Одуванчики

Лезвие. Такое холодное, тонкое и острое. Николай был заворожён тем, с какой лёгкостью оно прорезает его кожу. Вы ведь знаете, чтобы заглушить моральную боль, нужно причинить себе физическую. В любом случае, так делают большинство. Коля, как раз, в это большинство входил. Из-за чего же всё это? Любовь. Взаимная, вы не подумайте. Но ведь взаимная любовь тоже причиняет боль Николай уверенно двигал пальцами, срывая всё новые жёлтые одуванчики и вплетая их в венок. Закончив с этим занятием, он опустил своё творение на голову сидящего напротив Фёдора, который, в свою очередь, всё это время пристально наблюдал за Гоголем. Едва пальцы блондина коснулись тёмных, словно воронье крыло, волос Достоевского, в его животе вспорхнули бабочки Его волосы такие мягкие.. В зеркале, висящем на стене ванной комнаты, отражались красные от слёз глаза и бледные, даже седые, растрёпанные волосы - Дурень! - пальцы впились в светлые пряди, сильно натягивая их - Нельзя, нельзя влюбляться! Что ты наделал!? Фёдор слегка улыбнулся, поправляя венок. Сердце Николая ёкнуло от такой милой улыбки, но блондин решил не подавать виду и просто тихо наблюдать за объектом воздыхания Такой милый.. - Почему ты не можешь держать себя в руках!? - кричал Николай, царапая свою шею до крови и поливая всё это не перестающими капать слезами Полянка на холме, рыжий закат, венки из ярко-желтых одуванчиков, так напоминающих солнце и Фёдор, сидящий напротив. Идеально. В такие моменты хочется просто обнять его, прижаться, не желая отпускать и нежно поцеловать в самые губы. И ведь всё это мечты. Несбыточные, но такие прекрасные Гоголь помнил запах тех цветов. Конечно, ведь их прогулка закончилось всего-то пару часов назад. Оперевшись на дверь ванной спиной и спускаясь вниз, падая, он закрывал голову руками. Бусинки слёз всё не переставали стекать по холодным щекам, заливая собой лицо, шею, руки, волосы, холодный пол и одежду. Именно в этой одежде он гулял с Фёдором, а теперь она вся в крови и слезах - Уже поздно. - заметил Фёдор, - Надо бы возвращаться - Угу.. - согласился Николай. Очень уж ему не хотелось, чтоб этот вечер заканчивался. Фёдор так и пошел в венке и Гоголь, заметив это, аккуратно взял Достоевского за руку. Брюнет не был против, он сжал руку Николая. Рой бабочек мгновенно разлетелся по животу блондина Выпив первую попавшуюся таблетку, ведь Николай даже не посмотрел её названия, ему это было попросту не важно, блондин услышал звонок в дверь Уже поздно, кто бы это мог быть? Открывать он, ясное дело, не собирался, но интересно же, кого нечистая принесла, к тому же в такое время. Примерно пол первого ночи, к слову. Посмотрев в дверной глазок, Николай отшатнулся, вытер слёзы, опустил закатанный рукав и улыбнулся. Фальшиво, конечно. Искренне он сейчас не мог. Гоголь открыл дверь - Что ты.. - послышался тихий голос парня, в тёмных волосах которого несколько часов назад красовались одуванчики. Николай застыл, не зная, что ответить на свой внешний вид. Выглядел он не шибко презентабельно: седые растрёпанные волосы, исцарапанная до крови шея, рубашка с помятым рукавом, успевшим впитать кровь, красные глаза. И всё мокрое от слёз. Фёдор, осознав, что происходит, быстро накинулся на Николая с объятиями - Ты дурак! Идиот! Не смей так делать, слышишь!? - Достоевский слабо колотил Гоголя по спине - Федь, что ты делаешь тут в такое время? - Николай будто не слышал брюнета - Я.. - Фёдор отпустил Гоголя, зашёл в его квартиру и закрыл за собой дверь - Я не мог успокоиться, поэтому решил всё рассказать.. я.. кхм.. - он прокашлялся - ты мне очень нравишься.. Не имея шанса предположить реакцию Николая из-за сильного чувства, кажется, страха, Фёдору не оставалось ничего, кроме как волноваться. Физиономия Николая искривилась в улыбке. Он больше не возьмёт в руки лезвие, не будет царапать собственную шею, не будет глотать таблетки без разбора и не будет рыдать часами в ванной. Он будет только плести венки из ярко-желтых, словно светило, одуванчиков