Смерть и Доктор

Мертвый мир, тишину которого разрывал лишь звук какой-то мелодии. Когда-то здесь была жизнь, но после опустошительного вируса все население планеты, вместе с животными и растениями, погибло. Остался лишь прах. Однако и на мертвой планете кто-то издавал эту мелодию, одновременно простую и гениальную. Это был последний выживший человек, по злой иронии судьбы оказавшийся гениальным музыкантом. Он сидел за пианино посреди серой равнины, глаза его были закрыты. И никто не слышал его музыки, кроме праха и Смерти. Да, Смерть сидела рядом, глядя на безумного гения своими пустыми глазницами. Она видела множество подобных вещей за бесконечность своего существования. Великие изобретения, сгоревшие в пожарах войн, красивейшие картины, которые смогут увидеть лишь тараканы. Конечно, были еще и отчаянные археологи космической эры, находящие наследие мертвых цивилизаций, но такое, как музыка этого пианиста, умирала окончательно и переходила в руки Смерти. Но вскоре что-то вошло в плавное течение лебединой песни мира, что-то ритмичное и старое. Это был звук материализующейся синей будки. Смерть повернула голову в ее сторону и как-то странно усмехнулась черепом: - И снова ты. А когда из будки, скрипнув дверью, вышел Доктор, Смерть уже встала, сказав ему: - Hello, sweetie. Из-под ее капюшона выбился откуда-то взявшийся завивающийся локон. Доктор закрыл дверь ТАРДИС и поморщился, попросив усталым голосом: - Не надо. Тем более, как раз она ускользнула от тебя. - В конечном счете - нет. Она еще придет, идет сейчас, или уже пришла ко мне. Нет ничего вечного, и ты это знаешь лучше других, - парировала Смерть. Это был далеко не первый их разговор, и не последний. - Все равно. Я запомнил ее живой. Так что не надо. - Как скажешь, - пожала костлявыми плечами он, а когда Доктор моргнул, перед ним уже стоял Смерть. Да-да, именно стоял. Он был одет в черный костюм, а на голове появился такого же цвета цилиндр. А потом он сказал каким-то гулким баритоном: - Тогда здравствуй, мой старый друг, хоть такое приветствие от меня звучит и несколько странно. Я полагаю, ты пришел сюда за этим? – Смерть махнул появившейся из ниоткуда тростью в сторону пианиста, все еще игравшего свою волшебную мелодию. Доктор подошел ближе и сел на какой-то серый валун. Возможно, он был обломком здания. Он посмотрел на музыканта, а затем прикрыл глаза: - Да. Через три тысячи лет, пять дней и восемь… нет, уже семь часов археологи Пятой империи Человечества обнаружат это пианино, которое сохранится под толстым слоем пыли и праха. Еще они найдут каким-то чудом уцелевший скелет этого пианиста. Вот я и решил заглянуть сюда. Надо было догадаться, что увижу тебя. Где смерть, там и Смерть. М-да… - Где смерть, там и Доктор, - ответил ему костлявый, - не замечал, насколько мы с тобой похожи? У обоих нет дома. Оба существуют так долго, что это самое существование успело надоесть. Оба – что заметно и сейчас – приходят за чем-то, чего больше не увидит никто. - Только я – живой, - возразил Доктор, открыв глаза и повернувшись в сторону Смерти, - а теперь давай просто посидим и послушаем музыку конца этого мира. А сущность в цилиндре лишь ухнула, изображая смех, и сказала: - Ты в это сам веришь? После чего на серой равнине воцарилась тишина, в которую вплеталась музыка, которую никто не услышит. Вскоре пианист начал уставать, безумный блеск в глазах поблек, а еще через час музыка оборвалась. Затем Смерть встал и поправил цилиндр. Следом встал и Доктор, который бросил нечто вроде: «Увидимся в следующий раз». После чего он вернулся в ТАРДИС с мыслями «быстрее, на Землю, в мир этих нелепых, но живых людей. Хватит с меня общества всесильных костлявых сущностей». Смерть же пожал плечами, в очередной раз усмехнулся и принялся за работу. Слои праха начали подниматься над телом умершего гения-пианиста и над его инструментом. А вскоре исчез и костлявый, оставив планету в мертвой тишине на ближайшие три тысячи лет…