Жизнь вопреки

Быть пленником в родном доме? Обычное состояние для юного Драко Малфоя. Каждый шаг под контролем, любое действие подвергается сомнению и критике. Малейшая оплошность, равно боли от отцовской руки. Заклятие круциатус привычно и уже не приносит таких страданий, как, например, в одиннадцать лет. Взгляд с осуждением, как верный спутник его глаз, окруженные сеткой морщин. Детское маниакальное желание увидеть гордость, давно исчезло, оставив за собой только презрение. С каждым годом отцу приходилось становиться изобретательнее, чтобы его уроки приносили качественные мучения. Только так, по мнению Люциуса, можно было прописать золотые истины на подкорке сознания сына. Упрямство Драко выводило из себя, хоть он и не упускал возможности похвастаться железным характером отпрыска, словно это была именно его заслуга. Безоговорочное послушание, елейный, полный восхищения взгляд и животный страх, вот что он хотел видеть в его глазах, но с каждым заклятием, с каждым ядом всё меньше видел уважения. Всё больше злобы. Своё восемнадцатое день рождение Драко встретил в камере, в подвале родного дома. Голодный, в изодранной белой рубашке, которая уже пожелтела от капающей с потолка воды. Очередное наказание от папы за плохо выполненную работу. Смерть советника от руки пленницы стала отправной точкой. С этого дня всё пошло под откос, не давая и шанса вернуться назад. Невозможность добраться до зелья, которое он употреблял уже несколько лет, всколыхнули в нем неконтролируемые эмоции. Ярость сносила всё на своём пути. в попытке хоть как-то выплеснуть эту какофонию чувств, Драко колотил кулаками каменные стены, сбив костяшки до мяса, пачкая горячей кровью всё, что было вокруг. Обезумевшим зверем бросался к прутьям клетки, пытаясь разжать руками, то кусая с такой силой, от чего десна сплошной раной кровоточили, вынуждая захлебываться. Боль разрывала его изнутри, ломая рёбра, выкручивая позвоночник, заставляя рвать желчью, стоя на коленях. Драко ненавидит весь мир, каждую его молекулу, каждый вдох и выдох людей, что находились наверху. Опьяненные от власти, пахнущие чужой кровью и страданиями. Сдохнувшие и сгнившие изнутри, они упивались мучениями и это конченная мысль, что всё это они делают для высшего блага, чистоты крови и развития популяции волшебников, искрометный бред. Каждый делает это для своего удовольствия, упиваясь ощущением власти в своих руках. Главным аспектом безумной ярости был отец. Слабый, неуверенный и жестокий. Только с помощью семьи и фактом чистоты своей крови, доказывающий свою значимость. Подобно крысе выбирающий, цель слабее, чтобы измучить, искалечить и уверить всех вокруг, да и самого себя, что он хоть чего то стоит. Власть, доставшаяся по факту наследия. Приоритеты менялись со скоростью гиппогрифа, в поисках более выгодного и тёплого места для жизни. В глубине подвала прозвучали тяжелые, заплетающиеся шаги. Кто то шёл в его сторону. Быстро вскочив на ноги, Драко прислушался. В голову закралась мимолетная надежда, что его выпустят, ну или хотя бы принесут еды. Он голодал уже трое суток. Только грязная вода с потолка поддерживала в нем хоть иллюзию жизненной силы. Драко замер, хищно прислушиваясь. Из тени появился силуэт грузного мужчины с длинными грязными волосами и мерзкой, ехидной улыбкой. — Малфой. Ты представляешь, а я к тебе в гости. Как ты, матрас не жестковат? — прозвучал басистый голос, прерываемый шмырканьем заложенного носа. — Роберт, какими судьбами? Нос так и не получилось вылечить? — спросил Драко, с улыбкой вспоминая, как месяц назад запустил в него заклинанием, который вывернул мужчине нос за то, что тот решил, что имеет право отдавать Малфою — младшему приказы. Глупец. — Как видишь, нет. Но у меня есть шикарная новость. — Какая же? Ты узнал как пользоваться душем? Драко не отрывая взгляда от горящих глаз мужчины, наблюдал, как тот медленно подходит к замку, выуживая из-за пояса связку ключей. Роберт был выше Драко на две головы, и шире почти втрое. Грузный, в потертом кожаном плаще, больше похож на бездомного, сбежавшего из лечебницы, чем на Пожирателя Смерти. Беззубая улыбка только дополняла столь отвратительный образ. Мужчина хохотнул, открывая замок, попутно доставая палочку. — Мне улыбнулась удача. Твой папочка разрешил преподнести тебе урок. Взрослых надо слушаться. Брови Драко взметнулись вверх, а губы растянулись в улыбке, обнажая окровавленные зубы. «Какая шикарная новость. Папочка, считай меня подарил. Ну-ну» Ярость с оглушающим ревом накрыла сознание, заставляя оскалился в устрашающей ухмылке. Палочка Роберта указывала ему в грудь, предвещая изобретательную пытку, которыми он славился, как лучший в своём деле. — Так и чего тянешь? — спокойно спросил Малфой, незаметно перенося вес на правую ногу, что стояла ближе к мужчине — давай, удиви меня. Как только губы Роберта начали двигаться, Драко неуловимым движением двинулся вперед, проскальзывая поддержку вытянутой рукой, опуская резкий, хлесткий удар по ключице. Громкий хруст сошёлся с криком, полным боли. Зеленые вспышки полетели в разные стороны, без возможности зацепить быстро перемещающегося Драко, который оттолкнувшись ногами от железных прутьев решетки, ловко перескочил за спину противника. Яростным ударом пятки разорвал ему подколенное сухожилие, заставляя кричать с новой силой, падая на колени. — Так какой урок мне нужно лучше изучить? — зашипел Малфой, хватая Роберта за волосы, усаживаясь на огромную, потную тушу сверху, впечатывая лицом в пол, снова ломая нос. Кровь брызнула на пол, заливаясь в рот мужчине, который от боли выронил палочку и сейчас пытался нашарить ее, судорожно водя рукой по влажному полу. Разодранная рука Драко легла на растопыренные пальцы Роберта, выворачивая до хруста в запястье. Очередной гортанный крик пронзил пространство, превращаясь в жалобные стоны. Он не ожидал такой прыти и невероятной силы от человека, который уже несколько дней сидел взаперти без еды. Драко самозабвенно поднимал его голову, с яростным рычание впечатывая в пол, с каждым новым ударом слыша всё более отчетливый звук ломающихся костей. Стоны боли с каждой секундой становились всё тише, пока не прекратились вовсе. Рука шарящая по полу замерла, вздрагивая только кончиками пальцев, но Малфой продолжал колотить уже не сопротивляющегося мужчину об пол. Он рычал, бил и горячие злые слезы проливались горьким потоком, пока в душе не возникло полное ощущение опустошенности. Обессиленно сползая с тела, Драко рухнул на пол, завалившись на бок. Каменный пол охлаждал разгоряченные щеки парня. Руки ходили ходуном. Спазмы скручивали пустой желудок. Перевернувшись на спину он попытался встать, но сил не осталось. Чужая кровь горячим, тягучим потоком стекала под его спину, пропитывая рубашку и растрепанные волосы. Тяжело дыша он смотрел широко раскрытыми глазами в потолок, осознавая, что он сделал. Ожидая волны вины или сожаления, он внутренне сжался, но её не последовала. Только утихшая ярость, начинала закипать и бурлить с новой силой, покрывая пеленой глаза с лопнувшими капиллярами. Еще долго не рискуя вставать Драко смотрел немигающим взглядом, пока в сознание не прорвались звуки лязгающих дверей. Поднявшись на ноги, захватив с пола волшебную палочку, он шатающейся походкой пошел в сторону тихих звуков. Единственная мысль горела в его голове словно гонг бьющая по вискам, заставляя делать следующий шаг, превозмогая физическую боль в теле. " Как можно больше забрать с собою в ад" Каждая мышца словно стала твердой не давая возможности сделать нормальный вдох или просто поднять руки. Так он и шагал, как мертвец, только вставший из могилы. Чужая кровь запеклась в волосах и черными каплями на лице. Посмотрев на него со стороны можно было не узнать в этом изодранном, грязном молодом человеке, аристократический профиль Малфоев. Серые глаза горящие злобой и угрозой заставляли сердце сжаться в ужасе за собственную жизнь. В просвете на лестнице показался силуэт, издавший странный чавкающий звук от неожиданности. Один из Пожирателей, который сегодня был на дежурстве, поднял руку с дрожащей палочкой. — Стой где стоишь! — крикнул он, пытаясь стянуть с лица маску, чтобы лучше рассмотреть пленника, который неведомо как, смог выбраться из камеры. — Авада Кедавра. Тихий шепот рассек пространство, озаряя зеленым светом, серые глаза Драко. Занесенная нога, человека на лестнице, на долю секунды зависла в воздухе и не найдя опоры подкосилась. С глухим стуком тело покатилась вниз, словно тряпичная кукла, заворачиваясь в черный плащ, тускло блестящий в свете магического огня. Устало вздохнув, Драко переступил через Пожирателя, бросив взгляд на половину лица, которое стало видно из-за разбитой маски. Человек был ему знаком, но это не вызвало чувства сожаления. Запах сырости и гнили остался за его спиной, когда он прикрыл за собой дверь ведущую в подвал. Беззвучно ступая по ковровому покрытию черного цвета, Драко направился в сторону кабинета своего отца. Набирая скорость с каждым шагом. Когда резная дверь оказалась на расстоянии вытянутой руки он остановился. Страх окутал его, поднимая волосы на теле. Глубоко вдохнув он все же повернул ручку, не давая себе возможности передумать. Холодные серые, стальные глаза взирали на него из-за стола. Осознание происходящего просачивалось в мозг Люциуса. Морщины на лбу стали еще глубже, от недоумения. Он стал подниматься со своего места, потянувшись за палочкой, лежавшей на краю стола, но яростный крик сына припечатал в кресло, волной непростительного заклинания. — Круцио — зашипел Драко, раз за разом направляя палочку в голову отца. Люциус не кричал, только мычал. Пронзающая боль, была такой сильной, что могла встать в один ряд с тем, что периодически он испытывал, от руки Темного Лорда. Каждое новое заклинание лопало капиляры в глазах, раскалывало череп, заставяляя задыхаться и вырывать длинные платиновые волосы, в попытке облегчить, хоть на секунду, испепеляющий огонь в голове. Драко обошел стол, забирая свою палочку, которой пользовался отец в его отсутствие. Хруст палочки Роберта, разорвал тишину кабинета.  — Да как ты смеешь щенок? — процедил сквозь зубы Люциус, вытягивая из кармана белый платок, чтобы вытереть кровь, капающую из носа. — Больно? — спросил Драко, наклоняя голову в бок. Крутя палочку в кончиках пальцев, он присел на край стола, не переставая смотреть в глаза отца, наслаждаясь тенью страха, мелькающей на его лице. — Ты больше не посмеешь мне указывать. За каждый шрам на моем теле, за каждый удар, за каждую слезу матери я тебя уничтожу, искореню как сорняк. Кончик палочки указал в грудь Люциусу. Каждое слово отпечатывалась на теле невербальной сектумсемпрой, вырезая кровоточащие узоры на его теле, пропитывая белую рубашку под черной мантией. — Какая сила. Какая мощь, только благодаря мне ты не мягкотелый тюфяк, а мужчина. Это я воспитал тебя. Ты должен благодарить меня, за то что у тебя есть — плевал Люциус, стойка терпя боль — Если бы не я, ты никогда бы не стал самым юным последователем Темного Лорда, а как все остальные, сидел в школе, поджав хвост. — А ты хоть раз спросил, чего я хочу? — прошипел Драко, переводя палочку на его лицо, оставляя глубокий порез на щеке — Я только инструмент, доказывающий твою власть. Ненавижу тебя, всем сердцем, ненавижу. — Сынок, — прошептал Люциус, останавливая бурный поток рукой, — не надо. Вскочив со стола, Драко закрыл лицо руками, сдерживая горячие слезы. Обида и боль пронзили его сердце. Он так отчаянно гнался за гордость своего отца, скрывая детскую обиду. Он желал его любви. Хоть мимолетное ощущение нужности и важности своего существования и сейчас стоя напротив него, оставляя раны на теле, он видел в его глазах страх, и ненависть схлынула оставляя только чувство безысходности. Мысль убить своего мучителя исчезла, обнажая истинное, малодушное желания, быть нужным. Быть важным, для самого дорогого человека в жизни. — Я никогда больше не буду твоим пленником, в этом доме. Ты не посмеешь меня держать. Я здесь только ради матери, которая по необъяснимым мне причинам, тебя любит. Еще хоть раз ты заставишь ее плакать, я тебя убью и закопаю в саду — прорычал Драко, разворачиваясь и выходя из кабинета. Подальше от человека, который потерял право, называть себя отцом. Если бы Драко нашел в себе силы взглянуть в его глаза, то впервые увидел бы в них уважение. Проходили дни, в нескончаемом потоке крови и борьбы. Сражаясь за свою жизнь он терял свою душу, которая покрывалась толстой коркой льда. Каждый день, превозмогая собственные силы, он доказывал Лорду свою верность, доставая из всех возможных источников, информацию. Черный Каратель — так прозвали его газеты. Всегда скрывающий свое лицо, никогда не оставляющий следов. Тихий убийца. Смешно до колик. Кто бы знал, кем были эти невинные, по всеобщему мнению люди. Воры, убийцы, мучители, просто хорошо скрывающее свое нутро под масками доброжелательных граждан. За спиной каждого стояла своя кровавая, любимая утеха, которую с удовольствием предоставлял дом Малфоев, к концу войны ставший уже нарицательным, обозначающий чуть ли не бордель и личную пыточную, для всех любителей таких развлечений. Принеси информацию, убей важного члена ордена Феникса или выплати хороший взнос, на нужды войны и вот твой золотой билет в поместье семьи Малфоев. Только его лучший друг знал, какими невероятными усилиями и невообразимыми манипуляциями Драко доказывал, что верные сторонники Темного Лорда, предатели. Подсовывая воспоминания, используя принуждение он убивал одного за другим, тех, кто своим влиянием или финансовой мощью дезориентировал орден, но оставались за ширмой войны, наслаждаясь жизнью. Сколько пожирателей полегло от его руки в суете боя? Банальный конфундус унес жизни, как минимум десятка. Они сами шагали под проклятья, летящих со стороны своих. Во время суда, на счет Карателя приписали пару десятков жертв, но их было больше. На много больше. Он помнил каждого. Кошмары пронзали его сознание, обнажая черное, изуродованное сердце. Вынужденные жертвы, вот о чем он горевал, осушая с Блейзом один бокал за другим, лелея свою ноющую совесть тем, что смог убить больше злодеев, чем невинных людей. Понимая всю абсурдность такого утешения, заливал очередной бокал. Молясь чтобы война наконец то закончилась, давая ему право жить. Жить вопреки.