По обе стороны войны

      Как это было давно – война? Наверное мало кто на это ответит точно, пока не проверят информацию в интернете.       Что происходило? На это ответят ветераны, которые, хоть и с трудом, но расскажут.       Какова была их роль в этой кровопролитной войне? Не каждый ответит, по крайней мере дословно, а кто-то соврёт. Ведь, узнав правду, обязательно найдутся те, кто тебя отвергнут.       Это был отряд национал-социалистов «Du Hast 10-d», состоящий из четырёх человек. Их задача заключалась в зачистке небольших деревень и разведка, однако уже после битвы под Уеллоухардом именно этот отряд был назначен для бомбардировки всех крупных городов Лесного Содружества.       Флаппи входил в этот отряд. Он не был жестоким внутри, однако был таковым снаружи. Его мысли были сосредоточены на выполнении приказов, на исходе войны, но никак не на личных интересах. У него не было времени на то, чтобы хоть как-то отречься от происходящего, каждая секунда могла стать последней. А он, в отличии от его компаньонов-смертников, хотел ещё увидеть сестёр. И во время пути в траншеях, зелёнка нередко думал о них.       Несмотря на его характер, это не помешало Флаппи среди его отряда быть тем, у кого опыта больше всего. Именно он в позже был лидером отряда. До сих пор что-то сохранилось с этих времён...       Операционная группа «Special Forces Group», или как её все привыкли называть «SFG» и «Spource», была создана для массовой очистки своих земель от вражеского влияния. Подрывы, расстрелы, незаметное устранение – всё это было проделано ими. В группу входило от 15 до 20 человек, в редких случаях 25-30. Лесное Содружество создало несколько подобных операционных групп, однако именно «SFG» была более «модернизированной», по сравнению с другими. Им чаще поручали опасные операции и миссии, из-за чего вместо 20 человек вернуться могли только 14 или 5, редко меньше.       И именно сюда позже входил Филлип Медведев, более известный нам как Флакпи. Он был серьёзен, вспыльчивым, рассудительным, однако чаще всего предпочитал быть стратегом, нежели тактиком. Нередко идя против собственных принципов и обещаний, салатовый терялся среди куч нацистов, всегда больше других будучи покрыт кровью. Снаружи он бвл для всех, пожалуй, как «тот самый солдат, на которого хоть когда-то надо ровняться», однако внутри он был немного иным. Филлип был никем. У него не было как такового детства, с малых лет вынужден был заботиться о себе сам. Он рос кровожадным, пугающим и, как говорили соседи, безумным. Казалось, что для него кроме крови ничего не могло существовать. Однако всё это было ложью.       Он был ярым добровольцем в армию, добровольно, раньше чем другие его соотечественники, побрёл на фронт, нередко выручал товарищей. Для него война – лучшее в жизни. Однако чем дольше она длилась, тем больше мнение менялось. И всё, что ему хотелось тогда, просто чтобы всё как можно скорее закончилось...       Как они встретились? Почему не убили друг-друга? Кто сделал первый шаг?       Это был октябрь. Сырость, грязь – всё как надо. Флаппи с остальными только закончил разведку недавно захваченной деревни Айсенна. Товарищам мишка приказал доложить начальству в письменном виде, а сам решил немного осмотреться. Вокруг было красиво и мысль, что всё это будет жестоко уничтожено, вызывала лишь грусть и сожаление. Остановившись у ям, вырытых служебными овчарками на случай, если придётся всё-таки подрывать танки Лесного Содружества, Флаппи услышал шелест листвы. Один, второй, третий. Насторожившись, зелёнка хотел приготовиться стрелять, как его тут же пнули в грудь и тот упал прямо в яму. Над ним вмиг нависла тень фигуры, которая уже перезаряжала автомат. И это был конец, Флаппи знал это. Он зажмурился, ожидая выстрела, однако была лишь тишина.       — Что, взрослые нацисты ведут себя как маленькие? Немча, где же твоя жестокость и вспыльчивость, а?– язвительно сказал голос, имеющий некую хриплость. Флаппи медленно раскрыл глаза, смотря на незнакомца. По форме было понятно, что этот зверёк принадлежит вражеской стороне. Золотистые глаза, шерсть, сливающаяся с листьями деревьев и три полосы зелёной краски на мордочке. Морда едва заметно улыбалась, хотя это больше было похоже на оскал, однако было ясно, этот имел заострённые зубы. Тоже медведь. Он ждал ответных действий, или хотя бы слов.       — Неужели все нацисты по-вашему такие?– растерянно, явно ещё не до конца собравшись, спросил зелёнка.       — Ну, одного отличного от них я знаю в лицо.– ответил чужак, присев на корточки у края, не снимая взгляда с Флаппи.       — И... Кого же?– с недоверием (а может, это была острожность?) поинтересовался зелёнка, заметно понизив тон, отчего его голос казался ниже обычного.       — Тебя, зелёнка.– съязвил златоглазый, после чего залился ядовитым и негромким смехом. Флаппи насупился, встал и начал вылазить с ямы.       — Я должен убить тебя.– серьёзным голосом напомнил вслух национал-социалист, наконец выбравшись из ямы и неспешно тянувшись к своему оружию. Будто от растерянного мишки не осталось и следа. Это даже в какой-то мере удивила Флакпи.       — О, я знаю.– саркастично ответил Филлип,— Однако повремени с этим.       — Почему ты меня не убил?– поинтересовался Флаппи, перезаряжая оружие, стоя спиной к собеседнику.       — А почему ты меня не убил, м?– ответил вопросом на вопрос Флакпи, явно издеваясь над зелёнкой.       — Во-первых, я тебя не видел. Во-вторых, ты напал неожиданно, тем самым застав меня врасплох. И в-третьих,– он едва слышно фыркнул, словно испытывал отвращение.— я как раз собирался это сделать. И сделаю.       — Что, немча, жизнь не дорога?– усмехнулся златоглазый.— Уж тебе-то, я уверен, она дороже чем кому-либо.       — Ты меня просто провоцируешь.– сухо произнёс мишка, нацелившись на собеседника.— Однако зря.       — Эй-эй-эй! Погоди!– воскликнул Флакпи, подняв лапы вверх.— Не для этого я тебя в живых оставляю, чтобы ты меня ушатал свинцом! Остынь, гут?       Флаппи убрал оружие, но недалеко. Флакпи это расценил как согласие. Едва слышно вздохнув, Филлип сделал несколько небольших, но неспешных шагов к зелёнке.       — Зачем ты это делаешь?– враждебно спросил Флаппи, скрестив лапы на уровне груди.       — Ты действительно не рождён для жестокости, зелёнка.– отрешённо проговорил Филлип, сокращая расстояние.— Ты не такой, как они.       — И?– Флаппи выгнул одну бровь.       — Может, будем знакомы?– с надеждой в голосе спросил златоглазка, разводя лапами. Это ввело Флаппи в тупиковую ситуацию. Теперь он не был с виду таким серьёзным и холодным, грубым, но всё ещё таковым пытался быть.       — Знакомство? С тобой?– зелёнка с отвращением фыркнул.— Неужели ты действительно думаешь, что я заинтересован в дружбе с врагом?       — Это не наша война. Это война тех, кто её начал.– Флакпи заметно погрустнел, поджав уши.— Не пытайся быть таким, как твои соратники, ты не такой как они. И это не плохо, это очень даже хорошо. Они до последней извилины будут верны лишь фюреру, а у тебя есть своё «я», ты не должен его прятать о-то всех только из-за того, что это не принимается ими.       Флаппи начали терзать мысли и сомнения, он опустил взгляд куда-то вниз, очевидно размышляя. Филлип лишь молча смотрел на собеседника, ожидая его ответа. Наконец, национал-социалист поднял на него взгляд. И заметно смягчился в выражении мордочки.       — Флаппи Медведев.– он протянул лапу.       — Филлип Медведев.– с усмешкой, заметно повеселев ответил второй, пожимая лапу.       Так, собственно, началось их знакомство. И с каждым временем, которое они уделяли друг-другу, оба стали не просто знакомыми, они считали себя братьями. Лес возле деревни Айсенна стал их любимым местом и своего рода символом отношений. Они не были предателями Родины, они были по обе стороны войны, но никогда не относились к разным странам.       Со временем Флакпи начал понимать, что как бы он не хотел, а из-за новых указов все участники операционных групп должны будут стать смертниками. Но он не хотел умирать. Он наконец нашёл то, чего ему не хватало и не хотел, чтобы Флаппи остался один. Филлип долго думал, сомневался, даже поверхностно советовался с зелёнкой. И в конечном итоге сделал то, что считал правильным. Написав письмо в родную деревню, где он рос без детства, Филлип установил при помощи астральной эссенции связь с Флаппи, по сути перенеся свою душу в него. Его тело было спрятано в ту самую яму, с которой, по сути, началось знакомство. И, уже живя в разуме своего братца, Филлип оставил прошлое, начал жить настоящем и привыкать к изменениям. От Филлипа ничего не осталось. Не было тогда того серьёзного, рассудительного и толкового медведя, который вполне говорил дело. Минус решения был в том, что салатовый стал тем, кем был до переломного момента в войне – кровожадным, пугающим и безумным. Став, по сути, другой версией Флаппи, за ним закрепилось имя Флакпи, поскольку Филлип не был мастером в плане фантазий.       Но и это со временем изменилось. Флакпи практиковался, изучал возможности. Ведь не просто же так он смог отделяться от Флаппи?       И тогда, они смогли любить друг-друга не только умом и сердцем, но и плотью.