Сине-зелёное море любви

Октябрь уже подошёл к концу. Море стало прохладным, если ни холодным. Мало кто был на пляже в первой половине дня. Однако, Александр любил приходить именно в это время. Представляя, что море, ароматы и шуршание волн принадлежат только ему одному. Находиться в чужом городе было необычно и очень вдохновляюще. Санкт-Петербург даже снова начал рисовать. Его бывший мужчина говорил, что у него красиво получается. Жаль, Александру приходись верить на слово, ведь он ничегошеньки не видел. Татищев оказался там по счастливой случайности. Его удивлению не было предела, когда в один день он решил прогуляться к морю и увидел Романова, который сидел на клечатом пледе и рисовал. Волосы молодого человека были тёмными, а глаза были покрыты белой плёнкой. Конечно же, он услышал, даже несмотря на звуки моря. — Какого цвета море? — с легкой улыбкой в голосе спросил Питер и повернул голову к пришедшему, отчего его волосы, рассыпались небрежными прядями, слегка закрывая лицо. Юрий сел на плед рядом с Александром. Романов не мог ему отказать. Он все ещё ждал ответ на свой вопрос. — Оно сине-зелёное, — вглядываясь в воду, произнёс Челябинск. — Сине-зелёное? — переспросил Татищева Александр, словно не веря его словам. — Ну, прости, Санёк, я не мастер красивых описаний. — Да нет, меня все устраивает, — слегка усмехнулся Питер, переводя взгляд обратно на море и переходя в рассуждения. — Московский чаще описывал состояние, а ты - цвет. — Ну, бля, я же не Московский оно и понятно, — начал раздражаться Челябинск, словно вот-вот вскочит с места от таких сравнений. — Прости, я не хотел, — произнёс Саша и прикоснулся к холодной руке Юры из-за чего тот слегка вздрогнул. — Забей, — отмахнулся Татищев. — А вот и не забью, — Питер взял руку Юры невесомо целуя тонкие пальцы, совершенно не обращая внимание на запах сигарет. Челяба не одёрнул пальцы, а наоборот, зарылся другой рукой в волосы Саши, осторожно поглаживая. — Ты же знаешь, что я тебя люблю? — тихо произнёс Юра, перебирая чужие пряди. — И я тебя, — шёпотом ответил Питер, улыбаясь от облегчения, ведь все тревоги и страхи отступили - осталась лишь их любовь. Вскоре Татищев подцепил пальцами острый подбородок Александра, заглядывая в такие необычные, но до безумия родные глаза. — Могу тебя поцеловать? — наверно, это было одним из важных правил в их отношениях. Юра всегда спрашивал разрешения и никогда не давил. Но вместо ответа Александр сам подался вперёд, трепетно прикасаясь к чужим губам. Челябинск обхватил руками его лицо, углубляя поцелуй, как вдруг почувствовал рваный вздох в самые губы. — Саш, ты чего? — обеспокоено спросил Татищев, не выпуская из ладоней лицо Питера и позволяя слезам катиться прямо по коже. — Юр, я счастлив, — прикрыв глаза и прижавшись к своему молодому человеку, произнёс Романов.

Твоя любовь лишь моё Светило. Твоя любовь меня доводила. Но твоя любовь - это так красиво…