Не стоит тратить свою жизнь впустую

- Ты была серьёзна? Была уже глубокая ночь, когда Даби смог окончательно успокоиться и позволить Хитоми увести себя в комнату, чтобы поспать. Шота не стал как обычно вытаскивать свой мешок в гостиной, а последовал за Линой-Инко в её комнату и закрыл дверь на замок. - О чём? Лина догадывалась о чём пойдёт речь. - Ты сказала, что видишь мёртвых. Это правда? Его глаза как две чёрные точки притягивали и не отпускали. Он смотрел пронзительно, не выражая никаких эмоций. - Я бы не стала шутить о таком. Лгать о мёртвых может только самый последний злодей, - ответила женщина. - У тебя вторая причуда? - Нет, - покачала она головой. – Причуда у меня одна. А эта способность, можно сказать, привет из прошлого без причуд. - Что ты имеешь в виду? – нахмурился. - Все как-то забыли, что и в допричудную эпоху существовали люди с необъяснимыми способностями. У кого-то тело было как магнит, кто-то мог на голой силе тянуть тяжёлые фуры, кто-то лечил, прикладывая руки. А кто-то видел мёртвых и всё с ними связанное. Так скажем, это причудливые люди в непричудливое время, - спокойно объяснила Лина. Она подошла к окну и открыла створку. Достала зажигалку и пачку сигарет: - Надеюсь ты не против, - получив ответ, она закурила. – Никто на самом деле не уверен, когда именно появились причуды. Просто первым ярким случаем был тот светящийся мальчик в Китае. Такое уж никак не списать на совпадение, - выдохнула горький дым. Лина повернулась к Шоте лицом и продолжила: - Да и можно ли это считать причудой, если это никак не подавить? Как-то ради интереса я использовала подавитель причуд около года назад. Но тогда у меня на пару часов пропал мой телекинез, а вот грань я так и не перестала видеть, - сказала она. - Это сложно? - Что? - Видеть грань? - Я уже привыкла, - она действительно привыкла, хотя и была удивлена переходу дара-проклятия в этот мир и новое тело. – Не скажу, что это легко. Не так просто я сбегала из родительского дома. Меня душила та атмосфера, а в той компании, в которой я оказалась это было намного легче переживать. Я не жалею, но другим бы не посоветовала. - А он знал об этом? Всё же вы долго были вместе, - намекнул на бывшего недо-мужа. - Хисаши никогда не знал меня настоящую. Ему было плевать на это, главное – бесплатная рабыня под боком, а кто она - знать незачем. Ну и Лина-Инко появилась в этом мире уже после эпического расставания Инко с Хисаши. - Тогда почему ты сказала об этом нам? - Потому что это всё равно бы всплыло рано или поздно, - ответила она. – И вы моя семья. Я надеялась, что хоть вы-то меня поймёте. Ведь это никак не мешает жить. Я просто не хочу лгать и говорить, что всё в порядке, когда вижу, что ты близок к грани, после тяжёлых патрулей. Я не хочу молчать и плакать в подушку, если не скажу об этом, а потом ты исчезнешь, - её губы задрожали. – Я слишком много повидала смертей, чтобы видеть её рядом с кем-то близким. Её взгляд стал беспомощен. Она словно погрузилась в тяжёлые воспоминания и не могла выбраться из них. На самом деле Лина не хотела поднимать эту тему. Не хотела взваливать свои тревоги на чужие плечи. Шота подошёл к ней и, отобрав сигарету, крепко обнял: - Я верю тебе, - уткнулся в зелёноволосую макушку. – Прости, я не хотел обидеть тебя. - Я знаю, - прохрипела женщина. – Это звучит как бред. Первое время я считала, что это шизофрения, но слишком уж точные видения были. Как бы я хотела не видеть, но это ведь так не работает. Я смирилась. Пока это помогает мне знать, когда вы в опасности – можно и потерпеть. - Тебе больше не надо держать это в себе. Я здесь для тебя. Шота ещё что-то неразборчиво прогудел и осторожно утянул Лину-Инко на кровать. - Это ты так отвлечь меня решил? - улыбнулась женщина. – Мне нравится твой ход мыслей. Шота усмехнулся и стянул с себя рубашку: - Но ведь работает же? – навис над Линой. - Неужели, мне надо было признаться, в том, что я «Ведьма» не только по прозвищу, чтобы ты решился? – утянула мужчину в поцелуй. – Это было лучшим моим решением. Хорошо, что здесь звукоизоляция хорошая. Шота ничего не ответил и вцепился в край женской туники. Да. Это был самый странный разговор в её жизни, который закончился ещё более странно, чем начался. Впрочем, Лина никогда не была приверженцем правильности и последовательности. А Шоту, казалось, никогда не волновали такие условности. Иначе почему он решил встречаться со случайно встреченной женщиной? Хорошая из них пара получилась. Утром Хитоми слегка иронично поглядывала на растрёпанную шевелюру Лины-Инко и ткнула ногтем в засос на ключице. Лина лишь зевнула и, застегнув рубашку на ещё одну пуговицу, начала варить кофе на двоих. Даби в школу отправился в сопровождении Шоты: - Я согласен на предложение директора Незу, хотя становится героем «в центре внимания» мне нафиг не сдалось. - Шота подпольный. На том и порешали. Лина отослала электронное согласие на почту директору, а Шота вызвался обсудить нюансы лично. Через несколько дней Даби перевели на геройский факультет. Правда начало его официальной учёбы начиналось уже после стажировок, на которую парень не имел права идти, поэтому эти дни он доучивался на общеобразовательном и проходил дополнительные тренировки с учителями героики. Ему наконец-то вручили стабилизатор его причуды и отправили к Исцеляющей Девочке по поводу его травм, но свести шрамы и заменить скобы на что-то менее пугающее он так и не дал, как бы не ругалась старая целительница. Примерно неделю спустя началось детальное расследование насчёт домашнего насилия в семье Старателя. Сразу же было выявлено, что дети и мать находятся под сильным психологическим и физическим давлением. Рэй Тодороки требовалась серьёзная психологическая помощь, а младшему сыну, Шото, потребовалось серьёзное обследование после выявленных травм, которые Старатель хотел списать на «тренировочные». Фуюми и Нацуо также нуждались в психологической поддержке, хотя и не так сильно, как их мать. Было принято решение, что все дети семьи Тодороки переходят под опеку семьи их матери, пока она получает нужное ей лечение. А через ещё какое-то время брак между четой Тодороки стал считаться недействительным, по причине незаконности причудливых браков. Фуюми, Нацуо и Шото официально были зарегистрированы, как Химура. Также обсуждался запрет на любое взаимодействие Старателя с ними, и особенно с Шото, который пострадал от его действий больше всех. Каким образом это не стало известно широкой общественности – непонятно. Денег, наверное, герой отвалил немало, но сам Комитет прикрыл это дело грифом «секретно». Впрочем, ничто же не мешало в будущем этому «случайно» всплыть? Только поэтому Даби, хоть и ворчал, но не жаловался. А информацию эту выложил ему и Лине Шота, который занимался этим делом вместе с Цукаучи и немало потрепал себе нервы от стычек с недовольным Старателем. Конечно, история выходит так себе. Ведь Рэй, по прогнозам врачей, ещё долго не сможет прийти в себя, но они, судя по всему, смогли забрать её вовремя. По всем показаниям стало ясно, что она больше не могла выносить присутствия не только своего мужа, но и своих детей, причём младшего больше всего. А на что готовы матери, измученные депрессией и домашним насилием хорошо известно в статистике детской смертности. В ближайшее время, Рэй не сможет даже по телефону общаться со своими детьми, не то что видеться. Так что было благословением, что её родители были готовы принять участие в воспитании внуков и содействию в расследовании. Ведь как оказалось, семья Химура не выдавали насильно замуж свою дочь, а наоборот отговаривали, и много лет они не могли даже увидеть родных внуков. Не только Инко была тупенькой, эта мамаша тоже оказалась с пустой головой и абсолютной уверенностью, что её любовь может всё изменить. Фразу «Мужику-абьюзеру может помочь только психиатрическая лечебница» она явно воспринимала как пустой звук. Нихрена, как видите, у неё не получилось. В итоге только поломанные психики и плохие воспоминания на всю жизнь. - Да, правильно мне говорили: «Если ударил один раз, значит будет продолжать». Вовремя Даби оттуда свинтил. А потом Нацуо и Шото перевели в школу, где учились Изуку и Хитоши. Но Лина всё ещё была удивлена, что через какое-то время она увидела их и их старшую сестру у себя дома плачущими и обнимающими Даби, который в свою очередь сам пытался не заплакать.