Когда напитки разбавляют

POV: Порш — Твой «Лонг Айленд», сестрица, — говорю я и ставлю на барную стойку прозрачный бокал, полный холодного напитка. — Ты чудо, братец Порш, — звенит в ответ голос; полные губы, измазанные в сочной алой помаде, сладко улыбаются мне. Красотка склоняется к чёрной трубочке, торчащей из бокала, и делает несколько глотков, картинно закатывая глаза в наслаждении. Она скользит короткими полными пальчиками по запотевшим стеклянным стенкам вверх и вниз, собирая капельки влаги. Мой взгляд невольно упирается в её ногти чудовищной длины и не менее чудовищной расцветки а-ля «розовый леопард». — Всё для тебя, Синсин, — посылаю ей в ответ улыбку во все тридцать два. Румянец на её щеках проступает через плотный слой косметики. Синсин подмигивает мне, взмахивая роскошными ресничками-перьями. — Я ещё вернусь к тебе, — ласково мурлычит красотка, шаловливо стреляя глазками в глубокий вырез моей майки. Её голос теряется в шуме музыки. Синсин уплывает на танцпол, плавно покачивая округлыми бёдрами. Крупные жемчужно-белые кудри её длинных волос, ниспадающих до пояса, пружинят при каждом шаге. Сверкающие лучи неоновых прожекторов разлетаются бликами от множества блесток на её коротеньком платье. Я подхватываю шейкер, чтобы приготовить коктейль для следующего клиента, и провожаю взглядом её фигурку, затянутую в жёсткий виниловый пояс-корсет. Уже спустя минуту к Синсин подходит высокий светловолосый парень-европеец и приобнимает её за талию. Он склоняется, нашёптывая ей что-то на ушко. Его цель совершенно ясна. Синсин кивает, проводя пальчиком по щеке парня. Сладкая манящая улыбка не сходит с её губ. В клубе такое — в порядке вещей. Синсин и ей подобные леди-бои делают нам половину дневной выручки благодаря богатым иностранцам. Как только Синсин скрывается с глаз вместе со своим новым спутником, я тут же забываю о ней. — Хэй, Порш, похоже, ты ей нравишься! — толкает меня в бок моя коллега. Девушка-бармен поднимает свой шейкер на вытянутой руке, эффектно переливает голубоватый коктейль в высокий стакан и подаёт готовый напиток клиентке. — Я всем нравлюсь, Юки, — самодовольно ухмыляюсь я, пританцовывая в такт музыке. Я достаю соломинку и бросаю её на манер копья. Тонкая трубочка приземляется прямиком в стакан с голубоватым напитком, совершенно не поднимая брызг. Незнакомая девушка смеётся и поднимает свой напиток мне навстречу. Я подмигиваю и показываю ей «лайк». Юки смеряет меня взглядом и хитро улыбается. А потом протягивает руку с явным намерением привести в беспорядок мою причёску. Я ловко уворачиваюсь. — Если бы мне нравились мужчины, точно проходу бы тебе не давала! — заливается смехом девушка-бармен, возвращаясь к своей работе. О пристрастиях Юки к женщинам я знаю не понаслышке. Уже несколько лет она живёт с девушкой. Вскоре они планируют отправиться в Штаты, чтобы заключить брак. Невеста Юки — кажется, её зовут Джун — изредка наведывается в мой бар. Та ещё парочка, скажу я вам! Юки — личность неординарная. Не помню, чтобы хоть раз видел её в платье. Иногда кажется, что Юки напрочь лишена любых проявлений «женственности» в традиционном понимании. Она носит свободную одежду, явно купленную в мужском отделе, и тяжёлую обувь без каблуков; начисто выбривает левую половину головы, а оставшуюся половину заплетает в косы-брейды, украшая их стальными колечками. Юки — японка по происхождению. Ростом она всего на полголовы ниже меня, светлокожая, с мягкими чертами лица и большими карими глазами. Тело Юки сплошь покрыто татуировками и пирсингом. Но Джун — совершенно другое дело. Хрупкая низенькая тайка, что сторонится шумных компаний и клубов. Про таких говорят «глазу не за что зацепиться». Неприметная и тихая, будто мышка. Мне каждый раз хочется расспросить об истории их знакомства. Как-то же должны были пересечься эти параллельные миры?! Юки и Джун идеально дополняют друг друга. Не зря же говорят, что противоположности притягиваются. Прямо как мы с… –… орш, Ай’Порш! Задумавшись, я не сразу слышу, как Юки окликает меня. — Что? — я беру ещё несколько листочков с заказами и выкладываю их на барной стойке в порядке очереди. — Там кое-кто уже минут десять тебя глазами пожирает! — Юки кивает в сторону мягких диванчиков, где располагается зона для ВИП-гостей. Я оборачиваюсь к ВИП-зоне. Этот взгляд, словно направленный на меня острый клинок, я замечаю сразу. Но то, что готовый коктейль лью мимо стакана, замечаю не сразу. — Сам говорил, что всем нравишься. Каково, а! — Юки продолжает хохотать, видя моё замешательство, и убирает беспорядок. — Шайа! Иди ты к чёрту! И я не знаю, кому больше адресованы мои ругательства: Юки или этому гипнотизёру-недоучке. Парень тем временем поднимается с диванчика и фланирует через танцпол к барной стойке. Веселящаяся толпа расступается перед ним сама собой. Он грациозен словно тигр, вышедший на охоту. И не менее опасен. Нехорошая ухмылочка играет на его тонких губах. Я уже видел такое. Давай, Порш, соберись. Соберись, мать твою. Он легко запрыгивает на высокий барный стул напротив меня и поправляет манжеты на своей чёрной шёлковой рубашке. Он так близко, что меня окутывает шлейф его дорогого парфюма, холодный и свежий, словно воздух после грозы. Смотрю на гостя непроницаемым взглядом. Он в ответ — подобно хищнику, приобнажая ряд белоснежных зубов — подманивает меня невесомым жестом руки. Упираясь руками в барную стойку, я склоняюсь ближе. Теперь сквозь парфюм до меня доносится тонкий мускусный аромат его кожи. Сочетание головокружительное настолько, что я глубоко вдыхаю, с трудом удерживая над собой контроль. — Смешай мне что-нибудь на свой вкус, — говорит он. Его пальцы незаметно скользят по моей кисти вверх. От каждого прикосновения у меня мурашки по коже. Хорошо, давай поиграем. — На мой вкус? — я бросаю на него взгляд искоса; мои пальцы касаются его руки, пробегаясь по тыльной стороне ладони и зеркально повторяя его жест, — позволь уточнить. Ты имел в виду то, что нравится мне, или то, что на вкус как я? Он на мгновение замирает в оцепенении. На дне холодных стальных глаз вспыхивает огонь. Раунд! — Угадай, — отвечает он одними губами. Я киваю, с трудом отводя взгляд от его тонких губ. Глядя на ВИП-гостя, я испытываю такой коктейль из эмоций, что ни в одном баре не подавали. Этот голос, эти жесты не оставляют мне выбора. Краем глаза я замечаю, как Юки приближается, складывая татуированные кисти в приветственном жесте «вай» перед ВИП-гостем. Она приобнимает меня за талию и тянется свободной рукой к запискам с заказами. — Юки! — хмурюсь я, — что ты творишь? Девушка-бармен забирает заказы и выпускает меня из объятий под пристальным взглядом ВИП-гостя. — Как что? Спасаю вечер, конечно же, — Юки тыкает меня пальцем в лоб, — что тут написано? — Где? — усмехаюсь я, отмахиваясь от неё. — У тебя на лбу написано: «Закрыт на спецобслуживание!» — хихикает Юки, мгновенно испаряясь в свою зону барной стойки. ВИП-гость прыскает от смеха. У меня чешутся руки дать Юки затрещину. Ну ничего, ещё сочтёмся! Что там было про мой вкус? Я наливаю сироп из сахарного тростника в стакан-рокс, сверху добавляю изрядную долю элитного коньяка многолетней выдержки. Подхватывая щипцами горстку ледяных кубиков, я опускаю их в напиток, а затем достаю длинную барную ложку. — Смешать, но не взбалтывать, — констатирую я. Гость смотрит безотрывно на мою кисть, поигрывающую витой тонкой ложечкой в стакане. Ту самую, которой он как бы невзначай касался ещё каких-то пару минут назад. В довершение я опаляю на горелке небольшую дольку апельсиновой цедры и отпускаю её в недолгое странствие по глади коктейля. Ауч! Стискиваю зубы. Только чудом я не обжёг собственные пальцы. Парень снимает пробу с напитка, глядя мне прямо в глаза. Холодный пронзительный взгляд, с демоническим огоньком в самой глубине, пронимает до костей. Приходится сделать над собой усилие, чтоб удержаться на дрогнувших коленках. — Горький, — его голос доносится до меня сквозь музыку и шум, — со сладким послевкусием и цитрусовым оттенком. Приятный аромат и выразительный вкус. Мне нравится. Его голос отражается эхом в моей голове, рассылая электрические импульсы по телу. Гость смакует каждое слово вместе с крепким коктейлем, глядя на меня с холодной задумчивостью. До моего слуха доносится песня с танцпола. Этот хит Нико Сантоса далеко не новый, но наш диджей сделал с ним нечто невообразимое! Добавил клокочущих басов, пронимающих до нутра, и рваных жёстких ритмов дабстепа. Я с трудом узнаю старый добрый «Play with fire». — Потанцуем? — спрашивает ВИП-гость, оставляя на стойке стакан с початым напитком. Я не слышу слов, читая по губам. Хорошая попытка в очередной раз лишить меня душевного равновесия. Что же… — Давай, — растягиваю я губы в ухмылке. Брови парня на мгновение взлетают вверх, выдавая его замешательство. Он явно не ожидал, что я соглашусь. Я в один прыжок перемахиваю через барную стойку, под удивлённые возгласы Юки и рядом стоявших гостей, и хватаю парня за запястье, утягивая за собой в самый центр танцпола. «It's only been about a couple of days You must have gone and put a spell on me I can't get you out from under my veins*…» Песня откликается где-то глубоко внутри меня. Лазеры и прожектора вспыхивают в такт с мелодией, над которой столь жестоко надругался диджей. «Half man, half mad, going crazy over you Singing, «Oh my god, if you're the fire, I'm the fuel*…» Я резко притягиваю ВИП-гостя к себе за талию, ловлю блики софитов, мерцающие в его глазах. Кажется, что весь мир замирает и схлопывается до нас двоих. — Ах ты!.. — откликается он, не желая быть ведомым. Парень выворачивается из моих объятий. На ладонях остаётся скользкое ощущение прохладного шёлка его рубашки и едва заметный шлейф дорогого парфюма. Мы стоим в полуметре друг от друга. С этого момента наш танец превращается в подобие капоэйры. «I gotta get out This is what you get when you fall in love No one ever said how good it hurts I tried it once, but it's once too much You end up getting burned…» Я ухмыляюсь, глядя в его глаза. Он нападает первым, пытаясь поймать меня в захват. Я уклоняюсь. На этот раз. Люди на танцполе, захваченные неожиданным зрелищем, расступаются по сторонам, предоставляя нам больше пространства для «сражения». Невольно я вспоминаю своё бойцовское прошлое. Нелегальный боец по прозвищу «Феникс». Мне не было равных, и пыл с тех пор я не растерял. Кровь стучит в висках в ритме доносящейся песни. «I'm like the gasoline, you light the match Ain't no one else who can burn me like that…» Наш танец яростен и стремителен, словно настоящая схватка. Силы бойцов сегодня равны. Мои атаки тоже не приходятся в цель. Он умело блокирует несколько моих выпадов, а потом подставляет подножку. Со всей возможной грациозностью я ускользаю от него, перескакивая через подставленную ногу. Его лицо озаряется сияющей азартной улыбкой. «I'm a pyromaniac, it ain't safe 'Cause you've got «trouble» written over your face You say lover, gotta have a little faith Thinking I'd have mercy but I know you ain't a saint…» Двигаться в такт басов, бьющихся в ритме сердца… это чувство опьяняет покруче легендарных травяных настоек у Джей Йок. Мы смотрим друг другу в глаза, улавливая малейшие намёки на атаки. Вдруг он меняет свою тактику, протягивая мне руку. Ты решил пойти на мировую? Я с коварной улыбкой хватаю его за запястье, чтобы в следующий момент попасться прямиком в его объятия. Он прижимает меня к себе крепко и надёжно, словно боясь, что в следующий момент я испарюсь. Большая горячая ладонь ложится на мой живот. Ещё секунду назад — соперники, а теперь — любовники. Я позволяю ему вести в этом танце. И словно повинуясь нашим движениям, тяжёлые басы исчезают, уступая место почти интимному шепоту певца. «I gotta get out This is what you get when you fall in love No one ever said how good it hurts I tried it once but it's once too much You end up getting burned…» Прижимаясь спиной к груди своего дорогого гостя, я протягиваю руку и путаю пальцы в его волосах. На нас устремлены все глаза в этом зале… я ощущаю взгляды кожей. Уверен, он тоже это чувствует. До моего слуха доносятся аплодисменты и свист зрителей. Я знаю, чего они хотят. Ха-ха! Этот танец должен логично завершиться … «Fire, fire, oh-oh-oh… This is what you get when you play with fire…» Между нашими губами остаётся какой-то жалкий сантиметр. Песня заканчивается. Я растягиваю губы в ухмылке и выскальзываю из его объятий за мгновение до поцелуя. Я пулей вылетаю в каморку для персонала, спиной ощущая прожигающий меня взгляд. Нестерпимо жарко. Отчаянно хочется закурить. Зажигалка искрит предательски-бесплодно. Неужели опять забыл её заправить? Или в последние пару недель я стал слишком много курить? Со злостью зажимаю в зубах сигарету. Чирк! Живой огонёк зажигается справа. А позади него — стальной блеск холодных глаз. Сердце пропускает удар. Я сплёвываю сигарету, отмахиваясь от зажжённого огня. ВИП-гость прячет зажигалку в заднем кармане. В его второй руке замер запотевший стакан с ледяным коктейлем. — Порш, я скучал… — его голос с хрипотцой отпечатывается у меня в мозгу. Бесчестный удар. Когда он так зовёт меня по имени, я чувствую, что безоружен перед ним. Однако… — Кинн, — я посылаю ему в ответ игривую улыбку, едва касаясь языком верхней губы. Это был выстрел в яблочко. Кинн мгновенно теряет терпение и настигает меня за один удар сердца. Мы сплетаемся в нестерпимом жадном поцелуе. Моё дыхание перехватывает. Мой язык, нагло вторгаясь, исследует его рот и нёбо, скользит вдоль ряда идеально ровных зубов, наслаждаясь этой дикой горячностью… вспоминая. Невыносимо. Он не позволяет мне отстраниться и хватает за шею. Мягко направляет и ведет по давно проторенному пути. — Ха… Кинн, — шепчу я с придыханием ему в губы, — ты… когда ты вернулся? — Самолёт приземлился полтора часа назад, — отвечает он, увлекая меня в новый поцелуй. — Мог бы позвонить… Ха… сволочь ты! — Прости, — шепчет он мне в губы. Моё бедное сердце готово воспарить. Чёртов Кинн и его неожиданные сюрпризы! После трёх недель отсутствия — это слишком жестоко! Мысли несутся вскачь. Шайа! Я сцеловываю горько-сладкий вкус мною же приготовленного коктейля с губ Кинна. Я не хочу останавливаться в этом безумстве. Я так истосковался по нему за эти дни, что теперь схожу с ума от каждого прикосновения. Я плавлюсь в его руках, словно воск. Моё возмущение уходит на дальний план, скрываясь за пеленой поистине первобытной жажды. Я сдаюсь. Сдаюсь. — Порш, ох, Порш… — Кинн проводит носом вдоль моей шеи, глубоко втягивая носом воздух. Я покрываюсь мурашками, цепляясь слухом за его хрипотцу в его голосе. Моё имя на его губах звучит сладким обещанием. Щёлк! Кинн свободной рукой запирает за собой дверь в каморку. Лампа на потолке мигает сбрендившим стробоскопом. Кирпичная стена каморки за моей спиной вибрирует в такт глубоким басам, долетающим с танцпола. Я закрываю глаза, едва успевая перевести дыхание. Кинн вновь нападает на меня, истязая податливые губы. Вдруг… нечто пронизывающе холодное касается моего языка. Кинн усмехается, когда я гляжу на него, широко раскрыв глаза. Льдинка из его напитка чуть горчит у меня во рту, отдаваясь сладостью и цитрусом. Я принимаю правила игры. Приникая к Кинну в поцелуе, я возвращаю всё сполна, и льдинка скользит, медленно тая между нашими разгоряченными губами. Обжигающий холод сменяется опаляющим жаром. Я не замечаю, в какой момент вдруг оказался без одежды. Так всегда происходит, когда дело касается Кинна. Он остаётся в одной расстёгнутой рубашке. Вся остальная ткань оказывается забытой на полу. Я обожаю ощущение прохладного шёлка и не позволяю Кинну раздеться полностью. Кинн резко разворачивает меня лицом к стене и впивается зубами мне в загривок. Чертов собственник! — Ах… мнн… — издаю сдавленный стон. Больно. Его руки, словно извиняясь, поглаживают мои плечи, плавно опускаясь всё ниже, пока не останавливаются на ягодицах. От каждого его прикосновения жар волнами разносится по моему телу, проникает в кровь. Я и не подозревал, что могу настолько заскучать… нет, оголодать по кому-то. Но Кинн, мой живой соблазн. Наркотик, вызывающий ломку и лишающий разума. Единственный, кому я позволяю вытворять с собой столь немыслимые вещи. Кинн целует и мягко очерчивает горячим языком следы укуса на шее. Он проводит языком влажную дорожку вдоль позвоночника, собирая бисеринки пота с моей спины, и опускается позади меня на колени. Воздух в запертой тесной каморке стремительно достигает запредельных температур. Почти задыхаясь, я чувствую, как пот струится по вискам и стекает по шее на грудь. Невыносимо. — Ты — самый лучший коктейль в этом баре, — шепчет Кинн, с силой сжимая мои ягодицы. Определённая часть меня, уже давно затвердевшая и прижатая к стене, страдает без внимания, истекая прозрачным предэякулятом. Я готов беззастенчиво молить Кинна дотронуться, но могу издавать только бессвязное мычание. — Я люблю, когда коктейль немного разбавляют, — говорит Кинн, до боли обхватывая кистью мой член, — так им можно наслаждаться куда дольше. — Ха… — выстанываю я. Смысл его слов едва достигает моего сознания сквозь марево, сотканное из поистине звериной похоти. Он поигрывает пальцем с моей напряжённой головкой, размазывая выступившие скользкие капли. Пальцем второй руки он раздразнивает самое нежное местечко между моих ягодиц. Я прогибаюсь в спине навстречу Кинну, чтобы в следующее мгновение… — Ааах! Очередной кубик льда с лёгкой руки Кинна оказывается внутри меня! Я ожидал чего угодно, кроме подобного вероломства. Я резко отталкиваюсь от стены обеими руками, но Кинн успевает предугадать мою реакцию. Он мгновенно поднимается с колен и подавляет эту жалкую попытку к сопротивлению, хватая меня за шею и придавливая к стене. Не успеваю опомниться, как два пальца его свободной руки оказываются внутри меня. Ощущаю себя попавшимся на крючок. Но я… хочу быть пойманным. Ощущение пронизывающего холода в разгоряченном до предела нутре просто крышесносно. Пальцы Кинна внутри меня действуют умело и напористо, с безупречной точностью попадая в цель. Вспышки удовольствия разносятся по телу, словно молнии. Я прогибаюсь в спине, подаваясь на его руку. Хочу ещё. Сильнее. Больше. Колени дрожат. Чёрт, я не знаю, сколько смогу выдерживать эту изощрённую пытку, прежде чем униженно упаду Кинну в ноги. Он слегка сгибает пальцы, и тёплая вода от подтаявшего льда струится по бедру. Я издаю приглушенный стон. — Порш, — раздаётся хриплый шёпот Кинна у моего уха, — умоляй. Его дыхание сбивчиво. Он сам на пределе. Но этот упрямец, если уж затеял игру, то доведёт её до конца. Кинн обводит языком и выцеловывает линии татуировки, его личной зависимости на моём плече, жарко лижет шею, прикусывая мочку уха. О, Будда! — Ах… Кинн… — с трудом зову я, мой язык заплетается, — п-пожалуйста. — Пожалуйста что? — в голосе Кинна звенит издевательская усмешка. Его пальцы резко покидают моё нутро, оставляя после себя оглушающую пустоту. Мои колени дрожат, не в силах сносить вес тела, и я оседаю на пол. Кинн подхватывает меня, не позволяя упасть. Я оказываюсь пойманным в его объятия. Мы плавно опускаемся на пол. Прижимаясь спиной к его груди, я чувствую жар его тела, горячее дыхание опаляет кожу шеи. Кинн закидывает мои руки себе за голову. — Держись крепче, — шепчет он, опаляя дыханием ухо. Нутро отзывается дрожью на его голос. Судорожно сцепляя кисти в замок за его шеей, я словно превращаюсь в музыкальный инструмент, на котором умело играет Кинн. Его член крепко зажат между нашими телами, и Кинн несколько раз толкается, заставляя меня прочувствовать его предельное возбуждение. Кисть Кинна смыкается вокруг моего члена. Он до боли сжимает моё напряжённое естество, заставляя меня выгибаться и выстанывать его имя, как в бреду. Кинн резко двигает рукой вверх и вниз, доводя меня до исступления. Я только и могу, что разводить колени шире, сдаваясь в его руки. Кинну хватило нескольких движений, чтобы довести меня до сияющих вершин. На мгновение что-то прохладное касается моего члена. От неожиданности я кончаю, выкрикивая имя Кинна. Долгожданный оргазм оглушает, словно выстрел. В ушах звенит, сознание ускользает. Только горячие руки Кинна не позволяют мне потерять сознание в его объятиях. Моё тело обмякает в крепкой хватке Кинна. Руки теряют силу, безвольно опускаясь вдоль тела. Лишь спустя несколько минут я прихожу в себя и открываю глаза. Непослушная слезинка скользит по щеке, капает на ключицу. Первое, что попадается мне на глаза — это руки Кинна. В одной он держит прозрачный стакан-рокс с остатками своего коктейля, мизинцем второй — игриво помешивает содержимое. До меня не сразу доходит, что… чёрт побери! В этом коктейле точно не было сливок! Я тупо моргаю. Кинн изловчился добавить туда последний ингредиент. Мою сперму. Кинн усмехается, одним махом опрокидывает в себя содержимое и отставляет в сторону опустевший стакан. Я оборачиваюсь, озадаченно глядя на него. — Теперь это действительно коктейль на твой вкус, — Кинн растягивает губы в довольной ухмылке. — Понравилось? — спрашиваю я. — Охуенно! — проникновенно шепчет Кинн, потирая пальцем нижнюю губу. От его голоса у меня молния простреливает по позвоночнику. Разгоряченный Кинн всё ещё дышит глубоко. С трудом координируя движения, я седлаю его бёдра, хватаю его за шею и притягиваю к себе, чтобы сцеловать собственный вкус с его губ. Я чуть отстраняюсь, чтобы в следующее мгновение склониться к его паху и приникнуть с проникновенным поцелуем к горячей влажной головке члена. — Моя очередь.