"Они сдвинулись с места"

Тюремная камера для Айрис стала местом весьма долгого ожидания. Благодаря отцу, она прожила столько лет в храме, и хоть жизнь её омрачилась после дела её жестокой сестры, заставившей ради своих больных амбиций исполнять бедную девушку свои странные задачи, но Далия получила своё. Айрис вновь с головой ушла в монашество и веру; она была вынуждена дать обет безбрачия, желая отбросить всё, что связывало её с прошлым и с преступлениями сестры. Но она не могла забыть о Фениксе. Хоть у неё была сестра Перл, благодаря которой она сохраняла свой рассудок даже в смуту, именно Феникс был тем, с кем она была искренне счастлива. Она не жалела ни об одном из дней, что провела с ним. Каждый из них она жила в ощущении счастья, умиротворения, покоя... но её сестра забрала у неё всё так же быстро, как и отдала. Бедняжка в этом была похожа на Годо. И сидя в зале суда, слыша его последнее признание, она понимала его и сочувствовала ему. Тот удар молотка, уже далеко не первый решающий в её жизни, наконец отмерил оставшийся срок её страданиям. Семь месяцев – за незначительное соучастие в убийстве. И она была счастлива это знать. При первой же возможности Феникс, Перл, Майя и сестра Бикини навестили Айрис в тюрьме. Он всё время смотрел ей в глаза и в них читалась надежда. И даже несмотря на то, что Перл пыталась склонить Феникса к тому, что Мистическая Майя ему важнее, ему было всё равно. Он не мог забыть того времени простоты, наивности и лёгкости, которое он провёл с Айрис, даже не зная её настоящего имени. Это уже не имело значения. В глазах Феникса читалось спокойствие. У всех его друзей всё было в порядке; и даже Диего, оказавшийся в тюрьме, всегда был рад поговорить с тем, кого совсем недавно презирал. Его визор скрывал часть его чувств, но и он был рад знать, что о нём помнят, ведь его ненависть к Райту уже точно в прошлом. И теперь адвокат лишь ждал освобождения своей возлюбленной, ведь чувства к ней воспылали с новой силой и не собирались его бросать. Но время шло, и с Фениксом оно сыграло злую шутку. По наступлению мая Феникс пришёл к девушке... один. Вместо костюма на нём была повседневная одежда, а во взгляде читалась бесконечная печаль. Глубоко печальным голосом он сказал, что потерял смысл своей жизни – его лишили значка адвоката, и, соответственно, работы. На его глазах показались слёзы. Но она поддерживала его, как могла и не дала ему упасть духом и расклеиться, ведь не собиралась отступать от него, как это сделали множество его живущих своей жизнью друзей. Не в этот раз. Множество обстоятельств были у бывшего адвоката-аса в это время: работа в посредственном кафе; дружба с подозрительным прохвостом – адвокатом Кристофом Гэвином, который очевидно скрывал от Феникса некую огромную тайну; и удочерение Трюси, которая тоже помогала ему удержаться на ногах... Наступил сентябрь. Желтевшие листья указывали на начало осени, хотя вокруг бил по-летнему сильный зной; Феникс смог выстоять, хотя и продолжал подозревать Гэвина... и тот самый день настал. В этот день Айрис проснулась с самым торжественным настроем, который только мог у неё быть: наконец-то, ей дан шанс всё исправить и жить счастливой жизнью! И ей было не столь важно, что придётся пройти через десятки лишений, через большие трудности, через бедность... ей было плевать. И в этот день он пришёл не один. Впервые спустя семь месяцев, с ним была его дочь – юная фокусница Трюси Райт. Обитателей храма, увы, не было... но это не так важно. Уже не так важно. Её выпускают из камеры и она бросается в объятья Райту, держа его так крепко, как только может. — Полегче, любимая, задушишь! – приговаривал он, но она не слушалась. И он мог лишь прижимать её в ответ. Айрис уже не волновали обитатели храма; её не волновали религиозно-духовные устои, от которых она уходила всё дальше и дальше; её не волновало, почему к ней пришло всего два человека в этот день. Она лишь хотела вернуться к человеку, с которым была счастлива; к человеку, ради которого она продолжала жить, радуясь всему и веря в лучшее, ведь она любила его всем сердцем. И она больше не хотела уходить. Никогда. По её лицу текли слёзы. Это были слёзы счастья. Это были солёные остатки того долгого, горького, отчаянного ожидания своего спасения, своего шанса на исправление. — Феня, прости меня. Прости меня за то, что я не осталась с тобой... — Дурашка... если бы я не простил тебя, был бы я здесь? — Ты такой добрый. И за это я тебя очень люблю. — И я... я очень тебя люблю. Эта любовная идиллия могла бы продолжаться вечно, ведь спустя столько времени их нити судьбы вновь переплелись, как она и хотела. Спустя столько времени, обстоятельств, знакомств, положений и судебных заседаний они снова вместе, как пять лет назад. И теперь он уже не усомнится в ней, а она никогда не захочет бросить его. Но Трюси решила вмешаться: — Папа! Папа! Это та самая Айрис, которая станет мне мамой? Но Феникс не успел ничего ответить. Его прервал женский голос, полный невиданной уверенности, словно тот самый решающий удар молотком, который меняет жизни: — Да. Я стану самой лучшей мамой на свете для тебя, Трюси. И с того дня изменилось всё. Ведь они... сдвинулись с места.