Только сгорая

И как еще встретиться с раем? Только сгорая! Только сгорая! (с) Lumen

Разрывными пулями по сердцу, мелкой дробью прямо в мозг. Добить огнем, обязательно огнем. Стихией, всполохи которой неудержимо скачут по самым сокровенным грезам. Опаляют разум, заставляют мысли плавиться, обрываясь, чтобы осыпаться горелой фотопленкой. Бегают по венам, распаляя кровь, раскидывая колкие, тлеющие, невыносимо горячие искорки в памяти, заново загорающейся, как тонкая бумага, чей дым выжигает своим жаром легкие. Заставляют понять, как же на самом деле холодно. Хочется согреться, хочется сгореть. Дотла. Струя холодной воды в лицо. Это вечная игра в "кто кого". Вода тушит огонь, получая мнимую победу, но кипяток никому не нужен. Он только бурлит, одержимый огнем, пока не остынет. Но кипяченная вода противна. И безжизненна. Бред, бред, бред! Наваждение! Зубы впиваются в нижнюю губу, ногти в ладонь. До крови. Кровь - тоже жидкость, только горячая. Компромисс? Любовь. Жизнь... - Невозможно, - шепчешь запотевшему зеркалу, и в красной капельке на прокушенной губе мерещится она. Пламенно-рыжая, огненно-нестабильная, жгуче-прекрасная. С огоньками, пляшущими в глазах, темпераментом, способным выжечь всю планету. И открытым пламенем вместо сердца. Пламенем, за которым нужно следить, не давая затухнуть, пламенем, как лесной пожар, перекинувшимся на тебя. Завладевшим и твоим сердцем. И теперь оно горело, обугливалось, болело, истекало кровью, задыхалось... Но не могло прогореть. - Дурак! - наотмашь бьешь отражение. Осколки врезаются в костяшки пальцев. Больно. Кровь. Огонь. Везде огонь , везде она. В каждом вздохе, взгляде, ударе сердца. Наваждение. Бросает в жар... Сам виноват. Не вытерпел, испугался, затушил. Причинил боль. И так ли губителен огонь? Эх, водный элементаль... Бесполезно. Собственные ошибки жгут беспрестанно. И гораздо сильнее, больнее. Рвут душу на части раскалёнными иголками. Разве тогда было больнее, чем сейчас? Она пыталась приспособиться, познавала этот не огнестойкий мир с нуля. Просто поддержка, совсем немного. Хворостинка похвалы, веточка внимания. И огонь горит сильнее, ярче. Теперь он податлив, приручен, дарит тепло. Но только ведро ледяной воды прямо в центр пламени - не совсем то, что нужно. Совсем не то, что нужно. Слишком тяжело постоянно плавиться, слишком больно бесконечно жечься. Найти ее. Бежать. По тонким дорожкам золы, невесомому запаху дыма, по огню вместо сердца, что, как компас ведет к той, по которой горит, не переставая уже четвертый год. Вот и она - сидит. Сдержанная, остывшая, чужая. Услышала, обернулась, вспыхнула. Но взяла себя в руки, отвернулась, выпустила тонкую струйку дыма изо рта. Вершина самоконтроля. - Пришел потушить еще моего пламени, водный элементаль? - расплавленный металл, смешанный со жгучей язвительностью и пульсирующей вечно тлеющей болью. Не голос, нет. Коктейль Молотова. - Он не бесконечен, если ты забыл. - Принцесса, я, - шаг вперед, жар, висящий в воздухе. Огонек в груди непреодолимо тянет вперед. Замираешь, задохнувшись от восхищения, сбившись, заканчиваешь. Гореть, скорее, больше огня! - Идиот. - Да неужели! - вскидывается она. Загорается. Стоять в эпицентре пожара дарит долгожданное умиротворение. Не такой уж ты и водный элементаль. И вдруг все гаснет. Она отворачивается. Сводящий с ума темперамент, огонь пульсирует быстрее. Наваждение? Плачет. Раскаленной лавой. - Принцесса! - подбегаешь к ней. Жарко, горячо, кровь превращается в лаву. Ее слезы. Берешь за руку, заглядываешь в глаза. Те самые с пляшущими в них огоньками. - Дурак, сгоришь! - вырывается, отползает в сторону, шмыгает носом. Любит. Несмотря на всю боль. Огонь со временем привыкает мириться с болью, принимая ее, как должное. - Плевать, - прижимаешь ее покрепче, чувствуя, как на коже появляются ожоги. Целуешь ее прямо в губы, горячие, мягкие и дрожащие, как огоньки. - Я хочу сгореть вместе с тобой.