In your hands

У Роу грубые и мозолистые руки, а вот касания нежные и мягкие. Для них обоих то, что происходит между ними, в новинку, и пилигрим не может перестать подмечать подобные мелочи. Лейтенант двигается осторожно и медленно, он бережен с Эйденом, как с девушкой. И даже если парнишке очень хочется, чтобы тот был немного грубее, он боится попросить. Руки Роу касаются и ласкают его до того долго, что Эйден начинает будто плавиться и таять, становится податливым и послушным, как комок мягкого теста в умелых ладонях. Парень закрывает глаза и закусывает губу. Он дышит так глубоко и часто, что, кажется, у него сейчас начнется гипервентиляция, легкие жжет, а голова кружится, в ней становится легко и пусто. Роу на несколько секунд останавливается и дает ему отдышаться, но Эйден не хочет этой паузы, он хочет забыть все на свете в этих грубых руках. Они оба здесь, в этой тускло освещенной фиолетовыми лампами комнате, потому что оба потеряли нечто очень дорогое. Эйден никогда не спрашивал (они с лейтенантом вообще общаются кивками и редкими фразами, им не до долгих и глубоких разговоров, не до пустой болтовни), но он своими руками оборвал крупные лепестки тех мутировавших цветов и дал их Айтору. Он сам видел и слышал, как нервничала и кричала Патрисия у постели мужа, но также он видел, каким убитым и измученным выглядел Роу. Лейтенант старался не показываться на глаза жене своего друга, но его взгляд о многом сказал пилигриму. Все же Эйден никогда не был тупым или слепым. Все эти мимолетные касания и тихий шепот, который тут же прекращался, когда он входил в кабинет капитана миротворцев с новостями или ценной информацией… Тем больнее было видеть живого и здорового Айтора в «Рыбьем глазу», твердо решившего вернуть свою жену любой ценой. Эйден невольно метнулся взглядом к лейтенанту, сидевшему в дальнем темном углу с бутылкой паршивого виски, и боль в его глазах так удивительно отражала его собственную. Эйдена притягивает этот взгляд больной и брошенной собаки. Если бы при его последнем разговоре с Хаконом тогда, на Базаре, когда он держал в руках арбалетный болт и тупо смотрел на три ровных, глубоких отметины от Лазаря на его груди, ему бы дали зеркало, в отражении он бы увидел такой же взгляд, полный боли и отчаяния. Пилигрим идет к столу, за которым тихо и методично упивается Роу. Он садится напротив и молча смотрит на него. Так все и начинается. Теперь они в этой полупустой комнате, если не считать ультрафиолетовых ламп и продавленного матраса, заменяющего им нормальную кровать. И в этой комнатке они спасаются от своей хвори в объятиях друг друга. Как и во всем, что он делает, лейтенант прямолинеен и методичен в постели, его ласки приятны, но Эйден не может перестать сравнивать Роу с тем, кого у него никогда не было. С Хаконом любое занятие – это ходьба по минному полю, и пилигрим не сумел бы даже представить, какой безумный был бы секс с ним, но не перестает пытаться представить. Он не может ненавидеть бывшего ночного бегуна, а потому каждый его разговор с Лоан заканчивается тем, что, когда его подруга говорит: «Я ненавижу его», в голове Эйдена, словно мантра, звучит: «Заткнись, заткнись, заткнись…». Он несправедливо зол на Лоан. И пилигрим с ужасом понимает – это только от того, что у нее было с Хаконом то, о чем он сам так яростно мечтает. Многим позже, когда Роу уже нет в живых, и от этой мысли в груди у Эйдена тупо и болезненно ноет, двое мужчин стоят друг напротив друга в полумраке заброшенной церкви. Пилигрим старается не бить слишком сильно, но Хакон не оставляет ему выбора. Он силен и напорист, ему так нужен этот ключ, что Эйдену хочется запрокинуть голову к расписанному потолку и заорать. У ночного бегуна, кажется, был сломан нос, от этого под глазами были темные, почти черные круги, сломано, как минимум, два ребра (Эйден отчетливо слышал хруст), но мужчина все равно поднимается и направляет на него оружие. - Отдай мне ключ, Эйден! - Я не хочу с тобой драться, Хакон, - отвечает ему пилигрим зло и утомленно. - Я тоже не хочу, но мне нужен ключ, малыш… - Его бывший друг со стоном сжимает перебитый бок, но не отступает. Эйден смотрит на него долго, жадно, чувствуя, что безумно устал. - Я люблю тебя, - отвечает парень невпопад и тяжело садится на пол, уже не ожидая нового нападения.