О чем молчит ива

Время несправедливо, бесчестно. Оно задаёт свой ход, не слушая никого из нас. Оно может торопить или остановить, приблизить наступление чего-то, что изменит жизнь раз и навсегда, а может и предостерегать. Минуты превратятся в часы, часы в вечность, вечность - в мгновение. Оно пролетит незаметно и все, что нам дорого растворится, уйдёт в небытие, оставив после себя лишь глубокую рану. Заканчивается смена в «Ласточке», которая подарила пионерам и взрослым самый незабываемый след в их жизни. Смена, изменившая все до неузнаваемости. В ней было все : радость, грусть, унижения, воодушевление. В ней была любовь. Самая искренняя, настоящая, по-детски чистая и невинная любовь между двумя такими разными мальчиками. Первый был шалун, шестнадцатилетний пионер, еле-еле завязывающий свой галстук. Игривые карие глаза всегда горели любопытством, интересом. Он был не как все, в нем определённо было что-то отличающее Юру от всех остальных. Второй сдержанный, интеллигентный студент МГИМО, вежливый девятнадцатилетний парень. Небесные голубые глаза, скрывающиеся за линзами его очков, словно за каменной стеной, смотрели на детей со строгостью, требовательностью, но и с любовью, нежностью. Володя был особенным, будто бы с другой вселенной. Мир жесток и гнусен. И среди всего они нашли друг друга. Они стали светом во тьме, самым драгоценным, что только у них было. Противоположности притягиваются, скрепляются и остаются вместе до конца. Так и делали Володя с Юрой. Вопреки всему, всем протестам и издевательствам они были вдвоём, рука об руку шли до последнего. Для них не важно кто и что говорит в их сторону, главное, что они нашли друг друга, отыскали, обрели настоящее счастье. Снова они под ивой, как в первый раз. Только это была их последняя ночь. Завтра все закончится, завершится их история, так и не начавшись. — Володь, — позвал его Юра, держа того за руку. — Чего? — удивлённо покосился Володя. Конев присел, постучал по месту рядом с собой, приглашая Володю присоединиться. Тот сел, не отрывая любопытного взгляда от парнишки. — Скоро все закончится, представляешь? — в его голосе послышалась плохо скрываемая боль. — Разъедимся по городам, будем смотреть фотографии и вспоминать. Грустно, правда? — Ты это к чему, Юр? — склонил голову вожатый. — Если ты думаешь, что на этом все закончится, то глубоко ошибаешься! — взял его за руку, пряча ту в своих ладонях. Юра молчал, даже не взглянул на него. В его глазах застыли слёзы, заполняли душу такой липкой, удушающей тоской, что ему хотелось закричать от боли. Его жизнь рушится, он не хочет его отпускать. Он до безумия любил его, его глаза, руки, губы. Володя был для него всем. Безысходность пугала его, словно она заберёт самое ценное на свете. Володя помог ему подняться с колен, пробудить в себе то, чего он никогда в себе не замечал, разжег его былую страсть к музыке. Юра был готов играть для него вечность, дабы видеть его счастливое лицо, улыбку и сверкающие от восторга глаза. Он готов отдать и пожертвовать всем ради него, готов на самые крайние меры и сложнейшие выборы, лишь бы Володя остался с ним. Володя замешкался, наблюдая за реакцией своего особенного друга. В нем бушует ураган эмоций, рой чувств, которые он хочет отдать Юре. Хочет, чтобы он знал, что безгранично любим и не останется один. — Посмотри на меня, — наклонился вожатый, положив свою ладонь на его щёку, разворачивая лицо Юры к себе. Но тот не смотрел, боялся. — Юрочка, милый мой, — шепнул. Наконец Юра поднимает свои красные от слёз глаза. Нет, Володя не мог смотреть на его слёзы. Незамедлительно он прижал дрожащее тело к себе, укачивая. — Я буду писать тебе, слышишь? Мы будем на связи! — все шептал Володя ему на ухо. — Я боюсь потерять тебя, — еле слышно произнёс Юра в его плечо. Но Володя слышал каждое слово. — Не потеряешь, Юрочка, никогда не потеряешь, — легонько отстранился, заглядывая в до боли любимые глаза. Он держал его лицо в своих ладонях, боялся сделать хоть малейшее движение, опасаясь, что это спугнет его. Но Юра лишь смотрел на него, а Володя губами ловил каждую его слезинку. Невыносимо больно. Юра плачет, не сдерживается, а Володе хочется спрятать его в своих объятиях от всего мира, целовать каждый сантиметр его лица, лишь бы он чувствовал, что любим. — Володя, мой дорогой Володя, — шепнул Юра. — Прошу, не замыкайся в себе из-за этого. С тобой все хорошо! Не надо, не смей! Я люблю тебя и всегда буду любить, даже на расстоянии! — его голос сорвался на отчаянный крик. Володя всхлипнул, пробормотал что-то невнятное и прижался к губам Юры, заглушая его душераздирающие крики. Тёплые губы Юры невозможно было сравнить с чем-то, они особенные, только его. Он целовал его так, как никогда раньше, пытался вложить все чувства, всё, что они пережили вместе, но их было невыносимо много. Одного поцелуя недостаточно. В нем самом не было ни капли пошлости или грубости, только нежность и теплота. Володя любит его, не хочет отпускать, а Юра любит его в ответ. Им не хотелось прерывать этот момент, но недостаток кислорода говорил о себе. Отстранившись, Володя сразу же загреб Юру в свои крепкие объятия, целуя его макушку. — Я люблю тебя, Юрочка, — прижался губами к его виску. — И я тебя тоже, — всплакнул Юра. — Мой самый светлый мальчик, — улыбнулся Давыдов. А в ответ Конев только сильнее прижался к нему, пытаясь подавить вновь подступающие слёзы. — Ты - музыка, которую я люблю больше жизни. — Любишь больше жизни как… — Как Чайковский, Юрочка… — улыбнулся Володя. Конев почувствовал как его сердце замирает. Он все понял. Давящие слёзы снова полились из его глаз от осознания того, что он только что сказал. Чувствуя, что Юра снова обмяк, Володя лишь отчаянно прижимал его к себе, не понимая, как успокоить его. Он знал, что ему нужно время, а все, что он сможет ему подарить сейчас - самого себя. Любой ценой помочь ему преодолеть это, хотя его душа сама разрывается от догадки, что, возможно, это их последняя встреча. Володя сам плачет, а вместе с ним плачет и Юра. Вместе с ними плачет ива. Они оба умирают, опустошаются, и это не остановить. Потихоньку горькие слёзы исчезли, но тоска никуда не делась. Они смотрели друг другу в глаза, ища ответы на все скопившиеся вопросы. Его карие и его голубые, не отрываясь ни на секунду. Они скользили по лицам, запоминая каждую деталь, каждую мелочь. Руки скреплены в замок, крепкий, надёжный. — Мне хочется остаться тут навсегда, — хмыкнул Юра. — Мне тоже, — тихо рассмеялся Володя. — Тогда мы должны сохранить все здесь, — Конев ласково провёл по его волосам, — и тут, — прижал ладонь к сердцу Володи. Тот накрыл Юрину ладонь своей, не переставая улыбаться. Как бы грустно сейчас не было, он понял, что самое важное для него сейчас - это Юра. Его Юрочка. — Обещай, что не сойдёшь с ума, Володь, — усмехнулся Конев сквозь подступающие слёзы. Володя приблизился к нему и нежно поцеловал того в щёку, прошептав: — Только ради тебя, — улыбнулся. Юра лишь кивнул, вновь падая в его объятия. Времени все меньше и меньше, а конец все ближе и ближе. Сейчас здесь пишется великая история. История любви двух пионеров, которые всеми силами сохранили её, не дали другим разлучить их. Но они проиграли лишь одному сопернику - времени. Такие разные, но такие одинаковые Юра и Володя. Ива навсегда запомнила их. Казалось, что она сама улыбается, смотря на этих двоих. Она верит, что у них все впереди. Верит, что это не конец. У любви не бывает возраста, нет запретов и ограничений. Она существует и будет существовать между мужчиной и женщиной, мужчиной и мужчиной или между женщиной и женщиной - неважно. Обрести любимого человека на все года - большое счастье. И неважно кто это, главное, что он есть и готов стоять плечом к плечу до самого конца, дарить любовь и тепло. Любите и будьте любимы.