Дни и будни

***

— Мастер? Мастер, вы… спите? Гильермо опустил рубильник и зажегся свет. К своему облегчению он убедился, что Нандору никак не удалось выбраться из клетки, обмотанной цепями из серебра, как он и полагал. Прошла всего пара часов, с тех пор, как он оставил его здесь одного. Гильермо нужно было снова освободить его покои от Колина — и вони Колина — Робинсона и вернуть на место гроб, на случай если его мастер снова пожелает спать там уже следующим днем. Конечно, все еще были проблемы с тем, как не дать ему сбежать, возможно, Гильермо мог бы обматывать гроб, как и клетку, серебряными цепями… В любом случае, то был уже предрассветный час, и он рассчитывал, что ничего страшного не случится, если он оставит Нандора одного на некоторое время. Гильермо надеялся, что пока он будет спать, ему самому удастся собраться с мыслями. С мыслями, что ему придется что-то предпринять, если мозги Нандора магическим образом не встанут на место сами после хорошего дневного сна. Однако подойдя к клетке поближе, он увидел, что Нандор не лежал и даже не сидел на своей кровати — он стоял, причем, похоже, на том же самом месте, где Гильермо видел его последний раз — когда бросил его одного в подвале, в клетке и в темноте и ушел, вот черт, возможно он только что понял, что это было немного грубо.  — Вы уже проснулись? — неловко спросил он. Голова Нандора была опущена, а его кулаки сжаты. Упс, кажется, он все же разозлился.  — Люди спят ночью, Гильермо, — угрюмо ответил он. — Сейчас почти утро. Я теперь человек, значит, я не сплю днем. Оу, черт возьми, неужели их заставляли спать по ночам? Получается, они совсем не выходили на улицу? Имеет смысл для секты: как можно прочнее оборвать все связи и подвести всех под полный контроль. Где был Нандор, когда они с Гильермо вместе смотрели документальный фильм про Семью Мэнсона?  — Чем же вы были заняты тогда..? — спросил Гильермо, пытаясь найти место, чтобы присесть. Его выбор остановился на старом трюмо, которое своим видом пообещало выдержать его вес.  — Я стоял здесь, думая о своих настоящих друзьях, которые никогда бы не заперли меня в клетке, — пробормотал Нандор, подняв на Гильермо взгляд исподлобья.  — Нет, я имел ввиду, что вы делали днем в… том месте, — Гильермо сложил руки на коленях. Взгляд Нандора метнулся к пакету, который он с собой принес.  — Мы работали. Как люди работают днем. Прекрасно, бесплатная рабочая сверхъестественная сила, кто бы отказался.  — И спали ночью…?  — Как это делают люди, Гильермо! Ты насмехаешься надо мной? — с заготовленной обидой в голосе вопросил Нандор. — Зачем ты спрашиваешь меня, как живут люди? Ты сам человек! Он не спит ночью вот уже одиннадцать лет к ряду и большую часть дня проводит в обществе вампиров, убирая за ними трупы. Думается, Гильермо может сказать слово-другое по этому вопросу.  — Чем вы питались? — тем не менее спокойно продолжил расспросы он. От вида раскуроченных десен на месте некогда смертоносных клыков его мутило. Как мог его мастер пойти на что-то подобное? Хорошо, если Лазло прав, и они отрастут снова уже к полудню. Надью скручивали рвотные позывы при одном упоминании об этом, и она до сих пор находилась в таком глубоком горе, словно Нандор потерял ребенка.  — Мы пили сок, — сказал Нандор.  — Сок?  — Сок со вкусом крови. Чтобы приучить себя снова есть человеческую пищу.  — Вас вырвало после этого сока?  — Нет, в этом и смысл!  — Значит, это была кровь, — неутешительно констатировал Гильермо.  — Нет, это была не кровь! — взвился Нандор, начав мерить свою клеть шагами. — Это был сок в картонных коробках, как настоящий человеческий сок, его нужно было пить через трубочку, чтобы притворяться, что это кровь!  — Нет, это была кровь, которую вы пили через трубочку, притворяясь, что это сок, — сокрушенно закачал головой Гильермо. Слава богу, он хоть что-то ел в течение этого месяца.  — Ты лжешь мне, Гильермо, это очень подло с твоей стороны, будучи человеком иметь такое преимущество и пытаться меня обмануть. Это сейчас был вампиро-человеческий обратный расизм?  — Мастер, я не лгу вам, — терпеливо продолжил Гильермо и поднял с пола пакет, который принес с собой. — Смотрите, у меня есть точно такие же пакетики с кровью. Правда они прозрачные, но я могу перелить их в термос и дать вам трубочку. Это донорская кровь, так что никто не умирал, чтобы вы могли поесть, это очень по-человечески, я думаю… — никто, не считая тех пациентов, на которых теперь не хватит донорской крови, но кого волнуют детали.  — Какая разница, умирает кто-то или нет, Гильермо, мне плевать, это все еще кровь и люди не пьют кровь других людей, — настаивал Нандор. — Кроме того, кровь из пакетиков на вкус как дерьмо, ты же знаешь! Кому как ни Гильермо знать об этом, действительно.  — Сок со вкусом крови был на вкус как дерьмо? Нандор фыркнул.  — Естественно, это же ваша человеческая еда, она вся на вкус как дерьмо, я просто должен привыкнуть к этому. Мы все еще в отрицании, не так ли?  — Мастер, вы не можете начать есть человеческую еду, просто убедив себя, что вы человек, это не так работает. Прямо как Гильермо не может научиться летать, убедив себя в том, что он вампир. Поверьте, он пытался.  — Да что ты говоришь, Гильермо! Хвастаешься передо мной своими достоинствами, как тебе не стыдно!  — Я не…  — Не ты ли умолял меня, когда я уходил, чтобы я сделал тебя вампиром? «Пожалуйста, мастер, обратите меня, я так хочу стать вампиром, хочу быть таким же неотразимым и сильным, как вы, прошу вонзите свои клыки в мою аппетитную нежную шею», — писклявым голосом изобразил его Нандор.  — Я никогда так не говорил, — успел вставить слово Гильермо, прежде чем Нандор вскинул руку и выставил в его сторону палец:  — Теперь уйди и думай о своей жалкой маленькой и некрасивой человеческой жизни, пицце, которую ты можешь съесть, солнце, под лучами которого ты можешь греться, воздухе, который ты можешь вдыхать… Гильермо сделал глубокий вдох. Может быть, нужно дать ему время.  — Хорошо, я уйду. Полагаю, вы скоро ляжете спать — вы бы предпочли, чтобы я спустил сюда гроб или…  — Люди спят в кроватях, и я с большим удовольствием отойду ко сну на этом… — Нандор оглянулся на железную пружинную койку с тонким матрасом, после которого его спина приобретет собственную личность, которая будет говорить «хватит». Угадайте, откуда Гильермо это известно. — На этом месте.  — Могу я хотя бы принести сюда вашу родную землю? Нандор на пару мгновений задумался.  — Да, пожалуйста, это было бы замечательно. Окей. Они в процессе. Медленно, но верно. Прямо как со всей их я-обращу-тебя-обязательно-но-не-в-этом-месяце ситуацией. Гильермо не привыкать.