Тебе от меня не уйти!

      Первое соприкосновение губ — это как коснуться рукой воды на пробу перед тем, как окунуться.       Еле ощутимое касание.       И вот наступает момент, когда ты понимаешь, что вода для тебя идеальной температуры и со всем удовольствием с головой окунаешься в эти в эти приятные ощущения, забывая обо всём. Так и Кинн сейчас. Он потерялся в своих ощущениях, даже несмотря на то, что человек, которого он целовал, не отвечал ему тем же. Но всегда наступает момент, когда хочешь ты того или нет, нужно вернуться в реальность.       Кинн отстранился от лица Порша, но лучше бы он этого не делал. На Анакина смотрели полные ярости глаза.       «Блядь!»       — Какого хуя ты сейчас делал, ублюдок? — Порш со всей силы ударил Кинна по лицу.       Мужчина не смог удержать итак шаткое равновесие, упал, ударившись головой об пол.       — Ммм… — простонал Кинн. — Ну, зато помогло. Вот и не верь после этого в сказки. Только там, правда, никого не били.       — Какие нахуй сказки, ублюдок?! Ты сейчас меня целовал!       — Это была вынужденная мера. Не думай, что мне этого так сильно хотелось, — Кинн опять врал, как было уже не единожды с Поршем. Ложь хорошо скрывала истинные чувства, но как долго враньё будет спасать?       — Мне похуй! Ты меня поцеловал!       — Это факт. Хватит кричать. Из-за тебя и так голова болит.       — Даже если тебе её размозжить — мало будет.       — Какой кровожадный котик, — Кинн откровенно пытался выбесить Порша. Ему нравилось смотреть, как парень злится. Это было намного лучше пугающего оцепенения.       — Какой, сука, я тебе котик?! Шлюх так своих называй, — Порш вскочил на ноги. Было видно, что за внешней злостью, мужчина скрывал смущение.       Кинн засмеялся.       — Чё смеешься, сволочь?       Анакин ничего не ответил, только продолжал смеяться, как заведённый. И это притом, что смех отдавался во всем теле, причиняя мужчине боль, остановиться, не получалось.       Порша это злило ещё больше. Мало того, что этот гад его поцеловал, так ещё и смеётся над ним. Мужчина замахнулся и хотел пнуть насмешника, но нога не достигла цели. Кинн поймал рукой летящую к его лицу ногу.       — Я больше себя бить не позволю, — без какой-либо насмешки в голосе произнёс Кинн. — Хватит и раза.       — Типа крутой такой.       Кинн молчал, только внимательно смотрел Поршу в глаза, но настолько пристально, что казалось, будто взгляд обращен в душу. Порш отвернулся, ему было тяжело выдержать этот зрительный контакт. Анакин слегка улыбнулся, отмечая мысленно свою пусть и маленькую победу в этом импровизированном бою.       «В конечном итоге ты будешь моим! Остальное не важно».       Как бы долго Кинн не пытался быть серьёзным (ака крутой мафиози) в присутствии Порша это была почти непосильная задача. Мужчине хотелось его выводить на эмоции, будь-то злость или смущение. Поэтому шутки ради Анакин дернул на себя ногу Порша, которую до сих пор держал в руке. От неожиданности этого действия (Порш совсем забыл, что стоит на одной ноге), мужчина не удержал равновесие и плюхнулся на пол.       — Ой, — это все что смог произнести Порш. Не сказать, что ему было больно, больше неожиданно и совсем немного неприятно. Но ещё более неожиданным стало, когда лицо Кинна оказалось в каких-то миллиметрах от лица Порша.       Анакин улыбался. Ему было приятно смотреть на растерянное выражение лица Порша. Кинн всё рассчитал и делал так, чтобы не причинить боль, а просто удивить и у него получилось.       — Какого чёрта ты вытворяешь?       — Мне нравится твоё выражение лица. Ты мило выглядишь.       Порш замахнулся, чтобы ударить Кинна, но мужчина поймал его руку.       — Я ведь сказал, что не позволю больше себя бить.       — Иди на хуй!       — Вот так сразу?       — Пошёл к черту!       — А это не одно и то же, — Кинн опустил руку Порша вниз, но не выпустил из своей руки.       Порш хотел отстраниться от лица напротив, но Кинн не позволил, удержав его голову свободной рукой.       Так двое мужчин смотрели друг на друга. Один хотел запомнить, второй не имел возможности отвернуться (или не хотел). Сколько Кинн и Порш так сидели, неизвестно, но одному казалось, что секунды тянуться вечность, а другому, что время пролетает со скоростью света. Только как бы по-разному не тянулось для двоих время, на голос обращенный к ним они обернулись одновременно.       — Что тут происходит? — голос спросившего был полон ехидства.       — Мью, твою мать! — выругался Кинн.       — За вами интересно наблюдать, засмеявшись, произнёс Мью. — Вы так заняты друг другом, что не видите никого и ничего вокруг.       Пока Кинн с другом перекидывались фразами, Порш отполз на некоторое расстояние от парня, с которым минуту назад играл в гляделки, и прислонился спиной к стене. Его сердце бешено колотилось.       «Успокойся, Порш. Пошли всё к чертям, и успокойся», — Порш закрыл глаза и с помощью самовнушения пытался привести свои взбунтовавшиеся чувства в норму, но получалось только хуже. Когда казалось, что весь мир должен померкнуть, Порш видел почти черные глаза, которые сияли только для него. Это до мурашек пугало и одновременно хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Мужчина открыл глаза, на него изучающее смотрели две пары глаз.       — Порш, ты в порядке? — спросил Мью.       — Да, со мной всё хорошо. Вы были у моего брата?       — Да, сейчас можно сказать с вероятностью в 90%, что с ним всё будет хорошо, но конечно, придется пройти двухнедельную терапию.       Порш завис, пытаясь прикинуть, где взять денег на лечение.       — Я прямо слышу, как ты в уме деньги считаешь. Не утруждайся. Я оплачу лечение твоего брата.       — Пошёл на хуй, мудлан. Нам от тебя ничего не нужно. Просто исчезни.       — Порш, не горячись, — предпринял попытку, вразумит мужчину врач. — Твой брат будет в порядке, но вопрос с полицией открыт. Положительный анализ на наркотики в крови твоего брата никуда не делся, и я по-прежнему обязан сообщить руководству. Кинн твой шанс избежать встречи с полицией. Не брыкайся.       — Нет! — максимально твердо ответил Порш. — Быть твоим должником до скончания времен мне не улыбается.       — Идиот, — покачав головой, произнёс Кинн.       — Идиот здесь ты! Будь я на его месте, тоже бы не согласился, — встал на сторону Порша Мью, но посмотрев внимательно на парня, сидящего возле стены, добавил. — Но это для тебя лучший вариант, Порш. Соглашайся.       Поршу очень хотелось отказаться: громко, категорично, ставя словами жирную точку, чтобы не у кого не возникло желание спорить, только получалось одно сплошное многоточие. Здоровье и благополучие брата было тем, что всегда являлось первостепенным.       «Это всё ради Че!»       Порш уронил голову на грудь и еле слышно произнёс.       — Я согласен, но при условии, что я всё тебе верну до последнего бата.       — Ладно, — легко согласился Кинн на условие, но улыбка, появившаяся на его лице, говорила больше, чем легкость, с которой было дано согласие.       Мью посмотрел на друга. Ему не нравилось выражение лица Кинна и то, что он сказал дальше, ему тоже не понравилось.       — Но я могу предложить другой вариант. Более выгодный для нас обоих.       — Какой? — голос Порша немного дрожал.       — Работай на меня!       Мью отвернулся, скрывая так улыбку, появившуюся на лице. Здесь пахло не просто жареным, а пережаренным.