***
— Маринетт, когда же ты поймёшь: нужно действовать, пока не стало слишком поздно! Сколько лет ты буравишь взглядом затылок Адриана, боясь подойти и просто заговорить, не говоря уже о признании? Через два дня выпускной бал, и это твой последний… — Да-да, это мой последний шанс смело подойти к Адриану, при этом споткнувшись пару раз и, возможно, рухнув ему под ноги, потом вдохнуть поглубже и промямлить несусветную чушь вместо запланированного «Я тебя люблю». Здорово. Алья, ты же знаешь, что у меня ничего не выйдет, я такая трусиха! Держу пари, после моего позора он просто рассмеётся мне в лицо, возьмёт под руку Буржуа и уедет с ней в мэрию, чтобы пожениться и жить долго и счастливо. А надо мной после такого будет смеяться весь коллеж! Уж лучше я буду стоять где-нибудь в сторонке и пялиться на него, как я обычно это делаю… — не выдержав бредней подруги, Сезер рухнула на кровать, впечатав личико в мягкую розовую подушку. — Так, Дюпэн-Чэн, клянусь Хлоей, если ты послезавтра не соизволишь устроить свою личную жизнь сама, это сделаю я! И поверь… — не обращая совершенно никакого внимания на замотавшую головой в знак протеста подругу, Сезер непринуждённо продолжила, — Адриан будет плясать от радости! Я говорила тебе двести пятьдесят тысяч раз, повторю ещё: ты нравишься ему так же, как и он тебе, если не больше. Я видела, как он поглядывает на тебя, думает, никто не видит. Ещё чего! От мамочки Сезер такое не укроешь! Ей Богу, ну что за дураки… Знаешь, однажды, когда вы уже будете женаты лет так тридцать, добрая тётя Алья придёт к вам в гости и напомнит, какими глупыми вы были в старшей школе. Одна боится непонятно чего, второй тоже хорош. Поговорю с Нино и узнаю, какого черта там делает его друг. Вернее, не делает. — Алья, не смей! Как ты вообще себе это представляешь? «Хэй, Нино, как жизнь? Кстати, ты случайно не знаешь, когда Адриан предложит Маринетт стать его девушкой? Нет? Ну, как узнаешь, жду от тебя новостей!» Прошу тебя, дай мне самый последний шанс! На выпускном я заговорю с ним сама и… — паникующая девушка нервно забегала глазами по комнате, будто пытаясь найти в ней решение своей нелёгкой проблемы, — просто поговорю, а там посмотрим, хорошо? Ну, Алья, пообещай, что не будешь вмешиваться, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — сложив руки в просительном жесте, Дюпэн-Чэн умоляюще уставилась на подругу. — Эх, ладно, девочка моя, обещаю не предпринимать никаких действий. Но это в последний раз! — Маринетт торжествующе захлопала в ладоши, так и не заметив, как хитрая Сезер скрестила за спиной пальчики при своём обещании. «Прости, подруга, но если ты за всё это время так и не сумела признаться Адриану в своих чувствах, то не сможешь и сейчас, уж я-то тебя знаю. Тебе срочно требуется помощь третьей стороны в лице доброй феи Сезер. С этого дня мамочка Алья приступает к выполнению миссии «свести двух влюблённых идиотов». Держитесь, будущие мадам и месье Агрест!»***
Момент, которого с сильнейшим нетерпением ждали все уже бывшие ученики коллежа «Франсуа-Дюпон», наконец, настал — ненавистные уроки окончены. До заветного вечера оставался всего день, поэтому на последние приготовления тратилось много времени и усилий: девушки желали затмить своей красотой всех присутствующих и были уверены в своём успехе, причём так думала каждая молодая выпускница. Если среди женской части царила суматоха и суета, то парни предпочитали вообще не заморачиваться насчёт предстоящего события. Руководствуясь принципом «хватит того, что приду не голым», юноши закатывали глаза каждый раз при виде своих спутниц, в истерике бегающих по магазинам в поисках «того самого платья» или пытающихся подобрать нужную причёску. Надо отметить, что хлопотами, которые по объёму могли превзойти даже предсвадебные, были заняты не только уже-не-ученики, но и отважно стоящие на страже закона полицейские. Охранники правопорядка опасались за жизни и здоровье выпускников, а особенно дам, ведь простой спор соперниц за понравившееся платье или за кавалера для бала мог перерасти в лютую ненависть и, возможно, убийство. Но этот способ использовался лишь в самом крайнем случае, и то только особенно отчаянными юными особами, готовыми ради идеального выпускного на что угодно. Наверное, одним единственным исключением была будущая журналистка Сезер. Она, конечно, тоже ответственно отнеслась ко всем заботам, но особое внимание уделила всё-таки своей миссии, не менее важной, чем последний школьный бал. Алья долго ломала голову над тем, как же сосватать лучшую подругу с зеленоглазым одноклассником, придумывая различные злодейские планы и готовясь идти на любые ухищрения. В ночь перед выпускным, когда выбранный Альей наряд в виде синего платья в пол и туфлей в тон уже ждал своего часа, девушка продолжала размышлять о своей задаче. Ручка, которую с остервенением грызла Сезер, угрожала развалиться на части, а блокнот с каждой минутой становился всё тоньше из-за вырванных страниц. — Аргх! Скорее я стану супергероем, чем напишу что-нибудь путное! — с раздражением отбросив съеденную наполовину ручку, уставшая девушка откинулась на стуле. — Напишу… Точно! — судьба всё же сжалилась над девушкой, ниспослав ей килограмм вдохновения — новая, но уже подходящая по всем параметрам идея неожиданно пришла на ум. Алья захлопала по рабочему столу в поисках откинутой невесть куда ручки, спутывая и так находящиеся в полном беспорядке книги и тетради. Она чёркала по вырванной из блокнота бумажке, от усердия высунув кончик языка и с трудом поборов желание рассмеяться в голос фирменным злодейским смехом. Да-а, так воодушевлённо девушка не писала даже важные конспекты в коллеже. Проделав аналогичные действия, но уже со второй бумажкой, Сезер с чувством выполненного долга аккуратно отложила творения своего гениального ума в сторону, чтобы ненароком***
— Давай, Маринетт, шевелись, до начала всего полчаса! — Алья, полностью готовая как к заветному балу, так и к исполнению своей задумки, безуспешно пыталась поторопить Дюпэн-Чэн. Впрочем, Маринетт не сильно отставала от подруги: классическое чёрное платье длиной чуть выше колена выгодно подчёркивало формы девушки, а тёмные волосы мягкими волнами ниспадали на слегка оголённые плечи, делая образ завершённым. Определённо, в этот вечер она выглядела особенно прекрасно, осталось лишь донести эту истину до одного зеленоглазого блондина. До полной готовности не хватало лишь пары мелочей в виде подкрашенных ресниц и губ, однако с этими на первый взгляд простыми действиями у молодой выпускницы возникли проблемы. Дрожащие руки никак не позволяли нанести эти последние штрихи, а говорящая под руку Алья только усугубляла ситуацию. — Ох, помоги мне! Я даже накраситься спокойно не могу от страха! Ты уверена, что я нормально выгляжу? Не кажется, что слишком вычурно?.. — Так, подруга, успокойся! Ты шикарна, неужели не понимаешь? Адриан будет локти кусать при виде тебя, я гарантирую. А теперь ноги в руки и вперёд! — подкрасив губы перепуганной Дюпэн-Чэн розоватым блеском, Сезер отступила на пару шагов назад, чтобы в полной мере оценить плод их совместных трудов. Кивнув самой себе, она начала подталкивать Маринетт к двери, в нетерпении поглядывая на часы. До коллежа хоть и пять минут ходьбы, а сильно задерживаться всё-таки не хотелось, да и Нино наверняка заждался их. Единственным удручающим Алью фактом было лишь то, что Агрест шёл на бал в сопровождении Хлои, так что её девочка сегодня оставалась без кавалера. Конечно, было немало желающих добиться чести стать в этот вечер принцем для Дюпэн-Чэн, но сама принцесса непреклонно отказывалась. К сожалению, тот, кого Маринетт хотела видеть в роли своего принца и с кем желала протанцевать весь выпускной, был уже захвачен в плен злой ведьмой по имени Хлоя Буржуа. Но увы, ничего поделать с этим огорчённая девушка не могла (или боялась?), так что приходилось довольствоваться тем, что есть. В принципе, провести этот вечер в обществе Альи и Нино не такая уж и плохая перспектива, хуже от этого точно никому не будет. «Ладно, была не была!» — Маринетт глубоко вдохнула пару раз для большей уверенности. Переступив порог дома на чуть дрожащих ногах, она зашагала вперёд, навстречу к своему будущему. Выпускной бал был в самом разгаре. В зале, украшенном организаторами и вообще всеми желающими, собралось много бывших учеников и не только их — яблоку упасть было негде. Кого-то пришли поддержать родители, кого-то другие родственники или друзья, считая, что этот день является некой переходной ступенью во взрослую жизнь. Действительно, этот вечер бывшие ученики коллежа хотели провести так, чтоб он запомнился надолго, ведь это их последний шанс попрощаться с учителями и одноклассниками. Музыку, подбор которой по единогласному решению всех присутствующих доверили Нино, казалось, врубили на полную мощность и даже больше. Жаждущие общения подростки с трудом пытались перекричать её, а те, кому хотелось просто танцевать, зажигали на самодельном танцполе. Будоражащие кровь песни чередовались с песнями для медленного танца, так что у молодых людей скучать времени не было: пары изящно кружили в вальсе, подстраиваясь под ритм движений друг друга. В воздухе стояла торжественная атмосфера, парни и девушки определённо были довольны вечером, забыв обо всех скорых экзаменах. Наслаждаясь этим ярким моментом, подростки могли на миг забыть об ответственности, о необходимости решать свои проблемы и преодолевать трудности, потому что здесь и сейчас это никого не волновало. В эту минуту молодым выпускникам были не страшны никакие препятствия и невзгоды, ведь можно было просто наслаждаться настоящим, попытаться запомнить эти счастливые секунды, проведённые в обществе своего спутника или спутницы. У каждого из этих подростков завтра начнётся следующий этап их жизни, но об этом можно подумать и потом, а сейчас важно скинуть с себя тяготы рутинных дел, что тяжёлым грузом ложатся на плечи и мешают увидеть мир во всех красках. Кажется, все справлялись с этим довольно просто, за исключением, конечно, Маринетт Дюпэн-Чэн. Она не понимала, как можно веселиться и радоваться происходящему, когда любовь всей твоей жизни всего в паре метрах от тебя непринуждённо вальсирует в объятиях другой девушки. Не сказать, чтобы Адриан выглядел действительно непринуждённо, выделывая очередное па под чутким руководством Буржуа: он скорее на автомате совершал все необходимые действия, вымученная улыбка не покидала его лицо. Сейчас Агрест не мог сказать, что идея прийти на бал с подругой детства была такой хорошей, как ему показалось вначале. Когда мадам Бюстье сообщила ученикам дату проведения бала, Хлоя, бесцеремонно ухватив Агреста за локоть и повиснув на его шее, радостно защебетала о том, какой идеальной будет их пара на этом вечере. Тогда Адриан не видел причин отказать ей, да и ему нужна была пара для танцев, разве была плоха кандидатура Хлои на эту роль? Как оказалось, была. И дело даже не в том, что его спутница совершенно не думала о желаниях и чувствах других людей: состроить щенячьи глазки и напомнить Адриану об их дружбе — вот залог успеха. Добродушный блондин со вздохом сдавался, давая Хлое сделать всё так, как она хочет, лишь бы не было истерик и нелепых обид. Проблема была в том, что Агрест чувствовал себя не совсем комфортно с ней, а та, с кем бы он действительно хотел провести время, сейчас стояла неподалёку и мирно попивала коктейль. Казалось бы, вот она, Маринетт, стоит совсем рядом, нужно просто подойти и пригласить её на танец, а затем и сказать, как она ему дорога, но… Если Маринетт не хочет видеть его в качестве своей пары? Если своими действиями и словами он только всё испортит? Отношения между ними не переходили за рамки дружеских: девушка в самом деле была отличным товарищем и собеседником (в те редкие моменты, когда не сливалась по цвету с клубникой и не путала слова). Как быть, если своим признанием он лишь разрушит их и так хрупкую дружбу? Даже если и предположить, что есть хоть крохотный шанс на взаимность его чувств, что делать с Буржуа? Адриан не хотел оставлять её одну. Хлоя единственный ребёнок в семье, обеспеченный всеми благами, кроме, пожалуй, одного: родительского внимания. Агрест знал, что у неё часто возникают трудности в общении с окружающими, ей сложно идти на компромиссы с людьми и ещё сложнее хотя бы найти с ними контакт. Перенести предательство лучшего друга (ведь именно так она воспримет новость о любви Адриана к Маринетт) капризная Буржуа не сможет и не захочет. Практически весь этот час, что шёл их выпускной вечер, Агреста преследовали лишь сомнения, колебания и нерешительность, но и у Дюпэн-Чэн дела обстояли не лучше. — Давай же, Маринетт, подойди к нему! Подруга, я, конечно, обещала не вмешиваться, но и ты ведь обещала, что хотя бы попытаешься сказать поговорить с ним. Просто посмотри на него… — Сезер кивком головы указала на кружащуюся неподалёку парочку. — Ты же видишь, он выглядит не особо счастливым, танцуя с Хлоей, так в чём проблема? — Ну, Алья, я не знаю! Мы же с Адрианом просто друзья, если бы он хотел, то сам позвал бы меня на выпускной. А он вон, Хлою притащил, значит, не так уж я ему и нравлюсь! — Дюпэн-Чэн с досадой отставила недопитый коктейль в сторону. — Хм, дай подумать… Может, он пришёл с дочкой мэра потому, что она вцепилась в него как клещ через две секунды после объявления даты бала? Или потому, что ты сама побоялась позвать его… да хоть бы и после того, как он уже согласился стать парой для Буржуа? Если бы ты решилась, то уже млела бы в объятиях своего зеленоглазого принца! Ну, или Адриан бы всё-таки отказал тебе на этот раз, чтобы не обижать свою подружку, но вот начать встречаться он тебе бы точно предложил. Маринетт от обиды была готова расплакаться, ведь какой-то частью своего сознания она понимала правоту слов Альи, вот только изменить это не могло ровным счётом ничего. Да, она должна была послушаться совета подруги, да, должна была сделать хоть и крошечный, но всё-таки шажок в сторону своей мечты. До этого момента Дюпэн-Чэн бездействовала, смирно наблюдая за тем, как Буржуа затягивала её возлюбленного в свои сети, а сейчас запоздалое негодование, возмущение и злость из-за собственной глупости затуманивали её некогда чистый разум, но что уж теперь злиться? Разве это как-то поможет ситуации? Маринетт сама же практически выкинула свои надежды на то, чтобы быть любимой Агрестом, не слушая ни доводов своего рассудка, ни слов Сезер, хотя должна была всем своим существом бороться за счастье, биться до самого конца, а не отступать после первой же неудачи. Сезер удручённо покачала головой. Да, ведь она была полностью права тогда: «…если ты за за всё это время так и не сумела признаться Адриану, то не сможешь и сейчас…» Конечно, отпустить свои страхи трудно, в этом легко можно было убедиться на примере Маринетт, но разве не для этого нужны друзья? Направить в нужную сторону, помочь, поддержать. Алья многое готова была сделать для счастья этой девушки, которая стала ей больше, чем просто подругой. Сезер с уверенностью могла назвать её своей родственной душой, сестрой, которую нужно было лишь подтолкнуть к принятию верного решения. Алья, оставив Дюпэн-Чэн под предлогом того, что ей очень хочется потанцевать с Нино под их любимую музыкальную композицию, ускакала к своему благоверному. Потанцевать она и правда хотела, но сейчас гораздо важнее было приступить к исполнению плана, над которым она думала вчера полночи. Сезер ураганом налетела на ничего не понимающего Ляифа и, чуть не сбив его с ног, ухватила под локоток и потащила к выходу, а именно в кладовое помещение коллежа на первом этаже. Обговорить детали «опасной» миссии, конечно, можно было и в зале, но помешать могли, во-первых, орущая на весь коллеж и вообще весь Париж музыка, во-вторых, свидетели Алье были не нужны. Так что девушка, возомнив себя кем-то вроде злодея с секретным планом по захвату мира, продолжала вести за собой Ляифа, шикая на каждое его слово. Наконец, они остались одни. Не теряя ни секунды, Алья полезла в кармашек сумки, куда ещё вчера предусмотрительно упрятала необходимый «материал». Парень недоуменно наблюдал за манипуляциями подруги, гадая, что же за безумная идея посетила её светлую голову на этот раз. — Может, уже скажешь, что там у тебя? И что мы делаем в кладовке? Вообще-то там играет наша любимая песня, я думал, мы потанц… — Прости, Нино, сейчас не получится, — Сезер бесцеремонно прервала юношу, откопав, наконец, в недрах крошечного клатча две бумажки. — Мне нужна твоя помощь. Слушай… Алья пустилась в длительные объяснения, пытаясь донести до своего парня всю серьёзность и глубину проблемы. Правда, из сбивчивого рассказа, начатого со слов «Нужно помочь моей девочке признаться в чувствах твоему мальчику», Нино мало что понял, но терпеливая девушка начала объяснять всё по второму кругу, под конец вручив ему одну из двух записок. — То есть ты хочешь, чтобы я отдал это Адриану, я правильно понял? А что делать потом? — Ляиф с интересом принялся читать содержимое бумажки. — Остальное я сделаю сама. Ты просто подойди сейчас к Агресту и отдай ему записку, а если он начнёт что-то спрашивать… Не знаю, скажешь, что Маринетт попросила тебя передать её. Всё понятно? — Вроде да… — парень в сомнениях почесал затылок. Ну, он слукавил. Ляиф всё ещё не понимал, как клочок бумаги и Алья могли помочь в данной ситуации, но спорить с девушкой в любом случае не собирался, это может быть опасно для жизни. Напоследок чмокнув Сезер в щёку, Нино покинул их импровизированный штаб. Впрочем, Алья тоже не задерживалась: ей нужно было отдать Маринетт такую же записку.***
— Маринетт, говоришь, передала? — Нино усиленно закивал в ответ, уже собираясь исчезнуть с поля зрения Адриана, чтобы тот не начал задавать лишних вопросов. — А что… — но друга уже и след простыл, так что узнать, в чём вообще тут дело, Агрест мог разве что у воздуха. — Странно… Блондин развернул сложенный вдвое листик: Адриан, мне очень нужно с тобой поговорить. Это важно. Приходи в четырнадцатую аудиторию. Маринетт. Агрест, всё ещё пребывая в недоумении, рассеянно сунул клочок бумаги в карман. В голове проскользнула мимолётная мысль о том, что сейчас он рад отсутствию Хлои. Веселившаяся во всю Буржуа оставила парня на пару минут, чтобы припудрить носик и поправить причёску, так что пристать к блондину с лишними вопросами об этом странном послании она не могла. И всё-таки… Что же такого срочного понадобилось от него Маринетт и почему нельзя было сказать напрямую? Адриан, конечно, в любом случае собрался пойти в указанную ей аудиторию, чтобы выяснить, что же с ней стряслось. Проигнорировать «сообщение» голубоглазой подруги он не хотел, даже если бы ему пришлось оторваться от очень важных дел, но единственным «важным делом», которым он был сейчас занят, — это танцы с Буржуа. — Адрианчик, я вернулась! Сейчас мы… — Прости, Хло, мне нужно отойти на пару минут, — не дожидаясь недовольных ворчаний девушки, он спешно зашагал к выходу из помещения. Этим временем Алья во всю занималась своей частью плана. Вернувшись в зал, она минут пять потратила на то, чтобы отыскать подругу среди многочисленных подростков, а сделать это было не так уж и легко. Пару раз схватив за плечо похожих на Маринетт девушек, она извинялась и продолжала свои поиски. Да-а, не так-то просто среди сотни человек, сбившихся в кучу и так и норовящих задавить тебя, найти свою подругу. — Ох, Маринетт, наконец-то! Я уж думала, найду тебя только к утру, когда эта толпа хоть немного рассосётся, — Дюпэн-Чэн как назло стояла в самом дальнем конце зала, общаясь с Джулекой и Роуз. — Можно тебя на секунду… нет, лучше на час, — мило улыбнувшись, Алья отвела подругу в торонку. — Что случилось? Мы с девочками болтали, а ты утащила меня на самом интересном… — Забудь об этом! У меня такая новость, что, боюсь, если бы я оставила тебя среди Роуз и Джулеки, ты бы оглушила их своим визгом! — Джаггед Стоун хочет, чтобы я сделала обложку для его нового альбома? Нет? Тогда что? Говори же, пожалуйста! Или Адриан… — защебетавшая со скоростью света девушка и слова не давала вставить Сезер, выдвигая всё более и более сумасшедшие предположения. — Девочка моя, если бы ты замолчала хоть на минуту и дала мне продолжить, то узнала бы, что… — будущая журналистка с торжествующим видом вручила Дюпен-Чен слегка помятую бумажку. — Но… что это? И зачем… — расширившиеся до размера сверхновой звезды глаза вот-вот могли выпасть из орбит. Неверяще уставившись на ухмыляющуюся подругу, девушка безуспешно пыталась остановить полёт фантазии: всё-таки не каждый день Адриан Агрест писал ей записки с просьбой встретиться. Маринетт, я хочу с поговорить с тобой кое о чём. Если тебе не трудно, приходи в четырнадцатую аудиторию. Адриан. Дюпен-Чен никак не могла решить, что ей делать сначала: устроить победный танец и дико орать от счастья, или сразу скинуть свои туфли и лететь к блондину на крыльях любви. Задачка та ещё, но Маринетт как-то неосознанно всё же сделала выбор в пользу первого. Игнорируя косые взгляды окружающих, она запрыгала на месте, прижимая к груди заветный листок бумаги и намереваясь позже вставить его в красивую рамку, чтобы можно было любоваться в любое время. Алья, конечно, знала, что подруга неимоверно обрадуется весточке «от Адриана», но настолько бурную реакцию не могла предвидеть даже она. Прошло, наверное, минут десять с того момента, как они с Нино разошлись по разным сторонам, чтобы вручить «послания» адресатам, так что нужно было как можно скорее успокоить сошедшую с ума от радости Дюпэн-Чэн и отправить её на это незапланированное свидание. Как знать, вдруг Адриан, уже получив записку, давно ждёт Маринетт в кабинете, а она тут бьётся в истерике, распугивая своими ликующими воплями половину коллежа. — Ау-у-у, земля вызывает Дюпэн-Чэн! Ты хочешь, чтобы Адриан ушёл, устав ждать тебя? Нет? Давай-ка по-быстрому успокойся и с гордо поднятой головой пройди эти сто метров до четырнадцатого кабинета. Детка, это твой день, и ты… В общем, на вашей свадьбе я буду подружкой невесты, и да, минимум одну дочку или сына назовёте в честь меня. А теперь бегом к нему! — Ага, я уже лечу! Как думаешь, что он хочет мне сказать? Может… — Маринетт! Меньше слов, больше бега! Живо! — Сезер покрепче сжала небольшой ключ в руке. — Хотя подожди, я пойду с тобой. Должен же тебя, такую невменяемую, кто-нибудь проводить, а то грохнешься по дороге и сломаешь себе что-нибудь. Эх, пошли, подруга, — обняв Дюпэн-Чэн за плечи, Алья повела дрожащую от нетерпения подругу к нужной аудитории. Голубоглазая девушка предвкушала эту встречу, гадая, что же такого важного хочет сказать ей Адриан. Она хоть и восстановила толику самообладания, но пока не настолько, чтобы задаться вопросами «как», «почему» и «зачем». Но даже если бы и начала спрашивать, у Сезер были готовы ответы на любые вопросы, она ведь продумала всё до мелочей. К тому же, взбудораженная подруга сейчас была в том состоянии, что могла поверить хоть какому объяснению, главное, чтобы оно касалось Адриана. Как только имя блондина всплывает в разговоре, у Дюпэн-Чэн автоматически отключаются мозги, так что она может только кивать на всё с влюблённой улыбкой, мечтая о нём. Да, вот что любовь делает с человеком! Маринетт уже минуту топчется у двери кабинета. Восторги поутихли, на смену им пришёл испуг, как это часто бывает с ней. Девушка не могла сказать, чего именно она боится. Того ли, что при разговоре с Агрестом будет только краснеть и заикаться, будучи не в состоянии и двух слов связать; или всё-таки того, что Адриан позвал её сюда, только чтобы сказать, что он счастлив с Хлоей, а Маринетт может идти куда подальше. Иррациональный страх — это что-то неконтролируемое, что-то, что мешает действовать, совершать поступки и просто жить. Он кричит нам об угрозе, которой в действительности нет, но от понимания этого легче не становится, страх остаётся. Может, это и происходило с Маринетт? Она знает, что её страх беспочвенный, но справиться с ним всё равно не может, а ведь на её пути сейчас стоит только он, этот беспричинный испуг. Сезер чуть приоткрыла дверь и заглянула, надеясь обнаружить в помещении Агреста. Он был внутри, стоя прямо у окна и, видимо, ожидая Маринетт. И сколько ещё должно пройти времени, прежде чем ему надоест это? Дюпэн-Чэн стоит снаружи, боясь зайти и узнать, что будет дальше, а время-то не стоит на месте. — Давай же, Маринетт, отступать поздно, просто зайди туда, и вы поговорите, — Алья шептала девушке, опасаясь, как бы Агрест не раскрыл их присутствия раньше времени. — Так, Дюпэн-Чэн, если ты сейчас же не откроешь эту треклятую дверь и не войдешь внутрь, я начну биться головой о стену! И моя смерть будет на твоей совести, так что дерзай! — легонько подтолкнув волнующуюся подругу, Сезер отступила несколько назад и ожидающе уставилась на неё. Вняв, наконец, мольбам подруги, Маринетт потянулась к ручке двери; она со скрипом отворилась, и девушка сделала свой шаг в неизвестность. Она медленно вошла в помещение, но не успела и метра пройти вглубь, как Адриан резко обернулся, недоуменно взглянув на вошедшую. Впрочем, замешательство было секундное, Агрест улыбнулся девушке, будто приглашая подойти ближе. И правда, Дюпэн-Чэн, обескураженная то ли его улыбкой, то ли смущающей ситуацией в целом, приросла к земле, не в силах сдвинуться с места или хотя бы просто поздороваться. Их игру в гляделки прервал резкий скрип закрывающейся двери. Пара синхронно взглянула в сторону его источника, чтобы тут же услышать довольно странные звуки, будто кто-то ковыряется в замочной скважине… Маринетт практически за один прыжок преодолела небольшое расстояние, толкая дверь, но та никак не желала поддаваться. Девушке было не трудно понять, кому пришло в голову запереть её с объектом обожания в одном кабинете, но помочь выйти из сложившейся ситуации это совсем не могло. — Чёрт, Алья! — стукнув кулачком по деревянной поверхности, Дюпэн-Чэн начала мысленно перечислять наиболее жестокие способы расправы с дорогой подругой. — Маринетт, в чём дело? И причём здесь Алья? — Адриан слегка коснулся плеча девушки, почувствовав вспышки электрических разрядов, что заставляли тело чуть дрожать. Ответов на интересующие их обоих вопросы Агрест не получил, что и неудивительно: Маринетт и сама не до конца понимала, что вообще происходит сейчас. Смущение накрыло её ослепляющей волной, окрасив щёки растерявшейся девушки в ярко-алый цвет. Впрочем, едва ли её можно было винить в этом: первый раз за весь год она столь длительное время (уже минут пять!) находилась с возлюбленным в замкнутом пространстве. Бежать некуда, а даже если бы и было куда, вряд ли девушка смогла убежать далеко, со свойственной ей склонностью к падениям. — Значит так, голубки! Открою дверь только после того, как услышу от вас что-то вроде «Завтра мы женимся». Ну, или хотя бы «Поздравьте нас, мы официально стали парой», поняли меня? Давайте, общайтесь, а я пойду поищу Нино, надо же приглядеть… — голос Сезер звучал всё глуше, пока не затих окончательно. Дюпэн-Чэн могла поклясться, что почувствовала, как её душа медленно покидает тело, маша на прощание аж несколькими платочками. Эмоции смешались в большой яркий вихрь, но преобладающим было чувство стыда и неловкости из-за ситуации, в которой она оказалась по милости Альи. Остудить пылающее лицо никак не удавалось, а повернуться к Агресту в таком виде значило покраснеть ещё больше. Но нельзя же вечно игнорировать его вопросительные взгляды, надо хоть попытаться объяснить блондину, какого лешего они заперты в этой аудитории, а также по возможности свалить всю вину и ответственность на Сезер. — О, Адриан, ты еще здесь… — девушка мысленно ударила себя по лбу. — Боже, что я несу… Я хотела сказать, п-рекрасный день, не так л-ли? — бросив мимолётный взгляд на окно, девушка захотела во второй раз стукнуть себя по лбу, — то есть ночь… — неестественный смешок должен был как-то сгладить неловкость, но это не сработало. — Д-да, согласен… Так… Ты вроде хотела мне что-то сказать, да? — Агрест по инерции полез в карман брюк, доставая листок бумаги. — Что? Разве не ты мне написал… — Маринетт развернула точно такой же лист, что всё это время крепко сжимала в руке. Они молчали. Громко так молчали. Дюпэн-Чэн начала осознавать, что Алья придумала всю эту махинацию с липовыми записками только для того, чтобы был предлог запереть их вдвоём. «И она думала, что эта нелепая затея как-то поможет мне признаться Адриану? Да после такого я буду не в состоянии в глаза ему смотреть, не то что сказать ему о своих чувствах! Хотя… не сказать, что я и раньше могла смотреть на него без смущения, но сейчас это неважно. Да я убью Алью, пусть она только откроет эту чёртову дверь!» Что ж, мысленно убивать подругу можно и чуть позже, а пока нужно постараться объясниться с парнем. — Адриан, п-прости, я ни о чём не знала, чес-стно! Это затея Альи… Она решила, ч-что, заперев меня с тобой, сможет заставить признаться в чувствах к те… — зажав рот ладонью, Маринетт безумным взглядом уставилась на блондина. Вид у бедной Дюпэн-Чэн был такой, будто она признавалась в преступлении, а не в любви. Впрочем, Агресту и этого было достаточно. — Хм, кажется, пришло время поговорить, Маринетт, — Адриан с нежностью посмотрел ей в глаза, касаясь рукой алой щеки. Наверное, в этот волнующий момент не были нужны никакие слова, Агрест понимал это. Да и к чему разговоры, когда сияющие глаза Маринетт могли дать все ответы? Маринетт, казалось, чувствовала то же самое. Всепоглощающая нежность, обожание и любовь к Агресту — эти чувства были настолько сильны, что могли задавить своей мощью юную девушку: близость Адриана вызывала головокружение и приятную дрожь. Она желала лишь одного — чтобы его прикосновение длилось вечно, заставляя тело трепетать и покрываться мурашками. Это ли не счастье?.. Адриан чуть наклонился, и вот его лицо уже непозволительно близко к её, стоит только податься вперёд — и губы сомкнутся в столь желанном поцелуе, даря обоим невыразимое наслаждение. Их привычный мир взорвался яркими красками, в нём больше нет неуверенности и глупых страхов: есть только два до беспамятства влюблённых человека, всё ещё запертых в четырнадцатой аудитории… Сезер, всё это время наблюдавшая за друзьями через замочную скважину, удовлетворённо улыбнулась. Всё-таки её план оказался очень удачным.