***
Хоть командир синих полосок, а ныне маршал при дворе королевы, и не видел его взгляда, и эльф не проронил ни слова, Иорвет выдавал свою напряжённость одним только видом. Таким уязвимым и беспомощным он чувствовал себя лишь сейчас и в нескольких других случаях. Например, когда его брали в плен людские солдаты, привязывали грудью к деревянной балке с поднятыми наверх руками и дружно избивали до потери чувств и ощущения собственных костей всеми возможными предметами. Лишь бы они не были достаточно заострены для слишком лёгкой смерти остроухого. Но тогда Иорвет был слишком молод и неопытен, чтобы не позволить людям взять над собой и своей жизнью власть, и тогда не было Роше, готового отчаянно заступаться за него, даже если по итогу выставит себя в невыгодном свете. Тогда в той темнице были другие люди. Не Роше. Мужчина крепко затянул ремень на руках Иорвета, сведённых за спину на пояснице, по которой спускались как ветви зелёных лоз, так и полосы красных рубцов. Больно не было, нет, только лишь до ужаса неприятно. Но эльф был уверен, что Роше – единственный, кто может ему причинить огромнейшую, истинно дикую боль, заставляя сломаться пополам хрупкой спицей, и кто ни разу этого не сделал. — Если после всех этих махинаций над моим бренным телом ты решишь пошутить и оставить меня так в комнате одного, то я убью тебя, не раздумывая. — Скорее с неуверенной шуткой, чем с угрозой, сказал Иорвет, давая знак своеобразным способом, что ему неуютно (Роше это и так понимал). — Быть может, тогда это будет моим единственным шансом умереть в бою, от твоего меча, а не от старости. — Роше ответил такой же шуткой, и Иорвет тихо посмеялся, укладывая голову на подушку, отчего волосы раскинулись по ней и лицу, но не лезли в глаза. Они были завязаны белым платком, и ткань препятствовала лишь, очевидно, зрячему глазу, из-за чего Иорвет мог сказать о шутливом настроении Вернона по одной интонации голоса. Человек же только сейчас заметил, как из-за депривации острые уши едва заметно дёргаются, стараясь уловить малейшие звуки, будто ожидая опасности извне. — Не обнадёживайся, я сделаю это так, что ты и среагировать не успеешь. Не пить тебе мёда с предками, Роше. — Что, только с муравьями? Иорвет рассмеялся еще громче, и его плечи ненадолго затряслись. — Да. Только с муравьями... Когда приготовления окончательно завершились, и нагим на кровати находился не один Иорвет, Роше коснулся прохладными руками горячих эльфийских бедер. Иорвет опасливо дёрнулся и рефлекторно повернул голову в сторону темерца, хотя и не мог ничего увидеть. Челюсть и кулаки тревожно сжались. Роше, пусть и замечал все эти малейшие движения, ничего Иорвету не говорил – он позволял почувствовать и осознать отсутствие опасности со спины самостоятельно, когда покрытые татуировками руки проходились по его спине, шее, пальцы игриво проходились между креплениями ремня на запястьях, отчего Иорвет сам щекотливо коснулся кончиками пальцев внутренней стороны предплечья Вернона. Хоть как-то самостоятельно трогать его и чувствовать контроль над ситуацией дарило эльфу спокойствие и уверенность, но о прекращении он еще не думал просить. Скоро он ощутил, как по телу прокатились мурашки и поднялись волосы на затылке: темерец неутомимо целовал чувствительную поясницу, шрамы и татуировки, мимолётно касаясь языком и вызвав сдавленный вздох со стороны Иорвета. Тело напряглось и отозвалось резким движением скованных рук в стороны на попытку Вернона укусить чувствительный бок сейдхе. Роше мигом отстранился, подняв голову и взгляд к лицу Иорвета. Эльф раскраснелся и явно взбудоражился, но его зубы были стиснуты и он пыхтел носом, никак не желая расслабиться. — Ты в порядке? — Да, d'yaebl aep... — Иорвет запнулся, поджав губы, и спустя пару мгновений сказал, — Продолжай. Чувствуя, как за одним вопросом напрашивается следующий, Иорвет поморщился и повторил громче: — Вернон, мать твою, продолжай! На его бедра положили руки и притянули вплотную к себе, заставляя поднять зад, от чего Иорвет охнул и сильнее вжался лицом в подушку. То ли у Иорвета так затормозилась реакция, то ли Роше действовал невероятно быстро, но Иорвет ощутил, как легко в него вошли пальцы. Заверив себя, что Роше снизошёл и точно не использовал как смазку только слюну, Иорвет удивился тому, как он тщательно приготовился, имея при себе не только ремень, который не жалко использовать для усмирения агрессивной белки, но и успев откуда-то выудить прохладную мазь, пахнущую молодыми лепестками мирта и смородины (ранее заприметить её Иорвет не успел). Аккуратность и внимание Роше смогли избавить Иорвета от лишних мыслей, оставляя только кашицу из чувств и концентрации на звуках собственных вздохов, влажных движений пальцев, что стимулировали его внизу, заставляя прогнуться и податься задом навстречу ласкам. Роше замечал, как, ёрзая, Иорвет напрягал свою сильную и стройную спину, как уже не сжимал зубы, а размеренно и горячо дышал через приоткрытые губы, как слегка вздрагивал, стоило на миг задеть место, где эльфу было особо приятно. Все это под аккомпанемент поцелуев от Роше, пока он сам, не сумев сдержаться от столь завораживающей картины, обходил свободной рукой блестящую от смазки головку, томно и неторопливо натягивая собственные струны терпения – разогревая, но не позволяя себе отдаться удовольствию без участия своего эльфа. Еще больше пробило на мурашки, когда влажный член скользнул меж ягодиц, заставляя Иорвета поднять бедра еще выше, отчего ноги отозвались отрезвляющей болью из-за долгого, неудобного статичного положения. Иорвет прошипел, на что Вернон отреагировал не сразу, уже направляя головку к тщательно подготовленному входу. — Подожди. — хрипло отозвался Иорвет, хотя сам уже трепетал от нетерпения, как и узел тянущего спазма в животе. — Мне неудобно. Вернон задумчиво осмотрел Иорвета, понимая, что он не сможет нормально устоять без опоры в виде рук. Потянувшись к ремню, он предложил: — Я завяжу их над головой. Иорвет тут же занервничал и перевернулся на бок, чтобы не дать человеку сделать это. — Блять, нет! — Рявкнул эльф, растрёпанный и красивый, но теперь снова не доверяющий манипуляциям над собой. — Да почему?! — Уже раздражённо выдохнул Вернон, потому что желание разрядки было сильнее титанического терпения. — Потому что нет! — Он нервно сглотнул, ощущая, как горячий член Вернона, уткнувшись ему в бедро, дрогнул, и все равно Иорвет был готов непоколебимо и гордо стоять на своем собственном упрямстве. Поняв, что компромисс найти все равно придется, Вернон прилёг рядом с Иорветом почти вплотную, положив руку на его бедро и коснувшись губами изувеченной из-за выглядывающего шрама щеки. — Слушай, я не желаю сделать тебе больно. — Я знаю. — Иорвет прошептал в ответ надломившимся голосом. — И я не желаю издеваться над тобой. Он напряжённо промолчал. — Просто доверься мне. Ладно? Откуда в Верноне взялось столько заботы? Не желать смерти – это одно, но когда он впервые взялся успокаивать Иорвета, а не вспыльчиво скандалить в ответ, то это немного вводит... В заблуждение. И в еще большую уязвимость, поскольку неизвестно как, но Иорвет все же успокоился. Это Вернон изменился, или его чувства? Неужели действительно прошло так много времени? Кисельные реки вышли у Иорвета за берега, когда его впридачу еще и поцеловали. Хотя бы это он может сделать в ответ и даже с жадностью взять инициативу, пока Вернон плавно перевязывал руки над головой. Разорвав поцелуй, остроухий первым вернулся в исходное положение, разве что с бо́льшим удобством теперь подняв бедра, и с не менее большим удовольствием чувствуя, как ощутимо и резко в него входит Роше. Из Иорвета вырвался первый за все это время стон, и он прошёлся у Вернона Роше разрядом тока от паха до самой макушки. В то время как прелюдии были до тягости нежные и дразнящие, сейчас Роше толкался в Иорвета так грубо, как сам эльф это обожал, почти до искр в завязанных глазах. Он кусал подушку, согнув руки в локтях и сложив запястья на загривке, мычал и сжимал собой член Вернона. Однако еще больше его выбило из колеи, когда любовник резко положил руку ему на шею, хватая за волосы на затылке, заставляя выпрямить руки и впечататься лицом в подушку. Его человек ненасытно ускорялся, а повязка постепенно сползла с лица, болтаясь на шее и открывая вид Роше на то, как Иорвет уже сам в удовольствии закрыл веки, в то же время то хмурясь, то жалостливо поднимая брови. Сильнее сжав загривок в пальцах, Роше замедлился и тягуче задвигался туда-сюда, наблюдая, как Иорвет мучается от предоргазменного состояния, что темерец так подло оттягивает. За небольшой паузой последовали размашистые, глубокие, но все такие же небыстрые толчки. Рука же прошлась от загривка к пояснице, оставляя полосы от ногтей, и резко впилась со второй рукой в бедра. Иорвет вытянулся в струнку, закатил глаз и громко промычал сквозь зубы от последнего резкого толчка, что довел его до долгожданной кульминации. Пульсируя, член Вернона изливался в нем, мышцы под кожей напряглись снова, но уже в сладостном удовольствии, пока любовник не отпустил его и не завалился обессиленно рядом. Тяжело дыша, они смотрели друг на друга, и Иорвет напористо завел еще связанные руки за его шею, притянул к себе, целуя, обнимая ногами, так дико, словно ему необходимо было выплеснуть все накопившиеся чувства так же сильно, как надрать Роше задницу какие-то пятнадцать лет назад. — Bloede d'yaebl, а не человек... — прорычал Иорвет у самого уха темерца, на что смеющийся Вернон лишь крепче обнял его и уткнулся носом в крепкую, татуированную шею. Они продолжали грызться, продолжали враждовать,и лишь в редких, желанных моментах уединения доверяли друг другу все свое болезненное существование.