Исправь меня.

Привычное всем надменное поведение — его единственный выход. Боится вновь открыться кому-то, показать себя и вновь обжечься. Слишком близко к сердцу принял единожды данный жизнью урок? Или просто проявляет чрезмерную осторожность? Говорят, что паранойя — это лишь обострённое чувство реальности. Насколько сильно? Являются ли обыкновенной паранойей подозрения к людям, которых знаешь годами, проверка каждой комнаты на наличие смертельно опасных предметов? А что насчёт сломанного доверия к окружающим? Яков, наверное, не хотел бы вернуть прошлого себя. Того, что безусловно верил всем и всему, что, по его нынешнему мнению, никогда не смотрел на людей с другой стороны, не задумывался об их возможных негативных намерениях, не выдумывал себе причины для волнения за себя, свою жизнь. Своё сердце. От сослуживцев он всегда слышал о том, каким самовлюблённым является, раз так печётся за неё. Нет, сохранность собственной шкуры перед искренними намерениями уходила далеко на второй план. Лучшая защита — это нападение. Так почему бы просто не отогнать от себя все потенциальные угрозы? Не дать подобраться близко, не позволить вновь причинить боль. Проще закрыться от всех и вновь остаться в одиночестве, чем пытаться контролировать себя в обществе людей и пытаться не переборщить, не выдать сформировавшейся тоски по нормальному общению с людьми. Но и этот план дал трещину. Новенький в отряде. Взявшийся из ниоткуда несколько месяцев назад мальчишка с амнезией, что не может связать и двух слов о себе. Никто ничего о нём не знал, пока что кристально чистый человек, словно начавший жизнь с «чистого листа». Хорошо это или плохо? Хорошим для Якова было возможное отсутствие чего-то, что называлось «тёмным прошлым», ну или таковое просто не было озвучено. Плохим являлось то же самое, но с другой стороны. Возможно, он каким-то образом проник в их лагерь и втиснулся в отряд из личных целей, или целей противника. Возможно, сам Яков или кто-то из лагеря посреди ночи получит ножом в печень от него. Сейчас рассуждать и отвлекаться на собственные мысли было неблагоразумно. Он, вместе с новым «знакомым» посреди ночи сидит на ступеньках у входа в здание, пристально наблюдая за юношей, ранее названного именем «Немо». — Зачем ты так смотришь на меня? ,— рыжий вдруг хмурится, выпрямляясь и поворачиваясь к собеседнику. — Жду, пока ты сознаешься в шпионаже. Или в своих истинных намерениях ,— Яков с усмешкой пожимает плечами, нервно сжимая револьвер в ладони. Спустя месяцы и всё пережитое, недоверие к рыжему значительно уменьшилось в размерах, но никуда не делось. — Ты не меняешься ,— он лишь хмыкает, вновь поднимая взгляд на луну ,— Мне казалось, что я заслужил хоть каплю твоего доверия. Слова Немо заставили задуматься. В настоящем, Яков никогда не хотел и ни на секунду не предполагал что захочет довериться человеку. Доверить свою жизнь, ключик от внутреннего мира, отпирающий все замки и двери в душе, открывающий доступ к самым глубинным переживаниям и личным рассуждениям. — Может, ты и прав ,— пепельноволосый тяжело выдыхает, закрывая глаза и потирая переносицу. Словно стягивает маску с лица, в коем-то веке собираясь поговорить с кем-то без привычных колкостей и грубости. Ком накопившихся переживаний застрял в горле, уже менее уверенный в своих действиях Яков опустил голову, собираясь с мыслями и решаясь, взвешивая все плюсы и минусы, анализируя возможные последствия… В какой-то момент, усталость от привычных переживаний взяла верх и тот ткнулся носом в своих колени, приобнимая их. Немо лишь осторожно повернулся к Якову, молча ожидая продолжения и стараясь не давить на собеседника даже взглядом. — Всё хорошо. Я послушаю ,— осторожно поглаживает плечо сослуживца, немного наклоняясь и заглядывая в угольно-чёрные глаза. — Я устал. Устал подозревать всех в выдуманных мною исходах. Устал строить из себя клоуна, чтобы люди сами держались от меня подальше. Устал переживать о том, что стоит мне попытаться рассказать кому-то правду и я могу обжечься. Устал видеть угрозу в каждом человеке ,— черноглазый говорит неспеша, словно всё ещё сомневаясь в своих действиях ,— Нет, я действительно боюсь за свою жизнь, но не так же, как веду себя на людях. Я не верю никому из отряда, я боюсь быть отвергнутым за настоящего себя. И я не хочу, чтобы ты был первым человеком, который действительно сойдётся к плохому для меня исходу. Я хотел бы не волноваться об этом так, как сейчас, иметь здоровую репутацию среди людей и.. друзей, может? Я раздражаю всех в отряде своим поведением. Немо замер, кажется, ожидая скорее гневную тираду, а не душевные откровения. — Знаешь.. ,— он тяжело выдохнул, собираясь с мыслями и формулируя подходящий ответ ,— Извини, можно я..? ,— получил слабый кивок, осторожно приобнимая плечи Якова ,— Я не помню ничего из своей жизни и сомневаюсь что смогу найти нужные слова… Впрочем, с чего ты взял что раздражаешь их? Ты… Пытался наладить отношения с отрядом? — Нет. Мне незачем, это ничего не исправит. Я уже сказал. Я боюсь ,— в последних словах слышались тревога и стыд, его голос мелко подрагивал. — А если… Я постараюсь помочь тебе? ,— Немо улыбнулся, вновь заглядывая в тёмные глаза юноши. Кажется, искра в глазах рыжего на секунду передалась и его собеседнику. — Как? Скажешь, что на деле я белый и пушистый мальчик с травмами прошлого и душевными переживаниями? — Хм… Нет. Стану твоим другом. — Ха, помочь, значит… — Да. — Ну попробуй. Исправь меня.