Свадьба понарошку

Юнги просыпается и чувствует себя тяжёлым, будто ему влили тонну железа, причём вместо мышц и костей. Тело тяжеленное, голова свинцовая, конечности титановые, аж шевелить трудно. С трудом привыкнув к свету, он моргает, глотая вязкую слюну и давится. Во рту сухо, хоть из шланга поливай. — Мин Юнги-щи? — торопливо входит заведующая, а за ней и Чимин, у которого взволнованный взгляд, блуждающий по нему. — Как вы? — П-паршиво, — хрипит он и тянется к стакану воды. — Не двигайтесь и никаких резких движений, мы поможем… Доктор Пак? — говорит зав, помогая ему принять удобное положение. Чимин преподносит стакан воды к его губам, смотря ему прямо в глаза. Непонятно какие чувства одолевают омегу, но странная клокочущая дрожь пробегается по позвоночнику альфы от его взгляда. Юнги жадно осушает стакан и просит ещё. Когда наконец, он немного приходит в себя, начинает: — Что случилось? — Господин Мин, я приношу извинения от лица всех нас. Вас… вам сделали инъекцию наркотического вещества, весьма большой дозы, но мы успели, прежде чем тот человек ввёл бы всю дозу. Его забрала полиция, можете не беспокоиться. И в качестве извинения, мы не возьмём с вас оплату за лечение, — деловито и громко говорит зав, немного кланяясь ему. А Юнги уставился на неё во все глаза и глупо моргает? Ему не нужно будет платить? Можно не влезать в очередной долг? Это ж… ух ты, это ж надо! Вот это удача. Хотя. — Вы можете не волноваться, ещё один день побудете тут, под нашим присмотром. Пока можете позавтракать, Мин Юнги-щи, — сказав это, зав снова чуть кланяется и спешит выйти из палаты. — Что за цирк вы тут устроили? Если хотел не платить за лечение, мог бы дать знать, — шипит Чимин, недовольно глядя на него, удостоверившись, что их никто не слушает. — Что? — в шоке спрашивает Юнги. Почему это омега обвиняет его? Как-никак, это он чуть копыта не откинул. Альфа бы разозлился, но он чувствует себя не то овощем, не то дождевым червём, который безуспешно пытается выжить. — Что слышал, — закатывая глаза, ворчит омега. — Ты… — и Юнги глубоко дышит, стараясь не дать этому омеге в нос, — ты думаешь, я устроил это «представление» специально? Вколол себе непонятно что и чуть не сдох? — грозно тараторит он. — Остынь, всего лишь несколько миллиграмм кокса. Твои анализы и показатели в норме, — спокойно отвечает Чимин, что-то записывая в его карту, вызывая волну гнева. — Не повезло твоим будущим мужу и детям, раз тебе плевать на своего пациента, которого кстати, чуть ли не лишили жизненных органов прямо под твоим носом. Тоже мне доктор, — недовольно бурчит альфа. Омега не отвечает. И поставив перед ним ещё один стакан воды, удаляется, быстро хлопнув дверью палаты. А Юнги не может поверить, что ему приписали соучастие в извлечении собственных органов. Что не так с этим доктором-женихом? Неужели было похоже на постановку? Альфа сердится и ругает омегу на чём свет стоит. Радость от бесплатного лечения — улетучилась, а ощущения своей никчемности и жалости захлестнули всё его нутро. Когда-то давно ему было всё ни по чём. Крути мяч, да играй себе. Никаких тебе проблем, было где жить, спать, есть, тусить. И омеги штабелями падали к нему в ноги. А теперь нужно максимально выживать. Временами, особенно, в летне-весенний период, он ночевал на улицах, питался объедками в уличных ларьках, получая презрительные взгляды и злые возгласы; спал в парках, стадионах, поле. Бывали и продавцы, которые угощали его тёплой едой и чаем, тогда Юнги казалось, что мир не без добрых людей. Он потом помогал им в уборке, получая ещё и благодарности. Со временем он привык к такой жизни. Даже обрёл постоянных «кормильцев». Это одна пожилая супружеская пара и Мин им посильно помогает до сих пор. А другой — альфа средних лет, который научил его выпивать так, чтобы не было потом похмелья. Только от этих троих он не получал жалостливые, сочувствующие взгляды и речи. Чему был безмерно благодарен и рад. А сейчас ему выпал джекпот. Его полечили, подлатали и даже денег не возьмут, которых у него нет. Но отношение омеги к нему всё перечеркнуло. Неужели он и правда такой жалкий, не вызывающий доверия и хоть шанс на хорошую жизнь? Он покушал, впервые не ощущая вкуса больничной еды. Всё же, слова Чимина задели альфу. Его снова прокапали, перебинтовали руку и дали банановый лёд. Заведующая ещё пару раз заходила и спрашивала о его состоянии. На руке имелась длинная рана, благо не широкая. Зав сказала, что вена не повредилась, лишь кожа. Он бы обрадовался, но что-то гложит его изнутри. — Мин Юнги-щи, после обеда к вам придут из полиции и зададут пару вопросов… Уму непостижимо поступить так с человеком, да ещё и в больнице, — причитает зав и проводит осмотр сама. — Наверное, хотя не наверное, а совершенно точно, тот человек психически неуравновешен. Хорошо, что он не успел сильно навредить вам. Какого чёрта? Люди из полиции? Этого ещё не хватало. Его нет в их базе, но если узнают, что он баловался незаконными веществами, вряд ли погладят по голове. А дилер мог выдать всё, что угодно. Настроение Юнги опустилось ниже плинтуса и наплевав на всё, засыпает. Хотя бы наберётся сил. — Юнги, здесь полиция, просыпайся, — первое, что он слышит придя в себя. Это Пак. Кто бы сомневался. Он медленно открывает глаза и встречается с большими карими взволнованными глазами. — Чего тебе? — гневно начинает Юнги. Он ведь хотел поспать. А недавние слова омеги вновь маячат в голове. — Там полиция говорю, — шипит Чимин, будто их уличили в чём-то противозаконном. — И что? Пускай заходят, раз уж ты меня разбудил. Чимин выходит из палаты, приглашая двух молодых людей в форме. За всё время беседы со служителями закона, макушка или тень Пака мельтешила рядом с палатой. «Чего он завёлся? Ведь, это не его допрашивают» — думает Юнги, краем глаза замечая тушку омеги рядом с дверью палаты. Полицейские, хвала всем богам, ничего серьёзного не сказали. Лишь спросили про состояние, помнит ли что было и знакомы ли с мистером Бо. Бо? Этого бугая зовут мистер Бо? Юнги еле сдерживает себя, чтобы не рассмеяться на всю больницу. Вжимает ногти в ладонь и кусает внутреннюю сторону щёк. Что за Бо? Теперь понятно, почему он такой нервный. Полицейские, пожелав ему скорейшего выздоровления, прощаются. И тут Юнги прорывает. Он смеётся как не в себя и мечется по кровати, вымещая все эмоции. Бо! Мда, действительно, Бо. — Смотрю, совсем с ума сошёл, — говорит омега, закрывая дверь за собой. — Бо, Чимин, Бо… — и Юнги продолжает смеяться, держась за живот. Надо же, когда он в последний раз так смеялся? Аж живот заболел. — Что за «бо»? — спрашивает доктор, присаживаясь на его кровать. — Всю жизнь я боялся человека по имени Бо, — пытаясь отдышаться проговаривает альфа, кряхтя и тяжело выплёвывает каждое слово. — У тебя что, галлюцинации? — Пак начинает светить фонарём ему в глаза. — Да отстань ты, — и он резко отталкивает его руку в сторону, а врач чуть ли не роняет свою вещь. Юнги пока восстанавливает дыхание и эмоции, Чимин возится с мониторами и проверяет его показатели, записывая в карту. Потом омега ставит рядом стакан воды и выходит, ничего не сказав. Альфа окончательно успокаивается и берёт себя в руки. Он снова пропустил обед, но ему привозят его на специальной каталке, даже с двумя горячими, салатом и соком. Настроение быстро повышается, когда он заморил червячка и сейчас блаженно отдыхает. *** Утром следующего дня, его в больнице больше ничего не держит. Он сжимает в руках рекомендации и рецепты лекарств, необходимых для восстановления. Ему на ресепшене всучили ещё и растворимый витамин, почему-то. Альфа оглядывает коридор и думает, что будет скучать, особенно, по кровати. Его ещё нигде так не кормили, лечили и заботились. Возможно, нужно было сказать, что ему некуда идти и может быть, они оставили бы его? Но, вздохнув глубже, он покидает здание. Не решается далеко уходить, поэтому присаживается на ту самую скамью, в которой он оказался почти неделю назад. Вроде, всё как обычно. Ему теперь нужно искать, где переночевать. Может, пойти в ларёк с пожилой парочкой и попросить их, чтобы покормили? Но. Он на пути освобождения от долгов и у него теперь есть «жених». Как назло Пак ушёл, сдав свою смену другому, а Юнги не знает ни его адреса, ни его номера телефона. Хотя, если бы и знал, не смог бы позвонить. У него самого нет сотового. Всё отобрали люди дилера, а он больше не покупал после третьего изъятия, так как не на что и незачем. Ещё только утро, а надо бы найти убежище на ночь, покушать, придумать план свадьбы. Свадьба! Ещё одна головная боль. Где найти деньги? Весь день уходит на мысли о свадьбе, но так ничего путного не придумывает и отправляется к своим «друзьям». *** — Аджума, — кричит Юнги, замечая пожилую даму с тазиком овощей и спешно идёт навстречу. — О, Юнги-я, ты где так долго пропадал? —удивлённо хрипит низенькая женщина с мелкими кудрявыми волосами. Её морщинистое лицо растягивается в улыбке, а альфа думает и радуется, что заметили его долгое отсутствие. — Были дела, извините, что не предупредил, — кланяется он и пожимает протянутую руку. Рука немного грубая, морщинистая, но такая тёплая. — Проходи, у нас там есть понтэги, банчжоппанг, пянсе и топпокки, — пропевает женщина, приглашая его внутрь. Ничего не изменилось в ларьке: тот же запах жареной и тушеной еды, звуки жарки, нарезки, кипения доносятся из тёмного угла. Всё те же четыре стола, около двадцати стульев, некоторые аккуратно разложены друг на друге в уголочке. И старая вывеска с указанием большой тарелки лапши. Всё как всегда, он чувствует себя так, будто не был здесь вечность. — Присаживайся и начинай есть, — говорит старая омега и уже накрыла на стол разнообразной еды с закусками. — Спасибо, Джаин-щи. — Ты выглядишь неплохо, тебя хорошо кормили? — спрашивает она, протягивая ему столовые приборы и прищурив свои глаза. — Можно и так сказать, а где господин Ли? — спрашивает Юнги, ведь тот никогда не оставлял свою жену одну и тем более, ларёк. — Он недавно ушёл за водой, скоро придёт, — отмахивается хозяйка ларька. Мин ест все угощения и наслаждается вкусом. Так восхитительно ещё никто не готовит. Джаин, оставив его, ушла обслуживать посетителей, так как время послерабочее и люди начинают приходить, а то и толпами. — Кто это явился? — ворчит господин Ли, высокий коренастый альфа с бородой, хмурым взглядом, сединой в волосах и низким голосом. Мин тушуется и кланяется ему, уже успел отвыкнуть от низкого ворчания. — Юнги, ты где так долго пропадал, мы думали о худшем? — поворчав, тот скрывается на кухне. — Извините, господин Ли, не мог прийти или предупредить вас, — заходя следом и приступая к очистке редиски, отвечает он. — Какое это дело? Моя жена волновалась, порывалась пойти в полицию. Мин Юнги, с тобой всё в порядке? — тихо спрашивает старший альфа, чтобы хозяйка не услышала. — Я был в больнице, ничего серьёзного, только сегодня выписали. Не говорите госпоже, пожалуйста, — молит Юнги, так как знает, что у Джаин слабое сердце. Ли смотрит на него, будто сканирует всё тело и душу, а затем возвращается к очистке картофеля. Юнги, убрав за собой стол, помогает обслуживать до поздней ночи. Они много болтают обо всём. Он узнаёт, что Ли успели по нему соскучиться, никто не помогал им с ларьком, да и воду теперь сами носят. Время идёт, уже за три ночи, а они готовят закуски на завтра, шинкуют овощи, из склада привозят алкоголь и напитки. Наконец, заканчивают с приготовлениями и супруги идут домой. Ему дают немного еды с собой, а Юнги, поблагодарив их, спешит в больницу, как-никак, «жениха» надо поймать и обсудить многое. Скамья пустая, потому он быстро ложится и смотрит на безоблачное чистое небо. Ощущает себя капельку радостным. И он засыпает, умиротворённый тяжелым днём. *** Его будит ранняя городская суета: звуки машин, велосипедистов, спешащих людей, разговоры и тому подобное. У него затекла шея и болят мышцы спины. Чёрт! К хорошему быстро привыкаешь, а он уже скучает по своей кровати в больнице. Тёплые лучи солнца пробираются под майку и греют озябшие конечности. Он мнёт руки, плечи, бёдра, колени и даже немного прыгает, чтобы взбодриться. Время в парке показывает шесть сорок три утра. А до восьми почти полтора часа. Он кушает гостинцы семьи Ли и начинает ждать омегу. Кое-как, чуть ли не изжарившись на солнце, он дожидается «свою прелесть». Пак с той омегой, своим другом, Тэ. Идут болтая и смеясь себе, потому, недолго думая, альфа догоняет их. — Доброе утро, мой дорогой жених, — кривляется Юнги, показывая свои дёсны в улыбке. Омеги стопорятся и тупо смотрят на него, а на их лице ни одна мышца не дёргается. — Опять ты, — вздыхает Тэ, засунув руки в карманы джинс. — Только не говори, что ты прождал всю ночь? — спрашивает Чимин, скрещивая руки на груди. — Хорошо, не буду, — отчего Юнги становится весело, смотря на серьёзные лица напротив. — У тебя появился план, что прождал аж целую ночь? — спрашивает омега. — Конечно, — пытаясь звучать увереннее, выпаливает он. — Ты врёшь, — смотря в его глаза, ворчит Чимин. — Слушай, нам работать пора, тебе же тоже, надеюсь? Поговорите об этом после смены, ладно? — затаскивая друга в больницу, лепечет Тэ. Юнги смог расцепить их руки и отвести Чимина в сторону от его наглой половинки. — Эй, ты можешь поаккуратнее? — дёргается Пак, убирая руку из его захвата. — Извини, встретимся здесь после твоей смены? — спрашивает он. — Ладно, у меня как раз два выходных дня после этого дежурства, — отвечает омега, потирая руку. — Отлично, дашь мне свой номер? — Держи, — и вручает ему свою визитку с милыми ромашками, аж мило. — А у тебя случайно не завалялся ненужный телефон, мой отобрали, — вдруг спрашивает Юнги, слегка смущаясь то ли от просьбы, то ли чего - непонятно. — Серьёзно? Даже телефона в наше-то время нет? — очень удивлённо проговаривает Чимин. — Да, и это меньшее, согласись. В отличие от органов, мне телефон было не жалко, — намекая на недавний случай, бурчит альфа. — Оу… я посмотрю дома, — соглашается омега, смотря ему прямо в глаза. — Кхм, я пойду, завтра в восемь утра буду здесь. — Сказав это, он разворачивается и заходит в больницу. Ладно, Юнги пока подумает над планом и может достанет телефон откуда-нибудь. После этого разговора, он снова уходит помогать семье Ли. Уже привыкнув к труду, Юнги помогает аж на два дня вперёд, получая вкусные благодарности. Он одолжил телефон госпожи Ли. А вечером, альфа решил прогуляться до больницы, благо пешком около получаса. Аккуратно завернув топпокки и пянсе в пакет, ещё и вложил туда две мятные конфетки. Юнги вспомнил как Тэ всё время говорил то про тирамису, то про банановый хлеб, значит десерт у них всегда есть, но не слышал, чтобы они говорили про горячее. Так сказать, задобрить омегу, убеждает себя альфа. Он отправляет короткое: «Выходи. Юнги». И ждёт. Наверное он уже пропишется на этой скамье. Но она удобная. Снова садится на неё, ставит гостинцы и лезет проверять телефон, мало ли, омега напишет. — Зачем звал? — спокойно подходит Чимин, а альфа вздрагивает и поворачивает к нему голову, а затем протягивает пакет. — На, держи, это тебе, — опуская глаза на землю, проговаривает Юнги. Как-то странно всё это. Но он слышит, как Чимин возится с пакетом, а потом становится так тихо, что альфа поднимает свои глаза. — Это что? — удивлённо спрашивает омега, выглядя сбитым столку. — Это ужин, так сказать, — проговаривает Юнги, пожимая плечами. — Поможет подкрепиться к ночному дежурству. Омега, наконец, садится рядом и вытаскивает контейнеры, открывая и осматривая их со всех сторон, чем злит альфу. — Думаешь, я хочу тебя отравить? Это мне ни к чему, мне не нужен дохлый жених, — раздражаясь всё больше, отвечает Юнги. — Нет, я ищу редис, у меня на него аллергия, — произносит Пак, чем вызывает шторм стыда в альфе. — Будь уверен, там нет редисок, — прокашливается Юнги, протягивая второй контейнер. — А это пирожки на пару. Чимин открывает и тоже осматривает. Но потом, повернув голову к нему, удивлённо моргает. — Спасибо, — лишь проговаривает Пак. Наступает неловкая тишина. Но тут начинает пикать аппарат в кармане у омеги. — Я должен идти… эм, спасибо ещё раз, — лепечет Чимин. — А это твой номер? — Нет, но можешь сохранить. Могу звонить и писать с этого номера, — отвечает альфа, прежде чем развернуться и уйти. Вечер спокойный, почему-то на душе тоже. Юнги глубоко дышит и смотрит вокруг. Вроде бы, ничего не изменилось: всё та же улица, та же дорога, тот же воздух, но что-то поменялось точно. Так и не поняв, он идёт к Хюн Шик-сонбэ. Тому самому, который научил его пить. — Привет, сонбэнним, — и садится за порог его лавки. — Юнги, откуда выплыл? Давно тебя не было, — держа сигарету между зубами, низко проговаривает Шик. — В больнице пролежал, снова тот бугай объявлялся, — отвечает Юнги и рассказывает всё, что с ним случилось в больнице, кроме омеги. Его сонбэ курит уже третью сигарету, временами мычит или вставляет свои пять копеек. А Юнги хорошо, потому что ему можно рассказать многое и снять груз с души. И он наслаждается по полной, когда ему предлагают выпить. *** Утром он чуть ли не просыпает встречу. Вовремя проснувшись, Юнги вылетает из дома Шика и бежит в больницу. — Дай угадаю, снова проспал? — пропевает омега, который сидит на его скамье вместе с другом. — Заткнись, опоздал всего на десять минут, зато явился, — пыхтит альфа, но не раздражается от сонного лица. — Ладно, так что за план у тебя? — спрашивает омега, потягиваясь и крутясь на месте. «Идиот» - думает Юнги, а плана-то нет. И как выкрутиться? — Слушай, Чимин, мне негде жить, может, впустите переночевать на пару деньков, а? — выпаливает он вместо плана. Омеги смешно уставились на него. — Ты альфа, а мы омеги, так что, как бы, вообще не вариант, — говорит Тэ. — Пожалуйста, всего на пару дней. — Ты можешь пойти к родителям, друзьям или коллегам, но этот вариант точно не подходит, — Чимин тоже встаёт на сторону друга. — Если бы была возможность пойти к ним, я бы пошёл, — отвечает альфа. — Ну уж нет, могу дать деньги на чимчильбан на одну ночь, — предлагает Тэ. — Вам жалко, что ли? Заодно и узнаем друг друга, подготовимся к нашей свадьбе, так сказать, — не отстаёт Юнги. — Знаешь, мы после смены, жутко устали и хотим лечь спать, как можно скорее. Если у тебя нет плана, то так и скажи, — раздражается Чимин. — Я буду тихим, вы меня даже не заметите, — продолжает Юнги. — Идём, Чимин, пока мы ещё можем стоять на своих двоих. — говорит друг и тянет его за собой. Омега сдаётся и помахав ему, они идут домой. А Юнги, не упуская случая, тайком плетётся за ними.