Неформалы, коты и страсти

      Последние числа мая Сергей Разумовский проводил дома. Он не болел, наоборот, чувствовал себя отлично, просто школьное руководство попросило парня не приходить на последние уроки. Объяснило оно это довольно доступно. В конце года традиционно проводятся утренники у начальных классов, последние звонки, выпускные и ещё множество мероприятий, на которых присутствуют как родители учеников, так и целые толпы людей с самых верхов системы образования, и никто из них не хочет видеть в толпе учеников неотёсанного неформала. Сережа хоть и возмутился такой наглости от учреждения, в котором он проучился десять лет, да ещё и на подготовку ходил перед этим, но оценки были уже выставлены, долги он сдал ещё в конце апреля, так что последние полторы недели позор школы со спокойной душой проводил в четырёх стенах. Тем временем, пока Сергей уже который раз обдумывал законность такого решения, настенные советские часы глухим звоном ознаменовали наступление полудня. Из-за стены послышалось отцовское недовольство поздним пробуждением сына и просьба сходить в магазин, а то «жрать уже в холодильнике нечего».       С трудом встав с кровати, Сережа, борясь с последствиями низкого давления, медленно подошёл к куче белья в углу, достал футболку с принтом какой-то позерской группы, драные джинсы времён две тысячи семнадцатого года, напялил их на себя, и, в столь непрезентабельном для настоящего блэкаря виде, пошёл изучать содержимое холодильника. Пожрать там, несмотря на возгласы отца, было что, но манка недельной давности и засохшая половина булки не вызвала большого аппетита. Всё-таки не зря матушка, уезжая на месяц в отпуск к семье в деревню, боялась за способность сына прокормить себя. За бывшего мужа она не особо беспокоилась, может, съедет из её квартиры наконец, а то уже которую неделю после развода этого сделать не может, всё вещи собирает. Тяжело вздохнув, юноша достал из ящика скомканный пакет из пятёрочки, взял оставленные на тумбочке деньги и, крикнув отцу, чтоб тот закрылся, отправился за покупками.       Выйдя из подъезда, он чуть не споткнулся о какого-то мужика, сидящего на корточках у самой двери. Скомкано пробормотав извинения, Сережа пошёл было дальше, когда этот тип обратился к нему. - Э, говнарь! - Чё надо? - обернувшись, «говнарь» смог получше рассмотреть мужика, а точнее, парня чуть старше его самого. Довольно короткие, слегка грязные тёмные волосы, футболка с непонятной группой, такие же узкачи, только поновее и без дырок. Сережа немного успокоился, такой тип вряд ли будет предъявлять что-то за шмот, но возможность отхватить за длинные патлы всё ещё была актуальной. -Ты в магаз? - он чуть приподнял уголки рта, показывая, что претензий за внешний вид от него не будет, и Разумовский расслабился. -Ага. -Можешь захватить кошачий корм с собой, я эту кошку уже полчаса выманиваю, а сам идти не хочу, вдруг съебётся, - и вынул из кармана пятьдесят рублей, которые Сережа взял, наконец увидев белую кошку под скамейкой. -А если съебусь я, но уже с деньгами? - с вызовом в голосе спросил он. -Куда, интересно? Хата твоя тут, сомневаюсь, что ты в таком виде от гостей идёшь.       Согласившись с таким нехитрым выводом, Разумовский наконец пошёл в местный магазинчик напротив.       Парень взял хлеб, пару дошираков, самую дешёвую колбасу, молоко, чуть не забыл про корм, оплатил покупки, попутно украв жвачку с прилавка. Вышел из магазина и направился к новоявленному любителю кошек. Тот уже был у другого подъезда и кыскыскал в сторону ели. -Китикет со вкусом говядины сойдёт? - Сережа протянул ему пакетик. -Да, давай сюда, - не оборачиваясь, он взял корм и выдавил его содержимое прямо на землю. Кошка наконец вышла к настырному кормильцу, позволив себя гладить, а незнакомец попросил выкинуть пустую упаковку. - Как тебя зовут хоть? - громко спросил Разумовский, пытаясь впихнуть пакетик в переполненную мусорку. - Олег, - парень сел на лавочку и достал пачку сигарет. - Сергей, - наконец справившись со своей задачей, он приземлился сбоку от него, поставив покупки между ними, - не поделишься?       Закурив, они сначала созерцали нехитрую трапезу кошки, а когда та всё доела и убежала, Олег снова завязал диалог. - Я вон там живу, - и невнятно указал на один из балконов соседнего дома. - Часто тебя вижу, недовольный постоянно ходишь. Или у вас все такие? - Кто все? - Ну эти, металисты, или к кем ты себя причисляешь. - К ним и причисляю, и я не недовольный, а заёбанный, - на самом деле Сережа ещё сомневался, может ли он считаться металистом, но выпендриться перед новым знакомым он считал обязательным. - Чем же? Уроков много задают в школе, малыш? - Олег скорчил противную рожу. - Семейное, - мутно ответил Разумовский, не желая втягивать его в ужасы развода родителей. - Понял, потом расскажешь, когда поближе познакомимся, - беззлобно ответил собеседник. - Ты что, другом моим стать решил? - ухмыльнувшись, спросил парень. - А ты что, против? - парировал он. - Да нет, - выкинув окурок, Сережа взял свой пакет и поднялся, - я пошёл, молоко на жаре прокиснет. - Ничего не забыл? - Олег с улыбкой встал за ним. - Нет. - А сдача? Корм явно не пятьдесят рублей стоит.       Разумовский вернул деньги, и, попрощавшись, быстро пошёл домой. Нет, он не боялся нового знакомого, просто действительно волновался за сохранность молока.       Тем же вечером, выйдя на лоджию за каким-то хламом отца, о котором тот внезапно вспомнил и попросил достать, Сережа увидел на балконе в доме напротив курящую фигуру, которая, заметив пристальное внимание, начала агрессивно махать. Юноша невольно ухмыльнулся, и, найдя наконец нужную вещь, зашёл обратно в квартиру.       Следующую неделю Разумовский не выходил из дома за ненадобностью, хороших друзей, несмотря на его общительность, у него не было, гулять было не с кем, а за продуктами ходил отец, который наконец решил заняться поиском нового жилья и почти каждый день ездил смотреть варианты. Но, выглядывая по вечерам из окна своей комнаты, обращал внимание на тот самый балкон, где почти каждый раз стояла тёмная фигура Олега. Чем этот парень зацепил его внимание за пять минут диалога, он точно объяснить не мог, то ли своеобразной харизмой, то ли просто выделялся на фоне всех его знакомых. В любом случае, через несколько дней, устав от постоянного чтения и просмотра аниме не самого лучшего качества, Сергею захотелось повторить их нехитрое общение. За отсутствием каких-либо контактов, он просто подкараулил у окна, когда Олег снова выйдет кормить котов, и выбежал на улицу. - Повторяешься, - сказал он, когда Разумовский чуть не сшиб его дверью подъезда. - Потому что сидеть у дверей не надо, мама что, тебя этому не учила? - Неа, у меня её нет, - со злой улыбкой ответил тот. - Прости, не знал, - Сереже стало немного стыдно за шутку. - Ничего, откуда тебе знать, - беззлобно ответил Олег, - давай, иди, куда шёл, всех кошаков мне распугал. - А я к тебе и шёл, - юноша приземлился на скамейку, - поговорить захотелось. - Ого, за какие грехи мне такое счастье на голову свалилось? - с нескрываемым удивлением произнёс парень. - Ты же другом моим собирался стать, вот, даю тебе шанс. - Это хорошо, - Олег взял на руки кошку, которая тёрлась о его ноги, и сел рядом.       Несмотря на стиль общения, в разговоре он оказался довольно эрудированным и начитанным человеком. Серёжу даже забавляло то, как рассказ о любимой книге из классической литературы он смешивал с мемами десятилетней давности и покрывал порцией трехэтажного мата тех, кто не оценил глубины произведения. Они плавно переместились вглубь двора, где Волков, как выяснилось, его фамилия, рассказал, что любовь к литературе ему привили родители, которые погибли, когда ему было пять. Олег объяснил, что сначала его хотели отдать в детский дом, но нашлась бабушка по маминой линии, которая решила взять на себя ответственность за внука. Тогда он переехал к ней, но сейчас, когда у неё стало совсем плохо с ногами, они перебрались обратно в квартиру родителей, где в доме был лифт. Вернулись они сюда всего месяц назад, что объяснило то, почему Разумовский не видел его во дворе до этого. Хотя он припомнил, что года в четыре иногда играл во дворе с каким-то темноволосым мальчиком, но они оба так и не смогли понять, был ли это Олег или кто-то другой. В разговоре также выяснилось, что тот причисляет себя к, как он выразился, «полупанкам», а на футболке Сережа наконец смог рассмотреть логотип «Сектора газа». Снова разговорившись под конец о литературе, они даже не заметили, как стемнело. Всё же заметив наступление темноты через какое-то время, Олег посмотрел на время в телефоне и встал со скамейки. - Ладно, Серый, мне ужин готовить надо, а то бабка, думаю, уже проголодалась. - Ты умеешь готовить? - Разумовский удивился, образ Олега у него совсем не вязался с плитой. - Ну да, пришлось научиться, бабушка не может долго стоять, поэтому все домашние дела на мне. - спокойно объяснил Волков. - А мне можешь что-нибудь сварганить? - халявная еда всегда была главным соблазном любого мальчика из бедной семьи. Ну, может, ещё и деньги. - Да, без проблем, в следующий раз могу вынести тебе пирожков. У тебя же нет никакого диабета или непереносимости мучного? - Нет. - Я надеюсь, номер ты мне дашь?       Обменявшись контактами, Олег направился домой, а Разумовский сел в подъезде ждать отца, который в его отсутствие успел куда-то уехать, не сообразив, что сын ключи не взял. Позвонив родителю и сообщив ему о такой неприятной ситуации, он сел у двери и стал ждать обещанные двадцать минут, через которые тот пообещал приехать.       В итоге ожидание затянулось на полтора часа, за которые разрядился телефон, а Сережа успел подумать о вечном раз пять. Зайдя около одиннадцати в свою комнату с заваривающимся говяжьим дошираком в руках, он поставил телефон на зарядку. Включив его, парень увидел два непрочитанных от Олега. Тот двадцать минут назад прислал ему фото свежеприготовленных пирожков и сообщение с обещанием вынести их завтра. Проголодавшись от одной картинки, Разумовский с аппетитом сел есть лапшу, немного завидую себе завтрашнему, который будет есть этот шедевр кулинарии. Попутно он напечатал благодарность, просьбу разогреть перед тем, как вынести, и включил какое-то видео на ютубе.       После еды и просмотра крайне интеллектуальных роликов, он снова открыл окно диалога, где Олег спрашивал, когда ему завтра выйти. Сережа ответил, что выйдет около пяти, а потом диалог пошёл в другое русло, где они обсуждали сначала любимые группы, затем фильмы, а потом жаловались друг другу на то, как плохо устроено наше государство. Около трёх ночи Волков пожелал спокойной ночи и вышел из сети. Ещё немного посидев в интернете, Сережа тоже лёг спать.       На следующий день, Олег, как и обещал, вынес пирожки, которые, оказалось, были с вишней. Разумовский изначально понимал, что они будут куда лучше булочек из школьной столовой, но даже так способности Волкова приятно удивили его. Пока тот опять собирал вокруг себя целую стаю котов, он честно признался, что в жизни не пробовал таких вкусных пирожков, ну, может, мамины были получше, но, как пояснил Олег, это святое.       Они снова болтали до темноты, рассуждая на все возможные темы. Сергей спросил, почему такой сострадающий человек, как его новоявленный друг, выбрал для себя не самую, по его мнению, сердобольную субкультуру. Получил ответ, что ему просто нравится сама идея и музыка, которую делают её представители, и на самом деле среди его знакомых нет никого, кто бы полностью разделял его интересы. Оказалось, что, помимо похожей музыки, они оба увлекаются криминалистикой и политикой. В последнем Волков разбирался чуть меньше, но Сережа с огромным удовольствием пояснил ему суть разных политических режимов и объяснил значение некоторых терминов. Придя домой, тот не чувствовал себя уставшим, и его это радовало, значит, Олег действительно подходил ему, как друг.       Наступил июль, парни почти каждый день встречались во дворе. Волков переодически выносил еду собственного приготовления и каждый день подкармливал кошек. Сережина мама вернулась из отпуска, отец в тот же день молча съехал, лишь дал сыну бумажку с адресом его нового места проживания. Разумовский по просьбе матери даже навестил его один раз, но быстро уехал, не желая слушать о том, что женщины убивают в мужчине мужчину. Вон, его уже до чего довели, а Сергей, который всю жизнь был ближе к матери, со своей внешностью и волосами все меньше походит на парня, но, если он переедет к отцу, батя тут же сделает из него настоящего мужика. В общем, парень ещё раз убедился в том, что решение жить с мамой было верным. Обдумал он это ещё в том году, когда начал видеть, что семейные ссоры всё чаще и чаще приходят к одному и тому же разговору. Выбор был прост: мать, которая всегда была для него главной женщиной в жизни, что заботилась о нём, и отец, принимающий участие в жизни сына, только когда тот в чём-то особо провинился. Тогда он сильно ругался и иногда поднимал руку, но мама всегда останавливала его. Так что вырос мальчик под крылом матери, в детстве боясь отца, а в подростковом возрасте испытывая к нему лишь равнодушие и иногда неприязнь. Всё это Разумовский рассказал Олегу через месяц после их знакомства, когда понял, что может доверить ему это. Волков возмутился такому положению дел, выразил искреннее сочувствие и поблагодарил за доверие.       Так или иначе, сейчас они сидели на ставшей уже родной лавочке, Сергей жевал кусок пирога, а Олег рассказывал очередную историю из жизни. Оба отмахивались от комаров, что в этом году появились довольно поздно. Устав смахивать с себя насекомых, Волков резко встал со скамейки. - Вставай, ко мне домой пойдём, я уже весь в укусах, а там хоть нормально поешь.       Разумовский с набитым ртом не смог возразить, да и сам он готов был плакать от надоедливых москитов, поэтому закивал головой.       Они вошли в подъезд, поднялись на третий этаж и зашли в квартиру. Олег сразу повёл его в свою комнату. Из тёмного коридора с ободранными газетами на стенах они зашли в спальню советского образца. Побелка на стенах была почти полностью закрыта плакатами, у окна стоял древний деревянный стол, собрата которого Сергей видел в каморке у физрука в школе. В углу стояла железная кровать с матрасом, как в поездах, заправлена она была детским постельным бельём с тачками, Волков тут же сказал, что на самом деле гордится им, ему казалось это весёлым. Впрочем, Разумовскому тоже. Напротив кровати стоял шкаф с отломанной дверкой, которая была прислонена к стене рядом. С потолка свисал провод с прикрученной к нему лампочкой, которая сейчас была выключена. На этом скромное убранство комнаты заканчивалось. Также из спальни был выход на балкон, где Сережа так часто видел друга. Олег объяснил, что это единственная комната, окно которой выходит во двор, поэтому он может позволить себе курить на балконе, все равно у бабушки на старости лет обоняния практически нет, а дверь всегда закрыта, так что он не палится.       Как и обещал, Волков принёс нормальной еды. Макароны по-флотски снова превзошли все ожидания, даруя их повару целый поток восхищений и благодарностей. Кажется, он даже засмущался.       После трапезы Олег предложил посмотреть фильм, на что Разумовский с удовольствием согласился. Первый взял со стола ноутбук, вывел его из спящего режима, и тогда из динамиков на всю комнату раздалась песня Леди Гаги. Тот поспешил поскорее её выключить, как-никак, образ ломается, но было уже поздно, Сережа нашёл повод для шуток. - И кто тут ещё говнарь? - заливаясь смехом, без издёвки спросил он. - Завались, блять, - густо покрасневший Волков принялся искать подходящее кино и делать вид, что игнорирует дальнейшие невероятно смешные, по мнению его друга, шутки.       Выбрав всё-таки какой-то артхаус, который настоятельно порекомендовал успокоившийся Разумовский, они устроились на кровати, положив ноутбук на колени. Односпальная кровать не подразумевала, что на ней будут лежать вдвоём, поэтому оба буквально сидели друг на друге. Через некоторое время, понятное дело, стало душно и жарко. Олег притащил вентилятор, стало получше, но теперь волосы Сережи сдувало прямо ему на лицо, поэтому Волков с трудом дотянулся до ящика в столе. Отодвинув его с громким скрипом, он достал оттуда канцелярскую резинку. - Зачем? - спросил Разумовский, взглядом указав на неё.- Банкноты пересчитывать будешь? - Мне твои патлы в ебало лезут, - Олег оттянул резинку и отпустил её, так, что она ударила шутника по шее. Тот весело вскрикнул, но позволил завязать волосы в хвост, уже предвидя, как долго будет её снимать.       Теперь, вроде, всем было удобно. Фильм шёл, за окном темнело, и когда он закончился, в комнате почти ничего не было видно. Волков выразил своё недовольство тем, что события в картине развивались слишком медленно, но добавил, что сама идея ему зашла. Сережа был доволен, что ему понравилось. Из-за двери послышался слабый старческий голос, ласково просящий Олега подойти. Они вышли из комнаты, парень зашёл в спальню бабушки, где они некоторое время тихо разговаривали. Через несколько минут друг Разумовского предложил познакомиться с родственницей, на что тот согласился.       Комната старушки была очень похожа на комнату её внука. Такая же мебель, только покрытая сверху кружевами, над кроватью вместо плакатов были черно-белые фотографии как в массивных деревянных рамах, так и в простеньких железных рамочках. Напротив них висел ковёр, на котором так же были развешаны фото, но уже более современные и цветные. На одной из них Сергей мельком увидел счастливую семейную пару с годовалым малышом на руках. У ковра стояла тумбочка с пузатым телевизором, у которого сейчас был отключён звук, до этого бабушка, видимо, смотрела «Пусть говорят». Окно было завешано кружевным тюлем, едва достающим до подоконника, на котором стояли какие-то банки и цветы. На потолке низко висела хрустальная люстра, о которую Олег сейчас едва не стукался головой. На кровати сидела худенькая старушка, одетая в лёгкий цветастый халат. Она перевела взгляд с внука на Разумовского, и улыбнулась. От этой улыбки у него внутри что-то потеплело, ему сразу стало так уютно в этой квартире, как будто жил здесь всю жизнь. - Это - бабушка моя, Ильсия Айдаровна, а это - мой друг, Сережа Разумовский, - представил их друг другу Волков. Старушка улыбнулась ещё теплее. - Здравствуй, мой хороший! - голос у неё был мягкий, немного уставший и хриплый, но очень любящий. - Здравствуйте, - поздоровался Сергей, не замечая, как расплывается в улыбке, - приятно с вами познакомиться. - Какой вежливый мальчик! - она по-доброму засмеялась. - Олежа мне много рассказывал о тебе, я тоже рада тебя увидеть. Сказал вот, что еду его кушаешь. Нравится? - Очень, - Разумовский почему-то засмущался. Волков, как он заметил краем глаза, тоже. - Это хорошо, - бабушка снова рассмеялась. - Каждый день мне готовит, вот и сейчас попросила сделать что-нибудь, сама-то я не могу. А то такие пироги напекла бы, да ноги уже не те, - она вздохнула и на миг погрустнела, но тут же снова заулыбалась. - Ничего, я сам по твоим рецептам всё готовлю, - снова включился в диалог Олег. Старушка благодарно на него посмотрела. - Останься немного, поужинай с нами, а то вон какой худенький, ешь, небось, дома через раз.       Сережа вспомнил, что после его поездки в девять лет в деревню к своей бабушке ему таких слов никто не говорил. Сразу захотелось навестить родственницу, но сейчас такой возможности не было, мама говорила, что поедет он к ней только после экзаменов, чтобы не отвлекался. Поэтому сейчас, когда его навестили такие тёплые воспоминания, отказаться от такого уютного ужина Разумовскому казалось преступлением. Его мать час назад ушла на ночную смену, наказав вернуться к десяти, так что терять было нечего. Он согласился и вышел с Волковым из комнаты, оставив её досматривать программу.       Зайдя на кухню, которая была обставлена так же бедно, как и остальная квартира, Сережа сел за стол у стены на деревянную табуретку с ободранной белой краской. Олег быстро заварил ему чай, включил газовую плиту и принялся готовить. Разумовский, пока тот был занят и не мог разговаривать, смотрел в старое трёхстворчатое окно и думал, что даже после смерти родителей отношения в семье его друга, у него оставались очень тёплые отношения в семье. Думал о том, что, если бы у него было бы так же, он бы, наверное, вырос совсем другим человеком. Он вспоминал то, как тепло отзывалась о внуке Ильсия Айдаровна и чувствовал стыд за то, что совсем забыл о своих прародителях. Последний раз подросток даже не попрощался, просто вышел вслед за мамой, радуясь, предвидя, как скоро наконец приедет в город, к интернету и благам цивилизации. А ведь его бабушка такой же тёплый человек, любила ему в детстве рассказывать легенды и былины на ночь. Перед этим она обязательно устраивала ужин на веранде, где накрывала целый стол, а когда все доедали, дедушка доставал свой аккордеон и пел, пел... Сереже резко захотелось снова ощутить те эмоции, которые сопровождали его в те вечера. Сейчас юноша испытал что-то подобное, поговорив с бабушкой Волкова, но это было не то, лишь очень малая часть, которая и побудила его на эти мысли. Он действительно почувствовал то, как важна семья, и как поздно об этом можно вспомнить. Отношения с отцом всё же налаживать не захотелось, но вот съездить в деревню очень даже.       Пока Разумовский размышлял, Олег готовил плов. Взял из холодильника мясо, лук и морковь, нарезал их, затем закинул всё в кастрюлю, залил водой и поставил отвариваться. Когда обернулся, увидел друга, меланхолично смотрящего в окно, потягивающего чай и нервно съедавшего рот изнутри. Приземлился на точно такую же табуретку рядом и легонько толкнул. Сергей повернул к нему голову и прекратил терзать щёки и губы. - Ну-ка, что случилось? - весело и слегка напряжённо спросил Волков. - Да так, - ответил Разумовский, возвращаясь в реальность, - посмотрел на твою бабушку, вспомнил о своей. - По папиной или по маминой? - Олег всё ещё не знал о семье юноши ничего, кроме ссор родителей. - По папиной все умерли ещё до моего рождения, по маминой, - Сережа даже не знал имён родителей отца, тот о них почти ничего не говорил. - Они в деревне живут, помнишь я говорил, к ним мама уезжала недавно? - Помню. И что, у них хорошо было? Там же даже посрать негде, - Волков никогда не был за городом, ему было интересно, чем может привлекать место, в котором не было элементарной мобильной связи и других вещей, к которым он привык в городе. - Очень, - юноша ещё раз вспомнил те вечера, - там какая-то своя атмосфера, люди, а к отсутствию туалета в доме привыкаешь. Хотя, если честно, зимой там ужас творится, снегом заваливает так, что иногда из дома выйти не можешь, а отопление в доме печное, и не дай бог закончатся дрова. Поэтому, я всё-таки предпочитаю жить в городе. Если и существовать в посёлке городского типа постоянно, то только в каком-нибудь особняке со слугами. - Какие у тебя аристократические замашки, - парень ухмыльнулся, - у тебя в роду случаем не было никаких царей? - Не, у нас семья потомственных крестьян, - тоска прошла окончательно, Разумовский снова был рад продолжать полушутливый разговор.       Пока готовился плов, ребята негромко разговаривали, чтобы не мешать бабушке за стенкой. Олег тоже сделал себе чай и налил Сереже нового, нормального, не из пакетика. Заодно показал, как правильно делать заварку, даже не надеясь, что тот будет делать что-то кроме химической гринфилдовской жижи. Сначала они болтали о чём-то не особенно значительном, потом и вовсе замолчали. Под тихое бурление воды в кастрюле и приглушённые неразборчивые голоса из телевизора в спальне они пили остывающий чай, созерцая умиротворённый вид за окном. Небо сегодня было застлано тучами, дул небольшой ветер, раскачивая деревья, подхватывая брошенный полиэтиленовый пакет и унося его в ночное рандеву по городу. Кто-то, несмотря на поздний час, сидел на качелях, знакомая белая кошка копошилась в песочнице, играя с забытой ребёнком игрушкой, около единственного горящего фонаря роились мошки, мотыльки и другая живность.       Всех их минут через двадцать разогнал внезапно начавшийся дождь, который стал барабанить по окнам. Волков сразу побежал снимать с балкона какое-то бельё, ненадолго оставив Сергея одного. Тот наблюдал, как человек бежал с качелей под козырёк подъезда, как кошка пряталась в подвал дома напротив, как крупные капли мгновенно убивали мелких насекомых, быстро уменьшая их число у начавшего мигать фонаря. С последней убитой мошкой вернулся Олег с прилипшей ко лбу мокрой чёлкой и в новой футболке. - Ты к ужину принарядиться решил? - спросил Разумовский, увидев небольшую смену имиджа. - Да там ливень пиздец, я только из двери по пояс высунулся - уже весь промок, - пожаловался парень, - пришлось сменить. - Тебе идёт такой стиль, - Сергей хитро улыбнулся и тыкнул на принт с покеболлом. - Покемонов любишь? - Ага, - Волков гордо ухмыльнулся.       Пока тот доставал рис и закладывал его в кастрюлю, они обсуждали сюжет этого легендарного аниме. Следующие двадцать минут, пока плов доваривался, парни спорили о силе персонажей, делились любимыми сериями и даже скачали игру про них, правда, поиграть не успели, таймер оповестил о том, что еда готова. Разумовский помог другу разложить всё по тарелкам. Олег пошёл за бабушкой, поручив Сергею заварить чай («Серый, только не из пакетиков, прошу тебя, я показал как надо»). Когда юноша сделал всё, как требовалось, Волков зашёл на кухню, придерживая хромающую старушку за руки, и посадил её на свою табуретку, которую перед этим поставил напротив друга. Принёс себе откуда-то обшарпанный стул, и они принялись есть.       Во время ужина бабушка рассказывала истории из своей молодости: о том, как веселилась в школьные времена, как переехала в девятом классе с семьёй из Казани в Санкт-Петербург, куда направили её отца, работавшего в военных структурах, о том, как поступала в медицинский, как встретила там будущего мужа, как вместе с ним сбегала от родителей на поздние прогулки. Когда она говорила об этом, её и так лучистые глаза наполнялись радостью ещё больше, как будто она перемещалась в те времена, когда была ещё беззаботной девушкой с двумя длинными чёрными косами и румянцем на щеках. Двое её слушателей тоже невольно перемещались в семидесятые года прошлого века, полностью погружаясь в атмосферу той эпохи. Олег слышал эти истории не в первый раз, но ему было всё так же интересно, только иногда он поглядывал на Сережу, чья рыжая макушка невероятно правильно смотрелась на этой кухне. Волков смотрел на его поглощённый в рассказ профиль, и думал, что приглашать его сюда надо чаще. Плов был давно съеден, тарелки убраны в мойку, а Ильсия Айдаровна всё говорила и говорила, про то, как вышла замуж, как родила дочь, как растила её и радовалась каждому её новому достижению.       В половину одиннадцатого у Разумовского зазвонил телефон. Звонила мама с работы, спрашивала, дома ли он, тот честно ответил, что находится у друга. Мать возмутилась такому раскладу дел, приказным тоном сказала быстрее возвращаться домой. Положив трубку, он передал слова мамы Олегу и его бабушке, которые согласились с тем, что ему пора к себе. За окном всё ещё лил дождь, и в коридоре Волков вручил другу чёрный зонт, не слушая его возражения, что здесь добежать две секунды. Когда тот подходил в двери в подъезд, уже попрощавшись со старушкой, Олег внезапно его обнял. - Ты прости, что мы задержались, бабушка любит поболтать, надо было мне на время смотреть, - зашептал он извинения на ухо. - Да ничего, мне правда было интересно проводить с вами время, - в доказательство своих слов Сережа обнял друга в ответ. Тот, словно опомнившись, резко разорвал объятья, отойдя на полметра. - Ты же придёшь ещё? - взволнованным и каким-то напряжённым голосом спросил Волков. - Да, хоть завтра, - Разумовский не понял таких перемен в голосе, поэтому слегка улыбнулся, показывая, что беспокоиться не о чем. - Тогда жду, - Олег расслабился и просиял.       Идти было действительно чуть-чуть, но пренебрегать заботой со стороны друга Сергей не стал, поэтому, выйдя из подъезда, сразу раскрыл зонт. По асфальту текли настоящие реки, и юноше пришлось буквально скакать, чтобы не промочить ноги. Все усилия были напрасны, когда он зашёл домой, в кедах неприятно хлюпало. Поставив и повесив всё сушиться, Разумовский отписался маме и сразу пошёл в душ, пока всё же попавший на волосы городской дождь не испортил их к чертям. После банных процедур сушить голову ему было лень, поэтому он сразу рухнул в постель, включил наушники и спокойно уснул.       Утро, которое для Сережи наступило в час дня, началось с того, что, выйдя из комнаты, он тут же попал под атаку матери, которая просила объяснить, у какого он вчера был. Дав ответ, что это друг, с которым он гуляет во дворе, юноша вдруг понял, что совсем не рассказывает маме об Олеге. Выходя к нему во двор, он просто сообщал ей, что идёт гулять, а после просто забывал, что ей всё-таки стоит знать о его новом знакомом. Поэтому весь следующий час после пробуждения активно описывал, что из себя представляет Волков, чем они занимаются во время их встреч и что конкретно делали вчера. После этого рассказа мама улыбнулась и немного разочаровано сказала: - А я-то думала, ты себе девочку нашёл. - Почему ты так решила? - недоумение Разумовского сложно было описать словами. - Ну как же, - она выглядела так, будто собирается описывать самые очевидные вещи, - всё время ходишь чем-то окрылённый, часто улыбаешься, когда кому-то пишешь, музыку свою меньше слушаешь, да и какой-то более живой стал, я думала, появился кто, а ты молчишь. Не замечал? - Нет, - Сергей впервые задумался о том, как изменился после знакомства с Олегом.       Во время завтрака он понемногу начал понимать, о чём говорит его мать. Встречи с Волковым сначала стали для него отдушиной от напряжения дома, возможностью уйти от размышлений о разрушенной семье. Затем, когда с переездом отца весь стресс постепенно спал, общение с Олегом престало быть спасением от плохих мыслей, теперь оно стало приносить настоящее удовольствие, и после, и во время дискуссий с ним Сережа действительно улыбался как придурок. Ему нравилось, как у себя дома Волков снимал маску похуиста и становился таким милым, что хотелось заобнимать его до смерти. Вдруг юноша вспомнил о вчерашних коротких объятиях и замотал головой, потому что в неё полезли очень странные мысли. Дружеские обнимашки вдруг перестали ему казаться такими дружескими, а вспоминая чужой шёпот, в животе что-то приятно защекотало. Быстро доев гречневую кашу и помыв тарелку, Разумовский постарался отогнать от себя непонятные думы и написал Олегу, что придёт к пяти, на что тот мгновенно ответил, что ждёт.       Чтобы отвлечься от мыслей, Разумовский решил пересмотреть какой-нибудь умный фильм. Он выбрал документалку от Дискавери про космос, но так и не смог сосредоточиться на белых карликах и красных гигантах, так как перед глазами всё время всплывал образ Олега, как он заботливо что-то шептал ему на ухо и крепко обнимал. Не вытерпев таких издевательств от собственного сознания, Сергей выбрал единственный верный вариант избавиться от надоедливых мыслей - вздремнуть на часок. Заснуть, что удивительно, получилось быстро, но даже во сне его преследовала фигура Волкова, его тихий голос и касания.       Проснулся парень около шести, начисто проспав обговорённую встречу. Он тут же взял телефон, где было несколько пропущенных от Олега и его сообщения о том, что если «рыжее чмо» всё таки соизволит выйти, то он ждёт его у подъезда. Последнее было отправлено двадцать минут назад, и Разумовский, молясь, чтобы тот всё ещё его ждал, быстро надел самые мрачные под тон настроения вещи, нацепил пару браслетов, наспех причесался и выбежал из квартиры, что-то крикнув маме на прощанье.       Олег спокойно сидел на лавочке и курил, гладя сидящую у него на коленях кошку. Когда его друг наконец вышел, он поднял голову и весело произнёс: - О, я думал, ты помер уже. - Прости, я проспал, - начал извиняться Сережа. Волков со вчерашнего дня совсем не изменился, только футболка была теперь с логотипом «Арии», но для Разумовского он сейчас выглядел как-то иначе, как будто у него всё это время было плохое зрение и он наконец надел очки. Он вдруг подметил, что отросшие за два месяца волосы красиво колыхались на ветру, а карие глаза как-то особенно выделялись сегодня. Ниже юноша смотреть побоялся.       Олег немного посетовал на такое неуважение к собственной персоне, не замечая, что его друг сегодня немного странно смотрит на него. Тем не менее, парень довольно быстро отошёл от обиды, которая и обидой то не была, и начал рассказывать, что утром ему подогнали старую гитару, под которую Серый обязательно должен будет петь вместе с ним. Под расхваливания музыкального инструмента они дошли до квартиры Волкова. Он снова повёл Разумовского сразу в спальню, где к стене у кровати была прислонена повидавшая виды акустическая гитара, которую Олег тут же кинулся настраивать, чтобы побыстрее продемонстрировать её возможности. Он сел на кровать, Сережа вслед за ним, но не рядом, как обычно, а примостился у самого края. Новоиспечённый гитарист это сразу заметил, но не придал особого значения. Настроив наконец инструмент, он начал играть какую-то дворовую песню. Разумовскому петь не особо хотелось, да и его голос был очень далёк от совершенства, а вот послушать, как поёт Олег было очень даже интересно. Тот как-то упоминал, что пару лет в средней школе ходил в музыкалку, и сейчас это было очень заметно. Голос, обычно низкий и хриплый, сейчас звучал на пару тонов выше, хрипотца пропала, уступив место мягкости. В общем, Сергей был очарован. Он провёл взглядом по рукам и надолго залип, смотря на лицо Олега, на которое сейчас падали солнечные лучи. Понял, что пялится, только когда Волков закончил играть и вопросительно посмотрел на него. Разумовский, опомнившись, тут же отвёл взгляд, немного покраснел и сказал, что ему очень понравилось и будет рад послушать ещё.       Сидели они так довольно долго, один старательно играл и пел, а второй якобы незаметно пялился, постоянно подмечая какие-то очаровательные мелочи, которых раньше не замечал. Стемнело. В спальне опять было темно, и, чем включать свет, Олег предложил выйти на балкон покурить, на что его друг закивал головой. - Серый, ты сегодня какой-то молчаливый и отстранённый, что-то случилось? - сразу перешёл к делу Волков, сделав затяжку. - Нет, - коротко ответил Сережа. По сути он не врал, в реальности ничего не случалось, а вот в его голове очень даже. - Точно? - захотел уточнить собеседник, но так и не получил ответа. Разумовский мрачно стоял, опёршись об ограждение, пока ему в голову не пришёл давно интересующий его вопрос. - Почему ты так любишь кошек? В смысле, подкармливаешь их, помогаешь за собственные деньги, разве не лучше бы было потратить их на себя? Им же всё равно половина двора еду выносит. - Ну, во-первых, не половина, а две бабки из твоего дома, - закатил глаза парень, - а во-вторых, я в принципе животных люблю, но когда я переехал к бабушке, у нас пару лет жил кот, который потом сбежал, мы его, к сожалению, так и не нашли. А теперь я чувствую обязанность помогать уличным котам, они ж не виноваты, что жизнь у них такая. Кто знает, какая у них судьба, кого хозяева выкинули, кто потерялся, кто просто потомственный дворняга, всё равно они заслуживают хотя бы хорошо питаться, верно? - Верно, - Сергей глубоко вздохнул. - Я бы тоже хотел себе домашнее животное. - Какое же? - с ухмылкой поинтересовался Олег. - Ворону, - юноша выбросил окурок и впервые за день смело посмотрел ему в глаза. - Белую. - Хорошо, на день рождения подарю, - Волков засмеялся и толкнулся, - с тебя тогда годовой запас кошачьего корма.       Одно прикосновение - и былого настроя как не бывало. Разумовский ещё не придумал как относиться к своему открытию, поэтому отодвинулся в смущении и, опустив голову, перевёл взгляд во двор. Там, как на зло, сегодня не было никого, за кем можно было бы с интересом наблюдать. - И всё же у тебя что-то случилось. Что-то личное, о чём ты не хочешь со мной говорить, - Олег явно не собирался отступать от этой темы. Он приобнял друга за талию и, нагнувшись, заглянул в лицо. - И мне теперь интересно узнать, что ты там от меня прячешь.       Такой внезапной близости Сережа явно не ожидал, поэтому в замешательстве отодвинул голову от светлого лика Волкова, чуть приподняв согнутые руки в подобии защитного жеста. Лицо его при этом горело ужасно, он буквально чувствовал, как кровь приливает к щекам и явно не собирается отливать обратно. Разумовский перевёл затравленный взгляд на Олега. Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу.       В глазах Волкова неудавшийся конспиратор несколько секунд видел лишь непонимание, а потом они просияли озарением. Он придвинулся чуть ближе, и, видя, что Сергей всё ещё ничего не понимает, сделал гениальный намёк: перевёл взгляд сначала на раскрытые, не находящие, что сказать, губы, а потом возобновил зрительный контакт. Разумовский, кажется, покраснел ещё сильнее, а затем в нём как будто что-то щёлкнуло, и он буквально впился ртом в губы Олега. Они тут же стукнулись зубами, но со второй попытки у них, наконец, получилось сделать всё как у людей.       Покалывание в животе не отставляло Сережу с того самого момента, как он увидел сегодня друга. Сейчас же, когда этот друг стремительно переставал являться таковым, оно усилилось в несколько раз. Стало так приятно, так хорошо, и было уже всё без разницы, что какой-нибудь сосед из дома напротив может сейчас выглянуть в окно и увидеть их, всё равно у Сереги длинные волосы, авось никто и не заподозрит. Волков с явным удовольствием забирал его первый поцелуй, сминая его губы и плавно перемещая руки под футболку. Разумовский сначала пытался остановить их, на улице стоят, всё таки, но когда Олег протолкнул свой язык ему в рот, только издал нечленораздельный звук, обмяк в объятиях и положил руки ему на плечи. Тот всё же старался не задирать одежду сильно, только водил ладонями по поясу и животу, посылая табун мурашек по всему телу. Сережа запустил правую руку ему в волосы, притягивая ближе к себе, на что парень переместил ладонь ему на зад. От такой наглости юноша охуел, и левой рукой вернул чужую руку обратно себе на талию. Волков, вроде, больше не наглел, и Разумовский снова расслабился. Становилось жарко, хотелось чего-то большего, но пока к этому никто не был готов, поэтому Сережа медленно разорвал поцелуй и посмотрел Олегу в глаза. - Пошли есть, - ласково улыбнулся он. - Ничего себе, какое сексуальное продолжение, - Олег лениво скорчил гримасу в ответ. - А ты сегодня больно наглый, вот и не получишь ничего, - Разумовский медленно развернулся и направился в сторону балконной двери. Волков пошёл за ним. - Олег? - Да, любовь моя? - Ты же не просто так в первый раз попросил именно меня купить корм? - Ага. - Мудак. - Я знаю.