Завтра будет новый день

Но, любя, мы любили сильней и полней Тех, что старости бремя несли, — Тех, что мудростью нас превзошли, — И ни ангелы неба, ни демоны тьмы, Разлучить никогда не могли, Не могли разлучить мою душу с душой Обольстительной Аннабель-Ли. (с) Эдгар Аллан По

Любить так сильно, чтобы в наказание забыть о своих чувствах на четыреста лет… Не помнить, терзаясь в неведении. Любить так сильно, чтобы в наказание помнить о своих чувствах, в то время как твоя любовь забыла о тебе… Помнить, терзаясь в молчании. Ку Рён не знала, что было в других прошлых жизнях Пак Чжун Гиля, в которых уже не было ее, но появились другие люди. Да и она сама не очень хотела об этом знать. Их нить была разорвана, и в последующих реинкарнациях у него должна была появиться новая семья. Что же заставило его стать жнецом? Боль была столь велика и не утихала, что Чжун Гиль не смог больше переносить ее в своих перерождениях и решил отказаться от череды жизней, чтобы стать жнецом. Он думал, что таким образом сможет найти в этом забвении утешение, хотя это было всего лишь самообманом. Пак Чжун Гилю хотелось бы жить в мире без боли и страданий, но такой мир – это мир без чувств… А как он мог отказаться от своих чувств? Только если забыть о них, но не стереть полностью из своей души. Взять вину Ку Рён на себя – лишь малая толика того, что Чжун Гиль мог сделать для нее. Если вспомнить прошедшую пару столетий, в течение которых они работали бок о бок, то на лицо напрашивалась ироничная ухмылка: они были так близко и одновременно так далеко друг от друга всё это время. И всё же нельзя было сказать, что Пак Чжун Гиль был абсолютно равнодушен к своей подчиненной. Крохотное зерно привязанности всё же успело прорасти в его душе. Когда Ку Рён покинула его отдел ради спасения тех людей, которых Чжун Гиль презирал больше всего на свете… Ужасное ощущение предательства затопило сознание, в котором смешались чувство собственничества и того забытого, что неотвратимо тянуло его к ней на подсознательном уровне. Тогда, когда Пак Чжун Гиль стоял на коленях, понурив плечи и низко опустив голову, всем своим видом олицетворяя искреннее раскаяние, грудь Ку Рён словно сдавило стальное кольцо. То, что сказала она, то, что сказал он – было совсем не тем, что на самом деле они чувствовали. Что можно было сказать спустя столько лет разлуки – спасибо и прости? Те слова, которые необходимо научиться говорить раньше, прежде чем настанет момент, когда придется произнести их в слезах от обуревающих эмоций. Они всегда общались предельно вежливо, соблюдая субординацию, пока эта тонкая грань не надломилась из-за прозвеневшего в воздухе обращения: - Рён-а. Сердце пропустило удар, а потом ухнуло куда-то вниз на дно давно похороненных надежд и чаяний. И болезненно забилось вновь. Имя продолжало звенеть в ушах и эхом отражаться от стенок души Ку Рён, прошлось по струнам, которые, как она думала, были давно порваны. Но, как оказалось, ее сердце всё еще явственно помнило отголоски того голоса и интонации… Словно музыкант, который мог потерять память и забыть, как играть, но едва взяв в руки музыкальный инструмент, вспомнил и воспроизвел мелодию по памяти рук, по памяти сердца. То, что забыть было не силах. Она сказала, что чувства прошли. Он сказал, что сделал это не из-за чувств, и что во всем виновата его гордыня. Тогда почему же их глаза говорили совсем другое? И если чувства прошли… Почему даже спустя четыреста лет она всё еще пользовалась красными тенями? Ку Рён собиралась уйти, но остановилась перед выходом из комнаты наказаний. Пак Чжун Гиль снова низко опустил голову, словно в покаянии, как вдруг до его ушей донесся приближающийся стук ее каблуков. Ведь на самом деле Ку Рён не хотела поворачиваться спиной и вернулась напоследок. Она опустилась перед ним на колени и заставила посмотреть на себя. Если губы могли солгать, то глаза – никогда. Потом обняла и тихо, надрывисто, прошептала: - Я скучала по тебе. Я так давно просто хотела снова прикоснуться к тебе… - Я тоже… безумно по тебе скучал. Я так давно хотел обнять тебя. Чжун Гиль не мог обнять в ответ, потому что его руки были связаны наручниками, но отчаянно зарылся лицом в ее плечо. Ку Рён почувствовал его слезы на себе. Так больно и горько, на душе словно скребли кошки, а сердце безнадежно ныло, и хотелось просто вырвать его, чтобы больше не терзаться от этой печали, и в то же время… Как ни странно, оба наконец-то почувствовали облегчение. Они должны были закрыть гештальт: перевернуть последнюю страницу книги своей прошлой жизни, поставить точку над теми страданиями, которые не давали покоя четыреста лет, чтобы наконец отпустить терзающие их сожаления из своего сердца. И… чтобы, возможно, перелистнуть первую страницу новой книги их настоящего. Той, в которой старые обиды стерты, словно слова на песке морским приливом. Той, в которой они смогут ясным взором посмотреть в завтрашний день и улыбнуться друг другу. Теперь действительно не осталось никаких сожалений. Может быть, сейчас алая нить их не связывала, но бывают связи еще более крепкие, над которыми не властны законы мироздания. Искупление грехов, прощение и спасение самих себя – всё это может повлиять, что нить по своему желанию снова возникнет, когда ей заблагорассудится. Ведь говорят, что для родственных душ не существует ни времени, ни пространства, ни расстояния. Даже если что-то оборвалось вчера, оно может сплестись новым узором завтра. Нефритовый Император не мог вмешиваться в чужие судьбы, но мог косвенно влиять на некоторые события. Так Ку Рён был навеян один сон. В мире живых ей и Пак Чжун Гилю выдалось не очень много времени провести вместе. У них не было возможности дождаться своего дитя. Но что если нападение варваров не случилось бы именно в то время, когда они были молоды и счастливы? Если бы они жили в тот период Чосона, мирный и процветающий, чтобы дождаться момента, когда пряди волос бы посеребрились… - Матушка! Сон казался очень реалистичным. Ку Рён снова, как и когда-то давно, была наряжена в ханбок, вот только она была уже не так молода. К ней подбежал молодой человек в лощеных одеждах для охоты. И выглядел он как… - Чжун Ун? - Матушка, посмотрите, мне удалось подстрелить тигра, что терроризировал соседнюю деревеньку! – гордо сообщил он, улыбаясь в своей привычной манере. – Теперь мирные жители смогут спать спокойно. - Как ты меня назвал? – в замешательстве спросила Ку Рён, не понимая, почему Чжун Ун оказался в Чосоне и называл ее мамой. – И почему ты так… - Матушка, что с вами? Вам нездоровится? – Он обеспокоенно подошел к ней ближе, взяв за запястье, чтобы нащупать пульс. – Вроде бы, сердцебиение в норме… Или вы переживаете за отца? Он обещал вернуться сегодня. - Какого еще отца… – Ку Рён растерянно вырвала руку, чтобы Чжун Ун перестал ее щупать, как вдруг его взволнованный взгляд перевелся в другую сторону. - Отец, ты вернулся! Сердце Ку Рён взволнованно забилось. Чувствуя, что ее пальцы против воли начинают подрагивать, она усилием воли заставила взять себя в руки и тревожно посмотрела в ту же сторону, что и Чжун Ун. - Отец, ты вовремя, – продолжил говорить юноша по мере того, как мужчина приближался к ним. – Матушка места себе не находила, всё ждала твоего возвращения! - Я тоже скучал по ней. Их взгляды встретились. Пак Чжун Гиль, казалось, стал еще краше с возрастом, и от этой зрелой красоты и его взгляда, устремленного на Ку Рён, перехватывало дыхание. Если прошло столько лет… возможно ли, чтобы чувства людей не охладели, а стали только крепче? Чжун Гиль протянул руку, чтобы дотронуться до ее щеки, а в следующее мгновение ноги Ку Рён слегка подкосились, и она чуть не упала, услышав столь знакомый голос, произнесший той далекой, почти забытой интонацией обращение, которое она всё еще хранила в своем сердце: - Жена моя. Чжун Ун стоял рядом и вовремя обхватил Ку Рён за плечи, чтобы она устояла на месте. - Видите, я же говорил, что она вся испереживалась! Может, отведем ее к лекарю? Ку Рён отстранилась от юноши, пытаясь вернуть себе самообладание. - Не надо, со мной всё в порядке. - Я так и знал, что матушке нужно просто увидеть отца, чтобы ей стало лучше. Сколько вам лет? Ведете себя как подростки! Аж завидно. – Чжун Ун состроил гримасу. Чжун Гиль усмехнулся и похлопал его по плечу. - Когда-нибудь и ты встретишь предначертанную тебе спутницу жизни. Кстати говоря, по дороге сюда я слышал, как в городе вовсю обсуждали твои подвиги. Это ведь ты избавился от того опасного тигра, который пожрал нескольких невинных крестьян из ближайшей деревни? Это достойный поступок. К слову, хочу добавить, что мы с твоей мамой познакомились как раз на охоте, вот только в те времена мне не выдалось поймать тигра, чтобы впечатлить ее. - Вы даже познакомились в юном возрасте! – заныл Чжун Ун. – А мне уже сколько? И что-то судьба не спешит меня сводить с кем-то! Ку Рён молча слушала и наблюдала за ними. Всё казалось таким настоящим и нереальным одновременно. Как будто она невольно оказалась в какой-то параллельной вселенной и заняла место той другой Ку Рён. И всё же грудь сдавило от щемящего теплого чувства, которое переполняло ее изнутри. Из мыслей женщину вывело обращение: - Рён-а. Сердце снова подскочило как шальное и отчаянно затрепетало подобно маленькой птице в клетке. Как будто она снова юная девушка и испытывает робкую нежность, которую доселе ни к кому не чувствовала. Ку Рён посмотрела на Пак Чжун Гиля, зовущего ее по имени, и на Чжун Уна рядом с ним, тепло улыбающегося им обоим. Чжун Гиль протянул ей руку. - Пойдем домой. Ку Рён почувствовала предательский румянец, заставивший вспыхнуть щеки. Опустив взгляд и слегка кивнув, она протянула руку в ответ, а с губ, почти неслышно, сорвалось тихим шепотом застенчивое: - Муж мой. Ку Рён резко проснулась, вскочив с подушки и помотав головой, чтобы прогнать остатки сновидения. Она неосознанно прикоснулась кончиками пальцев к своей щеке, на которой обнаружила мокрую дорожку от слез. Она не знала, что Пак Чжун Гилю приснился такой же сон. Они оба об этом не расскажут. До тех пор, пока… Ку Рён улыбнулась. Больше не было причин проливать слезы над тем, что было когда-то или над тем, что не случилось вовсе. Времени в запасе теперь достаточно, чтобы прочертить новый путь, в котором не будет места сожалениям. Что бы этот сон ни значил, пусть даже это была лишь пустая фантазия, которую разыграло ее воображение, но он приятным теплом обволок ее душу, согрев сердце. Надо подготовиться к возвращению Чжун Уна. Когда Ку Рён и Пак Чжун Гиль встретятся с ним снова спустя сорок девять лет и два месяца, на этот раз даже вечность их не разделит. Да и с Чжун Гилем ей предстоит построить общение заново. Не найдя в себе сил жить сегодня, они решили продолжить жить завтра. То, на что не хватило храбрости сказать сегодня, они найдут в себе смелость сказать завтра. Стоить только помнить, что каждый новый день в итоге превратится в сегодняшний. И пока не наступило Завтра, у них всё еще есть Сегодня.