┈───ᗊ───┈
Парализующее, сковывающее рабство. Опасное до жути, полосующее новыми ранами с каждым днем. Кажется даже, что любые чувства выбьют почву из-под ног. Провалишься в омут с головою — и все. Полыхает внутри пламенное сердце, залитое керосином. Закипит, надорвется. И что с ним делать? Какая картина... Удручающе, не так ли? Афий тоже над этим думал. Прекрасно понимал, что люди хотят хлеба и зрелищ. Сочных настоящих зрелищ. Ради которых придется идти на жертвы. Десятки лиц, пышущих здоровьем, будут истекать кровью. Там сойти с ума легко и невообразимо. Особенно если на твоих глазах упадет без сил дорогой для тебя человек. Рассудок затеряется в толпе чужого отчаяния и не найдется никогда. Очень страшно в один момент все потерять. Когда пульса на запястье тоже будет не найти. Потому что кому-то ничего не стоит убить человека. Как ничего не стоит убить чью-то любовь. Взбеленится разъяренный пеной изо рта. А ты посмотришь и упадешь замертво. Афия вымораживало. Но он пытался трансформировать это, перенаправлять в другое русло. Нужно делать что-то и не поддаваться темным выедающим мыслям. Боль и отчаяние можно выплеснуть. Как Флавий выплескивает дешевое вино в лица глупых людей. Бессилие научит разумнее распоряжаться своими силами, не даст тратить драгоценное время на пустые споры и препирательства. Чтобы не получить что-то хуже, чем простая пощечина. Ведь Флавий не терпит упрямство и своеволие. Гнев и агрессия пронзят насквозь любого врага. На них можно построить крепость своей уверенности и внутренней силы. Когда ты работаешь на Кассия Флавия, то не позволишь себе проиграть. Была еще одна вещь, которую Афий понимал четко. Как бы ни пытались здесь искалечить душу и тело, надо выстоять. Надо быть готовым драться, защищаться, отбивать летящие в твою жизнь угрозы. Научиться проливать кровь, если придется. Не жалеть, несмотря на рвущийся наружу раздирающий крик. Афию не хотелось втесаться в это месиво из схлестнувшихся искореженных судеб. Но сейчас у него нет другого выбора. Придется не зацикливаться на всеобщем зверином ликовании от каждого упавшего тела. Они с Риксом должны стоять до конца. Уцелеют они или нет — неважно. Все равно нужно сохранить в сердце любовь, сберечь. Никакие мучения не должны ее убить. Она священна. Она обязательно спасет. Страшно было подумать, что с ним. Выберется ли? Должен. Ведь Рикс такой же. Он не будет сокрушаться — будет делать. Сильный, выкарабкается. Его бы вполне хватило на скорейшее восстановление. Афий бы помог оправиться, если бы мог. Афий все свои силы готов отдать, чтоб хоть раз его увидеть. И Рикса отпустили. Вернулся, пришел в себя. Стоял у того же самого залива, под той же луной. Афий почувствовал, как нахлынуло упоение. Смотрел счастливыми восторженными глазами только на него. Смотрел. Рад видеть тебя живым. Да и просто рад видеть. Настоящий. Живой, здоровый. Стоял с ним рядом и крепко обнимал. А Афий понял, что ему не о чем волноваться. Ему важно просто видеть Рикса счастливым. И не стоит в нем сомневаться, он все поймет без лишних слов. — Как ты? Нам тебя очень не хватало, — выдыхал все так же шепотом. Но уже теплым, разомлевшим. Замер — все такой же зардевшийся, пылающий. Но уже не прятал лицо в цепких карамельных ладонях.часть как часть
18 июня 2022 г. в 01:51
Где-то вальяжно сидит Кассий Флавий и пьет сухое вино. Говорят, что красного вина в день много не выпьешь — не больше двух литров. Зато белого — до десяти литров. Иначе голова разболится. Истина в вине, но Флавию ее очевидно мало. Скупает пачками рабов-гладиаторов. С их поломанными судьбами, со всеми оттенками горя, которые только можно собрать. Но разве он делает лучше? Ничуть.
Рикс лежал в госпитале уже второй день. Сторция впервые за долгое время всем сердцем волновалась о другом человеке. Или о том, что не справится с задачей, которую поставил перед ней Флавий. Тоже страшный человек, потому что сильный, все может себе позволить. Ему ничего не стоит убить своих людей. Один взмах руки — все. А что у него в голове — остается только гадать.
Это просто задание. Это просто приказ. Которого нельзя ослушаться. Надо только думать головой, чтобы не наделать глупостей.
Еще одну ночь Рикс пролежал в коме. Стояла звенящая тишина, пусто. Гарса опять где-то черти носили. И оставлять Рикса одного было бы крайне неосмотрительно. Но Сторция все-таки решила покинуть госпиталь ненадолго. На пару минут нестрашно. Даже если заметят, можно как-нибудь выкрутиться. Но эту мысль прервали приближающиеся неспешные шаги:
— Собираешься уходить? Я думал, ты теперь живешь в госпитале, — Гарс вошел так легко и непринужденно. Его-то явно ничего не беспокоило. Смотришь и думаешь: вот кто явно никогда не сдается. Всегда найдет время на отдых.
— Очень смешно, Гарс, — огрызнулась Сторция. Его шуточки в последнее время раздражали. Обезоруженный парень поднял руки в знак капитуляции. — Посидишь здесь без меня? Вдруг он очнется. Только давай без фанатизма, оставь приборы в покое и не трогай ничего.
Гарс просто не мог не согласиться. Девушке тоже нужен был отдых. Она пообещала себе: выйду ненадолго и обязательно вернусь. Просто подышать свежим воздухом.
И там, вне этих стен, было легче и свободнее. Стрекотали цикады, отдельными мазками проявлялись ночные шорохи, нежный ветер. Блики глянцевой луны на воде восхищали. От глубоко синего цвета веяло прохладой. Где-то далеко под ногами простирался скалистый берег с вкраплениями серо-зеленого. Сторции хотелось верить, что здесь ее никто не потревожит. Вдох-выдох, можно успокоиться и вернуться к делам с чистым умом и чистой совестью. Но кто-то за спиной скованно и не выверенно приближался. Что-то встрепенулось в груди, девушка обернулась резко, остро.
Афий... С ума сошел?! Ты-то что здесь делаешь? — подумала она. Недоумевала, как его могли отпустить. Уже поздно, мальчишкам вроде него пора баиньки. Решила: ладно, если его чип спалят, это будут уже не мои проблемы.
Странный такой шел. Взволнованный. Увидел Сторцию, его словно кипятком ошпарило с ног до головы. Одернул себя и подошел еще ближе, делая вид, что ничего его не покоробило. Афий тоже надеялся побыть наедине с собой и не ожидал, что кто-то еще сюда заявится. Он заметил что-то отягощающее в глазах девушки. Как будто та наорала бы на него (сейчас даже имела право, как ей казалось), но почему-то не стала. Парень побоялся трогать эту гарпию (взорвется еще), но все же осторожно спросил:
— Сторция, ты не знаешь, когда Рикс придет в себя?
— Он лежит в коме. Когда он очнется, никто не знает.
— Ты проводишь там практически все время. Может, у тебя есть хоть какая-то информация, хоть что-нибудь... — к концу фразы его голос совсем стих.
Сторцию немного покоробило от этих слов. Она ушла в себя. Хотелось бы верить, что Рикс вообще очнется. Хотелось бы видеть его живым и здоровым. И девушка понимала, что ничего не может сделать, чтобы это гарантировать. Почему он выпытывает это у меня? Зачем? — подумала она.
Афий заметил тень, пробежавшую по лицу девушки. Казалось, что Сторция была где-то не здесь. Он уже решил, что зря затеял этот разговор (будто у нее своих проблем мало). Аккуратно опустился на камни и стал наблюдать за бегущими внизу волнами. Перекатывались одна за другой блестящие. С обрыва вечерняя тлеющая синева выглядела особенно красиво, очаровывала безмерно. А здесь высоко и совсем не страшно. Афий печально и завороженно смотрел на море, как вдруг в спину врезался голос Сторции:
— Ты прекрасно понимаешь, что Флавий приказал закрыть госпиталь. Никто ни на шаг туда не подступится. И все, что там происходит, посторонних не касается. В том числе и тебя.
Афию до боли в ребрах хотелось прокричать ей в лицо, что он не посторонний. Но этого он не мог доказать даже самому себе. А Рикс ведь и не узнает, как Афий волновался все эти дни. Очнется из комы и не заметит ничего. Сколько пройдет времени? Хоть вечность — неважно. Вдруг для него это будет миг. Глаза закрылись-открылись. Рикс увидит только, что друг искренне рад его выздоровлению. А все переживания смоет как морской волной.
— Интересно, почему ты так стремишься попасть к своему другу? — Сторция будто бы усмехнулась. — Даже ваш вездесущий Орвон не лезет в госпиталь с таким рвением.
Орвон просто боится, что такая фурия как ты его сожрет, — мельком подумал Афий. А самого пронзило как молнией. Сторция аж почувствовала, как запылали его щеки. Потом побежала бы по комнатам спрашивать, не заметил ли кто странную активность в предсонный час. Тут ведь через паренька прошел мощнейший разряд, его аж в плечах передернуло.
— Афий?
А что Афий? Афий не скажет ничего сам. Афий сразу неловко прячет взгляд куда подальше. Надломилось что-то внутри. Он знает, что стоит за его неравнодушием. Все надышаться не может, сходит с ума. Тревога сковывает, гложет. А горечь прорастает сквозь него с болью, как прорезаются первые зубы.
— Я просто волнуюсь.
Ты не просто волнуешься. Ты не находишь себе места, даже не рассчитывая на то, что кто-то сейчас может спалить твой чип, раз ты ошиваешься все ближе к госпиталю, —подумала Сторция. — Или это уже не имеет значения.
— Просто? Тебя сейчас могут уничтожить по одному многозначительному взгляду Флавия. Когда ты просто находишься здесь и просто говоришь со мной, — Сторция старалась заглянуть в глаза парня. Но он беспорядочно прятал взгляд. Прятал этот страх и это желание, что там плескались. Девушка удивилась его помешательству, его безрассудству. Влюбиться в человека, когда вы оба обречены и вся ваша жизнь уже прописана. Причем не вами.
— У тебя чувства... — то ли вопрос, то ли удивление. И все же так тепло прозвучало. Афий горько выдохнул, что-то тяжестью осело в легких.
Уж не думал, что от тебя это услышу, — промелькнуло в голове. А что с этих чувств? Это мучительно, это невозможно. Я хочу касаться его чаще, хочу слышать, хочу видеть. Хочу быть рядом. И прекрасно знаю, что не могу. Почему это происходит именно со мной, именно в таких диких, отвратительных обстоятельствах?
Вдох-выдох. Бояться нормально.
— А Рикс знает? — спросила. Афий неопределенно повел плечами: знает, наверное. Может, делает вид, что мы все равно друзья. Дурак, дурак, зачем поцеловал тогда? Зачем полез вообще? А у него вроде есть девушка...
В чем-то и не дурак вовсе. Оставил Риксу выбор, себе — пути к отступлению. Никогда не навязывался. Просто предложил свою помощь, просто сказал, что открыт, готов ко всему. Хороший стратег, не будет биться головой в закрытую дверь, все понимает.
Рикс общался через наушник с какой-то девушкой... Ей сейчас нужна помощь. Она очень напугана, судя по всему. Сестра или подруга? Вряд ли. С друзьями так не говорят. Рикс, наверное, слишком много для нее значит. Тем более раз она так полагается на него. А ведь никто не сможет ей ответить. Сидеть целый день наблюдать ее смятение еще хуже...
Афий-Афий. Не стоит ничего у него выпытывать. Ему и так невыносимо горько, я вижу.
— Это уже и неважно. Меня обжигают две вещи: то, что ему, должно быть, тяжело. И то, что я никак не могу помочь, — выдыхал измученно слово за словом. Зарылся руками в густые кудри, пораженный своей беспомощностью. — Я растерян, я... в замешательстве. Если даже ты не знаешь, как... что с ним будет. Он вообще выберется?
— Я понимаю твое смятение. Но Афий, послушай, сейчас мы можем разве что надеяться на лучшее. Не могу тебе ничего обещать, но постараюсь сделать все возможное, чтобы его вытащить. Все будет в порядке, слышишь? У Рикса есть все шансы.
Сторция почувствовала: парень будто и вдохнул легче, не так скомканно. Может, внутри все еще надсадно ломит, он никогда этого не покажет. Как ему помочь и как понять, если я так и не смогла заглянуть ему в глаза?
— Посмотри на меня, пожалуйста, — попросила с несвойственной ей мягкостью. И он посмотрел. То ли от неверия, то ли правда откликаясь на просьбу. — Бояться и переживать абсолютно нормально. Но безвыходных ситуаций не бывает. Рикс справится. Ты справишься.
Опустив взгляд, Афий полуулыбнулся. Скорее дерганно и немного печально. Зевнул и потянулся рукой к затылку. Время неуклонно шло вперед, пора было идти спать. Флавий по-прежнему сковывал всех и во всем. Даже чертов сон контролировать стал. Скоро без его разрешения вдохнуть будет нельзя.
— Иди, Афий. Тебе пора. Если, конечно, не хочешь уснуть прямо здесь.
Может, и хочу. Может, и уснул бы.