По миру гуляет не один десяток легенд и поверий, самых-самых разных. О существах, о растениях, о местах… О богах. И кто-то верит в них. Кто-то верит слепо, не видя в своей жизни иного смысла, кроме как поклонения своему идеалу, а кто-то знает меру в своей вере и продолжает жить ради себя, а не ради неизвестного всемогущего существа.
Вот только Вэй Ин стоит не на одной из этих дорог, а колеблется где-то посередине…
Вэй Усянь рос счастливым мальчиком, любимым родителями и любящим этот мир. Он видел в дожде грядущее солнце, а в зиме скорую весну и цветущие поля. Он никогда не обижал других людей и стремился стать возвышенно чистым адептом великого ордена — ордена Юньмэн Цзян, в котором его отец уже был широко известен как сильный и способный заклинатель. И Вэй Ин был горд! Он очень гордился своим отцом. Он очень гордился своей матерью. Он очень гордился самим собой, ведь в отражении водной глади на него всегда смотрел уверенный в себе, красивый юноша, каких не много: голубоглазый юнец с чёрными длинными волосами. Часто знакомые и друзья родных людей уверенно заявляли: «Ну сразу видно, что вырастит очень умным философом, к которому с улыбками будут тянуться другие люди! А творить-то сколько будет, ну не описать!»
Было бы всё так красочно…
Как только воодушевлённый юноша пришел к главе ордена Цзян, встал на колено и преклонил голову, ровно сказав: «Я пришел обучаться в вашем ордене! Я хочу стать вашим адептом и истреблять нечисть!» — всё с того момента пошло наперекосяк, словно сама судьба решила отнять ранее подаренное счастье у глупого юнца. Мужчина в фиолетовых одеждах тогда добродушно улыбнулся и приказал старшим адептам отвести его на тренировочное поле, дабы оценить его умения.
Безусловно, Вэй Усянь ожидал этого. Он днями и ночами тренировался с отцовским мечом, снова и снова уверенно снося головы манекенам. И в тот момент он применил все свои приобретённые на скорую руку знания и способности о сражениях с опасными противниками куклами. Когда все цели с поражением пали около ног Вэй Ина, он горделиво повернулся лицом к главе ордена, который улыбался всё так же, как и некоторое время тому назад.
«Ты способный, очень уверенный и сильный. Под командованием моего сына ты станешь ещё сильнее. Я уверен, что совсем скоро ты станешь одним из лучших бойцов. Но не стоит задирать нос и полагаться лишь на мои слова: тренируйся так же упорно как и раньше, слушайся старших и ешь больше. Я хочу посмотреть на результат спустя годы».
Его слова послужили мехой для и так горящего сердца, помогая ему разгореться до целого пожара. Некоторые говорили, что даже в его глазах видны огоньки, пляшущие за голубым льдом чарующей радужки. Это зрелище завораживало и пугало одновременно. Вэй Усянь, следуя советам главы, слушался и старался как можно больше, со временем даже обгоняя наследника великого ордена в силе и способностях.
Именно поэтому в его жизни не обошлось и без зависти, ненависти и завистливости. Нет, не со стороны самого наследника, с которым они на удивление сдружились, при этом имея абсолютно несовместимые характеры, а от его матери.
Юй Цзыюань была поистине властной женщиной, с тяжелым характером, с которым не мог справиться даже её муж, который, между прочим, не абы кем был, а главой ордена! Вэй Ин сам признавался и не раз, что не видел ещё в своей жизни девушки с характером хуже, чем у госпожи Юй. Она гоняла его, словно сидорову козу, явно порой преувеличивая с тяжестью тренировок, а после каждой неудачи срамила и жестоко наказывала парой ударов Цзы Дяня по спине юноши. Но он терпел всё, с готовностью принимая унижения, списывая всё на нелёгкую дорогу к становлению великим заклинателем. О, а история бы какая вышла: «Тяжелые ежедневные тренировки, не сравнимые с тренировками даже старших адептов и тяжкие наказания сделали его по особенному выделяющимся среди других мужей!»
Спустя четыре года тренировок, когда Вэй Усянь близился к отметке в семнадцать лет, Цзян Фэнмянь, глава ордена Цзян, смотрел на парня взглядом нежнее, чем смотрел на собственного сына, который остался где-то в тени, отбрасываемой светом Вэй Ина. Фэнмянь проводил с ним много времени, давал важные жизненные советы, ходил с ним на ночную охоту, показывая собственные умения и передавая некие секреты успеха. Вэй Усянь принимал всё как должное, ведь он правда старался и заслужил особого внимания к себе! Однако он упрямо не замечал того, как на него смотрят окружающие.
Его друг, Цзян Чэн, сын главы ордена, наследник, смотрел на него более не заинтересовано, а как на соперника… В глазах его плясала нескрываемая зависть, ведь собственный отец никогда не говорил ему слов любви, никогда не уделял ему внимания, а тут какой-то парень внезапно заменил ему сына!
Его шиди, такие же ученики, как и он сам, смотрели с опаской, ведь видели, как стремительно шисюн взбирается на вершину славы, на каком-то моменте переставая подавать другим руку помощи. А со временем он и вовсе перестал оглядываться назад, не следя за тем, как продвигаются успехи его друзей, а раньше он делал так всегда…
Госпожа Юй и раньше его не любила, но тут стала смотреть с явной яростью и гневом, чуть ли не испытывая рвотный рефлекс при виде зазнавшегося мальца, которой забрал у неё и её детей всю любовь Цзян Фэнмяня.
Но он не замечал этого всего, ослеплённый светом своих амбиций.
Со временем Вэй Ин, незаметно для него, растерял всю свою репутацию среди других, а через мгновение и всех друзей, что ранее шли бок о бок с ним. Но его это не остановило, он продолжил карабкаться вверх навстречу своей мечте. «Друзья придут со временем сами собой, а сила нет — мой выбор очевиден».
Достигнув уровня самого Фэнмяня к восемнадцати годам, Вэй Усянь раздумывал над тем, а сможет ли этот орден дать ему больше? Ведь он достиг их пика, но… Он чувствовал, что этого недостаточно, он понимал, что рано или поздно ему нужно было сменить учителя, ведь топчась на месте он не станет лучше!
«Я благодарен вам, вашему ордену и бесценным урокам, что я выучил, находясь здесь, однако мне нужно двигаться дальше, чтобы стать ещё сильнее и однажды вернуться сюда героем. Вы не пожалеете о том, что обучали меня!» — заявил тогда юноша, став на колено пред главой ордена и его женой. Цзян Фэнмянь, скрепя сердце, отпустил ученика в «далёкое плавание», напоследок же подарил ему новый меч настоящего заклинателя, на котором отчётливо виднелось 希望. Вновь поблагодарив главу Цзян и госпожу Юй, наспех попрощавшись со своими шиди, Вэй Усянь ринулся в сторону родительского дома, где его уже заждались любящая мать и скучающий отец.
Когда Вэй Ин, крепко держа в руке меч, переступил порог родного дома, его встретила мёртвая тишина, которую изредка нарушало потрескивание костра, согревающего дом.
«Матушка, отец! Ваш родной сын вернулся домой! Встречайте меня с цветами и вкусной едой, я принес вам приятные вести!» — разнеслось по помещению, и из другой комнаты выглянули двое счастливых людей. Они ринулись к сыну, мать долго-долго обнимала его, а отец трепал по голове и оба говорили как скучали и как сильно гордятся своей драгоценностью. «Я стал сильнее, отец…» — Говорит Вэй Усянь за обедом: «Но ещё недостаточно сильным, чтобы стать как ты. Завтра на рассвете я отправляюсь в путь, я найду себе учителя и стану ещё сильнее. А потом я найду ещё одного учителя и стану ещё, ещё сильнее… Я обещаю, что вернусь сюда, домой, только тогда, когда вы не сможете произносить моё имя без золота на языке».
Как и сказал, Вэй Ин ринулся в путь в тот же час, когда первые лучи солнца нежно ласкали ещё тёмные улицы. На своём пути Вэй Усянь встречал монстров: сильных и слабых. Встречал заклинателей: сильных и слабых. Но этого ему не хватало, никто не мог дать ему полезных уроков, которых он ещё не слышал или не знал. Он бродил по миру почти пять лет, уничтожая всю нечисть по пути, пока однажды он не встретил в лесу женщину, которая беспристрастно собирала ягоды и травы, пока второй рукой, даже не глядя, ломала шею мертвецу. Вэй Усянь засмотрелся на великое мастерство женщины, которая с лёгкостью сносила головы противникам, попутно собирая дары природы, будто нечисть её совсем не волновала, как и её количества.
«Госпожа, ваше мастерство не сравниться ни с чем, что я видел в своей жизни. Не видал я ещё заклинателя с такой силой…» — Защебетал Вэй Ин, медленно подкрадываясь к женщине.
«Долгие годы ежедневных тренировок, малец, дают свои плоды» — голос женщины звучал хрипло, низко, сразу указывая на её возраст, однако ни единой морщинки на её лице Усянь не увидел. Он присмотрелся: всё так. Лицо её выглядит как молодой девушки, лет двадцати, острый подбородок, большие голубые глаза и длинные чёрные ресницы. Только на голове блестели седые, редкие волосы, собранные в аккуратный пучок и закреплённые красивой заколкой из нефрита и золота. «Чего ты ищешь в этом захалустье?»
«Вас ищу, видимо. Я хочу, чтобы вы стали моей наставницей», — Вэй Ин низко поклонился женщине и заглянул в её глаза.
Женщина молчала несколько минут, а после развернулась и уверенным шагом направилась к горе, попутно твёрдо говоря: «Баошань Саньжэнь. Первый урок начинается сейчас». И в ту же секунду сорвалась с места, стремительно убегая вдаль от Вэй Усяня. Вэй Ин сразу понял, что должен её догнать.
Усянь всегда был самым быстрым среди других учеников в Юньмэне, но стал сомневаться в своих умениях, как только понял, что учителя ему не догнать. Он бежал за ней около шести ли, но так и не смог догнать, а в груди стала разливаться лава и даже правильно построенное дыхание не спасало от головокружения и боли в лёгких. Когда Баошань заметила, что ученик замедлился, она тут же резко остановилась, позволяя нагнать её и наконец упасть на колени без сил.
«Что ж, есть над чем работать. Но ты очень хорошо справился, ты молодец. Продолжай в том же духе!» — Это придало сил и желания продолжать.
Восемь лет обучения пролетели так быстро, словно это и не года вовсе, а всего-лишь недели. Баошань Саньжэнь жила на горе, где у неё было собственное хозяйство, в виде огородов и крупного скота, за которым Усяню довелось наблюдать в качестве оплаты за драгоценное обучение. Тренировки Саньжэнь были невыносимы для Усяня: каждую ночь он возвращался в свою комнату и совершенно без сил падал на кровать, засыпая сном младенца до следующих пяти часов утра, с которых начинались новые тренировки.
Уроки фехтования Вэй Ин любил больше всего. Ему нравились новые техники владения мечом, что Баошань показывала ему, да и он схватывал всё на лету, получая такую лестную похвалу. Всё время Усянь питался только пресным рисом с овощами, но только раз в год, на день рождения Вэй Ина, Баошань готовила ему суп из свиных рёбрышек и корня лотоса, о котором он рассказывал ей до этого, намеренно делая его как можно острее, как любит ученик. В такие моменты Усянь даже забывал о своих родителях, думая только о своём учителе…
Однажды, после очередного сражения с учителем, Вэй Ин осознал, что более не пропускает её удары, поспевает за ней и даже предвидит некоторые атаки. Тогда Баошань сказала ему: «Ты лучший мой ученик, Вэй Ин. За малое количество времени ты обучился всему, что я уготовила для тебя. Ты стал сильнее».
После горького прощания Вэй Усянь спустился с горы и более не оборачиваясь направился в ту сторону, о которой плачет сердце — в сторону родного дома.
Дорогу Вэй Ин едва вспомнил, опираясь на свои воспоминания, которые видел словно сквозь толщу воды… Однако не прошло и месяца, как он вернулся обратно. Его встретила давящая тишина ещё у входа в Юньмэн, что было довольно странно, ведь середина дня, а Юньмэн уж очень громкий город в это время. Где же крики торговцев и покупателей? Непослушных детей и недовольных родителей? Гавканье не любимых Усянем собак? Песни птиц? Почему издалека слышно лишь противное карканье ворон?
Резкий запах крови ударил в нос и Вэй Ина словно окатило холодной водой. Он резко сорвался с места и побежал в ту сторону, откуда кровью и горелым воняет сильнее. По пути он стеклянными от слёз глазами смотрел на сгоревшие дома, полуразрушенные, а рядом на трупы животных. Приблизившись к резиденции главы ордена Вэй Ин наконец понял, что был не один, когда в него запустили стрелу. А потом и пару десятков стрел. Умело увернувшись от всех, он с погасшим взглядом глянул на нападающих. Орден Цишань Вэнь… Они уже давно конфликтовали с другими орденами, но никогда не было открытых ссор. С чего же вдруг Вэни напали на его орден?!
Несколько адептов Цишаня ринулись к нему, одновременно стараясь нанести удар, чтобы не оставить Усяню и шанса на победу, однако он оттолкнулся от земли, оказываясь выше голов мужчин. Он моментально опустился ударом на голову одному из них, обнажил меч, отбивая удары ещё троих, запустил меч в грудь адепта справа, а последнему свернул шею, до этого показав ему свои идеальные навыки в рукопашном бою.
«Убить его любой ценой!» — послышалось откуда-то издалека и к нему направился отряд адептов из пятнадцати человек. Усянь визуально прикинул силу каждого из них, опираясь на внешние факторы их тел и вытащил из тела мёртвого мужчины свой меч. «Надежда» с громким свистом отбивал атаки, от которых Вэй Ину хотелось смеяться — после тренировок с Баошань эти дурни казались на уровне детишек.
После того, как Вэй Ин справился с нападающими адептами, он направил свой меч в сторону голоса, что всё время указывал им нападать снова и снова. Усянь развернулся и к горлу подступила тошнота: Вэнь Чао, младший сын главы ордена Вэнь, стоял рядом с окровавленным тело Цзян Фэнмяня, из груди которого торчал меч какого-то бойца Вэня. Рядом лежали бездыханные тела его жены, Юй Цзыюань, и детей — Цзян Чэна и Цзян Яньли… Слёзы неожиданно резко подступили к краям глаз, но Усянь буквально насильно запихнул их куда поглубже, не позволяя себе опустить ни одной слезы. «Воины не плачут, я должен быть сильным. Он за это заплатит!» — сказал сам себе Вэй Усянь и кинулся на встречу с ухмыляющимся Вэнь Чао. На полпути его прервал мужчина, что появился будто бы из ниоткуда, стараясь ударить Усяня по груди своей правой рукой. Вэй Ин ловко уклонялся от его ударов, не позволяя себя задеть, пока…
«Вэй Ин» — насмешливо позвал его Чао и приподнял за волосы тело Цзян Яньли и медленно провёл рукой по груди девушки, ухмыляясь реакции Усяня. — «А она красавица. Была. Говорят была ещё и очень доброй, да? Жаль, что прожила так мало, ведь могла бы стать одной из моих наложниц, да только упрямой слишком оказалась!»
Глаза Вэй Усяня налились кровью, ярость бушевала в них, словно море в бурю. Он все эти годы не забывал о великодушной А-Ли, что чуть ли не больше всех остальных верила в успехи Вэй Ина. Она готовила самый вкусный суп в мире, делала идеальный высокий хвостик Усяню, которым он потом красовался целыми днями, а вечером нежно массировала уставшую кожу головы, попутно напевая какую-то незамысловатую мелодию. Он звал её шицзе, а она ласково звала его А-Сянем. Былые дни промелькнули в глазах Вэй Усяня и он буквально на секунду встал на месте…
Роковая ошибка.
Вэнь Чжулю тут же безжалостно ударил его в грудь, отбрасывая тело в сторону. Усяню понадобилось ещё несколько секунд, чтобы прийти в себя, и только после этого он ухватился за грудь, которую с каждым мгновением жгло всё больше и больше, сильнее, больнее. Будто… Будто золотое ядро разрывается на мелкие кусочки. Не в силах встать с земли, он корчился от боли, пока его источник сил разбивается, как и все его надежды и мечты… Вэнь Чао стоял всё там же, громко смеялся и бессовестно лапал тело покойной Цзян Яньли, будто бы желая разбить не только ядро Вэй Ина, но и его самого. Целиком, без остатка. Вэнь Чжулю стоял рядом, просто наблюдал, без эмоций и реакций на что-либо он смотрел, как в очередной раз сломал чью-то жизнь из-за собственных долгов перед великим Вэнь Жоханем.
Почему Чао это делает? Ответ прост: он часто, вместе с отцом, прибывал в Пристань Лотоса и наблюдал завистливым взглядом, как у Усяня получает всё легко и непринуждённо, будто бы он рождён стать сильным и унижать всех вокруг. Конечно младшего сына Жоханя это бесило и он каждый раз хотел показать мальчишке где его место, но снова и снова просто ударял в грязь лицом буквально, когда Усянь без проблем побеждал его в поединке. Все смеялись, Цзян Фэнмянь и Цзян Яньли гордились, а Вэнь Жохань… Он смотрел разочаровано на своего сына, но никогда не говорил ему что-то напрямую. Лишь обещал, что со временем Вэнь Чао станет сильнее и вскоре этот выскочка будет валяться у его ног в приступах боли.
Так и случилось. И Вэнь Чао ликовал, упивался болью и растоптанной силой своего противника. Он не захотел просто убивать его, приказал переломать ему конечности и сбросить в ближайшую реку, тогда он всё равно не выплывет на берег, просто бесследно пропадёт утонув на дне… Так и поступили.
Сильное течение выбросило бессознательное тело на берег вдали от горящей Пристани Лотоса, где он пролежал несколько часов, пока его не нашли жители какой-то маленькой деревушки близь Безночного Города.
Спустя долгие годы, почти шесть лет, Вэй Ин так и не смог оправиться от произошедшего. Он вернулся туда однажды, в родительский дом, и обнаружил лишь следы крови и разорванную одежду матери. Боль в груди заставила его моментально сбежать оттуда, вернувшись в новый дом, где его ждала бабуля Вэнь. Очень добрая женщина. Она выхаживала Усяня, пока тот без сил валялся в постели почти три недели. Он многим обязан ей и пообещал себе, что до скончания её дней будет помогать старушке. Время идёт, Вэй Усянь так и не решился вновь взять в руки оружие, боясь быть недостойным этого. В ночь, когда он очнулся после бойни, он наконец дал волю тем слезам, что скапливал внутри почти всю свою жизнь. Он рыдал так долго и громко, что со временем начал кашлять, отхаркивая кровь. Охрипшее, разодранное горло болело очень долго и он почти не мог говорить. Слёзы лились из глаз ручьями и даже когда слёзы закончились, он не прекратил кричать.
И сейчас, он плачет каждый день, вспоминая былые времена, когда всё было хорошо… Он не ценил этого. Он не запоминал лица людей, что были рядом, не запоминал их голоса, бросал их на пол пути, стремясь как можно быстрее вырваться вперёд. От этих мыслей он снова и снова бьётся головой о стены, царапает их так, что сдирает ногти к чертям, загоняет под них мелкие заусенцы и кровь, а потом со взглядом побитой собаки смотрит как бабушка бережно забинтовывает многострадальные пальцы, целует костяшки и воркует что-то про то, что теперь всё будет хорошо. Но Усянь не слушает. Ни разу не слушал.
***
— Садитесь-ка за стол, сейчас я вам чаю подам!
— Садитесь с гостями, бабуля Вэнь, я сам принесу чай, — тихо говорит Усянь и помогает бабушке поудобнее сесть, а потом направляется в кухню. Как только чай разлит, гости делятся своими впечатлениями после недолгого пребывания в далёких краях.
— А вы знали, что оттуда, из Гу Су, пошла история о Нефритовом Фениксе? — между делом вспомнила старая женщина.
— Вновь детские сказки ваши?
— Никак нет! О нём даже написано в моём свитке с молитвами. Кхм…
«Нефритовый Феникс это существо, рождённое из людских печалей высоко, где-то в Облачных Глубинах. Когда Феникс впервые пролетел над головами жителей земных, люди были ослеплены ярко-янтарными глазами. Его крылья из облаков опускались на землю словно туман, кутая в себе места, полные скорби и боли — кладбища и поля боёв, что бы никогда оттуда не выпустить то зло, что затаилось в мёртвых телах. Стоит лишь помолиться в таком скоплении магического тумана, имея чистые помыслы и гору несчастий в жизни, как Нефритовый Феникс снизойдёт к тебе, укроет в своих объятиях, забирая себе всю твою боль и горечь…»
— Это всё, безусловно, замечательно и прекрасно, однако это существо ни один человек не видел, а я предпочитаю верить во что-то более реальное. Например в то, что этот «магический» туман ни одного мертвеца ещё не держал, иначе же какого чёрта каждую ночь заклинатели обязаны защищать нас от напасти? — одна из гостей недовольно косилась на бабулю Вэнь, подперев рукой голову. — Поменьше трепи свою чушь перед молодыми, неокрепшим умам свойственно верить во всякую ересь.
Вэй Ин, до этого не слушающий нудный разговор между старыми женщинами, теперь заметно взбодрился и прислушался к заманчивой легенде о Фениксе. А что? Терять ему нечего. Скоро будет ровно шесть лет его трагедии, поэтому есть повод лишний раз навестить могилу родных людей.
Через неделю Вэй Усянь, собравшись с духом, всё же вышел на встречу своему прошлому. Он неуверенным шагом ступает к былой Пристани Лотоса, то и дело сглатывая вязкую слюну. Когда сгоревший Юньмэн виднеется на горизонте, Вэй Ин невольно смаргивает с глаз выступившие слёзы. Уже он не боится слёз… Слёзы стали привычным явлением.
Ступив на землю ордена Цзян, окутанную туманом, Вэй Усянь стал медленно обходить дома и такие знакомые улочки. Сердце сжимается всё сильнее с каждым метром, когда Усянь видит, во что превратился его дом. Слёзы катятся по его щекам, а перед глазами то и дело предстают картинки из прошлого: когда здесь было так красиво, многолюдно, громко… Уютно. Так по родному. Становится невыносимо и мужчина зажмуривается, не в силах более терпеть эту боль. Сколько бы он не пытался забыть, сколько бы не твердил себе, что всё прошедшее остаётся в прошлом, воспоминания не отпускают дурную голову, заставляя ныть о своей жалкой судьбе снова и снова.
Ворон закричал где-то неподалёку, а Вэй Ин, привыкший к тишине вокруг, не на шутку испугался, отшатываясь назад. Прошла доля секунды и раздаётся громкий смех, смешанный с болью. Какой позор, какая жалостливая картина! Ранее он не пугался и оравы демонов, а тут испугался какой-то там птицы! От своей слабости Вэй Ин чувствует подступающий к горлу ком и его завтрак вырывается наружу, вместе со слезами.
С горем пополам Усянь добирается к месту, где много лет назад потерял всё. Потерял золотое ядро и представление о чести у других людей. Опустившись на колени, марая своё ханьфу в грязи, Вэй Ин прислонился лбом к земле и стал молиться.
Никогда ранее Вэй Усянь не веровал в богов и мифических существ. Он не отрицал их существование в мире, но не молился и не отдавал своё сердце им. «Зачем мне молиться каким-то там богам, когда я и сам словно бог? Если бог войны существует, то это — я!»
Глупый, глупый мальчишка, посмел приравнять себя к величайшему, а сейчас подобно рабу ползает у ног божеств, да просит прощения и милости.
Просидев в холоде около нескольких часов, Вэй Усянь уже стал сомневаться в толке сего действа. Однако когда Вэй Ин уже начал подниматься с колен, туман внезапно задвигался. Став гуще, он подкрадывается к ногам Усяня, словно забирая под ним землю. В определённый момент Вэй Ин действительно начинает думать, что под ногами пропасть, а он находится в свободном полёте. Паника постепенно охватывает разум и Усянь начинает дёргать руками в разные стороны пытаясь за что-то ухватиться.
— Не волнуйся… — Слышится приятный мужской голос сбоку и Вэй Ин резко повтрачивает голову. — Ты не упадёшь, ты твёрдо стоишь на земле. — Мужчина взмахивает рукой и туман вокруг Вэй Ина рассеивается, возвращаясь на своё место.
— Кто… что ты такое?! — вскрикивает Вэй Усянь, когда видит пред собой высокого мужчину, на вид лет тридцати, с длинными темными волосами и янтарными глазами. На нём одето белоснежное ханьфу с плывущими облаками нежно голубого цвета. Мужчина красивый… Просто загляденье. И ведь Усянь действительно на миг забывает про всё на свете, с замиранием сердца стоит и смотрит на человека красоты неземной.
— Ты отчаянно звал, но не знаешь кого? — удивлённо вопрошает человек, подходя всё ближе и ближе.
— Н-нефритого Феникса… — Усянь чувствует, как по спине пробегает холодок от ледяного взгляда мужчины. — Неужели ты… ты и есть?
— Мгм. Пойдём со мной. — Мужчина протягивает раскрытую ладонь Вэй Ину и тот почему-то не чувствует никакого подвоха, никакого отторжения, не смотря на холодное выражение лица и довольно пугающее появление.
Вэй Усянь кладёт свою ладонь на ладонь мужчины и тот в ту же секунду начинает обращаться в птицу. Огромный хребет растёт метр за метром, кость за костью, моментально обрастая мышцами, за ними кожей, заканчивая перьями. Перья белоснежные, мягкие, словно шерсть овцы, совершенно не такие, как у других птиц. Птица засияла ярким светом и Вэй Ин зажмурился, прикрывая своё лицо руками. Когда стало заметно темнее, Усянь вновь взглянул на птицу: он огромный, одна его лапа была с пол роста самого Вэй Усяня. Феникс наклоняется, присаживается ниже и опускает крыло к земле, позволяя Вэй Ину забраться к себе на спину.
Когда Усянь неуверенно присел около шеи Феникса, тот взмахивает крыльями и поднимается в воздух. Птица стремительно набирает высоту и со временем Усянь видит родной Юньмэн маленькой точкой на земле. Перед ним открываются пейзажи невиданной красоты, такой, какой ещё никто не видел: поля, леса, озёра и реки — всё словно на ладони. Дух захватывает, не то слово. Усянь выровнял дыхание, что сбилось при взлёте, и с замиранием сердца стал смотреть на всё, что видел перед собой. Он медленно прислоняется грудью к могущественной шее феникса и проводит рукой по перьям. Он только в эту секунду заметил, что перья на солнце стали переливаться нежным голубым и нефритовым цветом. Красиво. Наверняка эти перья стоили бы огромных денег на рынке средь глав Орденов. Но Усянь не хочет проверять…
— Куда ты несёшь меня? — внезапно спрашивает Вэй Ин, пытаясь заглянуть в янтарный глаз Феникса.
— Туда, где твоя душа очиститься от боли и страданий. В место, где нет места былому, лишь настоящему и будущем. И если ты захочешь, то сможешь остаться навсегда там, — голос мужчины стал заметно громче и ниже, а слова он стал дольше растягивать.
— Туда это… куда?
— В Облачные Глубины. Туда, где я родился… там не бывает случайных прихожан. Лишь те, кого я сам впущу. И ты мой гость.
Далее они молчат. Пейзажи сменяют друг друга один за другим и Вэй Ин не перестаёт восхищаться красотами мира сего. Когда солнце начинает касаться горизонта, окрашивая небо в яркие цвета заката, погружая часть земли во мрак ночи, Вэй Усянь видит вдалеке идеальный изгиб высоких гор, что скрыты в тумане.
Феникс приземляется посреди небольшого селения, в котором подозрительно пусто и тихо…
— Мы… на месте?
— Мгм.
— И… мы здесь не одни, верно?
— Мгм. Почти.
— А как это?
— Моя семья — это духи, они являются людским глазам лишь ночью.
Усянь настороженно оглядывается вокруг: всё
идеально. Тихое щебетание птиц перебивается негромким журчанием ручья, через который проложен деревянный мост с красиво вырезанными вставками. Небольшие дома привлекают взгляд своим минимализмом и аккуратностью. Фонарики гармонично висят над зашторенными окнами и ждут своего часа. Усянь почти открывает рот от удивления: ну неужели такое божественное место действительно находится в мире человеческом?
— Я… я не верю своим глазам. Это…
— Это не существует в мире людей. Мы в мире духов, — мужчина не перебивает, он терпеливо ждёт, пока Усянь перестанет мычать в поисках нужного слова.
— Но как?
— Туман, что вы пролетели перед тем, как попали сюда это дверь в мир духов. Дверь могу открыть лишь я, обычные люди воспринимают его как обычное явление. Сейчас мы находимся в мире ограниченном лишь Облачными Глубинами.
Оба мужчин одновременно оборачиваются на третий голос, только Усянь быстро и пугливо, а Феникс медленно и спокойно. Перед ними стоит ещё один мужчина, ростом как Феникс, да и лицом похож уж очень сильно, но одежда выглядит роскошнее, а голос ниже. Так же на его лице виднеется мягкая улыбка, в отличие от его «двойника».
— Я — Лань Сичэнь, хозяин этих мест. Тебя привёл сюда Лань Ванцзи, мой младший брат, — Сичэнь указывает ладонью на Ванцзи и улыбается шире. — Не каждого мученика ты приводишь в Облачные Глубины, брат.
— Мгм.
Усянь засматривается на идеальное лицо Лань Ванцзи, когда тот прикрывает глаза и кивает в ответ, но стоит ему вновь перевести взгляд на Сичэня, как не обнаруживает… Никого. Они здесь одни.
— Как?..
— У брата есть более важные дела сейчас, вы познакомитесь ближе чуть позже. Если ты захочешь этого.
— Понятно… а, Лань Ванцзи! Я слышал, что Нефритовый Феникс дарует душевное спокойствие, равновесие и так далее. Обязательно было тащить меня сюда?
— Пойдём за мной. Я расскажу тебе.
Лань Чжань берёт в свою ладонь руку Вэй Ина, нежно оглаживает костяшки большим пальцем и ведёт за собой. Они проходят через небольшой мостик, задерживаясь на нём, пока Вэй Ин рассматривает в воде разноцветных карпов.
— Я наблюдал за тобой, — Ванцзи оказывается ближе к Усяню и кладёт руку ему на плечо. — Не один раз я, и не только, слышал о неком одарённом ребёнке, что поставил себе великую цель и без остановок идёт к ней. Я спустился на землю и под видом ветра наблюдал за тобой и твоими успехами. Спустя годы мой брат вернулся из Небесной столицы и сообщил о том, что небожители готовятся к вознесению нового бога. — Вэй Ин молчит несколько секунд тупо хлопая глазами, а когда смысл сказанного наконец-то доходит до него, глаза округляются и он глубоко выдыхает, отводя взгляд куда-то вдаль. — Я искренне верил в твой успех. Я очень хотел… очень хотел познакомиться с тобой. Но я не мог просто явиться пред тобой, ведь ты не звал меня, поэтому я терпеливо ждал все тридцать лет, когда ты вознесёшься на небеса и я смогу… — Он выжидает небольшую паузу, кусает нервно губу и наконец решается: — Смогу стать ближе к тебе. Твоим… фамильяром. Или… другом, а может… чем-то большим…
Вэй Ин не говорит ничего, лишь ошалело слушает Феникса, чьи кончики ушей медленно приняли румяный цвет.
— Вэй Ин. Ты хочешь остаться здесь? — Лань Чжань проводит рукой вокруг себя, показывая ладонью на все Облачные Глубины. Они пришли на небольшую горку, где растет одинокое дерево, откуда видно все Облачные Глубины во всей красе. Тихо, спокойно, немноголюдно…
— Нужен ли я здесь вообще? Тебе нужен был тот Вэй Усянь, сильный и смелый. А я не он. Я жалок и слаб!
Вместо слов Ванцзи обхватывает Усяня за талию и притягивает в свои объятия. Усянь слышит монотонный стук сердца Феникса и собственный пульс в висках. С секунду на душе, где до этого долгие годы бушевала бесконечная буря, образовывается штиль. Волны вины уходят… Он чувствует как прежние переживания становятся незначительными, такими мелкими и неважными, словно он и не потерял всё вовсе. Лань Чжань медленно гладит его по голове, своими янтарями нежно заглядывает словно в саму душу.
— Почему… так тихо на сердце… я ничего не чувствую…
— Твоё сознание столкнулось с магическими силами моего тела и очистило разум от ненужных мыслей. Сейчас ты в силах выстроить свои мысли именно так, как сам того хочешь и желаешь, оно закрепится в тебе. Закрой глаза и сосредоточься на том, чего ты хочешь, внимательно представь желаемую картину и начни вырисовывать нового себя.
Вэй Усянь закрывает глаза и глубоко вдыхает несколько раз. Неосознанно прижимается ближе к Лань Чжаню, который с удовольствием делится с ним теплом и поддержкой. Усянь долго молчит, так долго, что Ванцзи уже наблюдает первые лучи солнца на восходе и внезапно Вэй Ин открывает глаза и подскакивает, случайно ударяя Лань Чжаня по подбородку.
— Ой! Прости-прости, Лань Ванцзи, прости, я случайно!
— Ничего страшного…
Вэй Усянь отодвигает руки Ванцзи от его подбородка и заглядывает глубоко в янтарные глаза. После того, как Усянь целую ночь напрягал свою фантазию, теперь он твёрдо видел в глубинах глаз напротив текучее золото или целую историю, запечатанную в твёрдом янтаре и мелких морщинах вокруг глаз Феникса. Вэй Ин приподнимается на цыпочки, дотягиваясь до уха Лань Чжаня и шепчет:
— Спасибо тебе.
Со стороны может показаться, что он делил одно дыхание на двоих всю ночь, сердцебиение и тепло, но на самом деле это делал Ванцзи все те тридцать лет, что ждал своего бога. Он мог вдохнуть полной грудью лишь тогда, когда это делал Вэй Усянь. Он мог позволить себе улыбнуться лишь тогда, когда улыбался Усянь. Потому что он чувствовал, что между ним и Вэй Ином есть… Связь. Он не просто так родился одарённым, но обречённым, а Ванцзи не с проста явился на свет могущий в исцелении.
Вэй Ин понял, что не сможет более быть счастливым, не имея под рукой любящего человека… Как было раньше.
Около пяти лет спустя.
— Лань Чжань, Лань Чжань! — Вэй Ин возвышается над лежащим на кровати Ванцзи и игриво отбирает у него книгу.
— Не балуйся, — Феникс не может удержать нежной улыбки от вида счастливого и весёлого мужчины перед ним.
— А я буду! Ты совсем меня разбаловал, Лань-гэгэ, а потом ещё и жалуешься, что я балуюсь! — Вэй Усянь облизывает свои губы и садится на одно колено Лань Чжаня.
— Мгм.
Они целуются медленно, проникают языками глубоко, так мокро, пошло и развратно. Нефритовому Фениксу точно не стоит себя вести… Божественный зверь должен быть сдержанным и не окунать своё тело в пучину похоти, но наедине с Вэй Ином он всего-лишь Лань Чжань, обычный мужчина, что ждал свою любовь и свой смысл существования столько, насколько у других бы и не хватило терпения. И он может себе позволить это сейчас, а потом ещё, ещё и ещё, давать телу то чего оно жаждет. И Усянь не против. Совсем наоборот.
Они растворяются в телах друг друга ночами напролёт, оскверняют священное место своими грязными желаниями и без единой крупицы раскаяния смотрят в глаза местному хозяину. И он не против. Совсем наоборот: он счастлив за брата, счастлив за Вэй Усяня и надеется, что однажды сможет отпустить и самого себя…
Вэй Ин по милости дарит стенам вокруг возможность наслаждаться его искренними стонами от удовольствия, когда длинные пальцы Феникса проникают глубоко в его тело и растягивают, растягивают, так медленно и мучительно. Гладят со всех сторон, особенно там, откуда по всему телу разливаются словно электрические разряды.
Фауна вокруг дома упивается звуками страсти двух влюблённых, бога и его верующего, когда Усянь медленно опускается на возбуждение Лань Ванцзи. Лань Чжань терпеливо позволяет творить что вздумается, всегда позволяет, а потом Усянь будет шутить, как сегодня, что тот разбаловал его, но Фениксу нравится так… Он нежно поглаживает изящную талию, засматривается на идеальное тело, покрытое шрамами и местами, где Нефритовый Феникс оставил частичку своей любви. Тело идеальное, потому что принадлежит Вэй Усяню. И оно будет идеальным в любом виде. Всегда.
После страстных актов любви они утопают в приятной неге, остывая после бурных оргазмов, что они каждый раз дарят друг другу. И Вэй Усянь счастлив. По-настоящему счастлив, ведь он тут и сейчас улыбается… Искренне. Каждый день вспоминает былые дни, но лишь усмехается глупому дурачку из прошлого и мысленно обнимает всех тех людей, что были рядом с ним. А родителей целует, нежно обнимает и любит. Так, как научил его любить Ванцзи. Любить просто потому, что они
есть. И всегда будут
рядом. Все будут рядом. В его сердце, что больше не болит.
