Во всём виновата Грейнджер

Отгремели праздники, посвящённые победе Гарри Поттера над величайшим тёмным магом, пытавшимся утопить магическую Британию в крови. И по прошествии трёх лет волшебники по-прежнему зализывали раны, нанесённые войной. Катастрофически не хватало рабочих рук. Вчерашние школьники, пройдя кратковременное обучение, приступали к работе под крылом опытных волшебников, а то и вовсе — самостоятельно. Большая часть домов была либо полностью разрушена, либо требовала серьёзного ремонта. Хуже всего дела обстояли с Хогвартсом, в котором за прошедшие три года сумели отремонтировать не более половины всех помещений. В свободное от учёбы время преподаватели и студенты старших курсов трудились, не покладая рук, но никто не жаловался. Позабыв про факультетские междоусобицы, работали плечом к плечу гриффиндорцы и слизеринцы. Все устали от военных действий. Хотелось просто жить, любить, учиться и верить, что у них есть будущее. Много работы было и у аврората. Ещё прятались по тёмным углам недобитые Пожиратели, время от времени устраивая мелкие пакости. Были вскрыты несколько поместий и мэноров приспешников Волдеморта. На плечи авроров и невыразимцев легла задача по обезвреживанию ловушек, которыми буквально были напичканы эти дома. Требовалось обнаружить и взломать проклятья, конфисковать опасные артефакты и книги. В одном из таких поместий и работала дружная компания, состоящая из старшего аврора Гарри Поттера, младшего аврора Рона Уизли и консультанта отдела тайн Гермионы Грейнджер. В качестве полевого колдомедика к ним был приставлен небезызвестный Драко Малфой, который старательно корчил рожи и всячески выражал недовольство своим назначением. Гарри и Гермиона уже давно не обращали внимания на гримасы слизеринца, и только Рон по старой памяти всё ещё шипел и плевался ядом в его сторону. Приходилось терпеть компанию бывшего врага. Целителей не хватало, выбирать было не из кого, а при работе на таких опасных объектах присутствие колдомедика было обязательным. Кроме того, следовало отдать должное Малфою — специалист он был хороший. Как оказалось, в школе он был отличником не за красивые глазки, что и подтвердил на курсах колдомедиков, а впоследствии — и в больнице святого Мунго. Сейчас он с любопытством, которое старательно прятал за презрительной гримасой, наблюдал за работой гриффиндорцев. Когда Гермиона обнаружила тайник с артефактами и Гарри взломал защитные проклятия, Драко не выдержал и подобрался поближе. Всё равно на его гримасы никто не обращал внимания. Так какой смысл стараться? Тем более, что там было так интересно... — Грейнджер, не хватай голыми лапами тёмные артефакты! — проворчал Драко, заметив, что Гермиона взяла в руки какую-то табличку. — Или ты хочешь, чтобы тебя размазало тонким слоем по окрестным стенам? — Малфой, не лезь, куда не просят, — закатила глаза Гермиона. — Я всё проверила. Эта вещь не проклята. — А что это такое? — поинтересовался Гарри. — Какой-то текст на непонятном языке... Это книга? Любопытный Рон тоже сунул нос и недовольно скривился. — Ты что, понимаешь, что там написано? Как по мне, так ерунда какая-то... — Тебе всё — ерунда, — фыркнула Гермиона. — Если бы вы лучше учились, то знали бы, что это — латынь. Вот послушайте, какое интересное стихотворение: "Открыть магический источник По силам вам, если суметь Пройти двенадцать превращений И сложный путь преодолеть. И в каждой новой ипостаси Должны вы Хогвартс посетить. И на седьмой этаж поднявшись, Таинственную дверь открыть. За дверью будет пентаграмма - Вы в круг её должны войти, И в соответствии с программой, "Источник" вслух произнести". Лишь только прозвучали последние слова таинственного стихотворения, как троих парней и девушку окутало дымом. Двигаться стало очень тяжело, тело словно налилось свинцом. * * * Гермиона ощутила себя мухой, увязшей в варенье. Впрочем, это быстро прошло. Дым постепенно развеялся, и вскоре стало понятно, что она очутилась в лесу. Пытаясь разогнать остатки тумана в своём сознании, она потрясла головой. Это у неё получилось, но с большим трудом, и почему-то вместе с головой затряслось и всё тело. Видимо, сказывалось влияние контузии. Лес, в котором она очутилась, был очень странным. Гибкие стрельчатые растения, не намного выше её роста, росли очень густо, а над головой, почти полностью закрывая небо, склонялись ветки неизвестных ей деревьев с огромными — в пару футов в диаметре — листьями. Гермиона растерялась. Было обидно до слёз, что она, перечитавшая столько книг, не может определить ни одного растения, которые её окружали. Что это за лес такой непонятный? Даже если бы она очутилась в другой стране или на другом континенте, всё равно — большинство растений были бы ей знакомы. Как она сюда попала, ещё можно было догадаться. Это таинственное стихотворение явно было заклинанием, а она прочитала его вслух. Самая умная ведьма столетия — и сделала такую ошибку. Вот и расплачивается теперь за свою глупость... А вот как теперь отсюда выбраться — это вопрос на миллион галеонов. Там ребята, наверное, волнуются, ищут её... Может быть, даже решили, что она погибла... Размышления девушки прервал треск и фырканье слева от неё. Кто-то большой ломился сквозь заросли в её направлении. Если это лес, то в нём могут водиться хищники, а учитывая, что это — невиданный лес, то страшно даже представить, кого тут можно встретить. Лихорадочно осматриваясь по сторонам, Гермиона пыталась понять, где здесь можно спрятаться. Вряд ли она сможет справиться с крупным хищником даже при помощи волшебной палочки... Волшебная палочка... А, кстати, где она? Не отрывая взгляда от угрожающе качающихся растений, Гермиона попыталась найти её на ощупь, но времени на поиски уже не осталось. Заросли неизвестных растений раздвинулись, и оттуда выбрался огромный, ростом с неё саму... ёжик. Гермиона от удивления хрюкнула и попятилась. Только сейчас до неё дошло, что пятится она почему-то стоя на четвереньках. Мысленно обругав себя за тупость, девушка попыталась встать на ноги, но у неё ничего не получилось. Наконец решившись отвести взгляд от страшного ёжика, который, кстати, ничего плохого не делал, а только таращился на неё своими зелёными глазами, Гермиона посмотрела, что же мешает ей встать на ноги — и чуть было не упала в обморок, когда вместо привычных человеческих рук увидела когтистые лапки. В качестве дополнения к лапкам прилагалось розовое брюшко и колючки по бокам. — Мерлиновы кальсоны! — простонала девушка. — Я что — ёжик? — Гермиона, это ты? От неожиданности она бы, наверное, подскочила, если бы смогла — в ежином теле это было проблематично. Услышать этот вопрос в том месте, где она очутилась, было уже неожиданностью. Но самым странным было то, что этот вопрос ей задал тот самый зеленоглазый ёжик, который по-прежнему пялился на неё. Откуда он может знать, как её зовут? Если память её не подводила — в прошлой жизни у неё не было знакомых ёжиков, тем более, такого размера... Ехидная память ей напомнила, что в прошлой жизни она и сама не имела лапок и колючек. Гермиона уставилась на зеленоглазого ёжика. До неё стало понемногу доходить... — Гарри? — неуверенно спросила она. — Ага! — обрадовался ёжик. — Как хорошо, что ты тоже тут, а то я уже думал, что один здесь очутился, да ещё и в таком дурацком виде. Так непривычно бегать на четвереньках. А как ты нас заколдовала? Это из-за того стихотворения? А обратно вернуть сможешь? Или хотя бы превратить в людей... — Гарри, подожди! — взмолилась Гермиона, растерявшаяся от кучи вопросов, на которые у неё не было ответов. — Я не знаю, что тебе сказать. Всё, что я поняла — это то, что стихотворение было каким-то заклинанием, которое превратило нас в ёжиков и перенесло сюда. — Семь лет я мечтал тебе это сказать, и наконец-то моя мечта сбылась. Грейнджер, ты дура! — послышался надменный голос, и из зарослей на поляну выбрался такой же огромный, как и они с Гарри, но абсолютно белый ёжик. Гарри хрюкнул, что в его новой ипостаси, видимо, означало смех. — Малфой, ты, как всегда, великолепен! Просто неотразим ни в одной луже! Даже превратившись в ежа, ты не смог не выпендриться. Теперь ты единственный в мире белый ёжик. — Поттер, мне очень льстит, что я тебе так понравился, но всё-таки предпочитаю принимать комплименты в человеческом образе. — Ну, нет, — зафыркал Гарри. — В человеческом образе ты совсем не уникален, не то, что сейчас. — Ну хорошо, Поттер, ты меня убедил, что я неповторимый и уникальный. Может, ты теперь ещё подскажешь мне способ вернуть мой прежний вид? Или вас в аврорате этому не учили? А кстати, где это ваш безмозглый приятель? Или мы здесь... Договорить он не успел. Над их головами раздался треск ломающихся веток, и с дерева прямо на них свалился облепленный листьями оранжевый ёжик. Первым пришёл в себя Малфой и ехидно заметил: — Судя по оригинальной окраске, к нам прибыл незабвенный Уизли. Так что я теперь не уникальный. Думаю, ёжик апельсинового цвета ещё более уникален, чем белый. — Заткнись, Малфой! — проворчал Уизли, пытаясь отряхнуться от прицепившихся к его колючкам листьев. Подойдя к другу, Гермиона хотела ему помочь, но при первой же попытке поднять лапку потеряла равновесие и покатилась, от неожиданности свернувшись клубочком. — Грейнджер, привыкай, что теперь у тебя нет рук, а есть только четыре ноги и хвостик, — прохрюкал Драко. — Что? — от удивления она развернулась и неуклюже встала на ноги. — У меня что, ещё и хвост имеется? — Не расстраивайся, Гермиона, он очень маленький, — попытался её утешить Гарри. Попытка рассмотреть свой хвост девушке не удалась, лишь только ещё больше развеселила Малфоя. — Не переживай, Грейнджер, — потешался он. — Хвост тебе к лицу. Гермиона задохнулась от возмущения. — Заткнись, Малфой! — вступился за неё Гарри. — Гермиона, если тебе так хочется, можешь посмотреть мой. Драко от смеха не удержал равновесия и покатился белым колобком. Если бы Гермиона была человеком, то покраснела бы — настолько двусмысленно прозвучало предложение Гарри. Великодушный Поттер понял, что, попытавшись утешить расстроенную подругу, только всё усугубил, и решил перевести разговор на другую тему. — Рон, а как ты очутился на дереве? Ёжики ведь по деревьям не лазят? Или я чего-то не знаю о ёжиках? — Понятия не имею, — Рон попытался по привычке почесать в затылке, но не удержал равновесия и опрокинулся на бок. С трудом поднявшись, он продолжил: — Когда я пришёл в себя, то уже сидел на дереве. Я вас видел и слышал, но оторваться не мог, чтобы не упасть... — И ты, конечно, ни разу не упал, — захрюкал Малфой. На него уставились три сердитых ёжика, и Драко понял, что лучше заткнуться, а то его, если не побьют, то поколют колючками и вываляют в грязи — наверняка. Лучше промолчать. Белая шкурка целее будет. — Гермиона, ты у нас здесь самая умная. Что ты думаешь о нашем превращении? Как нам назад вернуться? — поинтересовался Гарри, задав вопрос, который сейчас беспокоил всех... — Ну, видимо, превращение произошло из-за того стихотворения, которое я прочитала... — А я всегда говорил, что нечего читать вслух всё, что написано на артефактах, — не выдержал Драко. На него снова уставились три пары глаз. — Ладно, молчу, продолжай... — Я, правда, не могу понять, что это за лес такой... Здесь все растения такие странные и незнакомые. И почему мы такие огромные? Ведь таких ёжиков не бывает... — Блин, не могу я молчать, хоть убейте! — взвыл Малфой. — Поттер, она не самая умная, она бестолковее, чем Уизли! Деревья ей непонятные, ёжики огромные... Обычный ты ёжик, Грейнджер! Нормального ежиного размера! А непонятные деревья вокруг тебя — это трава. Только с высоты твоего нынешнего роста. Всё, я высказался. Если хотите — можете меня побить... Он упрямо уставился на бывших гриффиндорцев, давая понять, что дорого продаст свою белую шкурку. Вот только бить его никто не собирался. Все смотрели на него с таким изумлением, словно он им исполнил стриптиз. Неужели только он до этого додумался? Мысль о том, что самым умным здесь оказался именно он, не порадовала, а опечалила. Втайне даже от самого себя он тоже рассчитывал, что Грейнджер непременно что-нибудь придумает. А если самый умный здесь он, то и спрос с него. А он ничего об этом не знает... Значит, придётся коротать остаток жизни в шкуре ёжика...