Леви. Проще простого. — Мне кажется, наши представления о том, что значит «проще простого» слегка разнятся. В двенадцать мне понравился мальчик, потому что он помог мне собрать вещи, когда я навернулся в школьном коридоре, сейчас мне семнадцать и вот мы здесь. Никто из них больше ничего не сказал, а Леви в полдуши ждал еще парочку ободряющих слов, но вместо этого Ханджи, сложив руки рупором, очень громко выкрикнула имя Майка. Голос разнесся по всему стадиону. Эрвин остановился с занесенной для удара ногой, и две пары глаз развернулись в их сторону. Леви показалось, что сейчас он точно свалится в обморок, потому что Эрвин широко улыбнулся им обоим. Парни обменялись парой слов, Майк снял перчатки и побежал к сетке, качая челкой на каждый шаг. — Иди, иди, — Ханджи слегка подтолкнула его в сторону входа на площадку. — Быстрее, пока он не додумается подойти сюда. Ноги Леви будто приросли к земле, но потом Ханджи толкнула его еще раз и он поплелся к воротам, еле-еле переставляя конечности. Он в очередной раз хотел усомниться в реальности происходящего, но вот он тут, идет по влажной траве футбольного поля приглашать Эрвина Смита на свидание. Взгляд Эрвина скользнул от Ханджи и Майка к нему. Легкая улыбка на его лице теперь была направлена только на Леви. А еще он провел рукой по своим растрепанным волосам, убирая их с глаз. Хорошо, просто прекрасно. Если было в Эрвине что-то особенно привлекательное, так это то, что он выглядел хорошо буквально всегда. Всегда опрятная одежда, уложенные волосы. Было очевидно, что его заботил его внешний вид, но сейчас, на футбольном поле Эрвин выглядел совершенно иначе. Мокрая от пота челка липла ко лбу, лицо раскраснелось от нагрузок и холодного ветра, как посчитал Леви. Спортивное термобелье облегало икры и предплечья, но если его еще можно было стерпеть, то обтягивающая и темная от пота в некоторых местах футболка была преступностью. Неаккуратно, небрежно, Леви подумал о том, что теперь его любимый Эрвин это вот такой. — Леви, привет, — Эрвин все еще улыбался. — Что ты тут делаешь? Леви судорожно вздохнул, подходя к Эрвину ближе и вытягивая шею, чтобы видеть его лицо. Потом он откашлялся и понял, что вообще не знает, что собирается сказать. Он думал об этом все то время, пока шел, а сейчас в голове оказалось неожиданно пусто. Прежнее беспокойство в два счета переросло в чистой воды панику, хотя казалось, куда уже дальше. Так что он просто стоял, моргал и смотрел на Эрвина. Чем дольше они так стояли, тем более явным становилось беспокойство Эрвина. Он взволнованно нахмурился: — Леви? Все нормально? Выглядишь так, будто свалишься в обморок вот прям сейчас, — он положил свою теплую ладонь Леви на плечо и слегка наклонился, заглядывая ему в лицо. — Леви? Леви чуть не подавился воздухом, когда Эрвин приблизился к нему и еще секунду пытался собрать все свои силы, чтобы прочистить горло: — Прости… Я эм… Просто хотел кое-что спросить, да? Леви тянул время, отчаянно пытаясь сообразить, куда вообще он хочет позвать Эрвина. Все мысли как будто одновременно мчались мимо него и не двигались вообще. — Ох, — Эрвин казался удивленным. — Что такое? Мама когда-то говорила маленькому Леви, что если ему нужно сказать что-то трудное, то самым лучшим вариантом будет просто выпалить это. Итак, это, казалось, был единственный рабочий способ перед лицом непреодолимой паники, поэтому Леви решил, что ситуация более чем располагает. Даже если он выставит себя полным дураком. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, чувствуя, как кровь приливает к лицу. — Идем со мной в новую чайную. Ту, которая открылась недавно. Я буду там в полседьмого, так что не опаздывай. Леви, все еще с закрытыми глазами, развернулся на пятках и пошел в обратную сторону. Ему бы хотелось увидеть выражение лица Эрвина, но страх отказа был велик, так что Леви решил просто не открывать глаза, пока не уйдет. Где-то сбоку смеялись Ханджи с Майком, но Леви игнорировал их, пытаясь услышать Эрвина. Отказ Эрвина, если быть точным. Леви был уже на полпути к выходу, когда наконец услышал: — Хорошо! Я приду! Он неосознанно улыбнулся, но оглянуться не осмелился. Леви вышел через ворота и подошел к ухмыляющимся Ханджи и Майку, те прекратили перешептываться, разглядывая его. — Не прошло и года, Аккерман, — Майк фыркнул, морща нос. — Ко скольки ты его там пригласил? — Шесть тридцать, минута в минуту, — Леви почувствовал, как тяжесть всего мира, падает с его плеч. Майк посмотрел на него долгим взглядом и усмехнулся: — Я прослежу, чтоб он был там в двадцать минут. Майк сказал это, кивнул на прощание и побежал обратно на поле. Леви украдкой взглянул в сторону Эрвина, где тот стоял с широкой улыбкой на лице, перекатывая мяч под бутсами. Выглядел он так, будто получил лучшую новость в своей жизни. Эрвин улыбался из-за него и Леви чуть не плясал от этого факта. — Давай, давай, Ханджи, идем. Мне нужно готовиться к свиданию.

***

— Зик, ты пялишься на этот стол уже минут пять. Зик перевел взгляд со столика Леви на Пик. Ее умиротворенная улыбка немного расслабила его и привела в чувства. — Прости, что ты сказала? Она склонила голову набок, разглядывая его. Пик действительно умела разбираться в людях, поэтому не было ничего удивительного в том, что ее взгляд переместился от Зика к сидящему в другом конце столовой Леви и его новому парню. Она опять повернулась к Зику: — Порко на перерыве жаловался, что ты сегодня странный какой-то… Что случилось? Он открыл рот, но, честно говоря, не знал, что ответить. Не мог же он признаться, что в течении нескольких месяцев анонимно писал Леви Аккерману любовные письма, а когда, наконец, намекнул на то, кто он такой, ситуация вылилась вот в это и с размаху дала ему по лицу. Леви, очевидно, ухватился за описание внешности и взял все в свои руки, потому что в среду темой дня для сплетен были Эрвин и Леви. Возможно, Зику стоило дать чуть больше подсказок. — Он тупица просто, вот что случилось, — раздался голос за спиной, и вскоре его обладатель плюхнулся на стул рядом с ними. Порко. — Кое-кто решил, что он афигеть загадочный, и вместо того, чтобы просто признаться человеку в симпатии он затеял игру в купидона. Зик только равнодушно взглянул на него, на что Порко ухмыльнулся. Зачем он вообще рассказал ему о письмах? Порко сразу сказал, что план дерьмовый. Но послушал ли его Зик? Нет. — Зик, о чем он говорит? — глаза Пик метались между ними двумя, а брови ползли все ближе и ближе к линии роста волос. — В купидона? Если вы не знаете, что такое неловкие моменты, то вот. Зик глубоко вздохнул и закрыл лицо руками, перед тем, как простонать: — Я несколько месяцев подкидывал Леви любовные письма в ящик каждый вторник и в последнем намекнул, что я высокий спортивный блондин. Но, по всей видимости, первый, кто пришел к нему на ум, был Смит. Теперь они встречаются. Из-за меня. За столиком воцарилась тишина, и Зик слушал гул болтовни других учеников. Он еще раз вздохнул и оторвал ладони от лица, хотя тут же пожалел, потому что если Порко выглядел просто разочарованным, то во взгляде Пик была жалость. — Да не смотрите вы на меня так, — Зик откинулся на жесткую спинку пластикого стула, но не нашел в себе сил переживать по этому поводу. — Это произошло. Переживу. Тем более скоро начнется бейсбольный сезон, так что мне будет о чем беспокоится. Прежде чем кто-то успел бы ответить, прозвенел звонок и гул разговоров на фоне превратился в какофонию громких звуков смеха. Зик встал из-за стола, перекинул сумку через плечо и начал собирать за собой мусор. — Серьезно, забейте. Все нормально. Он направился к выходу выбросить мусор, однако ему пришлось пройти мимо столика Леви. Он не смотрел в их сторону, но все-таки услышал, о чем они говорили. — Увидимся после школы? — Эрвин говорил очень легко. Зик не мог поверить, что все его усилия обернулись буквально диаметрально. На месте Эрвина должен был быть он. — Ага, — это говорил Леви очень непривычным мягким голосом, заменившим обычно довольно грубый тон. У Зика, прорвавшегося через толпу и направляющегося к кабинету английского ничего нормально не было.