***
Гелдс Индорил недовольно мерил шагами свою палатку. Хоть с момента совета уже прошло некоторое время, ярость его так и не утихла. Раздражавший ранее холод Скайрима отступил, ибо в груди данмера пылало пламя праведного гнева. — Нет, я решительно не понимаю почему переговоры надо проводить в столь диких местах! Король Йорунн… у меня нет к нему вопросов, но его сын тот еще придурок! Я готов стерпеть личное оскорбление, но когда речь заходит о нашей госпоже… — данмер замер, когда в палатку скользнула его служанка с бутылкой вина. — Ты… Нарью, кажется? Тебе удалось передать послание генералу Йевету Норамилу? — Нет, господин. Он и остальные члены Верховного Совета сейчас во дворце ярла и попасть туда не представляется возможным. Однако, его советник настоятельно рекомендовал вам помолиться нашей госпоже… и связаться с храмом. Гелдс мрачно посмотрел на наполненный бокал вина, после чего кивнул. — Замечательно — пусть Морнхолд узнает о том, как норды организовывают приемы и проводит переговоры. Возможно, если этот союз не развалится, в следующий раз подобные мероприятия будут устроены на достойном уровне в Морровинде! — К слову об этом…я краем уха слышала, что принц пожелал распада Пакта, — произнесла Нарью, оставляя благовония и кристалл господину. — Но посланник тана Харвальда передавал его извинения и надежду на возобновление диалога. — И после этого я должен думать о возобновлении переговоров?! Ну уж нет. Принцу стоит научиться хорошим манерам и дипломатии! И отвечать за свои поступки. А теперь прочь, я предпочитаю молиться один. Служанка хмыкнув, вышла из шатра, удаляясь прочь, в то время как Гелдс достал небольшой кристалл, возжег благовония и устроился в подготовленном кругу для медитации, начиная молиться. «О Трое, молю вас, даруйте мне сил и мудрости преодолеть все это. Прошу…» Воздух перед Индорилом замерцал и перед взором темного эльфа возник образ жрицы, внимательно смотрящей на него. Подняв руку в приветственном жесте, женщина заговорила: — Приветствую тебя, Гелдс из дома Индорил. Госпожа чувствует твое смятение и потому я постараюсь помочь тебе. Так скажи мне, что гложет тебя? Но говори прямо и без утайки, как если бы ты обращался к Ней. — Приветствую, жрица. Это большая честь для меня. Боюсь я столкнулся с…серьезными затруднениями. Пока король-скальд собрал Верховный Совет, его сын посмел нанести оскорбление всему нашему народу. Мало того, что он некомпетентен в вопросах тактики и стратегии, так он посмел во время военного совета назвать наш народ трусами и…богохульничал против леди Альмалексии! Я хотел призвать юнца к ответу, но… Договорить эмиссар не успел - жрица жестом призвала его замолчать, задумчиво глядя куда-то в сторону. После минуты размышлений она посмотрела на Индорила, сказав всего четыре слова: — Госпожа хочет видеть тебя. Не успел данмер проронить и слова, как вместо жрицы Храма перед ним возникла сияющая проекция самой Альмалексии, живой богини Трибунала. Едва завидев свою госпожу, он низко поклонился, простирая руки к богине. — Госпожа, не передать словами какая честь для меня, — начал было Гелдс, но замолчал, повинуясь взгляду богини. — Я слышала твой рассказ, мой верный слуга. Я понимаю твой праведный гнев, но порой ради блага союза нам приходится закрывать глаза на некоторые недостатки. Но есть вещи, которые нельзя оставлять без внимания. Принц Ирнскар еще дитя, но дитя обличенное властью. Лишь глупец будет обижаться на слова ребенка. Но тот, кто несет на себе бремя власти должен осознавать, что слова подобны оружию, — Альмалексия сделала паузу, после чего её лицо стало более суровым. — Я скажу, что каждое действие и слово влечет за собой последствие. И пусть принц ещё ребенок, но ему следует отвечать за свои деяния. Научиться дипломатии. Уважению. Вежливости. И если у его отца нет на это времени — мы должны помочь ему в этом. — Моя леди, но он ведь королевских кровей, даже при всем желания я… — Храм не делает различий в статусе, расе или происхождении. Кому, как не члену славного дома Индорил это знать? Не волнуйся, мой верный слуга, тебе нечего опасаться. В твоей свите был один из моих Рук. Позови его, немедленно. — Как прикажете, госпожа! Не прошло и пары минут как шатер вошел высокий темный эльф, закованный с ног до головы в тяжелый серебристо-синий индорильский доспех. Увидев проекцию своей богини, он почтительно преклонил колено, ожидая дальнейших распоряжений. Гелдс тоже обратил свой взор к богине, преданно смотря на неё. — Слушай меня, моя Рука. У меня есть для тебя ответственное поручение — будь моей карающей дланью в этом инциденте с нордским принцем. За проявленное неуважение, дерзость и богохульство, я повелеваю подвергнуть принца Ирнскара телесному перевоспитанию согласно догматам Храма. До тех пор, пока он не осознает своей вины и не научится быть более дипломатичным. А теперь встань и иди, исполни волю своей богини!***
Принц Ирнскар вольготно сидел в своем шатре, потягивая мёд из бутылки, пока старый Харвальд упорно продолжал взывать к его гласу разума. Тан только собрался рассказать принцу про жуткие находки в лагере, как полог шатра открылся, впуская тана Оду в сопровождении Гелдса и Руки. — Ааа, вижу, данмеры пришли, в надежде услышать мои извинения... Скажи мне, эльф, у твоего телохранителя юбка специально для того, чтобы ты мог под ней спрятаться, ик? — Ирнскар широко улыбнулся, допивая мёд. — Прошу меня простить за то, что вы такие же трусы, как и этот старик. Харвальд нервно посмотрел на принца, потом на эльфов, осознавая степень накала ситуации. Но прежде чем почтенный норд успел раскрыть рот, Гелдс хищно усмехнулся, складывая руки на груди. — Вижу, Ваше Высочество, что вы так ничего и не поняли. Что ж, значит придется моему спутнику уделить больше времени… перевоспитанию. — Что ты несешь? Убирайся, пока я не позвал стражу! — Ирнскар вскочил с места, сжимая кулаки. — Да куда вообще смотрит моя стража, пуская всяких в мой шатер?! — Господин Индорил, прошу прощения, но о чем вы говорите? — Харвальд непонимающе посмотрел на данмеров. — Принц Ирнскар… — Невоспитанный, грубый и дерзкий ребенок посмевший сорвать совет, оскорбить наш народ, всеблагую леди Альмалексию. Мать Морровинда уже в курсе сложившегося инцидента и посему она дала свои четкие инструкции относительно происходящего. — Ха, да я был прав! Чуть что, так ты сразу побежал жаловаться мамочке и прятаться под её юбку! — Ирнскар громогласно рассмеялся, ударив пару раз кулаком по столу. — И что же ваша богиня от меня хочет? Неужели я должен встать на колени, извиниться за мои слова и покаяться? — Было бы неплохо, но это все равно не отменяет наказания и пары-тройки уроков. Вежливости и дипломатии, — Гелдс смаковал каждое слово, наслаждаясь реакцией принца и тана. Все таки он был достаточно злопамятным и, как большинство благородных данмеров, не терпел неуважения к себе. И тем слаще было осознание грядущего возмездия. — Но господин Индорил, Ирнскар принц и… — А если я, скажем, ударю тебя по твой серой роже и вышвырну из шатра, твоя богиня будет сильно против? — Ирнскар угрожающе направился к эльфам, но стоило ему замахнуться рукой, как спутник Гелдса несмотря на свой доспех ловко схватил принца за запястье и с легкостью заломил ему руку. — Пусти, — прошипел Ирнскар, когда на удивление сильный и ловкий противник ткнул его лицом в стол. В это же время Гелдс жестом остановил тана Харвальда, обращаясь к обоим нордам. — Тан Харвальд, не вмешивайтесь. Перед вами один из Рук нашей госпожи Альмалексии. Они несут слово богини и исполняют Её волю. Считайте, что в этот самый момент в шатре лично она. Вы ведь не хотите мешать Ей, верно? — Так вот, зачем им юбка, — прошипел принц, прижатый к столу. — Убери руки, пока я не позвал стражу и тогда… — И тогда потеряете свой авторитет. Ты ведешь себя как ребенок, принц. Потому и говорить с тобой будут на понятном тебе языке. Храм учит по-разному, но в особо запущенных случаях мы прибегаем… к телесному перевоспитанию. Члены дома Индорил и Редоран весьма в этом преуспели, хотя наши собратья из дома Хлаалу не одобряют подобный подход. К примеру, если на Вварденфелле вы перелезете через ограду в священном месте, да потопчите все на своем пути, то ординаторы храма любезно объяснят о недопустимости подобного поведения в течении пары-тройки часов. Путем вышеназванного телесного перевоспитания, — Гелдс размеренно вышагивал из стороны в сторону, пока Рука методично фиксировал принца за его столом. — Стража скоро вернется, так что советую быть потише. — Пара-тройка часов?! Но это же жестоко! — тан Харвальд посмотрел на брыкающегося подобно норовистому жеребцу принца. — Я не могу просто стоять в стороне, когда… — Нет-нет, леди Альмалексия сказала - до тех пор, пока принц не усвоит. Все зависит от принца и степени убедительности Руки. Не беспокойтесь, кнуты и палки мы использовать не будем — наша госпожа милосердна. А вот зад принца думаю еще долго будет в цвет знамен Пакта, который он так хотел бы видеть расколотым и разбитым. — Вы не посмеете! Только тронь меня и я, принц Скайрима, насажу твою голову на пику! В руке чемпиона Альмалексии сверкнул кинжал и в следующий момент часть ремней на доспехе принца оказалась ловко перерезана. В след за кирасой на землю рухнули бедренные пластины, а затем уверенным движением штаны принца оказались приспущены до колен, обнажая бледные ягодицы. — Что вы задумали?! — Ирнскар дернулся, но путы оказались крепкими. — Мой отец… — Должен был это сделать давным-давно. Тогда у нас не было бы всех этих проблем, усмехнулся Гелдс Индорил. — Тан Харвальд, признайтесь, вы ведь мечтали о подобном? — Пожалуй, что да. Но я связан присягой и не могу повлиять на принца в должной мере. — Что ж, в таком случае наслаждайтесь происходящим. Уверен, король Йорунн не будет возражать, особенно, когда узнает все детали. И что такова была воля госпожи Альмалексии. Тишину прервал глухой звук опустившейся на стол металлической перчатки — видно, для начала Рука решил прибегнуть к более гуманному варианту. Специально или нет, но поборник богини положил её в поле зрения дергающегося принца, чтобы тот мог по достоинству оценить изящную, но угрожающую часть доспехов Рук. — Ну что ж, приступим. В первую очередь, ваше высочество, необходимо научиться вежливости. Особенно, когда речь заходит о союзниках. Тех, кто более зрел, опытен и мудр, — голос Руки был поразительно спокоен и размерен. Было видно, что в отличии от Индорила он не испытывает никаких эмоций относительно своей работы. С каждым словом эльфа на зад принца опускалась серая кисть, оглашая шатер звонкими шлепками. Принц глухо зарычал, пытаясь в очередной раз безуспешно освободиться, за что получил особенно сильный шлепок, оставивший багровый отпечаток на его стремительно алеющей ягодице. — Сопротивление лишь усугубляет ваше положение. Как вы сказали ранее — вы принц Скайрима, а значит должны с достоинством принимать последствия своих деяний. Это делается ради вашего же блага, ибо поверьте — если вы продолжите вести себя подобным образом, то рано или поздно вы можете оказаться на месте вашего дяди… Удары продолжали обрушиваться на изрядно покрасневшую задницу Ирнскара, под размеренную речь эльфа, который наносил по удару с каждым словом. Но вот он сделал небольшую паузу, позволяя ругающемуся на нордском принцу озвучить свои мысли. — Знаешь, куда можешь засунуть свои нравоучения?! Хочешь бить — бей, но избавь меня Шор от твоих нудных нравоучений! — Боюсь, вы невнимательно слушали меня, ваше высочество. Все закончится только тогда, когда вы осознаете всю степень своей неправоты. И научитесь быть более дипломатичным и сдержанным. Уж поверьте, мне это доставляет удовольствия не больше, чем вам. — Да пошел ты в... А-а-а! — в следующий миг ягодицы принца обжог удар узкого ремня ординаторской брони. Руки Альмалексии не просто набирались из лучших ординаторов Храма, но и лично благословлялись самой богиней, получая толику её сил. От того даже выносливому норду, да ещё с таким неиссякаемым запасом дерзости как Ирнскару, этот удар был более, чем ощутим. — Ты с ума сошел?! — Отнюдь. Это ещё милосердно. В особо запущенных случаях мы используем палки и кнуты, но было бы слишком жестоко по отношению к особе королевской крови. А что же до этих следов… — Рука внимательно посмотрел на стремительно набухающий след от ремня, — то оно рано или поздно сойдет. Уж точно до вашей свадьбы, которая явно не наступит, если вы не измените свое отношение к окружающим. Хоть эльф и продолжал говорить, его рука не переставала заносить орудие возмездия, с звонким звуком обрушивая его на покрасневшую, как стяги Пакта, задницу, на которой набухали новые следы нравоучений избранника Альмалексии. Броня самоуверенности и наглости принца дала трещину — да, он привык к боли, но осознание бессилия и абсурдности ситуации, вкупе с осознанием, что на него смотрит тан и эмиссар данмеров подрывали дух Ирнскара. Он продолжал ругаться сквозь сжатые зубы, как полог шатра приподнялся и вместе с холодным северным воздухом в него вошла тан Ода, замершая при входе. — Ваше высочество, ваша стража… — Тан, я приказываю... Ой! — Ирнскар не успел договорить, как ремень попал точно между ягодиц, обжигая чувствительную кожу ануса. — Закройте полог! Зардевшийся принц в ужасе осознал, что пока тан стоит в проходе, его может заметить весь лагерь, тем более что пиршественный стол начинался буквально в паре метров от его шатра… К его счастью, женщина быстро сориентировалась и опустила полог, вопросительно глядя на Харвальда и Гелдса. — Присоединяйтесь, тан Ода. Уверен, что вы в глубине души хотели увидеть подобное, — практически промурчал Индорил, наливая себе вина. — Это происходит по воле леди Альмалексии, её же Рукой. — Вижу, ваша богиня решила, что для того чтобы молодой волк нашел свое место в стае, его должно оттаскать за шкирку, — понимающе кивнула тан. — Что ж, возможно это сработает. Знаете, я просто хотела обсудить с принцем очередной инцидент — вчера он со своей личной стражей спаивали дозорных гарнизона…чем, впрочем, они заняты и сейчас. — Вот как? И это в военное время? Кажется, ваше высочество, вы только что добавили себе еще неприятностей, — заметил Рука, откладывая ремень в сторону. — За такое вообще надо отдавать под суд. Тан Ода, будьте так любезны, принесите мне свежих прутьев. Я как раз видел у воды несколько хороших ив. — А вы потом и с моей стражей потолкуйте, — буркнул Ирнскар, стряхивая невольные слезы. — И можете убрать…остальных? Тан Ода вышла, удерживая полог чуть дольше, чем требовалось. Принц нервно переступал с ноги на ногу, морщась при каждом неудачном движении. Но вот закованная в перчатку рука опустилась на его поясницу, надежно фиксируя юношу, после чего спокойный голос коснулся его слуха: — Вижу вы подаете признаки первых подвижек. Но вы забыли про вежливость. Когда о чем-то просят, принято добавлять «пожалуйста». И ещё, если вы в чем-то виноваты, стоит попросить прощения. — Да-да, прошу прощения! Признаю, был не прав. А теперь может закончим все это и… — Нет. Сдается мне, что вы еще не усвоили урок. Тем более, ваше перевоспитание - лишь часть возложенной на меня миссии. Вам ещё предстоит искупление перед богиней и задетыми советниками. Но мне нравится, что вы начинаете проявлять дипломатические задатки. — Ах ты гуарово… — Мне очень жаль, но вы сами меня вынудили, — данмер вздохнул, после чего обрушил удар закованной в перчатку руки на многострадальный зад принца. — Скамп! — принц громко вскрикнул, а из глаз брызнули слезы. — Я все понял! — Как я и говорил ранее — за все надо отвечать. В этот раз эти слова стоят вам десять ударов. Но в следующий раз я удвою их количество, — посулил избранник богини. — Осталось ещё девять. Если человек или эльф не понимает цивилизованное обращение, то тогда стоит общаться как с гуаром или квама. Боль может быть прекрасным учителем и вам стоит научиться сначала думать, а потом говорить. Карающая длань Руки обрушивалась попеременно, оставляя рельефные отпечатки на уже бордовых ягодицах Ирнскара. К десятому удару принц уже не стеснялся плакать - спорить и сопротивляться с темным эльфом у него не было сил и желания. Каждый раз когда он думал, что хуже уже не может быть, темный эльф доказывал обратное. Снова приподнялся полог и в шатер вошла Ода, сжимая в руках пучок ивовых ветвей, с которых еще капала вода. Ирнскар не без труда посмотрел в сторону женщины, после чего нервно сглотнул. - Простите меня пожалуйста, я все осознал! У меня на заднице уже нет ни одного живого места! А вдруг бой и мне придется идти в атаку? Нам ведь нужно будет провести новый совет и мне нужно будет принять в нем участие! Уважаемый Гелдс, мне очень-очень стыдно за мои слова о вашей богине, народе и...вас, - было видно как тяжело дались последние слова принцу, но он смог сдержаться. После он попытался повернуть голову к Харвальду и подошедшей к нему Оде. - Уважаемы таны, мне очень стыдно, что я называл вас старыми и слабаками. Ваш опыт и навыки неоценимы! - Поразительный результат, - пораженно произнес Харвальд, обводя взглядом собравшихся. - Мне кажется, в этих словах не хватает искренности, - проворчал Индорил, ставя бокал вина на столик. - Хмм, звучит складно, вот уж не думала услышать подобное от вас, ваше высочество, - улыбнулась тан Ода. - Золотые слова, ваше высочество. Я рад, что вы все осознали, но остался последний урок. Считайте это финальной проверкой. Что же касается совета... вы всегда можете провести его стоя. А пока, тан Ода, будьте так любезны, дайте мне розги, - под красноречивый взгляд Ирнскара, темный эльф взял пучок свежих розг, рассек ими воздух на пробу, после чего одобрительно кивнув вернулся на позицию рядом с принцем. - Я полагаюсь на вашу сознательность и смирение - поэтому будьте так любезны отсчитать пятьдесят ударов. И не сбивайтесь, не то мы начнем сначала. Вы ведь умеете считать? - Пятьдесят!? Да я же после ваших уроков знаете сколько сидеть не смогу!? - Шестьдесят. Ещё есть желание спорить? - Нет, - злобно сверкнул глазами принц, но быстро осознав плачевность своего положения, переступил с ноги на ногу и добавил, - Никак нет, господин-Рука-Альмалексии. - Усвоили все таки. Молодец, ваше высочество. В таком случае, начнем. - Раз! Два! Три! - принц послушно считал, когда с гулким свистом розги рассекали воздух и обрушивались на истерзанную перевоспитанием венценосную задницу, на которой все еще багровел отпечаток руки карающей длани Альмалексии. - Тридца-ать! Рука обрушивал удары с точностью метронома, нанося их с оттягом и кладя их один за другим. Для пущего эффекта он старался зацепить и внутреннюю сторону бедра, вызывая у принца очередные вскрики. Вот он заменил пришедшие в негодность прутья и наказание продолжилось. Таны тактично отвели взгляды - все таки они любили своего принца, даже несмотря на его тяжелый характер, в то время как Гелдс смаковал завершение экзекуции. - Пятьдесят восемь! Пятьдесят девять! Шестьдесят! - на последних ударах голос Ирнскара сорвался и он обессиленно опустился на стол. Снова блеснул кинжал и путы, удерживавшие принца, упали к его ногам. - Надеюсь, вы усвоили урок, ваше высочество? - Рука забрал перчатку со стола, надевая её обратно на свою кисть. - Чем вы намерены сейчас заняться? Опустившийся перед столом принц зашипел, когда зацепил горящей кожей свой сапог, но голос данмера заставил его тут же ответить, смахивая слезы с рыжей бороды и усов: - Извиниться перед аргонианами. Загладить перед вами вину. Собрать совет. - Меня устраивает этот ответ. Но учтите, если вы продолжите в том же духе...то мы продолжим наш разговор. И запомните - я слежу за вами, ваше высочество. Избранник Альмалексии поклонился собравшимся и направился к выходу из шатра, столкнувшись при входе с подвыпившими телохранителями принца. - Ваше высочество, ик! Мы слышали ваши крики и... Ой. - А я как раз думал вас искать, - усмехнулся Рука. - Прошу пройти со мной, нам есть что обсудить... Кажется, этот день обещал стать незабываемым не только для принца, что стремительно пытался привести себя в порядок, пока весь лагерь не узнал о случившемся.