«Святой Моракс, Е Лань — одиннадцатый час! Предупреждаю: никаких юридических консультаций. Хватит с меня на сегодня теории права»
«Подожди! Я к тебе по... делу личного характера»«Погоди... Ты что, выпила?»
«Н-ну так, немного. Чу-чуть вина»«Немного? Да ты на ногах еле стоишь! Аргх, ладно, заходи уже — поставлю завариваться чай. Что у тебя за личное дело?»
... «Ты»...
«Чего?»
***
Едва выставленная настаиваться, заварка из цветков цинсинь выпадает из мыслей практически сразу. Сложно держать в уме глиняный чайник с кипятком и белыми лепестками, когда к стене, прилегавшей к кухонному уголку, тебя приставляет твоя хорошая знакомая — сомкнув ваши губы в недвусмысленном поцелуе. Ваши руки — по её воле — заключены в замок, прижаты к стене на уровне твоей головы — чтобы у тебя и в мыслях не было её оттолкнуть. Несмотря на то, что ты имела на это полное право. Ты никогда не думала о ней в таком ключе — вас даже сложно было назвать лучшими подругами. Не потому что вы не ладили на подобном уровне — у вас банально не оставалось времени на дружеские встречи. Ты — среди бумаг с гражданскими правовыми спорами, она — вечно пропадающая на окраинах, загадочная работница государственного департамента. Допоздна, иногда в принципе без отдыха на сон — это про вас обеих. И при всём этом она — твоя главная причина, почему ты не можешь сейчас шевельнуться. Не потому что тебе ответили на какие-то скрытые чувства — ты впадаешь в шок от осознания, что к тебе в принципе могли испытывать такое, что заставляло идти на такой продолжительный, страстный поцелуй.«Она перепила. Очень сильно перепила. Проспорила кому-то в кости. Что-то вроде: «сходи к любой своей знакомой и заставь думать, что ты в неё влюблена».
Возникшие на фоне паники, рассуждения Янь Фэй недалеки от истины — уже в том, что Е Лань перебрала с алкоголем, хотя суть верного направления мыслей заключалась не в этом: она действительно проиграла в кости — самой себе. Спустя несколько бокалов «одуванчикового» ей — с неординарным, аналитическим складом ума — пришла «гениальная» идея: «короче, шесть раз выкидываю две «шестёрки» — иду признаваться Янь Фэй в чувствах». Знай она, что судьба знала толк в подкрутках — попросила бы ту передать своей сестре Фортуне, что не отказалась бы от её содействия во время походов по казино. «Шесть» и «шесть» по «шесть» — три шестёрки. Не самый благоприятный знак — но, видимо, не в случае Е Лань: число зверя смогло дать волю её такому же внутреннему — естественно, не без содействия спиртного, бурлившего в её жилах. Она наконец отстраняется — выводит Янь Фэй на жадное, сбитое дыхание. Ни крайнего возмущения, ни искреннего удивления, ни возникшего животного желания — в бирюзовых глазах подруги одно лишь отчаянное ожидание.«Н-ну и что... Дальше?.. Дальше-то что? Выполнила условия спора? Или что у тебя там было, что ты так просто взяла и поцеловала меня? Вообще ни с того, ни с сего...»
«Чёрт! Почему мне кажется, будто мне интересно, что ты будешь делать дальше? Извинишься с заплетающимся языком?»
Женщина с множеством личностей — по рабочим документам, не по психологическому портрету — переводит взгляд на старый бордовый диван. Многозначительно хмыкает, возвращаясь к съехавшей на пол, буквально сбитой с ног поцелуем, Янь Фэй — состраивает пьяно-хитрую ухмылку. Отстегнув с плеч накидку из белого меха — протягивает подруге руку, молча спрашивая. «Продолжим? Или остановимся и спишем всё на моё нетрезвое поведение? Будем избегать друг друга несколько дней, потом встретимся и сойдёмся во мнении о «серьёзном недоразумении»? «Развилки» примерно понятны: протягивает руку в ответ — согласна продолжить, поднимается сама — решила остановиться. Голова уходит в мысленный отказ — дело переходит под юрисдикцию сердечного ритма и накопившихся эмоций. Вторые заметно разгоняют первый — напирают на продолжение. Янь Фэй ничего не остаётся — идёт у них на поводу, поднимает руку навстречу женщине, которую доселе не воспринимала более чем в качестве давней коллеги, периодически возникавшей на горизонте её юридических дел. Е Лань подхватывает, притягивает Янь Фэй к себе. По пути к дивану — кружит в импровизированном вальсе, вызывая у новоиспечённой пассии опасения, что потеряет равновесие на каблуках раньше, чем сможет довести их до дивана. К счастью, Фортуна здесь явно прикладывает свою руку: их единственное падение — как и запланировано — приходится на мягкую мебель. Е Лань ставит колени по обе стороны от Янь Фэй, уперев ладони в спинку дивана — нависает над ней, дразнит очередным смыканием губ. На этот раз — с заметными дополнениями. Чтобы подтвердить серьёзность намерений — практически сразу, снова нырнув в поцелуй, перемещает руки к её небольшой, аккуратной груди. Проводит пальцами по открытой части, располагает ладони у чашечек бюстгальтера — жадно сжимает половины за ними, ожидая реакции Янь Фэй по ходу коротких перерывов во время поцелуя. И вот, на очередном таком — долгожданный, короткий стон, которого девушка явно стыдится: закрывает рот руками. «Э-это не я! Не я!», читалось в её дрожавшем от волнения взгляде — «ты, Янь Фэй, ты... », отвечала ей Е Лань своей самодовольной улыбкой. «... И дальше — тоже будешь ты». Она заводит пальцы за внутреннюю часть лифчика, в резком порыве — тянет вниз, заставляя дёрнуться обнажившиеся половины подруги. Соски Янь Фэй — набухшие, в понимании обработанного алкоголем мышления Е Лань — требовавшие искусной женской ласки. Пленить один в увлажнённых губах, второй заключить в хват пальцев — посасывать, ходить кончиком языка по всей поверхности бугорка, инициировать трение подушечек о второй. Уловить, как тщетно пытавшаяся сдерживаться Янь Фэй сдаётся: издаёт несдержанный стон на пике сбитого дыхания, обхватывает голову Е Лань, притягивает ближе к своей груди — просит продолжать выводить её на вершину плотского удовольствия.«Неправильно. Это неправильно... Мы не должны заниматься подобным — не должны давать волю такой привязанности. Но я... Я не могу. Не могу ей противиться. Как — если мне так хорошо?»
Низ живота приятно тянет, бёдра хочется инстинктивно свести — разгорячённое тело требует большего. Е Лань записала бы себя в предательницы доверия подруги, не попытайся она уловить её невербальные сигналы — «прошу, опустись ниже», «я хочу почувствовать тебя там». Она, к своему счастью, умела читать людей — запустить руки под юбку Янь Фэй, потянув нижнее бельё за края к её коленям, успевает прежде, чем та могла бы в принципе себе это представить. Уже на этапе предвкушения, прикрывавшая пах ткань оказывается у ступней — тонкие ладони Е Лань приникают к её бледной коже, скользят к прикрытой за юбкой внутренней части бёдер, учтиво разводя ноги. Она не хочет оголяться, не хочет видеть знакомую у своего лона — лишь чувствовать. Представлять её лицо и хищный взгляд, губы и тёплый язык на своих половых губах — на своём клиторе. И Янь Фэй чувствует. Чувствует жаркое дыхание Е Лань, её припавшие к складкам губы — приятные настолько же, сколько были во время недавних поцелуев — язык, жадно собирающий её внутренний секрет. Поднимающийся до чувствительной головки — нарочно задевающий этот пучок нервов. Короткий обвод кончиком его краёв, с незамедлительным переходом к прямой стимуляции: приникнуть с небольшим давлением, накрыть губами, намекнуть на оттягивание — подхватить и тут же отпустить. Весь процесс — с ориентацией на стоны подруги: размеренный на первых порах и активный на этапе большей частоты оных — свидетельствующих о выходе на вершину физической разрядки. Она содрогается, заводит голову за спинку под влиянием пропускаемых по мышцам импульсов, выгибается — продолжая поддерживаться руками Е Лань, крепко впившейся в кожу ногтями. Свежие следы продержатся на бёдрах минимум неделю — Янь Фэй придётся уйти в работу на дому, сославшись на сезонную болезнь. Больничный ей, само собой, предоставит Е Лань. При более жадном характере юного юриста — убедила бы оформить его за свои кровные. — Прости, что так внезапно. — Поднявшись на ноги, она наконец объясняет, к чему всё это было. — Немного выпила, несколько раз кинула кости и, в общем... — То есть ты... никому не проиграла и не проспорила? Янь Фэй до сих пор не в силах шевельнуться. Поэтому — лишь одаривает знакомую пытливым взглядом. — Конечно, нет. — Е Лань пренебрежительно фыркает, вскидывая плечами. — Я азартный человек — но не настолько, чтобы ставить на кон чьи-то чувства. Телесная энергия неспешно возвращает свой ход по венам Янь Фэй — отстранившись от спинки, она тянется за отброшенным в сторону нижним бельём. — Ты думала, что я... могу быть по-настоящему в тебя влюблена? — запнувшись уже не от физического бессилия, а от моральной неуверенности, интересуется она. — Дело не в этом. — Сложив руки под грудью и прикрыв веки, Е Лань отрицательно качает головой. — Я знала. Знала, что я в тебя влюблена. И получила знак свыше о том, что должна признаться сегодня. Вопреки её ожиданиям, Янь Фэй не впадает в шок от подобного заявления — весь его запас, судя по всему, пришёлся на их первый поцелуй возле кухни. Девушку волнует лишь одно: — Но почему не на словах? Почему тебе было так важно заявиться ко мне и устроить всё это? Теперь уже вопреки ожиданиям юристки, Е Лань не мешкает в подборе фраз — за елейной улыбкой следует уверенный ответ: — Ты меня знаешь: я не люблю методы решения задач, которые не предполагают... — ... удовольствие от самого процесса, — заканчивает за неё Янь Фэй. До сего момента она считала, что знала Е Лань недостаточно, чтобы называть ту близкой подругой. Теперь же — как минимум, склонна переосмыслить род их отношений. — В яблочко, — звонко цокает женщина и тут же отводит неуверенный взгляд в сторону. — Теперь я, правда, не знаю... что нам делать дальше. Вопрос на миллион моры, — Янь Фэй хмурится, заранее ставя в укор знакомой, что та — чуть ли не впервые на её памяти — не продумала всё наперёд. — Ты ведь знаешь, что я понятия не имею, что тебе ответить? Твоя любовь ко мне — как метель в Ли Юэ: может возникнуть только перед самым концом света. По крайней мере, мне так раньше казалось. Но едва её глаза цепляются за знакомый, уже напрочь забытый, глиняный чайник — выход из сложившейся ситуации намечается сам по себе. — Предлагаю выпить чаю, — кивает девушка в сторону обеденного стола. — Зря его заваривала что ли... — По пути на кухню — с невинной издёвкой осведомляет Е Лань: — Цинсинь сейчас в дефиците, к твоему сведению. Дразнить «охотницу» оказывается не самой хорошей идеей: перекинув через плечи, женщина заключает свои руки в замок у ключиц Янь Фэй. — То есть мне потом вернуть тебе «цветочный долг»? — обдаёт она ухо подруги больно знакомым горячим дыханием. На щеках девушки вспыхивает мелкий румянец. — Н-не надо! — выходя из захвата, восклицает она. — Как-нибудь обойдусь... Попьём чай — а там видно будет, — заключает Янь Фэй, подливая в чайную заварку Е Лань сильнодействующее седативное с верхней полки.