Пересвет мотыльков.

Солнце пекло чёрную макушку, заставляя парня в фиолетовом хаори вздохнуть. В его щеку прилетел камень. Затем ещё один. Около десятка камней прилетело в белое лицо. Парень не выдержал, дождался очередного броска и схватил. Размахнувшись, он, все также не открывая глаза, кинул его туда, откуда он прилетел. Глухой стук соприкосновения породы с рукой. — Ты проиграл, Асагири. Беловолосый мужчина с кисэру в зубах стоял с горстью гальки в руке и победно улыбался. Его голубые глаза уставились на раздражённого парня. — Зачем ты меня сбил? Скажи мне, ты пришёл меня позлить? Ген был слегка расстроен прерванной медитацией, но сразу же вернулся в обычное состояние спокойствия. Такие «проверки» на терпение бывали часто, ибо его учителю действительно было нечего делать. — Ох, прости-прости. Ты просто сидел с слишком серьезной миной для такого клоуна. Асагири улыбнулся и подошёл к собеседнику. — Стен. Отстань от меня, ради всего святого. Стенли прыснул и пошёл в сторону дома, зная, что за ним последуют. Каменный сад, как обычно, был в прекрасном состоянии, поэтому Ген засмотрелся на него. Он знал, что Шнайдер в нем души не чает, поэтому проводит огромное количество времени за его уходом. — Шевели колготками, нам ещё растяжкой заниматься. Асагири измученно вздохнул. — Не хочу растяжкой… — А тебя никто не спрашивал, лучше заткнись. Пойдём. Проходя в среднего размера зал, предварительно поклонившись перед дверьми, Ген снял с себя обувь, оставляя ее перед татами. Стенли встал рядом, беря палку в руки. Они часто занимались растяжкой, ибо дыхание, которое Шнайдер помог создать, требовало подвижности и пластичности. Асагири был очень ловким, извивался, как уж, пролезая в любые щели, если ему надо конечно же. Железная палка опустилась на голую икру Асагири. Тот зашипел, но не вздрогнул, продолжая тянуть ее. — Спину выпрями, собака. Спину. Стен тихо матерился, уже снова занося орудие пыток над несчастным учеником, но тот успешно увернулся. Ген улыбнулся во все тридцать два, думая, что смог спастись. Беда пришла, откуда не ждали. — Блять, шея! За что, учитель? Асагири обиженно потирал ушибленное место, когда увидел, что палка летела уже в бок. Дальше было избиение младенца. — Чтобы не расслаблялся. Не смотря на довольно таки частые побои, Стен очень любил Гена. У них было много общего, Стенли спас его от работорговцев, которым он, кстати, даже не заплатил. Просто дал тому огромному мужику по лицу ногой и, схватив маленького ребёнка в какой-то тряпке, больше похожей на мешок, свалил в закат. Отвёз его к себе в поместье, отмыл, накормил, а потом обучил всему, что только знал. Сначала, Шнайдер хотел сделать его своим преемником, передав ему дыхание железа. А потом Асагири увидел пистолет. И выстрелил. Так и появилось дыхание пороха. — Эй, учитель, я правильно все делаю? Стенли улыбнулся довольному лицу Гена, который сидел в позе королевского голубя и лыбился. Эта поза требовала огромных усилий и времени, а у него получилось в неё встать всего с третьего раза. Даже Стен учился принимать эту позу около двух недель, в Асагири за одну управился. — Да, молодец, теперь шпагат. Парень завыл, потому что шпагат ему нравился меньше всего. Шнайдер взмахнул палкой, заставляя его заткнуться и смиренно поменять позу. Ген очень осторожно стал опускаться. Точнее пытался опуститься. Он остановился на половине пути и так и не смог коснуться пола. Стенли закатил глаза и подошёл к своему непутёвому ученику. Аккуратно прикасаясь к ногам Асагири, он надавил на них, заставляя парня закусить губу от неприятных ощущений. — Терпи. У тебя хорошо получается, посиди в этой позе хотя бы пять минут. Потом будем делать продольный. Ген кивнул на слова учителя и сконцентрировался на том, чтобы оставаться на татами и максимально растянуть мышцы. Стен сел рядом, все ещё держа его за бёдра. Минуты текли медленно, от чего Асагири начал нервничать. По его подбородку текла кровь, потому что он прокусил от боли губу. Раньше он ломал себе пальцы, ибо договор был не издавать ни звука. «Демоны очень хорошо слышат. Ты можешь быть с отрубленной ногой, но ты не имеешь права плакать. Нельзя пищать, нельзя ныть, нельзя стонать и рыдать. Ты умрешь быстрее, чем прийдет помощь.» — наставления учителя набатом звучали в чёрной макушке, заставляя парня использовать дыхательную технику, дабы успокоиться. Холодные руки исчезли с ног Асагири, давая тому тихо выдохнуть и лечь на пол, аккуратно сводя затёкшие конечности, дабы ничего не порвать. — Молодец. Перерыв две минуты. Ген благодарно кивнул. Он принялся пальцами продавливать ляжки, мышцы икр и бёдер. Он тяжело дышал, но через нос, успокаивая боль в ногах. Поперечный шпагат у него получался в разы хуже, чем продольный. Время закончилось, а это значит, что пришло время для ещё одной позы. Вставая и поворачивая стопы по часовой стрелке, Асагири чуть более быстрее, чем раньше, сел на продольный шпагат. Он старательно тянул мысок и пытался коснуться большим пальцем ноги пола. Стенли хмыкнул. Шнайдер подошёл к Гену и положил тому голову на макушку. — Ты забываешь дышать. Делай это постоянно. А ещё, советую тебе начать создание десятой каты. Твоё дыхание заинтересовало главу. Даже очень Стен взял ляжки парня под собой в ладони, сжимая их и сильно вдавливая в пол, вполне понимая, что это больно. Делалось это для того, чтобы Асагири научился справляться с болью дыханием, ибо обычно он этого не делал. Ген был очень быстрый, бегал везде и забывал о медитациях. Пусть он умел скрывать эмоции, но Шнайдер все видел даже сквозь притворство. Врать его ученик умел хорошо, занимался этим он все своё время, выдумывая невероятные истории, но всегда рассказывая их с серьёзным лицом, заставляя собеседника поверить во все, что ему говорят. Только обманывать Асагири было некого, ибо жили они глубоко в горах, никто не знал дорогу к их поместью. Даже кузнецы, которые несли Гену клинок ничирин, потерялись среди высоких деревьев. В итоге, к ним вышел очень недовольный Стенли с кисэру в зубах и, выхватив меч, наругался на них. Тот день Ген никогда не забудет. И особенно ту гордость в глазах своего учителя, когда меч стал благородного серого цвета, с синим на конце. Острый подбородок исчез с головы Асагири по истечению пяти минут. Шнайдер улыбнулся парню, погладил его по голове и вышел во двор через открытые сёдзи. Он сел на веранду и достал деревянную коробку с кизами, запас которого он пополнял каждый месяц. Умело скрутив листья в горошину и положив в чашу трубки, Стенли закурил. Приятное тепло от крепкого табака заставило его расслабится под завешанным тучами небом. Скоро пойдёт дождь, воздух сухой и горячий, что немного раздражало мужчину. Позади него послышались тихие шаги. Ген, тяжело дыша после тренировки, аккуратно присел рядом со своим учителем, вглядываясь в небо. — Стен… Там ворон. Тревожно сглотнув, Асагири покосился на уже вставшего с места Шнайдера. Издалека он заметил мешочек с глицинией на лапке птицы, поэтому подставил руку, давая ей сесть. Вцепившись в белую руку острыми когтями, ворона истошно заорала. — Стенли Шнайдер, Асагири Ген! Вас вызывают в главный штаб на собрание бывших и действующих столпов! Отправляйтесь на северо-восток, на северо-восток! — Да мы поняли, пасть закрой, глупое животное! Стенли хлопнул по крылу птицы и та, недовольно каркнув, улетела восвояси. Мужчина нахмурил лоб и уставился на сидящего на веранде Гена. — Вставай, мелочь. Помойся, а потом собирайся. В онсене нет горячей воды, но в бочке осталась вчерашняя. Она холодная, так что взбодришься. Асагири кивнул и, кряхтя от боли в мышцах, поплёлся в баню. Стенли же прошёл в свою комнату, достал обе свои катаны и одну Гена, завернул их в ткань и сложил перед порогом, чтобы не забыть. Открывая шкаф, он начал в нем рыться. Нашёл своё старое ханьфу, в котором он провёл не один год своей жизни, буквально не снимая. Иногда ему приходилось сражаться в нем, а после, всему в бинтах и шрамах, зашивать тонкий шёлк в ручную, никому не доверяя это дело. Улыбнувшись воспоминаниям, что хранила эта одежда, Стен аккуратно надел его на себя, подходя к зеркалу, что стояло в углу. Синий цвет нижний одежды отлично сочетался с хаори чёрного цвета, что был длиной до пят — Мне как будто снова двадцать. Забавно… Шепотом проговорив это, он подошёл к другой части шкафа. За деревянной дверцей пряталась часть вещей Асагири. Не церемонясь, Шнайдер открыл седзи и залез рукой в ткани, выуживая оттуда уже красное ханьфу, которое так любил Ген. Ох, как же много вечеров они провели вместе, зашивая каждую дырочку, коих повалялось много из-за непоседливости молодого парня. В комнату буквально влетел Ген, стуча зубами. — Там мало того… Что пошёл дождь… Так ещё и вода ледяная… Щас сдохну… Весь дрожа, Асагири нырнул в футон, зарываясь в него с головой и издавая нечленораздельные звуки. Шнайдер подошёл к этому человеческому рулету и легонько пнул ногой. — Вставай, засранец. Одевайся и идём с тобой в штаб. Сказав это тоном, пересекающим все последующие препирательства, Стенли ещё раз хлопнул по одеялу ногой и вышел из комнаты. — Жду тебя через пять минут, Асагири. Сёдзи захлопнулись, а в комнате раздался измученный стон. Никуда Ген идти не хотел, он мог бы лежать с блокнотом, нюхать благовония с парочкой листиков табака учителя и придумывать новую кату. Но сейчас он должен будет идти около сотни, а то и две, километров, дабы склонить голову пред главой охотников. Поняв, что постанываниями делу не поможешь, он решил все таки одеться. Красный шёлк мягко обволок чистую кожу, немного щекоча ее. Красивое сочетание красного, белого, чёрного, и красное только подчеркивало аристократическую внешность самого Асагири. А золотые нити, из которых был вышит орнамент из цветов и птиц только добавляли дороговизны. Покружившись перед зеркалом, Ген подмигнул своего отражению и, уже почти выйдя, чуть не упал, споткнувшись об клинки перед порогом. Видимо, Стенли все таки забыл их. Хихикнув, парень взял три тяжёлых свёртка и прошёл к общей комнате, в которой была кухня и выход в онсен. Постучавшись и дождавшись одобрительного возгласа, Ген открыл ставни и застал собирающего кисэру и кизами в специальный мешочек, в которой был сложен бамбуковый футляр для трубки, кожаный кармашек для табака и немного спичек для поджига. Поскольку Стенли курил почти что с десяти лет, все для этого он носил с собой. Когда все было собрано, все фонарики были затушены, а ставни заперты, Шнайдер вышел на веранду и задумчиво вгляделся в серое небо. Дождь лил сильный, но, не обращая на него внимания, Стенли уверенным шагом пошёл по тропинке с горы, свистом подзывая к себе Асагири, что не отставал от него ни на секунду. Путь обещал быть долгим.