Код белый - тревогу не поднимать

69°00′15″ ю. ш. 39°34′55″ в. д. Антарктическая научно-исследовательская станция Сёва, статус – постоянная 06:25 - Сатоо, я серьезно. Никому. Особенно этому дохлику. Понял? – сегодня Бё выглядел особо паршиво. Вымотанный. Уставший. - Рано или поздно нам придется всем рассказать, - настоял Казуки. - Не раньше, чем сами разберемся. Так что в дальний корпус ни ногой. И пусть там никто пока не шастает. Все. Разговор окончен. Казуки ничего не ответил. Он лишь искоса посмотрел куда-то в угол лаборатории, где вот уже второй день подряд Манабу - один из новоприбывших ученных - чуть ли не молился образцам многовекового льда. *** Манабу не спал уже целые сутки в предвкушении – это была его первая экспедиция. Самолет ужасно трясло, особенно ближе к посадке, и пилоту даже пришлось пойти на второй круг, чтобы удачно приземлить ценнейшие ресурсы, в виде продовольственных припасов и группы ученных, на скользкой, заснеженной поверхности. Сёва Скивэй, кажется, так числился этот участок земли в списке аэропортов – в большущих кавычках – Антарктики. Белый континент, ожидаемо, встретил их промозглым, самым что ни на есть холодом, и таким же холодным солнцем, что будто застряло на горизонте на следующие несколько месяцев, вплоть до окончания лета. То бишь, примерно до конца февраля. Манабу слегка поежился. Около двадцати всего. Минус двадцати. Птички чирикают, пингвины, природа. Лето, как-никак. - Это у нас Бё, начальник станции. Отчитываться лично ему, все вопросы туда же. Джин у нас по метеорологии, - продолжал вежливый парень, что встретил их с группой. Кажется, его звали Юуто. – А это Казу-тян. Он у нас по тюленям, – Юуто похлопал вопросного «Казу-тяна» по плечу и продолжил дальше знакомить их с остальными членами команды пока Манабу по одной лишь инерции кивал, изобразив вежливую дежурную улыбку. Плевать он хотел на них, да и на всех тюленей разом. Да, стыдно. Да, эгоист. Но ничего с собой он поделать не мог. Люди ему всегда казались неинтересными, банальными, скучными. И прибыл он сюда с одной лишь единственно целью. Любовь всей его жизни – бактерии. Да-да, те самые, что так терпеливо ожидали его миллионы лет в ледяных кернах. *** Северный корпус, неделей ранее, 20:35 - Что случилось? – припарковав снегоход и перетаскав все оборудование в главное помещение, Казуки снял с себя экипировку и даже не сразу заподозрил неладное. Лишь пройдя через кухню и весь спальный отсек, он оказался в самой отдаленной части комплекса, почти возле склада, где человек десять ютились рядом с Джином. – И что это за холодрыга тут у вас? Вопрос конечно странный, но что бы там ни думал весь мир, в нормальном рабочем режиме станция внутри легко поддерживала весьма комфортные 23–25 по цельсию. - Боже правый, хорошо, что быстро нашли и ты ничего себе там не отморозил, - главный медик Уено-сан с присущей ей строгостью осматривала Джина. – Температура в норме, видимых повреждений тканей не наблюдается… Нашел Джина Бё. Без сознания. Одетым в одну лишь пижаму. Прямо на полу. Двери помещения были распахнуты и ветер успел замести внутрь приличное количество снега. Официальная версия - переутомление. Джин пахал словно осел в кукурузном поле. Как и все остальные, впрочем. А неофициальная… а вот с неофициальной посложнее. Двери не просто были открытыми, их будто кто-то нарочно подпер одним из ящиков. В этом не было никакого смысла. Тысяча вопросов роились в голове у Казуки. Он списал все тогда на собственную усталость. Примерно месяц назад… Он никому об этом даже и не рассказывал. Да и не собирался, если бы не сегодняшние события. - Джин, - позже вечером, они остались втроем после ужина на кухне, и Бё задал вопрос в лоб. – Что ты помнишь? - Я просто пошел за плоскогубцами, у меня приборы… - Что ты видел? – Бё прервал его, даже не дослушав. Его голос был настолько странным, что даже Казуки, намыливавший тарелки рядом, замер. - Не… слушай, Бё… я уже все… - Ты услышал голос и пошел за ним, - это не был вопрос. Просто констатация факта. «Значит Бё тоже…» - Нет… голос был потом. *** Общая столовая, 18:30 С приходом новой группы прошло почти две недели. Сезонники, как всегда, уедут через пару месяцев - из-за них база становилось тесноватой, но именно этот период года и был самым оживленным и ожидаемым. По крайней мере для большинства ее постоянных обитателей. За общим ужином ученные делились впечатлениями, ведь каждому было что рассказать. Человек тридцать, а иногда больше, в зависимости от года. Обычно всем было весело и в столовой витал приятный запах кофе вперемешку с ароматом горячего саке. Ну, кому завтрак, а кому ужин. Расписание у каждого свое. Манабу, как всегда, апатично ковырял палочками, всматриваясь в никуда и просто кивал, изредка натянуто улыбаясь. Ценнейшие навыки для человека, которого социализация не интересовала от слова вообще и «найухмнеэтонадо». - Салфетки передай, говорю. Чего киваешь, как тюлень на рассвете? – Казуки-природовед оказался тем еще задирой. Под общий гогот развеселых коллег, Манабу потянулся за вышеупомянутыми салфетками. - Сам ты тюлень. Тоже мне юморист, - более недовольной моськи мир Антарктики ранее не видал. - Ага. Тюлень-крабоед. Кругленький такой, и не затыкающийся ни днем, ни ночью, - подхватил разговор рядом сидящий Юуто. - Но-но! Крабоедов попрошу не обижать! – возмутился Казуки. - Уууу началось, - протянул парень по имени Руи, Манабу так и не понял, что именно исследовал тот. Кажется, работал над диссертацией, – и вообще, чтоб вы все знали, высший комплимент для Казу-тяна – сравнение с тюленем. - Да ладно вам ребят, вот мы вчера получили данные с Купола там такое! Такое! – какой-то нонейм, точнее таковым он являлся для Манабу, начал с благоговением рассказывать очередную сугубо научную муть и Манабу снова абстрагировался от происходящего. Взгляд случайно упал на сидящего в другом конце стола Казуки и тот весело ему подмигнул. Манабу неловко отвел взгляд и поспешил доесть остатки ужина. «Ну и пофиг.» *** - Все уже решено, они выезжают, как только буря поутихнет. Сука… - Я их видел. Они напуганы… что-то говорили? - Да, блядь, рассказали, как их окружили голоса и заставили круги на снегу рисовать, ага щас! - взвился Бё. – Ерунды не неси, а? Мари и Шинджи Омура, известная в своем деле пара гляциологов, вдруг решили без всяких объяснений перевестись на другую базу - Купол Валькирии, или Купол Фудзи, как ее еще называли. Потом ушел и Широяма, и еще несколько ученных. Также. Без объяснений. Перевелись буквально за ночь. *** Лаборатории, 08:00 Условные дни пролетали быстро и от ночей их было не отличить, ибо до окончания полярного дня оставалось еще несколько месяцев. Работа занимала все его свободное и не очень время. Но это его не особо огорчало. Наоборот. Манабу не был сторонником пустой болтовни и контакта с кем-либо избегал почти на подсознательном уровне. Рекомендации и правила о соблюдении режима грубо и бессовестно нарушал. То есть пока Бё не дал ему условного пинка и прямым текстом не отправил проветриться. «В мумию скоро превратишься. Никуда не денутся твои бактерии. Иди вот с Казуки, на тюленей как раз посмотришь». - Да не хочу я на тюленей смотреть! - Хочешь – хочешь, просто не знаешь еще. Пуховик в зубы и попер, - за здоровьем обитателей Бё следил пуще коршуна за добычей и не дай бог что-то не по правилам. «С Казуки, так с Казуки…» - мысленно сдался Манабу. Любитель тюленей его по крайней мере не напрягал. Его постоянные подколы даже уже и не были обидны. Да и вообще… Манабу уже и не помнил, когда в последний раз так смеялся. С Казуки, как ни странно, было весело. *** - Нет, больше никто ничего вроде не видел. - Странно все это. У меня тоже ничего. Джин, кажется, был последним. - В любом случае, будь на чеку. Не нравится мне все это. Держи меня в курсе и, если что сразу докладываешь. Лично. *** Месяц спустя, дальний корпус, 02:10 - Ты чего творишь?!! – Казуки шептал, но голос его был перепуганным, что было странным и непривычным для обычно веселого и улыбчивого ученного. Манабу даже сначала и не понял, что происходит. Он просто открыл глаза и лишь через несколько секунд осознал, что стоял в коридоре. Босой, в одном лишь нижнем белье и майке. Дверь перед ним была открытой, и он уставился на неприглядный хлам, недоуменно моргая. Казуки вцепился в его руку, так словно пытался его оттуда оттащить. - Ну! Манабу, ты меня слышишь вообще? Бё же сказал, сюда нельзя. Идем, вот, - тот поспешно снял с себя мешковатую толстовку и накинул на худющие плечи Манабу, аккуратно подталкивая того обратно к спальному отсеку. --- - Я могу тебя попросить? - Манабу виновато уставился в пол. - Не сообщай никому. Пожалуйста. Манабу делил комнату с Джином и еще с одним парнем метеорологом, но те уже несколько дней работали на заброшенной станции Мидзухо вплоть до среды, оставив Манабу одного в «шикарной», по антарктическим меркам, комнате. - Манабу… - аккуратно начал Казуки. Не хотелось показаться грубым, или чего хуже, попортить какое-никакое подобие дружбы, что в последнее время завязалась между ними. «…твою ж налево… надо сказать Бё…», генератор умных мыслей испортился, и Казуки мысленно дал себе подзатыльник. Будь это кто-либо другой, да тот же Джин или Юуто, он уже бежал бы с докладом по коридору сверкая пятками. - Больше не повторится. Обещаю… - Ты ходил во сне, - Казуки озвучил неприятное и такое же очевидное. «И это полбеды…». Там, за худым плечом Манабу, Казуки снова увидел их. Странные хаотичные диагонали света, что будто тянулись к невидимому центру. Центру, к которому Манабу кажется и шел. - У меня бывают эпизоды сонного паралича, - ему было неловко говорить об этом. Будто некий постыдный недуг. - Но только, когда я не высыпаюсь. - Тогда я тебя обрадую - это, блядь, никак не было похоже на сонный паралич! Скажи мне вот что, Манабу, ты наврал в мед-анкете, да? Когда документы на назначение подавал. Господи … ты вообще понимаешь, о чем просишь? Да меня попрут со станции с тобой в придачу! - Да знаю я! Но Казу… пожалуйста… эти исследования, они для меня все. Все. Понимаешь? Наша группа все равно улетает в конце лета. Зачем тебе усложнять себе жизнь?.. Мы можем договориться. И в этом определенно была логика, но… «вот ведь сученыш мелкий… манипулятор хренов…». Промелькнула мысль рассказать Манабу, пусть и не в деталях, о необычных «инцидентах», как называл их Бё. Но Казуки не успел, ибо Манабу оказался проворнее. Тот как-то странно на него посмотрел и от этого взгляда лицо обдало жаром. Это даже был не намек. Его пальцы коснулись паха Казуки, несильно сжимая и стало яснее-ясного о каком именно «договоре» шла речь. Стоило оттолкнуть его. Наорать. Доложить Бё и уволить по дисциплинарным причинам. За домогательство, например. Но ничего из этого, конечно же, Казуки не сделал. Манабу раскусил его почти сразу. Он все понял и лишних вопросов не задавал. Он предлагал сделку. Молчание Казуки за… Манабу отбросил толстовку куда-то в сторону и ловко прикрыл дверь, защелкивая на замок. От его взгляда по спине пробежала мелкая дрожь. Расчетливый. Бескомпромиссный. Казуки нравились такие, и он в предвкушении зарылся пальцами в рыжеватые пряди, грубовато притягивая Манабу к себе. Своего рода негласное соглашение. Условия приняты. В Антарктике секс был редким удовольствием, да и приоритетом для многих тут не являлся. А вот Казуки от секса не отказывался, хоть и случалось это крайне редко. «С Бё потом разберусь». - Засранец ты Манабу… - Заткнись… Целовать его было приятно. Казуки давно не целовался с мужчиной. Очень давно. И даже считал, что эта глава его жизни сто лет как закончилась. То бишь пока не появился Манабу со своими бактериями и моральные установки Казуки не полетели мигом к ебеням собачьим. Бледная, почти просвечивающая кожа, оказалась теплой, даже если на вид и напоминала ледяные просторы континента, что стал для Казуки домом вот уже второй год. Под его губами на шее Манабу быстро расцветали розоватые пятна. Тихий ботан, что кроме как о своих образцах будто ни о ничем больше в этой жизни и не думал, удивил его в очередной раз. «Офигеть…» , - Казуки казалось, что он смотрит на них со стороны. Как фрагменты запутанного фильма. Часть одежды валялась на полу. Он так и не снял с себя футболку, как и сам Манабу, впрочем. Тот лишь ловко приспустил спортивки Казуки, несильно подтолкнув его к одной из кроватей. Словно в трансе Казуки сжимал его плоский зад. Одноместная койка явно не была предназначена для таких событий, и он просто уперся спиной в стену в этом полусидячем положении, пока Манабу нетерпеливо ерзал, оседлав его. На подготовку – ели это можно было так назвать – ушло от силы минуты две, и когда Казуки наконец проник в него, Манабу болезненно сжал зубы. Секунда на передышку, а дальше… дальше они просто трахались. Думая об этом позже, Казуки так и не подобрал более подходящего слова. «…словно гребанные животные…» - за свое поведение стало ужасно неловко. Но не тогда. Потом. Тогда он просто вцепился в Манабу, который видимо останавливаться тоже не собирался. Сколько длилось сие безобразие Казуки толком так и не понял. В памяти отпечатался лишь момент, когда Манабу насаживался на него, худо-бедно сдерживая стоны. Казуки зажал его рот ладонью и, все также поддерживая за бедро, они неуклюже перекочевали на пол. Хотелось снять с него дурацкую футболку, поставить раком, довести до криков, а потом повторить еще раз в душе… хотелось… но сил хватило лишь на то, чтобы сильно толкнуться еще несколько раз, и затянуть мистера «тощий зад» в очередной поцелуй. Манабу впился ногтями в его поясницу и Казуки с досадой понял, что это было все, на что и его самого хватит. Он даже не успел толком выйти, нелепо кончив Манабу на живот – очередной повод сокрушаться потом, испытывая волну стыда и неловкости перед собой и перед всей вселенной разом. Но все это потом… Они лежали на полу все также полуодетые тупо пялясь в потолок. Казуки понял, что все еще сжимал ладонь Манабу в своей… волна гормонов и адреналина постепенно отступала. Стоило что-то сказать. Наверно. Но даже просто посмотреть в глаза коллеги было неудобно и… «да что на меня нашло?... чтоб я провалился…». - Что это? – из нелепых раздумий его буквально выдрал голос Манабу, что приподнялся на одном локте. Казуки тоже почувствовал это. Мелкие вибрации. Все вокруг мелко задрожало. - Землетрясение?! Идем, идем! – Казуки быстро помог Манабу подняться и они впопыхах накинули на себя имеющуюся под рукой одежду, не удосужившись даже толком убрать следы недавнего приключения. Чтобы добраться до выхода они должны были пересечь весь спальный отсек, столовую, и добрую часть лабораторий. - Где все?.. – они бежали по коридору и в корпусе было тихо. Неестественно тихо. Часть коллег должны были спать, другие дежурить, но тут не было ни души. Абсолютно никого. Будто все разом исчезли и остались лишь они вдвоем и этот странный гул. Пожалуй, впервые за все свое пребывание здесь Манабу испытал некое подобие страха. Ему вдруг показалось, что он все еще спит. Будто он застрял в очередном своем эпизоде сонного паралича. Реальность расслаивалась, голова перестала четко соображать, но он знал, что им надо было идти. Туда. К центру. - Манабу!! Ты куда?! – голос Казуки сзади прозвучал словно в тумане. Казуки совсем перестал понимать, что происходит. Манабу тем временем выбежал на улицу, в той самой обычной одежде и без какой-либо защиты, что противоречило всем правилам и любой логике. Благо сегодня было не слишком холодно. Всего минус пятнадцать, но все же. Станцию будто окружил густой туман. Такое Казуки видел впервые. Мелкие сухие снежинки витали в воздухе, зависнув, словно сила притяжения на них и вовсе не действовала. Ветра тоже не было вообще. Ни звуков. Ни людей. - Манабу!! Тот шел целенаправленно и теперь Казуки понял куда. К центру… под ногами вибрации продолжались и снег будто выстраивался в причудливые геометрические фигуры. Диагонали. И они все вели к одному пункту. Потом появились голоса. Они были повсюду. Казуки их уже слышал ранее. Но теперь появились еще и они… высокие длинные тени в самом центре круга, и Казуки вдруг понял – если Манабу дойдет… его фигура отдалялась в тумане и Казуки побежал что было сил. Снег под ногами становился вязким. Будто он бежал по зыбучим пескам. - Мана! Постой!! Стой… *** Медчасть, точное время неизвестно - Дальше ничего, - честно признался Казуки. Манабу молча сидел на соседней койке, ибо тот вообще помнил лишь их с Казуки потрахушки, о чем Бё, конечно же, и не стоило знать. Им лишь чудом удалось избежать обморожения. В голове тупой болью поселился непрекращающийся белый шум. - Вас нашли в пяти километрах отсюда. Никто не видел, как и когда вы ушли. На камерах тоже ничего. Как это вообще, сука, возможно?.. - Бё… это уже не шутки. Надо срочно эвакуировать людей. - И что мне сообщить начальству?! Ты вообще представляешь, как это прозвучит? А научные проекты? Да меня все разом загрызут. Должно быть объяснение! И нет, мать вашу, это не призраки первооткрывателей, чтоб их всех черт побрал! - Да при чем тут призраки?.. Не знаю, массовая истерия, например, экспедиционное бешенство, - предложил Казуки. - Или природное явление, - задумчиво вставил молчавший до сих пор Манабу. – Магнитные поля, может газ какой из-за тающих ледников… - Юуто уже проверил. Ничего. - У природы свои загадки, - неопределенно пожал плечами Манабу. – Можем всем сообщить, собрать группу экспертов, может у кого еще какие идеи будут. И кстати, да, если что, я никуда не поеду. «Ну, спасибо, что поддержал» - чуть ли не вырвалось у Казуки, но он вовремя промолчал, ибо уходить куда-либо от любимых тюленей он также не собирался. Выбор оставался за начальством. *** Главный корпус, 11:30 - Так, народ, все срочно в глав-часть, - вещал Бё по громкой связи. – Итак, поступил приказ сверху о срочной эвакуации. Входит в силу немедленно. - Что? А что случилось-то?... - Да не знаю… говорят, вроде как станция не прошла техосмотр. - …бред все это. Станция в отличном состоянии. - Да нет же, не слышали? Бюджет нам сверху сокращают и число разрешений на пребывание… - Тихо все! Попрошу тишины. Итак, у вас два часа на сборы. Группа альфа улетает сегодня же первым самолетом. Такашима, Мацумото, Сузуки, Ошио, - Бё зачитал еще несколько фамилий, - вы в группе альфа. В общем галдеже можно было различить крайне недовольные и возмущенные голоса вышеупомянутых, ибо вместо обещанного сезонного контракта, пробыли они на базе от силы месяца полтора. - Группа бета – остаетесь до конца сезона на станции Мидзухо. Тут недалеко. - Чего?! Она же заброшена! Там даже условий нормальных нет!! - Так, прекратить нытье! Австралийцы нам обещали помочь. Ребята с Моусон уже на подходе. Выходите завтра на рассвете. - Да при чем тут австралийцы?! - И наконец, те из вас, что на постоянке, все на Купол. Запасные койки и рабочие места уже в процессе организации. Готовьте снегоходы – выезжаем последние. Среди толпы Казуки поймал презрительный взгляд Манабу. С того момента, как стало известно о решении, тот не то чтобы сторонился Казуки, а вообще с ним не разговаривал. Манабу сердился на него, но пусть уж лучше так. У Казуки назрела теория, хотя ни фига это не его специальность. Вся эта хрень, что происходила тут, видимо как-то была связанна с фазами сна, точнее его отсутствия, и почему-то реагировали на это лишь некоторые, возможно более чувствительные к… а вот к чему он понятия не имел. Бё все сделал правильно, наступив на собственную гордость. Конечно, приврал с три короба об ужаснейших условиях пребывания на станции, но все это уже мелочи. И лишь потом, несколько часов спустя, когда группа альфа, собрав багаж, недовольно сопела в углу, до Казуки вдруг дошел смысл происходящего. Манабу улетит. Вот прямо сейчас. И он больше его никогда не увидит. По сути, он даже толком и не знал его как человека, но от этих мыслей все равно стало как-то тоскливо. «Стоит хотя бы попрощаться»… Манабу он нашел в лаборатории. Конечно. Тот видимо в последний раз решил взглянуть на все эту «красоту». Из окон был хороший обзор и Манабу с легкостью увидел бы посадку самолета, что должен был прибыть с минуты на минуту. Погода, как назло, стояла просто прекрасная. А это означало, что задержек не будет. Манабу обреченно выдохнул. - Привет… - Казуки не решался подойти поближе. Манабу молчал, тупо уставившись на пейзаж за окном. - Мне жаль, что так получилось… - Да ни хрена тебе не жаль, - ого, сколько яда и обиды. Казуки показалось, что в голосе проскользнуло не только профессиональное, но еще и что-то такое… сугубо личное. Захотелось подойти к нему. Сказать хоть что-то. «…я говорил с Бё. Правда. Попытался убедить его перевести тебя на Мидзухо» - ну, например вот так. - Я буду в Токио. В июне. У меня заканчивается контракт. Может увидимся… - этот полувопрос прозвучал прежде, чем Казуки успел его пресечь. - Это вряд ли, - «…будь осторожен», хотел добавить Манабу, но так и остался стоять истуканом уставившись в окно. Умом он понимал, что ведет себя глупо и как-то даже по-детски. Манабу поджал губы, взвешивая стоило ли вообще что-либо говорить. Так же, как и Казуки он понятия не имел, что с ними тогда произошло, но был уверен, что всему должно быть объяснение. Он злился на Бё за принятое им решение и на Казуки за то, что не смог никак на это повилять. Манабу даже не знал стоило ли ему сейчас рассказывать о таких личных вещах. Об этом не знали даже самые близкие ему люди. Прикинув в своем прагматичном уме все за и против, он все же решил, что это возможно подтолкнет поиски в правильную колею. А может и нет. - Слушай, Казуки, - Манабу не особо хотелось об этом говорить, и он все также продолжал смотреть в окно. – Есть еще кое-что, о чем я… не упомянул в своей мед-анкете… Он лишь мельком отметил, как Казуки вдруг вцепился в него, почти до хруста сжимая плечо. Они стояли рядом и на их лицах в тот момент отображалась одна и та же эмоция. Мозг отказывался воспринимать происходящие. Военный самолет появился высоко в небе, сделал полукруг и видимо попытался зайти на посадку. Взрыв они не услышали, зато черные клубы густого дыма и яркую оранжевую вспышку увидели оба. Обломки посыпались с неба словно в замедленном кадре неудачного кино. - Какого… члена?..