Дурак, но твой дурак.

Она уехала.   Ни прощальных слов, даже маленькой записки на рваном листе, — ничего она не оставила после себя.   Она словно призрак, который вдруг растворился посреди коридоров школы.   Никто её больше не упоминал: ученики забыли Ярославу Олеговну быстро, будто она была просто хорошим сном, а учителя даже не думали о ней заикаться, только Валентина Юрьевна порой вздыхала и грустным взглядом провожала кабинет биологии.   Елисей же был в смятении. Больше он не веселился со своими друзьями-придурками, не готовился к ЕГЭ, и отдавал себя полностью музыке, сутки напролёт находясь в студии. Юноша там спал, ел и часами смотрел в пустоту, которая, казалось, накрыла его с головой.   Куда бы его глаза не были направлены, всё напоминало о ней: серый диван, однажды на котором в полуобнажённом виде разлеглась Ярослава. Красный ей к лицу. Ещё он часто вспоминал клуб, в котором они познакомились. Конечно, Елисей её знал ещё с пятого класса, но никогда не думал о ней, как о женщине. О своей женщине. Смех пронзил его горло, как только в голове сформировалась сцена драки, из-за которой пострадал телевизор.   Именно тогда началась их история.   А закончилась нелепо.   Они лежали на полу библиотеки. Елисей нежно целовал каждый сантиметр её нежной кожи и не мог поверить в случившееся. Он и Ярослава только что занимались самым настоящим сексом. А потом она внезапно исчезла.   Сидя в судьбоносном клубе, Королёв до сих пор не мог понять: почему она так быстро ушла. То ли дело в том, что он был слишком мал, и ей стало совестно, или же ... Елисея осенило: мальчик так был ослеплён любовью, что не заметил её грустного лица, по которому чуть ли не стекали слёзы. Женщина была полностью опустошена. А секс с ним — это секундное забвение. —Дурак! — воскликнул он, чем привлёк внимание одной официантки, медленно убиравшей посуду со стола.   Прошёл целый год. Елисею исполнилось 18 лет. Он значительно стал старше. Сдал экзамены на высшие баллы, даже не прикладывая сил, и в итоге никуда не поступил, погрузившись в музыку, как в болото. Сколько же нотаций пришлось ему выслушать от отца, поэтому студия звукозаписи стала не просто местом перекантовки на несколько дней, а на долгие годы, если не навсегда. —Какой же я дурак! — Королёв ударил себя по голове с двух сторон, чуть ли не рыдая.   Сколько же раз он вспоминал столь шикарную женщину. И даже сейчас Елисей не понимал: как её, Ярославу Олеговну, можно было бросить.   В нём уже было достаточно алкоголя, поэтому раскрыть душу незнакомцу — для него больше не являлось весомой проблемой.   Решительно встав с удобного кожаного дивана, он в развалку поплёлся до барной стойки, подсаживаясь к какой-то девушке, лицо которой было закрыто волнистыми каштановыми волосами до самой задницы.   Прошлое накрыло его с головой, поэтому Елисей, не церемонясь, быстро сделал заказ, состоявший из одних шотов, и опрокинул всё в себя для большей уверенности. —И даме коктейль. Какой они там обычно берут! — не мешкаясь, молниеносно сообразил юноша.   Бармен показал знак «окей» и подал девушке напиток голубого цвета. Она лишь тихо кивнула и принялась понемногу отпивать его через трубочку. —Ты мне, кстати, напомнила одну женщину, — начал Елисей свой душераздирающий рассказ. — Когда я ещё был учеником, у меня биологию вела одна учительница — бомба, честно говоря. Я влюбился в неё, как мальчишка. Да если бы ты сама увидела её, то у тебя бы уже слюнки потекли, — вдруг парень замолчал, обдумывая, сказать ли или не сказать, но не заметив никакого интереса у немой собеседницы, продолжил. — Я с ней не виделся чуть больше года. Она ушла, и я написал ей песню: без пошлостей и тому подобное. Она такое не любит. Вообще она много чего не любит, поэтому легче перечислить её слабости. Во-первых, это кофе на соевом молоке, во-вторых, её сын, в-третьих, это проблемы, которые она сама создаёт, а потом искусно выбирается, матерясь по пути, — вдруг девушка громко вздохнула. — Тебе, наверное, не очень интересно слушать о моей влюблённости. Я всё понимаю, поэтому отчаливаю прямиком домой.   Только он собирался встать со стула, как его резко хватают за руку. —Не рано ли тебе ходить в такие заведения, Ковалёв?   Перед ним та самая женщина. Тот самый идеал, не отпускавший его ни на секунду. Она всегда была в его голове.   Ярослава. —Так ты мне песню соч... — она не успела договорить, так как её губы слились в поцелуе, ненасытном и бешеном. Красная помада давным-давно размазалась по лицу, а глаза стояли на мокром месте.   Яся наконец-то ощутила в себе хоть что-то, а не этот гной, впитавшийся в её душу. Она вновь стала живой, и даже мир показался ей ярче, как это обычно бывает в романтических фильмах.   Елисей пытался брать от жизни всё. Не зря они встретились вот так, просто, поэтому нельзя было упускать такой шанс. Пусть она даст ему пощёчину, пусть возьмёт его за щёки, немедленно отстраняясь, пусть выльет алкоголь на его волосы, а потом завопит об этике и их разнице в возрасте. Пусть.   Главное, что сейчас они вместе.   Поцелуй неожиданно прервался. Оба были напуганы, как подростки. Глаза Ярославы забегали по всему клубу, а руки медленно потирали горло. Она отрывисто дышала, пытаясь прийти в себя. А Елисей только и делал, что смотрел на неё, изучая линию её подбородка, покрасневших губ, скул, о которые с лёгкостью можно порезаться, и коричневую радужку, ставшую тусклее, чем обычно. —Ты такая красивая, — смог из себя выдавить Елисей, не отрывая взгляда. —Ты пьян, — резко выпалила Ярослава с присущей ей строгостью. —А ты знала, что пьяные люди всегда говорят правду?   Послышался женский смех, который юноша сравнил с самой приятной мелодией на всем белом свете. —Елисей, какой же ты дурак, — она легко похлопала его по спине. —Да, дурак, но твой, — как всегда, он ничего не стеснялся.   Ярослава даже занервничала, услышав такие душещипательные слова. —Я понимаю, что о многом тебя сейчас попрошу, но завтра у меня самолёт в Питер. Ты со мной или нет? — решительность в миг отошла на второй план. — Хотя о чём это я. Забудь, я просто перепила и подумала, что ты вот так вот согл... —Я согласен, — зато в Елисее решительности хоть отбавляй. — А сейчас мы поедем ко мне домой, и ты расскажешь о том, как провела этот год, Яся.