Ты мой друг

В популярном ресторанчике с мясом на гриле стояла духота. Небольшое помещение, куда только начали стекаться офисные работники, располагалось на углу двух пешеходных улиц через пару кварталов от офисного здания. Приглушённый свет, запах пива, соджу и шкворчащего мяса на столиках — это то, чем был наполнен будничный вечер обычного, среднестатистического служащего. Именно поэтому Чанбин скептично отнёсся к тому, чтобы встретиться с близким другом здесь, однако его уверили, что тётушка, которая заведует ресторанчиком, подаёт лучшее кимчи и не скупится на пиво. Со Чанбин любил вкусно поесть и выпить много пива — именно поэтому он сейчас сидит за столиком в углу, уже поджаривая заказанные ломтики свинины и шампиньоны. Чан, тот самый друг, успел взбесить в переписке, извиняясь уже миллионный раз за то, что опаздывает. Чанбина не раздражает, когда человек опаздывает, но его раздражает, когда хён чувствует вину за то, что доставляет неудобства другим (то, что опоздание — это не «неудобства», Чан пропускает мимо ушей). Когда мясо уже было готово, и Чанбин принялся снимать с решётки ломтики, на стул напротив грузно упало пыхтящее тело. — Про…прос… — Ещё раз извинишься — будешь платить за ужин, — грозно перебил младший. — Но… но я и так… хотел… — всё стараясь отдышаться, пропыхтел старший. Он был в чёрных шортах, чёрной футболке с самостоятельно обрезанными рукавами; рядом свалился чёрный рюкзак. Высветленные волосы прилипли ко лбу от летней жары и, видимо, бега. Проходящая мимо тётушка — хозяйка заведения — любезно спросила, не нужно ли принести молодому человеку воды, на что Чан мило улыбнулся в благодарность. — С чего это ты собрался меня угощать? — хохотнул Чанбин, задирая рукав своей футболки. Сам он был одет более спортивно и не так открыто, из-за чего, по ощущениям, он уже сварился от горящего огня на столе. — И чего ты такой бледный? Хоть иногда выходишь из своей студии? — начал ворчать младший, выкладывая новую порцию мяса. — Ты столько работаешь, что у меня складывается ощущение, будто ты продюсируешь все песни в мире, — затем отложил щипцы, которыми переворачивал мясо и рукой очертил силуэт хёна. — Вот серьёзно! Уже август, а ты почти белый. Выглядело бы красиво, если бы не синяки под глазами. — Да я же не только работаю. К тебе в зал иногда хожу тренироваться, — Чан отвлёкся, чтобы поблагодарить тётушку, что принесла два стакана воды и заказал ещё кимчи. — Ты там месяц уже не был! — возмутился Чанбин. — Много работы, — с виноватой улыбкой проговорил Крис. — Ой, да ну тебя! — махнул рукой младший. — Бесполезно тебе что-то говорить. Когда-нибудь я приду и насильно вынесу тебя из твоей студии. И мы поедем на Чеджу! Отдыхать! Знаешь, есть такое слово в корейском языке — «отдых». Как там это по австралийски будет? — экспрессивно тараторил Чанбин, активно жестикулируя. — Ты меня не вынесешь, — умилительно хохотнул Кристофер. Его всегда смешила такая забота по отношению к себе от младшего. Он считал трогательным то, как Чанбин немного в громкой и назидательной форме проявлял своё беспокойство. — Пф! Конечно, вынесу. Ты чего это! Я каждый день тренирую парней покрепче тебя, страхую, когда они жмут вес. Да я сам жму 70 кг чисто для поддержания формы! — шуточно и показушно начал возмущаться младший, из-за чего перестал контролировать громкость своего голоса. — Хорошо-хорошо! — смеясь со всей этой ситуации, Чан даже привстал, в успокоительном жесте положив руку на предплечье Чанбина. Он не хотел доставлять беспокойство другим посетителям. — Договорились. Однажды ты вынесешь меня на руках как принцессу на свет, хорошо. Я тебе верю. — То-то же, — самодовольно ухмыльнулся Бин, — Могу продемонстрировать сейчас, если не веришь. — No, thanks. Я сегодня не в настроении быть принцессой. — А тебе пошла бы тиара, хён, — на эту шутку Чан решил не реагировать. Его спасло, что тётушка принесла кимчи и две большие кружки пива. — За встречу, хён? Или отпразднуем, что я вытащил тебя из твоего подземелья? — Хей! — Чан шутливо возмутился. — Вообще, если открыть шторы, там будет светло. Просто мне так лучше думается. Ничего не отвлекает. — Да-да-да… Так за что выпьем? День Рождения у меня уже прошёл, кстати, спасибо за кроссовки! — Да, но меня не было рядом, — улыбнулся Чан, печально вздыхая. — Мне пришлось слетать в Японию, так что… — он решил переключить своё внимание, — Джисон сказал, что было круто. Я видел фотки в инстаграме Чонина — у Хёнджина и правда шикарная квартира. Много людей было, я даже некоторых не знаю.  — О да, это было весело, — на удивление скромно улыбнулся Бин, отводя взгляд, словно что-то припоминая. — Кстати, спасибо Минхо-хёну, что я там был не самым старшим. Это спасло меня от шуток про четверть века и тому подобное, — засмеялся Чанбин, и Чан присоединился к нему. Они оба помнят, как долго подтрунивали Чана, когда тому стукнуло 25. Этот разговор неожиданно привёл их в прошлое. Они не часто так сидят и ностальгируют, вспоминая школу, озвучивая иногда детали, которые приводили обоих парней в недоумение — как они до сих пор это помнят? Старшая школа, в которую ходил Чан, находилась в соседнем здании со средней школой, куда ходил Чанбин. Поэтому до младшего быстро дошли слухи о новом переведённом ученике из Австралии по имени Кристофер. Говорили, что он интересный, умный, хорошо знает несколько языков, красивый, высокий и «ведёт себя прямо как иностранец». Примерно в то же время Чанбин после уроков познакомился с очень вежливым и улыбчивым старшеклассником, который потерянно стоял на остановке, не понимая, на каком автобусе он может доехать до торгового центра. Младший как раз хотел купить новый диск, поэтому предложил поехать вместе. Каково было удивление Чанбина, когда он узнал, что «Чан-сомбэ» и есть тот самый «красивый и высокий Кристофер». После они стали сталкиваться и даже обедать вместе, потому что Чану нравилась прямота и простота нового знакомого, который сначала напоминал ему Лукаса — младшего брата. Общаясь с «крутым переведённым учеником из Австралии», Бин стал популярен и известен на обе школы. Стали заметны таланты парня в математике, а на выступление танцевальной команды, в которой он состоял, пришло в разы больше народа, чем обычно. Такое развитие событий забавляло обоих. Они часто были вместе, постепенно «обрастая новыми знакомыми» и небольшой компанией. Один год оба даже учились в одной школе, но Чан выпустился и поступил на музыкальный факультет, а в последствии перевёлся на продюсера. Чанбин ни за что не признается, но в свой выпускной день, когда к нему неожиданно завалились его друзья и Чан с цветами — он почти заплакал. Но об этом, возможно, догадывается только Джисон, который тоскливо оглядывал нарядных выпускников и счастливых родителей. Сам он только сдал экзамены на наличие знаний — в школу он не ходил. По настоянию родителей Чанбин пошёл на экономиста, но почти сразу всё бросил, поступив на факультет здоровья и питания, параллельно занимаясь обучением на тренера. Удивительно, что, несмотря на такие разные пути, на несколько долгих разлук, — они остались хорошими друзьями и поддерживали друг друга в сложные жизненные ситуации: когда старшая сестра Чанбина сильно пострадала, Чан был первым, кто добежал до больницы и сжал младшего в сильных объятиях, или когда Чан переживал кризис в работе, депрессию и у него не было денег, чтобы слетать домой и увидеть семью, — Чанбин был тем, кто приходил к нему в квартиру, убирался, готовил еду и приглашал по выходным на семейный ужин. За разговорами они не заметили, как настала ночь. Воспоминания о прошлом затягивали и отрывали от реальности, создавая особую атмосферу вне времени. Парни совсем забыли об алкоголе, выпив только по кружке пива. Кажется, теперь они исчерпали кладезь своей памяти, поэтому сейчас сидели и дожёвывали последний кусок мяса. — Ты торопишься? — после продолжительного молчания спросил Чанбин.  — Нет. Для тебя я всегда свободен, — растянул губы в улыбке Чан, показывая свою ямочку на щеке. Однако, встретив неожиданно сосредоточенный и задумчивый взгляд, добавил. — Не тороплюсь. Я сегодня как раз успел закончить всё, что нужно. Завтра устрою себе выходной. — Не хочешь прогуляться? Крис хотел пошутить, что тут и прогуляться-то особо некуда, но он только кивнул, направившись к тётушке, чтобы оплатить счёт — как и обещал. Ночной воздух был прохладным, поэтому Чанбин обеспокоенно кидал взгляды в сторону слишком раздетого хёна, который заверил, что ему хорошо и комфортно. Сам же Чанбин натянул свою толстовку. Они молча прошлись вдоль строений с такими же ресторанчиками, откуда ещё была слышна пьяная возня, завернули на улицу, полную малоэтажных домов и вышли на какую-то прогулочную тропу, красиво и аккуратно освещённую фонарями и украшенную тонкими и стройными деревьями. — Ого, не знал, что тут такое есть, — удивился Чан. — Хотя и работаю недалеко. — Я даже шутить не хочу по этому поводу, — как-то вымученно вздохнул младший. — Серьёзно, хён, ты так в вампира превратишься, — затем, захотев сказать хоть что-то, добавил, — Я тут бегаю иногда утром. Недавно только облагородили, так что людей немного. — Понятно, — они двинулись вдоль аллеи. — Захотел, наконец, рассказать о своей девушке? — нежно улыбнулся Чан на удивлённо вытаращенные глаза. — Чего? — только и смог выдать парень в ответ. — Джисон вчера проговорился, что в последнее время ты «уж больно кое-кем занят», — Чан вспомнил испуганные глаза Хана, понявшего, что ляпнул лишнее, и засмеялся. — Не злись на него. Он не нарочно, — затем уже более тихо добавил, — Ты бы мог и поделиться с другом. Я был в Японии, а не в параллельной вселенной. Немного обидно… что ты не хотел мне рассказывать. — Это не так, — Чанбин смутился, что его застали врасплох. Он-то готовился к этому разговору уже где-то месяц. — Я просто… я ребятам-то рассказал на Дне Рождении только… — Целая неделя. Она тоже там была? — Чан продолжал улыбаться, часто смотря на Чанбина, стараясь наладить контакт. Но младший, наоборот, шёл и смотрел под ноги или на деревья. На вопрос он с опозданием неопределённо кивнул, вроде, желая что-то добавить, но промолчал. — Значит, она понравилась ребятам. Я рад, — Чан решил тоже посмотреть на деревья, вдруг Чанбин и правда там что-то интересное увидел. В голове же он перебирал изображения немногих девушек с фотографий. Чанбин дружил в основном с парнями, поэтому на вечеринке были только девушки их общих друзей. «Неужели он встречается с девушкой друга?» — Как познакомились? — В зале… Когда я работал. Мы как-то начали так легко общаться. Я долго не понимал, что реально влюбился… — смущённо признался Чанбин. Было видно, как его лицо начало краснеть, а уголки губ неконтролируемо приподнялись. Чан умилился и потрепал макушку младшего. — Вижу, что и правда влюбился, — по-доброму посмеялся хён. Они дошли до какой-то беседки, но не захотели останавливаться на месте, поэтому продолжили путь чуть в горку. Чанбин сказал, что оттуда красивый вид на малоэтажные дома и на освещённую аллею. — Ты не хотел рассказывать мне из-за моего признания? — неожиданно спросил Чан. Он шёл, слушая, как подошва его кроссовок ступала по поверхности уличной плитки. Парень ждал простого ответа, «да» или «нет», но заметил, что рядом с ним уже никто не идёт. Обернувшись, он увидел Чанбина, оставшегося позади. Они поднимались по склону, поэтому сейчас Чан смотрел на друга сверху вниз. — Я не знал, как тебе сказать. После того… после моего выпускного мы больше не говорили об этом, — сдавлено произнёс Бин. Он не мог поднять глаза выше, поэтому смотрел на обувь старшего, склонив голову. — Я тогда… Прости, хён… — Хей, — Крис быстро приблизился к другу, положив руку на плечо, слегка встряхнув. — Я же говорил, что понял. Всё нормально. Ты же не обязан был отвечать на мои чувства, — Чан сам не знал, почему не мог перестать улыбаться. Может, его тронула забота и переживания Чанбина? Может, он впечатлён, что младший помнил то, что было лет шесть назад? Потому что, как и сказал Бин, они потом ни разу не поднимали эту тему. Словно этого и не было. — Мы же не выбираем в кого влюбляться. Я был просто очарован тобой. Я сам долго не мог поверить, что влюбился в парня. А тебе парни не нравятся. Но я это пережил. И сейчас у тебя есть девушка, которую ты люб… — Это не девушка, — тихо перебил Чанбин. Чан даже растерялся, неожиданно для себя задержав дыхание. Глухая тишина поглотила их обоих как вакуум. Оба стояли и чувствовали биение своего сердца на кончиках пальцев. — Это не девушка, — чуть более громко повторил Бин, приподняв голову, но не поднимая взгляда. — Я сам был в шоке. Это милый парень, друг Хёнджина и Минхо. Он учился на факультете хореографии, но сейчас у него академ из-за проблем со спиной. Ребята его познакомили со мной, и он захотел ходить ко мне в зал, чтобы заниматься растяжкой и другими упражнениями для восстановления. Он приехал в Корею три года назад. Кстати, из Сиднея, как и ты… Его зовут Феликс. — Чанбин замолк. Тишина снова вклинилась между друзьями. Бин осторожно захотел поднять глаза, чтобы увидеть реакцию, поскольку хён не сказал ни слова. Однако его тут же притянули в объятия. — Всё хорошо. Боже, Бин… Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё, — сильные руки старшего сдавили плечи Чанбина, и эти объятия выдавили вздох облегчения. Младший с силой стиснул друга в ответ. — Я рад, что у тебя появился тот, кто заставляет тебя так краснеть и улыбаться. Правда! Конечно, я удивился, но я очень рад. — Чан ослабил объятия и отодвинулся. Теперь Чанбин мог видеть мягкую улыбку хёна. — И обязательно познакомь нас. А то я родной акцент слышу только от Лили и Чеён. — Обязательно, — Чанбин сейчас чувствовал такое облегчение, что не мог перестать улыбаться. — Он тоже всё хотел с тобой познакомится. Ёнбок тебе обязательно понравится! Он как солнце, серьёзно, хён. — Хорошо-хорошо… — затем, промотав слова друга в голове, переспросил, — Ёнбок? — Да. Ну… Его зовут Феликс, но мне больше нравится Ёнбок. Это его корейское имя. — О, да. Корейские имена тебе проще произносить, — в шутку сказал Чан и тут же отпрыгнул от тычка под рёбра. — Что? Ну-ка, скажи: «Кристофер»! — Да ну тебя! — в привычном шутливом возмущении воскликнул Чанбин. Он догнал Чана и пихнул его плечом. Так они развернулись и пошли к дороге, чтобы поймать такси. Наверх они решили дальше не идти — потеряли интерес. Чан наконец начал говорить про работу, а Чанбин завыл, что «вернулся старый Чан». За «старого» он получил лёгкий шлепок по плечу и возмущённое пыхтение. Первое такси Чан уступил Чанбину. Тот хотел сначала силой запихнуть хёна, но старший шутливо припомнил давнюю травму на запястье, поэтому Бин только махнул рукой. — И не смей возвращаться работать! Слышишь? — уже в открытое окно продолжил перепалку Чанбин. — У тебя завтра выходной! Марш домой и спать! Завтра позвоню и разбужу тебя в десять утра! — Даже до десяти позволишь поспать, какое великодушие, — улыбнулся Чан. Водитель возился на переднем сидении, извинился и попросил немного подождать. Кажется, навигатор выдавал ошибку. — Хён… А у тебя-то сейчас никого нет? — под конец вечера Чанбин снова начал смотреть в глаза, что радовало Чана. — Бин, ты серьёзно? Мне зачастую даже поспать некогда, — как-то иронично засмеялся старший. Водитель снова попросил подождать, по-другому подключая какие-то провода. Видимо, у него всё сложно с электроникой, которую он уже начал материть.  — Хён, а сейчас? Сейчас я… Ну, то есть ты ко мне… — Чанбин очень аккуратно и осторожно старался подобрать слова. Лучше бы он вообще замолчал и ничего не пытался спросить, но какая-то капелька недосказанности отравляла мысли. Словно это последний кирпичик, оставшийся от стены, которая не позволяла Чанбину месяц назад радостно поделиться с другом, что он был на лучшем первом свидании в своей жизни. Чан видел эти тяжёлые потуги, поэтому слегка наклонился, чтобы со спокойным и уверенным лицом искренне сказать: — Бин, ты мой друг. Очень опекающий, придурковатый друг, помешанный на здоровье. Друг, которого я ни за что и ни на что не променяю, — он выпрямился и как-то воодушевлённо сказал. — За свою жизни я заметил интересную закономерность. Я не думаю, что кто-то действительно понимает меня правильно в этом мире… — Крис смотрел очень открыто и немного ранимо, когда добавил, — … кроме тебя. — Уф… — Бин смущённо сморщил лицо, отводя взгляд. — Хён, это слишком слащаво. Даже для тебя. — Прости! — Чан громко засмеялся. Водитель наконец что-то там починил, и друзья неохотно помахали друг другу на прощание. Чанбин ехал домой со спокойным сердцем, но всё равно понимая, что все мы люди, все мы сложные, и всё равно прошлое имеет свою силу и историю. И он прекрасно понимал, что Чан сейчас наверняка развернётся и пойдёт работать. После такого разговора — точно. И он был прав. Чан поздоровался с охранником в звукозаписывающей студии, с юмором отвечая на вопрос о том, что Чан генерирует энергию из еды в сон. То, что он и ест-то не регулярно, он предпочёл не комментировать. В родной и комфортной студии царил мрак. Чан включил неяркую подсветку и сел за загружающийся компьютер. Эта встреча, словно, немного лишила сил, оставив необычный кислый привкус на языке. Не горечь. Но ощущалось странно. Через минут пять Кристофер вынырнул из мыслей и отразил, что компьютер уже загрузился. Чан хотел уже приступить к написанию трека, зарисовки которого он оставлял на прошлой неделе, но неожиданное воспоминание пулей пронзило его. — Как я мог забыть… — в удивлении завис он, поражённо расширив глаза. Парень тут же кинулся шарить по полкам в студии, своему рюкзаку, вещам, сложенным в небольшой тумбочке — на случай, когда ему приходилось ночевать в студии. Там он и нашёл забавную флешку в форме коалы — давний подарок Саны, с которой он подружился на первом курсе. Сюда он перенёс для хранения свои первые работы и попытки в написании песен времён школы и первых курсов. Он уже и забыл, какие тут залежи. Крис восторженно просматривал содержимое флешки, видя большое количество треков, текстовых файлов и других полезных вещей. Но ему нужен был один. Пройдя по длинному и систематичному пути для сортировки файлов, он оказался в папке, названной в честь даты написания одной единственной песни в ней. Это было через неделю после выпускного Чанбина. Чан уже и забыл, что так и не дописал её. Он направил курсор на файл с названием «Sorry, I love you» и, нажав кнопку Delete, замер напротив окна, запрашивающего подтверждение. «Вы действительно хотите удалить данный файл?» Чан уже было хотел нажать «Да», но остановил себя. Он помнил, что написание ему далось тяжело, но это была прекрасная песня. Песня, полная решимости, но и горечи. Текст, состоящий из сожаления, где он просил прощения за свои чувства. Он писал её со страхом, что испортил и загубил их дружбу, не понимая, а действительно ли он хочет остаться друзьями с Чанбином. — Не думаю, что сейчас я сожалею… — вслух подумал парень. — Да. Сейчас, я ни о чём не сожалею. Он нажал «Нет» и открыл файл в программе для написания песен. Это было незабываемое время и непередаваемые чувства, которыми он когда-то дорожил. Поэтому Чан не посмеет их просто выкинуть.