Свадьба понарошку

Юнги умудрился проспать в автобусе почти весь путь от Сеула до Тэгу. А когда открыл глаза, его тормошил незнакомец и просил выйти, так как уже приехали. Сонно ковыляя к выходу, он резко вспоминает, что сейчас находится в Тэгу. Город, где он родился и вырос, и из которого уехал пять-шесть лет назад. Судя по окружению, много что изменилось. Как давно он здесь не был? Глубоко вздохнув, Юнги делает шаг к остановке. Хорошо, что она на своём месте. Подойдя к ней, начинает искать знакомый номер автобуса. Благо, свой адрес не забыл. Только раннее утро, потому людей немного. Он сверяется с картой на остановке и выбрав маршрут, садится в автобус. Пока едет, у него расползается неприятная дрожь по всему телу. Каких-то полтора часа и он будет дома. Что-то дрожь усилилась да голова ноет. С чего бы? Всего лишь приедет к родителям после стольких лет. Долг. Он думает о долге, чтобы успокоиться, но становится только хуже. Юнги, стараясь отвлечься от плохого предчувствия, следит за меняющимися картинками за окном. Не находя себе места, так как чувств становится тяжелее и тяжелее, он звонит Чимину. — Какого чёрта, Юнги? — слышится злой голос омеги. — Время видел? — Прости, я ничего не могу с собой поделать. Меня колбасит. Дома буду почти через час. Что мне делать-то? Что говорить? — у него самого аж голос дрожит будто замёрз. Альфа слышит, как на том конце копошатся и вздыхают. Даже ругает себя за такой необдуманный поступок. — Действуй искренне. Судя по тебе, ты много накосячил, так что… Будь максимально честным. Это всё, что я могу тебе сказать, — сонно хрипит Чимин, вызывая некоторое умиление и заставляя немного забыть про свои проблемы. — Тебе легко говорить… А если они не простят меня? Точнее, точно не простят, — убивается он, положив голову на окно. — Тогда… я найду себе другого альфу, с работой и без долгов. Хотя бы не у наркодилеров, — смеётся Пак. — Издевайся сколько влезет, Пак Чимин. Вот приеду без ничего и силой потащу тебя в… куда там ходят жениться? Он слышит, как смеётся Чимин и тоже начинает улыбаться. Тихий, искренний смех не прекращается ещё некоторое время. И почему-то, чувствует прилив сил и хрипло смеётся в ответ. — Просто не думай об этом, — отвечает успокоившийся омега. Юнги глубоко дышит и старается переключить внимание, вроде получается. — Тэгу сильно изменился. Чувствую себя стариком, попавшим в будущее, — хрипит альфа в телефон, равномерно делая вдохи и выдохи. — Конечно, даже Пусан очень быстро меняется. Когда приезжаю домой, порой привычной дороги уже не бывает, приходится искать новые пути. — А сколько тебе лет? — вдруг интересуется альфа. — Двадцать пять. Мой день рождения тринадцатого октября, если нужно. — Я старше на три года? Серьёзно? Я думал ты старше, — ухмыляется он. — Что это значит? Я выгляжу старым? — ворчит Чимин, повышая голос. В этот раз смеётся Юнги. Тоже искренне и немного звонко. Не может сдержаться, представляя разозлившегося омегу. — Шучу я, выглядишь как младенец, доволен? — успокаиваясь, проговаривает Мин. — Нифига ты не умеешь делать комплименты, — бурчит омега на той стороне телефона, снова вызывая веселье. Они разговаривают почти всю дорогу до дома Юнги. Альфа и впрямь забывает про волнение и страх, заменяя на весёлые перебранки с омегой. Ему нравится слышать его смех с ворчанием. Вот и его район. Как ни странно, он уже не так сильно думает о плохом. А голос Чимина прибавляет уверенности. — Мне пора собираться на работу, удачи там. Если что пиши, на звонки вряд ли буду отвечать, — зевая, проговаривает омега. — И тебе удачи… Спасибо, Чимин, мне стало гораздо лучше, — выдыхает он и закрывает глаза, облизывая пересохшие губы. — Ну, для этого и существуют фальшивые женихи, разве нет?… Всё будет в порядке, Юнги, — отвечает Чимин и завершает вызов. Альфа кивает и тоже очень сильно надеется на это. Он выходит из автобуса, удивляясь виду. Как будто вернулся в детство. Странные чувства начинают атаковать его. Дорога до дома занимает мало времени, не успевает толком подготовиться, как видит свой дом. Что ж, вот и он. Дом, милый дом! Цвет ворот сменили на чёрный из кирпичного, а в остальном такой же, каким помнит его Юнги. Только семь утра. Он знает, что родители давно встали. Но пока стоит и оглядывает свой дом детства. Деревянный, двухэтажный, большой, светлый дом со множеством окон, низкой крышей и большой верандой. — Ах ты, сукин сын! — внезапный голос старшего брата, которого не слышал очень давно, приводит его в состояние ступора, что забывает обо всём на свете. Юнги поворачивает голову на источник злого причитания и застывает. Его брат собственной персоной, который выходит из дорогого автомобиля и мчится к нему на всех парах. Злой как чёрт! — Подлая сволочь, а ну стой на месте! — кричит брат и как даст ему под дых, отчего он скрючивается и кашляет. Как же больно! Усиленный густой запах хвойного леса моментально обволакивает его всего, вызывая тошноту. Удары брата нисколько не изменились. Сколько себя помнит всегда бил со всей дури. Как и сейчас. Три удара в живот. Что ж, терпимо. Тот ещё раз ударяет его, но по заднице. Юнги прикрывает рукой задетое место и пыхтит, переводя взгляд на старшего. Брат возмужал, но выглядит очень злым. — Блудный сын вернулся? Почему же не через сто лет? Почему сейчас решил прийти? — кричит он, брызжа слюной и сжимая руки в кулаки. Юнги очень стыдно и потому опускает глаза вниз. Пытается восстановить дыхание, не смея перечить ему. — Чего молчишь? Где твой грязный язык, что вечно плевался ругательствами? — Минсу-я, чего ты разорался так рано? — тут слышит он родной голос папы и это вызывает в нём такую тоску, что хочется плакать. Юнги переводит взгляд на источник звука. И застывает. Его папа! Так постарел и будто стал ещё меньше ростом. Удивлённые карие глаза выпучились, брови поднялись вверх, углубляя морщинки на лбу. — Ю-Юнги-я, — шепчет папа и быстро оказывается возле него. — Юнги-я! — уже громко повторяет его имя и крепко прижимает к себе, что альфа стопорится, но затем обнимает в ответ. Запах белых цветов и дома вмиг окутывают его. Как же он скучал! Ничего более не имеет значения, даже причитания старшего брата на заднем фоне. Юнги сильнее жмётся к папиному теплу и дышит родным воздухом. — Идём в дом, — говорит омега, не выпуская его из объятий. А сам плачет и прижимает сына к себе. Юнги не двигается, боясь отпустить. Так стало хорошо от родного запаха. — Юнги-я, идём домой, — повторяет папа снова и снова, крепко сжимая его руки. Альфа сдаётся и обнимая его за плечи, идёт домой. Как только дверь ворот открывается, навстречу выбегает их собака - Холли, радостно виляя хвостиком и звонко лает, подбежав к Юнги. Вертится под ногами и скулит, показывая, как скучал. Юнги улыбается и берёт его на руки, подставляя лицо под юркий, шершавый, мокрый язык. Как же он рад, что его ждали и любят. Мин не может удержать подвижную собачку на руках, потому опускает на землю, радуясь ещё больше. — Он так по тебе скучал, Юнги-я, — говорит папа, стирая слёзы. — Мы тоже скучали, очень сильно! Юнги вновь обнимает его, чувствуя тёплые пальцы на своём лице. Он и не заметил, что сам плачет. Папа стирает его солёные капли и улыбается своей тёплой родной улыбкой. Будто находится под гипнозом, Юнги идёт следом за папой, по хорошо знакомому пути и заходит в дом. Он переводит внимание на родные стены и окунается в аромат. Его дом внутри тоже не сильно изменился. Только новые шторы и несколько картин прибавилось. Запах родного дома сразу наполняет его лёгкие и заставляет вернуться к воспоминаниям прошлых лет. Сколько же всего было? Он так скучал по родным стенам, вдруг понял, как не ценил всего этого. Не ценил то время и принимал всё как должное, выбрав скользкий путь. Папа ведёт его прямиком на кухню, не давая внимательно осмотреть дом. И не выпуская тёплую мягкую руку. — Садись, я быстро приготовлю тебе завтрак, — радостно улыбаясь, говорит папа, усаживая его за семейный дубовый стол. Он в детстве не любил обедать за этим столом. Всегда кушал только в своей спальне или за пределами дома. Всячески избегал свою семью. Альфа сейчас не понимает себя прошлого, зачем он так поступал? Может, подростковый период? Гормоны и максимализм? Папа в это время что-то весело рассказывает, а Юнги смотрит на него сзади. Он стал таким маленьким, даже плечи сузились, но ловко орудует кухонной лопаткой, перемешивая блюдо. Юнги не помнит, когда в последний раз ел папину стряпню, отчего ждёт его готовку, будто чуда. А старший брат куда-то пропал, замечает он. Ни на кухне, ни в гостиной его нет. Юнги бы хотел узнать как они жили и живут, чем занимаются? Сохранили ли его вещи и почему его встретили так хорошо, не считая тумаков от брата? — А отец где? — спрашивает он, придя в себя и оглядывается. Ведь тот с утра всегда находился на кухне, планируя и давая задания своим подчинённым. Насколько он помнит. Папа перестаёт болтать и поворачивается к нему. А по его глазам Юнги видит, что ему сейчас скажут что-то плохое. — Он в больнице, — тихо отвечает папа и снова возвращается к плите. — Что с ним? Почему он там? — быстро спрашивает альфа, совершенно сбитый с толку. — У него случился инфаркт почти две недели назад. Но всё будет хорошо, он был не обширный. И если твой отец протянет месяц, то жить будет ещё очень долго, — каким-то дрожащим и ломаным голосом проговаривает омега. Юнги впервые хочет разрыдаться навзрыд. Ему всегда казалось, что его отец крепкий. Он вообще не помнит, чтобы тот болел или травмировался. Альфа запомнил его, как очень крепкого мужчину, с кем никогда ничего не может случиться, тем более болезнь. — Кушай, Юнги-я, — и папа кладёт перед ним бурлящий суп с яйцом и морепродуктами, бутерброды с яйцом и ветчиной, да рис с кимчи. Он бы с удовольствием поел папиной стряпни, но не после этой ужасной новости. Папа вдруг становится напротив него и тёплые руки мягко начинают убирать его слёзы. Снова не заметил, как плачет. Юнги вмиг обнимает его за живот и ревёт в голос, ощущая родные руки на своих плечах. — Ну-ну, Юнги, сначала покушай. Потом сходим к нему вместе, хорошо? — мягким голосом и поглаживая его, отвечает папа. Он не может остановить слёзы, прижимаясь ближе к нему. Ему так хорошо от того, что его гладят родные руки. Но ужасно горестно от новости про отца. Когда он тихонько успокаивается, папа кормит его с рук, будто дитя малое. А Мин тихо ухмыляется от ситуации, принимая ложку за ложкой горячего супа. Как же вкусно! — Отлично, ты его ещё с рук кормишь! Совсем обнаглел, щенок? — ругается брат, заходя на кухню и пугая его. Он вздрагивает и чуть ли не давится, а папа убирает лишнее с его лица полотенцем и отходит, чтобы накормить брата. — Успокойся, Минсу! — давая ему подзатыльник, злится папа. — Ешь и поедем к отцу. — А почему меня бьёшь? Это он вечно проблемный сын, — зло ворчит брат-альфа, поедая суп. — Успокойся, я сказал. Главное, Юнги вернулся живым и здоровым, — отвечает папа, положив ему тарелку нарезанных фруктов. Юнги снова винит себя, не смея смотреть им в глаза. Но не может оторваться от еды, поглощая всё, что есть на столе. Мысли снова начинают крутить моменты из прошлого. — Ну? Где хоть пропадал? Почему не появлялся столько лет? — голос брата заставляет его дёрнуться и вернуться из мыслей. — Дай ребёнку поесть, потом расскажет, если захочет, — затыкает его папа, положив ему больше риса и ветчины, так как он всё уже съел. Юнги замечает, как брат закатывает глаза и доедает свою порцию, смотря на него своей недовольной, кислой физиономией. И поймав его взгляд, отводит глаза, продолжая есть папину стряпню. После вкуснейшего завтрака, он облизывается и обнимает своего родителя, получая поцелуи и объятия в ответ. Ему сейчас так хорошо, хотел бы он уснуть в его объятиях. — Поедем к отцу, он обрадуется, что ты живой и невредимый, — проговаривает омега, поглаживая его лицо и смотря своими сияющими глазами. Как давно он не смотрел ему в глаза? И безумно хочет наверстать. Больше всего Юнги желает, чтобы отец был в порядке и не злился на него слишком сильно. И возможно, обнимать папу ещё чуточку дольше. — Я собрал ему немного еды, а то ворчать будет, что его кормят одной водой, даже без соли, — усмехается омега, наполняя контейнеры едой. Юнги вздыхает и не может припомнить ничего, что любят есть его отец, папа или брат. Чем они занимались, кроме работы? И как дела у его старшего брата? Есть ли муж или жена, дети? Но тут он замечает, как папа с двумя тяжёлыми пакетами ковыляет к двери и, мигом оказавшись рядом, выхватывает их. Папа улыбается на это и открывает дверь для него. Пакеты и правда тяжёлые, как только омега их носил? Без понятия. — В багажник их, — грубо кричит брат с водительского места, отвлекая его от любования папой. Юнги просто кивает и ставит груз в багажник новенького хёндая, закрывая его. Папа садится на переднее пассажирское, а он залезает на заднее сиденье. Машина и правда отличная, хотел бы он ездить на такой. Жаль, у него нет. Весь путь проходит в тишине, иногда папа оборачивается и дарит лёгкую улыбку, а ему многого и не надо. Он просто улыбается в ответ. По мере приближения к больнице, что-то начинает сосать под ложечкой. Ведь альфа совсем скоро увидит своего отца, который перенёс инфаркт. И с которым не виделся около пяти лет. Можно сказать, что встреча усугубит родительское сердце? Возможно. Потому, он начинает трясти ногой и покусывать губу. — Ты в порядке, Юнги-я? — вырывает его из мыслей взволнованный голос папы. А он лишь глубоко дышит и кивает, подарив улыбку. Не хочет, чтобы папа волновался. — Не переживай, отец поворчит и успокоится. Или спокойно поворчит. В любом случае, всё будет в порядке. Папа улыбается и, взяв его руку в свою, продолжает поглаживать весь оставшийся путь. Вот бы вечность держать руку в папиных и получать ласковые поглаживания. А когда машина останавливается, он уже более менее держит себя в руках и поганые мысли не сжирают его. Брат сам берёт пакеты и они идут в больницу. Он и не помнит это место, ему никогда не доводилось побывать здесь, слава богу. Больничный запах вмиг заполняет его лёгкие, припоминая нахождение там, в Сеуле и знакомство с Чимином. А как там Чимин? Вроде, он сегодня должен быть на работе. Юнги, почему-то, вспоминает их последний разговор, его тихий искренний смех и улыбается. Также припоминает его слова о том, что всё будет хорошо. Хочется верить. Тут его дёргает папа и, улыбаясь, указывает на дверь палаты. Вот и он. Юнги глубоко дышит и когда омега исчезает за дверью, приветствуя своего мужа, он застывает, услышав низкий хриплый голос отца. «Дорогой мой, ты опять столько наготовил?» — ворчит старший альфа. Как же давно не слышал его. Он ужасно соскучился. В последний раз, они виделись где-то три года назад и то случайно. Тогда Юнги ночевал возле вокзала, а проснувшись, увидел своего папу и отца, входящих в вокзал. А он просто сбежал, когда уловил на себе пару удивлённых глаз родителей. Как же стыдно! Папа вдруг выходит обратно из палаты, весело улыбаясь, и берёт его за руку. А Юнги улавливает тихое «идём» и делает шаг в палату. — Джихо, к тебе тут кое-кто пришёл, — тихо говорит папа и подталкивает его к больничной кровати. А он сглатывает густую слюну и не спешит поднять взгляд. Перед глазами до сих пор удивлённые тёмно-карие глаза с лисьим прищуром трёхлетней давности. И ужасное чувство стыда. Ещё и вина. — Юн-ги? — тяжело проговаривает отец, отчего сын начинает плакать. Ему трудно слышать и смотреть на него в таком состоянии. Потому, падает на колени и, наконец, направляет взгляд, полный слёз, на отца. Он тоже постарел, волосы почти белые, взгляд шокированный и рот широко открылся в удивлении. А многочисленные морщинки стали ещё больше. Но в основном, отец-альфа тот же самый. Отец протягивает ему руку, а Юнги хватается за него и прикладывает к своему лбу, обнимая обеими руками. И начинает рыдать как маленький ребёнок. Тёплые руки омеги поглаживают его спину и даже тяжёлые постукивания по плечу от брата, так приятно греют душу и сердце, что плачет ещё пуще. Они что-то говорят, но он ничего не слышит из-за собственного плача, поэтому мотает головой и крепче сжимает руку отца. Как же хорошо, что его родные, его семья рядом. Наконец, он не чувствует себя одиноким. Он не один. — Прости меня, отец, — еле выговаривает Юнги, придя в себя и наблюдая за тёплым взглядом отца. — Я не бог, чтобы судить или прощать. Ты мой сын, и ты вернулся. Это главное, — и гладит его по голове, отчего становится чуточку лучше. Юнги ещё долго всхлипывает, целуя и не отпуская руки отца. Папа периодически даёт ему воду, а отцу его любимое мясо. Альфа что-то ворчит, пережёвывая еду и не сводит глаза с сына. Юнги чувствует себя на седьмом небе, что семья не выгоняет его. Он понял сейчас, что всё это время они ждали его и любили. Любят. А он такой дурак, что избегал их и не приходил домой. Они все болтают, отвлекаясь на еду, а он сидит и не налюбуется на эту картину. Будто попал в сон, такой уютный и родной. Но он неимоверно счастлив и это всё реальность, что делает его ещё счастливее. Время быстро летит, когда ты счастлив, потому уже приходится прощаться с отцом. А он так этого не хочет. Не хочет выпускать его руку, что держит всё это время. — Юнги, мы завтра тоже приедем, пускай он отдохнёт… Ему это нужно, — говорит папа. — А можно остаться? — просит он, не желая уходить. Родители смеются и даже брат ржёт. — Чего ты как маленький, плачешь и капризничаешь всё время? Завтра с утра приедешь, отец никуда не денется, — говорит старший брат, убирая их мусор после еды. — Юнги-я, иди, мне ещё нужно на процедуры, — отвечает отец, сжимая его руку так приятно. Он кивает и целует его в лоб. Что ж, до завтра может потерпеть. И нехотя, медленно выходит из палаты, даже не моргая, чтобы запомнить своего отца. Потом кланяется ему у самых дверей и покидает палату. Папа весь путь держит его за руку и улыбается. А сам Юнги хочет приклеиться к нему намертво. — Поехали домой, — говорит он, смакуя каждое слово и обнимая папу. Наконец, он радостно улыбается и прижимается к омеге, вдыхая полной грудью его аромат. По дороге он замечает, что ему написал Чимин. Быстро открывает и читает. Оказывается у него течка и просит не приходить около недели. Так это же отлично! Он пока и не собирался возвращаться. Свадьба! Чёрт! Юнги так не хочет снова начинать лгать своей семье. Ложь на лжи, что ему уже по горло хватит до конца времён. — Ты как? — тут спрашивает папа. — Всё в порядке, просто устал немного, — отвечает он. Юнги и правда устал, эмоции так сильно его вымотали, что не прочь бы проспать целую неделю. *** Дома тихо, свежо и хорошо, что не хочется никуда уезжать. Он играется с Холли в гостиной на полу и счастлив. Собачка весело и звонко тявкает, играясь с ним, тычется мордочкой и лижет его лицо. Папа говорит идти в свою комнату: отдохнуть, расслабиться. А Юнги, будто этого и ждал, вмиг убегает туда. Его комната! Вообще ничего не изменилось, разве что стало намного чище. Даже постельное бельё то же. Он сразу ложится в позе звездочки и радуется, что он, наконец, дома. Тут Юнги замечает свои вещи. Его ноутбук вековой давности, письменный стол, шкаф, одежда. Одежда! Он, наконец, может одеваться как раньше. И сразу приступает к примерке. Большинство из одежды сидят на нём как влитое, что-то уже не в его стиле, потому кидает их в дальний ящик. — Интересным занят, смотрю, — его пугает брат, явившийся из ниоткуда. — Кхм, да, — отвечает он как-то неуверенно. Снова становится стыдно. Брат садится на его кровать и пробегается глазами по его комнате. А Юнги отчего-то не по себе. — Не расскажешь где был? Чем занимался? — спрашивают его. — Да так, ничем особенным, — лепечет он, не смотря на него. Как же надоели недомолвки и ложь. И тут Юнги решает, что хватит лгать, тем более своей семье, потому он рассказывает своему брату всё, исключая наркодилера и Чимина. — Мда, а дома почему не появлялся? Знаешь, как родители каждый день молились, чтобы ты вернулся? — упрекает его Минсу, лёжа на половине кровати, отчего становится паршиво. — Потому что дурак, — бурчит Юнги, сверля потолок и лёжа на другой половине кровати. — Думал, что не нужен никому, что меня не простят и выставят вон. — И правда, дурак! Чем планируешь заняться дальше? Отец сейчас не может работать, поэтому я вместо него в компании, ты можешь присоединиться, — предлагает брат, удивляя его ещё больше. — Я же ничего не умею. Не хочу позорить имя отца, что у него сын неумеха, — отвечает Юнги. Этого ещё не хватало. Последнее, чего он хочет, так это навредить своей семье. Брат хлопает его по голове и вздыхает, шагая к выходу. — Мне бы любая помощь не помешала, — напоследок говорит Минсу, исчезая за дверью. А у него внутри остался неприятный осадок. Может, и правда стоит помочь отцу и брату с бизнесом?