Дочка учительницы

Pov Настя Лебедева.       Я проснулась от легких прикосновений. Кто-то водил своими пальцами по моей руке. Я развернулась на другой бок и уткнулась в чью-то грудь. Вдохнув аромат одежды, мечтательно улыбнулась. Юра… Я открыла глаза и подняла их. Рядом лежал Юра и улыбался, смотря на меня.       С тех событий прошла неделя. Мама немного побесилась и успокоилась. Когда милиционер сказал маме, что ничем не сможет помочь, она решила просто промолчать. Когда мы вернулись домой, она мне сказала:       — Раз такое дело, то пожалуйста, думайте головой. Главное, чтобы до ранних детей у вас не дошло.       С мамой мы продолжаем общаться, но уже не так. Я просто перестала ей доверять. Получается, она специально играла в принятие моих чувств к Юре, чтобы потом нас разлучить. Между нами не было того доверия, как раньше.       Разин, отреагировал не очень хорошо, но ничего изменить он конечно не мог и принял это как факт. Но не удивлюсь, что в ближайшее время, о наших отношениях с Юрой будут говорить в новостях и писать во всех газетах.       Кузя нас наоборот поддерживает. Иногда шутит. Скоро мы уезжаем в тур по стране и он предложил, нас с Юрой вместе поселить, конечно это была шутка, но я все равно покраснела от неловкости. Кузя также предложил, чтобы мы не расставались даже на выступлениях. Он написал нам пару дуэтных песен. Половину репетиций мы с Юрой смеялись и конечно обсуждали песни. Но все равно, мы выучили их и уже в ближайшем новом альбоме и концерте представим.       Ребята про наше похождение на речку не знают, а уж тем-более про то, что там происходило.       С той ночи, Юра от меня не отходил ни на шаг. Даже от себя никуда не отпускал. Он словно превратился в какого-то собственника. Это очень сильно раздражало! Вчера мы даже успели поругаться из-за этого. Впервые за два года. Тогда все услышали, как мы ругаемся. Юра кидался словами, а я вещами. Кидала в него, в гневе, все что под руку попадалось: игрушки, интерьер, подушку, даже посуду. Юра меня успокоил лишь поцеловав.       — Вот черт! — думала я, — Знает как меня успокоить! Гадёныш!       Когда Юра отстранился, я стукнула его полотенцем, которое было в руках, и ушла к себе. Был приятен такой метод успокоения для меня, но и дать Шатунову понять, что не все так легко тоже надо.       И сегодня, после этой ссоры, Юра пришёл пока я спала и нагло лёг ко мне в постель! Я спихнула его с кровати и села. Юра грохнулся на пол.       — Ты чего? — спросил он.       — Ничего! — ответила я и подошла к шкафу с одеждой, — А теперь выйди. Мне надо переодеться. Вечером у нас концерты, мне надо собраться.       — Ой, да чего ты стесняешься? Я уже всё там посмотрел. — усмехнулся Юра, встав на ноги. Я кинула Юрке в лицо футболку, которую хотела надеть.       — Ты всё ещё злишься на меня? — спросил он.       — Я? Злюсь? Нет. — соврала я, хотя голос внутри меня так и кричал: «Ну подойди, дурак! Поцелуй, обними! Я жду этого дурак ты такой!», — Не в коем случае. Я просто не в настроении.       Юра, словно услышал мои мысли подошёл и обнял. Я немного поиграла обиженную женщину и пыталась вырваться, но всё же сдалась. Шатунов погладил меня по спине и поцеловал в макушку.       — Прости лебёдушка. Прости меня. Я просто ревнивый дурак. Не хочу тебя ни с кем делить. Прости. — ответил Юра и я обняла его в ответ.       — Прощаю. — сказала я, подняла голову и поцеловала его.       Парень тут же ответил на поцелуй и повалил меня на кровать. Мы оба тяжело задышали. Юра начал целовать мою шею, а я обняла его и запустила пальцы в его волосы. От удовольствия, мои глаза поползли наверх. Юра обнял меня и посадил сверху. Мы снова поцеловались. Я понимала, что если сейчас не остановиться, мы не приедем на завтрак и возникнут вопросы. Но Господи! Как же хорошо! Как же Юра сладко целует мои губы. Хоть было это никогда не прекращалось.       Неожиданно для самой себя, я вспомнила про дверь. Закрыта ли она? Я подняла голову к двери и увидела, что в дверном проеме стоит Кузя и курит. Я быстро слезла с Юры и спряталась за дверцей шкафа, что осталась открытой.       — Насть, ты чего? Я что-то не так сделал? — спросил Юра. Я промолчала, сильно краснея. Боже, как стыдно!       — Ты все делал правильно. — вдруг сказал Кузя, усмехнувшись и Юра, испугавшись, обернулся, — Это она меня испугалась.       — Боже Кузя! Стучать не учили?! — воскликнул Шатунов.       — Учили. А вот вы, хотя бы дверь бы закрывали на замок, если собираетесь что-то такое. Ладно мы с её матерью или Андреем. Но если ребята зайдут? Они же попадают. — ответил композитор, — Вот чему тебя бестолкового надо учить.       — Ага… — раздражённо проворчал Юра.       — Ладно. Я пришёл позвать вас на завтрак. Так что по-быстрому заканчивайте свои планы и вниз спускайтесь. — сказал Кузя.       — Да не выйдет уже. Я то ещё хочу, а вот Настя уже всё. Смутилась и не будет ничего. — сказал Юра, заставив меня покраснеть ещё сильней.       Кузя засмеялся и похлопав по плечу Юру, ушёл. Шатунов встал и подошёл ко мне.       — Кузя прав. Нам надо быть поосторожнее, при таких ситуациях. — сказала я, снимая его футболку с себя. Я услышала прерывистый вдох Юры и улыбнулась.       — Даже не надейся, Шатунов. — ответила я и начала одеваться.       — Да уж куда там надеяться?.. — сказал расстроенно Юра и сел на кровать.       Я оделась и мы спустились вниз. Половины ребят ещё не было. А дальше всё как обычно. Завтрак. Автобус. Гримёрка.       Пока мы ждали концерт, я решила немного прогуляться по ДК. Везде за мной ходили мужчины с камерами. Я подошла к Кузе и начала с ним болтать, благодаря этому, люди с камерами наконец-то ушли. Pov Юра Шатунов.       Я сидел в гримёрке и разговаривал с Серковым.       — Кстати! Я видел, как вы неделю назад, с Настей куда-то уходили прям ночью. Вы сбегали что ли? — вдруг спросил Серёжа. Вот блин! А мы с Настей надеялись, что никто не знал или не слышал. А тут на тебе! Сережа нас видел.       — Эм… Ну да. Гуляли. — ответил я. Ага, гуляли! За город съездили, а вернулись с милицией. Супер!       — Понятно. А куда вы ходили? — спросил Серёжа.              Это что, допрос?       — Слушай, ты чего пристал? Куда? Зачем? Может ещё спросишь, целовались ли мы? — вспылил я.       — А может и спрошу? Всё таки мне интересно, где и с кем Лебедева была! — воскликнул мой друг. И тут до меня дошло.       — Ты что? До сих пор влюблён в неё? — спросил я.       — Да. Не могу забыть. Никак. Я думаю, было бы проще, если бы она постоянно не маячила перед глазами.       Я пытался вырвать эти чувства из себя, хотя бы ради тебя, моего лучшего друга! Но я не могу. Не могу. — ответил Серёжа, — Я понимаю, что вы вместе. Ты её любишь. И она тебя любит. Но я просто стою в стороне и наблюдаю, как становлюсь пустым, без её внимания. Я тебе завидую, Юрка.       — Чему завидовать? — спросил я.       — Она тебя любит. Касается тебя. Дарит свою любовь. Целует. Обнимает. Говорит тебе о своей любви. А мне, она никогда такого не скажет. — сказал Серёжа. Я подошёл к другу и похлопал его по плечу.       — Не грузись. Чем больше ты будешь об этом думать, тем больнее будет. Я также разрывался, когда понял о своих чувствах к ней. Думал, что это будет не взаимно, что она меня отвергнет так же как и тебя. А может вообще, еще жёстче. Поначалу кстати она меня отшила. Но потом все-таки сказала, что ей запретили делать так, чтобы мы к ней привязались. — сказал я.       — Кто ей запретил? — спросил Серков.       — Я не знаю. Я спрашивал много раз, но она постоянно либо переводит тему, либо говорит, что не хочет об этом вспоминать. Всегда я подозревал Разина или её маму. Но не знаю. Остаётся только гадать. — ответил я. — Тебе кстати надо девушку найти. Вдруг она перебьёт чувства к Насте? Нам же присылают записки с номерами телефонов. Вот и позвони как-нибудь.       — Думаю ты прав, Юр. Стоит попробовать. — ответил Серёжа.              Я сел обратно на кресло и зашёл мужчина с камерой. Мы уже с ним познакомились. Его зовут Дима.              — Привет парни! — сказал он.       — Привет. — ответили мы с Серым.              Мы начали разговаривать и при этом, Дима всё снимал, в частности меня.       — А мне сейчас девчата говорят, на лестнице… Я говорю «У вас что, любовь что ли?», а они мне: «Так! Но целовались.». — и Дима покрутил рукой в воздухе. Сережа засмеялся. Мне стало неловко. Если об этой их выходке узнает Настя, мне хана. Она очень ревнивая.       — Я не с кем не целовался… — ответил я.       — А чего они обманывают? — спросил Дима.       — Не знаю… — я встал и решил свалить, — Так, очки!       — Ты идёшь уже сейчас? — спросил Дима, а я взял очки и пошел двери.       — Идёт идёт. — сказал смеясь, Серёга, — Надо будет Лебедевой рассказать. Посмотрим на её реакцию.       — Только попробуй! — сказал я и показав кулак, скрылся за дверью. Pov автор.       Дима и Серёжа остались одни и оператор решил спросить:       — А почему надо об этом Насте сказать?       — Она его убьет. — сказал Серёжа, — Ты бы видел её злой… Это пиздец!       — А что, у них с Юрой что-то есть? — спросил Дима.       — Ну как есть?.. — задумался над ответом Серков, говорить правду или нет, — Они очень хорошо ладят. Но мне кажется, что-то есть. По крайней мере, со стороны Насти. Потому что Лебедева, при любом нахождении девчонки рядом с Юрой, начинает беситься.       — А со стороны Юры, что-то есть? — спросил мужчина.       — Не знаю. Он не говорит со мной на эту тему. — ответил Серёжа и ушёл на сцену, так как им, скоро действительно выходить.       Шатунов и Серков подошли к сцене и там как раз, за кулисами стояла Лебедева. Юра сразу подошёл к девушке и прошептал на ухо:       — Привет. Соскучилась без меня?       — Ещё чего? Отстань Шатунов. — сказала грубо Лебедева и оттолкнув парня, ушла ближе к сцене.       Он был в шоке от таких действий. Что он опять не так сделал? Может у неё особый период? Она такая обычно во время особой недели. Вы думали Юра не знает, что у девушек такое бывает? Знает конечно. Правда для особой недели у Насти рано. Тогда что случилось? К ней подошли какие то девочки и они начали разговаривать. Кто они? Что тут делают? Pov Настя Лебедева.       Поболтав с Кузей, я вышла на улицу немного подышать и выдохнуть от камер. Я вдохнула свежего воздуха. Справа от меня, раздались женские голоса о чем-то ругающиеся.       — Да мы имеем право пройти! — крикнула одна.       — Да! Мы подруги Лебедевой! — сказала другая.       — Ну да, ну да! Видели мы таких же подруг, полный зал сейчас! — это был уже Гена.       Я посмотрела в ту сторону и какого было моё удивление, когда я увидела Светку и Катю. Я подошла к охране.       — Ребят, что происходит? — спросила я и мои уши оглушил визг. Меня стиснули в крепких объятиях с двух сторон так, что из лёгких вылетел весь воздух и дышать стало нечем.       — Настюха! Как мы скучали! — крикнула Света.       — Безумно! Одних писем мало! Так классно, что мы тебя встретили! — сказала Катя.       — Девочки… Задушите… — пропищала я и меня тут же отпустили.       — Прости. Мамочки! Ты так изменилась! — сказала Катя и начала меня осматривать со всех сторон.       — Тебе очень идёт этот стиль. Боже! Где твои косички?! — взвизгнула Света и дотронулась до моих волос.       — Как видишь, больше нет. А вы чего тут? — спросила я.       — Ну как же? Мы билеты на концерт купили и захотели зайти поболтать. А эти прохиндеи нас не впускали! — воскликнула Светка.       — Так неизвестно было кто вы, вот и не впускали! — сказал Ваня.       — Как это неизвестно?! Мы же… — — не успела Катя договорить, как я её прервала.       — Успокойтесь. Ребят, я их забираю. Не волнуйтесь, с нами ничего не случится. По крайней мере за остальных я уверена, кроме Серкова и Сухомлинова. — засмеялась я.       Мы втроём ушли в здание и начали подниматься по лестнице.       Я узнала, что Катя пошла в десятый, а Светка ушла учиться на учителя русского и литературы. Никогда бы не подумала, что Светка захочет стать учителем! Она никогда не любила школу! А дело оказалось в том, что Глеб пошел учиться на учителя математики, а Светка за ним. Глеб, это парень с параллельного класса, он всегда нравился Светке и похоже до сих пор, раз она за ним увязалась.       Пока мы поднимались по лестнице, я услышала наверху голоса. Я показала девочкам, чтобы те замолчали и прислушалась.       — И Юрка очень сердечный человек. Честный. Во вторых, он какой-то детский, какая-то наивность в нём есть, но интересный. — раздался голос девушки. Был похож на голос Иры.       — А у вас с ним любовь или как? Или просто знаки… — не договорил мужчина, но его прервала другая девушка:       — Или как. Ну может и любовь там, что-то есть. Но Юра классный. И целуется хорошо. На себе испытала. — сказала довольно она. Это была уже Зоя.       — Понятно. Ну ладно девчата, спасибо. Я пошёл. — сказал оператор и ушёл.       Меня как холодной водой окатило. Выходит Юра, пока я где-то хожу или репетирую, целуется с другими девушками?! Не верю! Но врать им зачем?!       Я сорвалась с места и побежала наверх. Девочки слышали весь этот разговор и побежали за мной. Они знали, что мы с Юрой встречаемся, но дали обет молчания и никому не говорили. Я залетела на лестничную клетку и там стояли те самые шмары! По другому я их назвать не могу. Они вылупили глаза и отошли от меня. Зоя и Ира догадались, что я все слышала и поняли, что я могу взбеситься, и в буквальном смысле разорвать их.       — Целовались, да?! — спросила гневно я, у Зои, — И как тебе?! Понравилось?!       — Насть, не кричи… Давай спокойно поговорим? — сказала испуганно Ира.       — Я спокойна! Спокойней не бывает! — крикнула я, — Говори шалава! С кем ты целовалась?! Ещё раз скажи мне это в лицо!       — С Ю… Юр. Юрой… — заикаясь ответила она.       Мне стало чертовски обидно. Боль расползлась из груди по всему телу. Я почувствовала, как сердце начинает рваться и кричать. На глаза выступили слезы. Мои подруги ахнули и начали что-то говорить мне и гладить по спине. Я их не слышала. Уши как будто заложило и в них стоял свист. Я как не живая ушла за кулисы, а Света и Катя за мной.       За сценой я стояла опустошённая. Никого не хотела видеть и слышать. Не хотела выходить на сцену и петь. Но надо выйти и спеть. Люди пришли ради нас, расстраивать я их не хочу. Больно. Очень больно. Пока я стояла, я почувствовала чье-то дыхание в шею и шёпот:       — Привет. Соскучилась без меня? — это был Юра. Предатель!       — Ещё чего? Отстань Шатунов. — ответила я и оттолкнула его.       По его лицу было ясно, что я его ошарашила своими действиями. Но после таких новостей, я вешаться ему на шею не собираюсь. Я подошла ближе к сцене и ко мне подбежали девочки.       — Насть, не расстраивайся. Кто же знал, что Юра такой? — сказала Катя.       — Правда Настюх, не грузись. Мы ведь рядом. Ты можешь рассчитывать на нас. Мы поддержим и подставим плечо, чтобы ты поплакалась. — поддержала Светка.       Боже, как мне повезло с подругами! Они у меня самые лучшие! Действительно те, которые несмотря ни на что, будут рядом. Я на их поддержку кивнула и обняла их. Стало так тепло и легко на душе. Они действительно мне помогают заглушить боль обиды на Шатунова.       Разин объявил меня и я вышла на сцену. Послышались визги и свист. Забрав микрофон у Андрея, я начала петь. Вначале «Девчонку-малолету», потом новую песню «Ты думал, что я слабая» и «Самого». Последняя была «Слезы на подушку». Это была последняя песня, которую я спела одна. Дальше было две песни, которые мы с Юрой должны спеть вместе.       — Благодарю! — поклонилась я, —А сейчас, я хочу позвать на сцену, Юру Шатунова! Встречайте!       Юра вышел и взял ещё один микрофон. Мы с ним переглянулись. Его взгляд был теплым и любящим, а я смотрела на него холодно, как на предателя. Заиграла музыка. Мы начали петь, каждый по фразе:  — А может нет, а может да       А может это всё слова       А может я, а может ю       А может я тебя люблю.       Было если честно, уже как то неприятно было петь эту песню. Петь о любви человеку, который предал, сами можете понимать — дело не очень.       Юра, во время песни, даже пытался взять меня за руку, но я её тут же убирала или уходила на другой конец сцены. В конце нам обязательно надо было повернуться к друг другу лицом и спеть ласково слово «Люблю».       Я через силу повернулась и посмотрела Юре в глаза. Тут я забыла обо всем! О новости, что он целовался с другой, что обидел, предал, изменил. Я просто утонула в этом омуте прекрасных синих глаз. Они блестели, словно отражали сияние звезд, но это были лишь прожектора.       Снова появилась эта ноющая боль в груди. Снова я вспомнила, что он целовался с другой! Из моих глаз хлынули слезы. Юра быстро среагировал и обнял меня. Я уткнулась ему в плечо и обняла сжав его майку-алкоголичку. Не хотелось его отпускать. Но надо было продолжать концерт.       Я отпустила Юру и вытерла слезы. Юры наклонился ко мне и заглянул в глаза.       — Может закончим и ты пойдёшь отдохнёшь? — спросил Юра.       — Нет. Я в порядке. Себе спасибо скажи, что я заревела. — ответила я.       — Да что я не так сделал? Скажи мне уже! — воскликнул Юра.       — Побольше с девушками другими целуйся! — крикнула я, так как заиграла музыка, чтобы он услышал.       — Чего?! — спросил Шатунов и я отошла от него.       Мы начали петь. Первым пел Юра:       — Скажи, ну, как ты там?       Ну, как твои дела?       Давно не слышались,       Давно не виделись. — он подошёл ко мне.       — Твоя другая жизнь за океанами,       А я смотрю как здесь все ходят парами.       А, помнишь, как любили мы? — взял за руку и притянул к себе, что я чувствовала каждую клеточку его тела.       — Как дарил тебе цветы?       Как любил тебя ночами и соседи нам стучали?       Я помню каждый день, каждую ночь с тобой       Сладкий вкус твоих губ останется со мной. — я отстранилась и мы начали петь вместе:       — Твой французский поцелуй       Ты целуй меня, целуй       Твои губы как цветы       С ароматами весны       Твой французский поцелуй       Ты целуй меня, целуй       Ведь когда были вдвоем,  — Мне казалось — ты влюблен — это запела я одна и продолжила:       — Привет, ну, как ты там?       Ну, как твои дела?       Ты, если что, прости, если обидела       Судьба решила так, пришлось сказать: «Пока»       Но просится к тебе опять моя душа       Я помню, как любили мы.       Как дарил ты мне цветы.       Твои песни на гитаре и соседи нам кричали.       Да, да, я помню все хоть рядом нет тебя,       Последний поцелуй в душе моей всегда.       Вскоре песня закончилась, Юра словно воспользовался моментом и обнял меня очень крепко. Послышалось всё в перемешку: аплодисменты, крики, визги, свист. Я отстранилась от Юры, поклонилась и ушла со сцены. Ко мне подошли девочки.       — Насть, а может это ошибка? Может они соврали? — спросила меня Света, — Мы просто наблюдали, как Юра на тебя смотрит и, как кинулся тебя успокаивать, когда ты заплакала.       — Он просто хочет, чтобы я не о чём не догадалась! Оставьте меня одну пожалуйста. — сказала я и ушла в гримерку.       Какое счастье, что там никого не оказалось. Я закрыла дверь за собой и села на стул перед зеркалом. Я начала всматриваться в свое лицо и глаза.       Я словно пыталась найти там ответы на вопросы: Что со мной не так? Что Юре не хватило? Что его во мне не устроило? Ему не хватило моей любви? Не хватило ласки? Что пошло не так? Когда всё пошло под откос?!       Я положила голову на стол и заплакала. Моя голова снова заполнилась мыслями, от которых болела голова, а на душе становилось все больнее:              Кто я без тебя Юра? Зачем мне вообще что-то без тебя? Зачем мне без тебя жить? Кому это нужно? Я никто, ничто… Ты единственный был мне близок хоть немного, но и ты меня не понимаешь… Ты нужен мне, как лунный луч в кромешной тьме, единственный, кто мне не чужой. Я чувствую себя существом из другого мира… Как же чуждо мне всё вокруг! Как одиноко… Зачем я здесь? Зачем я вообще живу?.. Зачем притворяюсь человеком, тогда как люди чужды мне? Почему вокруг нет ни одного существа моей породы? За что мне это одиночество, эта боль?..       Только ты мог избавить меня от этой боли, стоило тебе только коснуться меня… Прикоснуться к моей коже, к моим волосам. Твои прикосновения всегда дарили мне райское наслаждение. Просто стоит тебе прикоснуться ко мне, хотя бы кончиком пальца, этого будет достаточно, чтобы заставить меня забыть о боли.       Интересно, а тебе знакома эта боль?.. Сжигающая изнутри, рвущая сердце боль одиночества, такая острая, что хочется кричать, выть и плакать. Никому не нужны мои чувства к тебе. Эта чертова потребность постоянного эмоционального и физического контакта, потребность чувствовать друг друга, открываться друг другу, делиться всем, малейшими ощущениями. Это никому не нужно. Даже тебе. Тебе просто оказывается стало плевать на мои чувства и на мою любовь. Вот почему я тебя отвергала! Не хотела этого всего чувствовать. Я вообще теперь не хочу ничего не чувствовать! Ненавижу тебя Шатунов! Ненавижу!       Я закричала. Крик в пустоту, в пустотой гримерке раздался эхом. Никто не слышит, не воспринимает всерьёз, никто не ответит. Я хоть и убеждаю себя в том, что я возненавидела Юру, но мне хотелось вновь ощутить его тепло, его руки, услышать его дыхание, услышать его голос, почувствовать его сладкие губы на моих губах или щеках. Но ты Юра, не слышишь мой крик, не видишь моих слёз. Ты купаешься сейчас в лучах славы и любви фанатов. Ты хочешь быть с людьми. Зачем ему тогда такая, как я?.. Почему же я так люблю тебя Шатунов? Почему я чувствую себя счастливой, когда ты прикасаешься ко мне?       Может быть, твоя любовь — только мираж, нарисованный тонущим в бреду сознанием, меркнущим от моей душевной боли? Может твоя любовь это лишь жалость и игра?       Пока я плакала от ноющей боли, не услышала, как в гримёрку тихо открылась дверь. Pov Юра Шатунов.       Я не с кем не целовался! Как Настя могла в это поверить?! И откуда она об этом вранье узнала?! Серёжа? Нет, он не мог. Они не разговаривали. Дима? Тоже вряд ли. Может Ирка с Зоей ей ляпнули? Или она сама услышала? Надо с ней поговорить!       Я спел пару песен и попросил дать мне минуту. Зайдя за кулисы, я подошёл к Разину.       — Андрей, мне надо срочно к Насте. Сердце не на месте. Потяни время пока. Пусть другие ещё споют. Придумай что-нибудь! — быстро сказал я и отдал Разину микрофон. Он уже хотел, что-то сказать, но я уже убежал.       Я увидел тех девочек, с которыми Настя разговаривала и подошел к ним.       — Девочки, привет. Помощь нужна. Где Настя? Мне надо срочно её увидеть и поговорить с ней. — сказал я.       — А-а-а-а-а… — протянула одна и улыбнулась, — Предатель объявился. Ну знаем мы где она, но не скажем. Не дадим нашей подруге сделать больнее!       — Я просто хочу с ней поговорить! И я её не предавал! С чего вы это взяли?! — воскликнул я.       — Мы лично слышали, как какие-то девки сказали, что у тебя с одной из них любовь! И она ещё подтвердила эти слова Насте в лицо! — крикнула другая.       — Не было ничего! Скажите мне, где Настя и сами убедитесь в том, что ничего не было! Я ни с кем кроме неё не целовался! — сказал я.       — В гримерке она. И сказали мы тебе, не потому что ты попросил, а потому что она наверняка сейчас в истерике убивается. — ответила первая. Я кивнул и тут же ушёл.       Подойдя к двери, я услышал крик, а потом рыдания. Я тихо открыл дверь и увидел Настю. Голова её лежала на столе, а руки окутали её, скрывая слезы. Спина её содрогалась, и доносились всхлипы и плач. Мне стало так стыдно. Не уж то это вранье обо мне, сделало ей так больно?       Я тихо подошёл к ней и коснулся плеча. Моя любимая замерла, всхлипнув последний раз. Неожиданно, она вскочила так резко, что даже упал стул и она отошла от меня.       — Не трогай меня! Предатель! — воскликнула она, снова заплакав.       — Настя… Милая моя… Солнышко ты моё… Лебёдушка… — говорил я ей ласковые слова, но меня прервали.       — Не смей меня так называть! Твои слова яд! — крикнула Настя.       — Поверь, ничего не было. — не слушал я, продолжая говорить, — Они соврали, чтобы нас поссорить. Они то знают о нашей любви к друг другу, вот и врут, чтобы разлучить нас. Лебёдушка моя, ты же знаешь, что я никогда не поцелую другую. Зачем тогда верить в это? — сказал я и подошел, пока она меня слушала.       Я дотронулся до её мокрой щеки, и погладил большим пальцем. Настя смахнула мою руку и прошипела:       — Не трогай меня. Ты мне противен. Предатель.       — Почему ты им веришь?! Почему веришь каким-то шмарам, а не любимому человеку?! — вышел из себя я.       — Я считаю, что им нет смысла врать! Ладно, на камеру соврать ничего не стоит! Но мне в лицо об этом сказать! Это уже было слишком! — закричала Лебедева.       — Так давай, сейчас же пойдём и узнаем, врали они или нет! Пошли! — сказал я, и взяв её за руку, потянул в сторону выхода. Настя тут же вырвала её.       — Никуда я с тобой не пойду! Мне не то что твои прикосновения противны! Мне ты противен! Твое нахождение рядом со мной противно! Убирайся Шатунов! Я ненавижу тебя! Ненавижу! — крикнула девушка и отошла к окну.       С каждым словом, она сама того не осознавая, делала мне все больнее и больнее. Она меня возненавидела из-за какого-то вранья. Не уж то ещё и разлюбила? Я решил это проверить. Я молча подошёл к ней и развернул к себе.       — Я же сказала, чтобы ты меня не!.. — она не договорила, так как я заткнул её.       Я прильнул к её губам требовательным поцелуем. Она начала драться и пытаться вырваться, но я не позволил, заключив в крепкие объятия. Спустя какое-то время я отстранился и тут же послышался хлопок, а мою щеку обожгло. Настя смотрела на меня ненавидящим взглядом, полным слёз. Она прошипела вновь:       — Я же сказала, не трогать меня! Убирайся! Не хочу тебя видеть! Ненавижу тебя, Шатунов!       Мне ничего не оставалось, как уйти и оставить её одну. Щека горела, а сердце обливалось кровью. Неужели я ей настолько стал противен? Все из-за этих двух! Я ведь ни с кем не целовался! Надо как-то доказать Насте это. Но зачем? Вдруг я просто потрачу время впустую? Если даже приведя все доказательства, она все равно мне не поверит? Что мне тогда делать?       Выйдя на сцену, я вновь услышал визг. Я забрал микрофон и начал петь, как будто ничего и не было.       Когда концерт наконец-то закончился, я вернулся в гримёрку. Там сидела Настя со своими подругами. Она уже была в более приподнятом настроении, но завидев меня, тут же помрачнела. Надо что-то делать! Нельзя всё так оставлять! Зашли остальные ребята. Подруги Насти тут же завизжали, а мы закрыли уши. Одна из них вообще пропищав, что-то непонятное, упала в обморок.       — Катя! — крикнула Настя, — Ты чего?! Вставай ненормальная! Аллё! Екатерина Петровна, приём!       — Вставай давай! — крикнула другая, хлопая её по щекам, — Поднимайся!       Мы с парнями подошли и предложили помощь. Пахомов взял Катю на руки и положил на диван. Настя набрала в стакан воды, немного хлебнула и брызнула девушке в лицо.       — Давай поднимайся! — сказала Света и ещё раз похлопала по щекам подругу. Тут девушка вскочила с огромными глазами, что мы даже с ребятами отошли на шаг.       — Мне показалось, что я видела Серёжу! — воскликнула она, увидев нас. Её вновь повело так, что она вот вот опять грохнется в обморок, но её поймал Костя.       — Да что с тобой? Ну ласковый май перед тобой, и что? — спросила Света.       — Ты не представляешь, какое это счастье, видеть Серёжу… — пролепетала девушка в ответ подруге. Настя захихикала.       — Может уже нас познакомишь со своими гостями?.. — намекнул я и тут же получил холодный взгляд.       — Не указывай мне, что делать! — прошипела она, — Но ты прав. Надо вас познакомить.       Ребята знакомьтесь. Это мои подруги, Света и Катя. Мы с ними ещё с детского садика дружим. Девочки они нормальные и адекватные. Только могут расцеловать вас. Но не бойтесь. Это просто фанатская любовь.       — Да что ж ты такое говоришь?! — ожила Катя, — Не правда! Не будем мы их целовать!       — Ага, посмотрю на тебя через полчаса. — засмеялась Лебедева.       — Да ты… Да я… — девушка так и не нашла слов и просто замолчала.       Мы, не зная как реагировать, тихо посмеялись.       Мы сели отдыхать. Настя как обычно сидела на подоконнике и что-то писала в своём дневнике. Я видел, что она что-то в нем постоянно пишет, но никогда не смотрел. Считаю это неуважением. Я подошёл к ней и открыв окно, закурил. Настя подняла на меня недовольный взгляд.       — Если хочешь поговорить, это не получится. И кури пожалуйста в другом месте, ты меня раздражаешь. — сказала Лебедева, а в нашу сторону посмотрели все.       —Если ты веришь в этот бред, это твоё право, но как бы то ни было, я докажу тебе, что я не предавал тебя. ответил я.       — Можешь оправдываться, как хочешь. — махнула она рукой, — Мне плевать. А теперь пожалуйста уйди.       — И не подумаю. — встал в принцип я.       — Тогда уйду я!       Он захлопнула дневник и спрыгнула с подоконника. Бросив на меня последний ненавистный взгляд, она ушла. Я устало потер переносицу и сделал ещё одну затяжку. Ну что мне с ней делать?       — Вы что поругались? — спросил Олег.       — Не то чтобы поругались. Девки на лестнице курили и заявили, что я с ними целовался. Я не знаю как, но Настя об этом узнала. И вот теперь бесится. — сделал затяжку я.       — А ты целовался? — спросил Колька.       — Ты че, дурак что ли?! Нет конечно! — воскликнул я.       — Ну тогда надо тебе, как-то доказать это. — добавил Серков.       — Спасибо. А то я просто так голову ломаю, что мне делать с её ревностью и этой ситуацией. — с сарказмом ответил я.       — Разговаривать пробовал? — спросил Костя Пахомов.       — Так в том то и смысл, что пробовал. Слушать даже не хочет. Дерётся или уходит.       — Тогда интересно, откуда она вообще узнала об этом? — словно сам себя, спросил Игорь.       — Она услышала. — вдруг сказала Катя, — Мы поднимались по лестнице и услышали разговор этих девушек с оператором. Они сказали, что у тебя Юра с одной из них любовь. Настя лично переспросила и она это подтвердила ей в лицо. Вот она и обиделась.       — Конечно! Я бы тоже обиделась, если бы мой парень целовался с другой. — сказала Света, сложив руки на груди.       — Да не целовался я не с кем! — взбесился я и выкинул сигарету в окно.       — Вот пойди и докажи ей это! — встала Света, показав на дверь, — А то языком тут мелишь! Нам ничего доказывать не надо! Нам все равно где ты и с кем ты! А вот она тебя любит, дурака такого! Ей это не безразлично! И уж поверь Шатунов, если она впадёт из-за тебя в депрессию, я тебя лично придушу!       — Вот это да! Девка то характером, не хуже Настюхи! — — воскликнул Серёжа.       — А ты вообще молчи! Не с тобой разговариваю! — грубо ответила Света, — Ну?! Чего стоишь Шатунов?! Иди и решай свои амурные дела!       Я психанул и вышел. Света права. Надо это как-то решать. Но только как? Я покрутил головой, ища знакомое лицо, но никого не увидел. Начался концерт и только тогда я увидел Настю. Я тут же подошёл к ней.       — Ты где была? — спросил я.       — А тебя это волнует? Смешно. Это уже моё дело, где я была. — огрызнулась девушка и ушла к сцене.       Я решил, что надо действовать. Пока до моего выхода далеко и я могу поговорить с этими девками, которые наврали. Я уже шёл к лестнице и был не удивлён, когда увидел их там.       — О! Привет Юр! — сказала Зоя и протянула мне сигареты, — Будешь курить?       — Нет. Разговор есть. — ответил я.       — Мы слушаем. Выкладывай. — сказала Ира, сделав затяжку.       — Нахрена врёте? Врёте, причём в наглую! Ладно оператору. Ему плевать! Но Насте! Моей девушке в лицо врать! Вы охренели?! — возмущённо восклицал я.       — А что? Расстались наконец? Ну слава богу. Не пара она тебе, Юра. Не нужен ты ей. Мы лично слышали её разговор с мамой. — сказала Ира.       — Какой разговор? — удивился я.       — Настя, говорила матери, как ты её достал своей любовью. Её мол тошнит уже от тебя. Но мать ей сказала, чтобы та немного потерпела. Восемнадцать ей исполнится и они свалят от вас. — сказала Зоя.       Ушам своим не верю! Нет, Настя не могла так сказать! Не могла! Не в её характере рассказывать о таком матери.       — И зачем врешь? Значит так! — я подошел и схватил Зою, — Ты сейчас же подойдешь к Лебедевой и скажешь, что ты сорвала ей! Иначе ты не то что тут больше не появишься, ты света белого не увидишь!       — Х. Хо. Хорошо. — прошептала девушка и я её отпустил.       — Иди! — крикнул я, и она не то что пошла к сцене, она побежала.       Настя стояла в это время за кулисами и наблюдала за выступлением Кости. От ревности у меня заскрипели зубы. Но нельзя! Соберись Юра! Сейчас стоят на кону ваши отношения! Поверит она, или нет. Мне нельзя сейчас ревновать. Мы подошли к ней сзади. Зоя дотронулась до её плеча и Настя развернулась.       — Чего тебе? — спросила Лебедева.       — Я хотела извиниться. — сказала Зоя.       — Эм. За что? Ты вроде ничего такого не сделала. Кроме того, что рассказала мне правду. Кстати, спасибо тебе за это. Ты раскрыла мне глаза, на истинного Шатунова. — сказала Лебедева и положив руку на плечо девушки, улыбнулась.       — Нет. Я действительно перед тобой виновата. Я соврала тебе, что мы с Юрой целовались. Я просто завидовала тебе. Хотела вас поссорить. Вот и соврала. — Зоя виновато опустила голову.       — Понятно… Если хочешь уйти отсюда целой, советую это сделать прямо сейчас. — предупредила девушку Лебедева, и та, сразу убежала.       Тут уже рискнул подойти я. Лебедева осмотрела меня с ног до головы. Заглянув мне в глаза, я увидел там маленькую искорку. Затем её ледяной взгляд словно лопнул и глаза моей любимой загорелись нежностью и любовью. Она поманила меня пальцем и я наклонился. Мое ухо опалило тёплое дыхание девушки, а потом я услышал шёпот:       — Вечером, когда все будут спать, приходи ко мне. Поговорим обо всём.       Разин позвал Настю на сцену и она быстро чмокнув меня в щеку, ушла. Ура! Получилось! Она поверила! Поверила в правду! Теперь все будет хорошо! Pov Настя Лебедева.       Юра оказывается никого не целовал. А я дура поверила этим девкам… Юра сам просил, чтобы я никогда не сомневалась в его любви, но я усомнилась. Я поверила каким-то слухам! Надо будет перед ним извиниться.       Учитывая, что на нашем первом совместном выступлении я отталкивала от себя Юру, то придётся это повторить. Тем более Разин сказал, чтобы я сохраняла этот образ, мол мы друзья, но я к Юре равнодушна. Не знаю, как я буду сдерживать себя, ведь я уже знаю, что он не виноват. Но придётся через силу.       Я спела свои сольные песни и настала очередь дуэтных с Юрой. Юра вышел и нас оглушили визги. Пока мы пели, Юра старался меня коснуться, обнять, но я тут же отходила от него на пару шагов. Наши песни закончились и я ушла.       Так прошло ещё четыре концерта. Мы все вернулись домой за полночь и тут же практически все упали спать. Завтра ещё концерты.       Как только я зашла в комнату, сразу подбежала к шкафу, чтобы переодеться. Я нашла длинную майку Юрки.       Однажды, я ночевала у Юры в комнате, мы болтали и бесились. Вскоре, мне захотелось спать и я хотела уже уйти к себе, но Шатунов меня уговорил остаться. Чтобы мне было в чем спать, он мне дал свою майку. С той поры она лежит у меня в шкафу.       Я вдохнула аромат майки и почувствовала запах Шатунова. Запах его одеколона и табака. От этого аромата у меня закружилась голова. Я надела эту майку и села на кровать, ждать Юру. Начала думать, как извиниться. Просто сказать «Прости»? Не катит. Хочется извиниться, как то особенно, чтобы уж точно простил.       Пока я думала, услышала стук в окно. Как только я его открыла, тут же открыла рот от удивления. На пожарной лестнице, что рядом с моим окном, Юрка, с каким-то блокнотом в руке и с цветами в зубах.       — Юра, ты чего? С ума сошёл?! Слезай оттуда, дуралей! Упадешь же! Я этого не хочу! — воскликнула я.       — А что? Романтики не помешает. — улыбнулся Шатунов, — Ты же любишь это. Стихи хотел тебе прочитать.       — Серьёзно? — спросила я.       — Ну да.       Юра открыл блокнот и немного прокашлявшись, начал читать с выражением. От этих слов, у меня закружилась голова, а на лице появилась улыбка. Никогда бы не подумала, что Юра будет мне читать стихи Есенина. Ещё и с цветами в руках. — Пряный вечер. Гаснут зори. По траве ползет туман, У плетня на косогоре Забелел твой сарафан. В чарах звездного напева Обомлели тополя. Знаю, ждешь ты, королева, Молодого короля. Коромыслом серп двурогий Плавно по небу скользит. Там, за рощей, по дороге Раздается звон копыт. Скачет всадник загорелый, Крепко держит повода. Увезет тебя он смело В чужедальни города. Пряный вечер. Гаснут зори. Слышен четкий храп коня. Ах, постой на косогоре Королевой у плетня. — читал Юра.       — Потрясающе! — воскликнула я. — Давай перелезай уже сюда. Обнять хочу уже своего мужчину.       Юра перелез с лестницы на подоконник и спрыгнул на пол. Он вручил мне цветы. Это оказались ромашки. Эти цветы я любила больше всех. Даже розы я так не любила, как эти лесные цветы. Где он их набрал? Не уж то ездил за город, чтобы набрать?!       — Ромашки? Спасибо. — сказала я и чмокнула Юру в щёку.       Глаза Шатунова тут же заблестели. Я положила цветы на тумбочку и вернулась к Юрке. Он смотрел на меня и словно чего то ждал. Я обняла парня за шею и он тут же обвил мою талию своими сильными руками. Я глубоко вздохнула и заглянув в его озёра, начала говорить:       — Юр, прости меня пожалуйста. Я была не права. Я дура поверила, что ты целовал другую. Я думала ты меня разлюбил, что больше нет того, что было. Я не хотела тебя терять. Прости меня. Я виновата перед тобой.       По моей щеке скатилась одинокая слеза, но Шатунов тут же смахнул её, как только увидел. Его лицо озарила теплая улыбка. Он не держит на меня зла.       — Не плачь. Ты же знаешь, мне больно видеть твои слёзы. — парень нежно погладил мою щеку, — Вместо того, чтобы плакать, лучше поцелуй.       Я как по приказу прильнула к губам любимого. Сначала я целовала робко, несмело. Я боялась, что что-то сделаю не так. Но через какое-то время я осмелела и начала целовать его с большим напором. Я кусала его губы, тут же облизывала, вновь целовала.       Не хочу его терять! Не хочу не с кем делить! Не хочу другого мужчину! Только он! Он! Никто больше! Губы уже устали и я решила хоть на пару секунд дать им отдохнуть. Я отстранилась от Юры.       —Съесть меня хочешь? — спросил Юра, улыбнувшись.       — Хочу. И не только съесть. — прошептала я, — Будь моим этой ночью, прошу… Никого так не хочу, как тебя Юра…       Шатунов улыбнулся и тут же поцеловал меня жарче, чем его целовала я. Он начал наступать на меня, а я покорно отходила. Вскоре, мы оба оказались на кровати. Юра начал целовать мою шею, да так сладко, что я не сдержала свой стон. Шатунов начал опускаться все ниже и ниже. Как же хорошо! Вдруг Юра схватил меня и лёг, усадив меня на себя. Я не растерялась и опустилась к его шее. Шатунов закатил глаза, то ли от удовольствия, то ли от переполнившей его страсти. Дальше вы сами понимаете, что было.       Сейчас, мы лежим в обнимку. Юра нежно водит пальцами по моему предплечью. Вдруг Юра сказал:       — Дай-ка встать…       Я тут же села, прикрыв голое тело одеялом. Шатунов встал и надел штаны. Я с интересом и небольшим шоком наблюдала за всем этим. Неужели он собрался уходить? Но Юра достал из кармана сигареты и подойдя к окну, закурил. Я, укутанная в одеяло, тихо подошла к нему сзади и обняла его. Он тут же взял меня за руку и поцеловал её.       — Юр… — позвала я, парня.       — Что? — отозвался Юра, выдыхая дым.       — А о чём ты подумал, когда увидел меня? — спросила я.       — Если честно, подумал «Что эта за девка? Слишком красивая и интеллигентная, чтобы быть тут, среди нас детдомовцев. Надеюсь подружимся. Но думаю ничего мне не светит.» Я тогда думал, мне реально ничего не светит. — ответил Юра, — А ты чего спрашиваешь?       — Просто интересно. — пожала плечами я и поцеловала Юру в шею. Он тут же закатил глаза, замурчал, как довольный кот, закусив губу.       — Нравиться? — задала вопрос я и Шатунов кивнул, — Буду тогда это делать почаще…       Я вновь поцеловала Юру в шею. После поцелуя, я тут же оказалась у него на плече. Чуть вскрикнув, я получила шлепок по пятой точке.       — Не кричи. Разбудишь всех. — Шатунов повалил меня на кровать и навис сверху, — Чем чаще ты будешь так делать, тем чаще буду возбуждаться, отвязаться ты не сможешь.       — Делать что? — включила я дурочку, но вновь поцеловала его в шею, — Вот это?       — Именно! — прошептал Юра мне в губы и поцеловал.       Пока мы целовались, услышали какие-то разговоры под окном. Шатунов тут же отстранился. Мы прислушались.       — Как думаешь, сможем тут пролезть? — раздался мужской голос,       — Надеюсь, комната пустая. И окно открыто. Нам повезло.       — Конечно залезем. Вот же лестница даже пожарная. — ответил другой.       Мы с Юрой тут же вскочили и оделись.       — Иди, разбуди остальных. — прошептал Юра, — Я тут побуду. Посмотрю, что они будут делать.       — Ну уж нет. — прошипела я, — Никуда я без тебя не уйду.       — Делай, что я говорю! — строго прошептал Шатунов, но я не сдвинулась и с места.       Юра тяжело вздохнул и мы вместе вышли. В коридор выскочили Разин и Кузя. Они тут же подошли к нам.       — Чего не спите? — спросил Разин.       — Мы услышали разговоры под окном и решили всех разбудить. — ответила я.       — Быстро всех будите! — сказал Разин, — Настя, ставь чайники. Живо!       Мы все разбежались. Юра, Кузя и Андрей всех будили, а я включила плиты и поставила воду. Вскоре, ко мне подключилась мама. Когда чайники согрелись, мы с мамой схватили по полотенцу и понесли их в мою комнату. Там были все и тихо наблюдали за незваными гостями. Они залезли уже на лестницу и были практически на уровне окна.       — Ребят! — сказал я, — Осторожно! Кипяток!       Я отдала чайник Разину, а мама Кузе. Мужчины тут же выплеснули их на этих неизвестных гостей. К нашей с мамой беготне за чайниками, присоединились ещё ребята. Поливали кипятком мы гостей где-то минут десять и они убежали.       Мы с ребятами начали дурачиться и бегать по ДК, обсуждая, как эти идиоты убегали словно трусы. Мама сидела в холле на диване и ревела. Мы пробежали по лестнице и Сережа, Юра, и Коля прыгнули на диван. Через секунду, эта куча упала на пол. Я подошла к мальчишкам и ударила их подушкой, что была у меня с собой.       — Ну щас ты получишь! — воскликнул Юра вставая. Я в ответ показала язык.       — А ты сначала догони!       Я убежала с подушкой в руке, а ребята ринулись за мной, восклицая, что сейчас я у них получу по заслугам. Я закрылась в туалете.       — Я в домике! — воскликнула я, — Не поймали!       — Так не честно! — сказал Сережа за дверью.       — Все честно. Pov автор.       Вероника Сергеевна, сидела на диване и плакала, к ней подсел Кузя. Женщина тут же отсела от него, продолжая плакать.       — Да ладно тебе. Да чего ты? Все хорошо. — сказал мужчина, пытаясь успокоить учительницу.       — Знаете что?! Не смейте никогда меня называть чувихой! — сказала женщина, пригрозив пальцем, но сново заплакала.       Кузнецов улыбнулся и приобнял женщину за плечо, желая хоть как-то её приободрить.       У ребят должна была быть контрольная по алгебре. Компания сидела в комнате для отдыха и разговаривала на разные темы. Неожиданно Костя Пахомов задал Насте вопрос:       — Кстати, Насть. А как там твои подруги? Придут они к нам ещё? — спросил парень.       — Ну, не знаю… Надеюсь ещё придут. А зачем ты спрашиваешь? Тебе кто-то из них понравился? — у Лебедевой загорелись глаза.       — Ну если честно… Да. Мне понравилась Света.       — Ой… Боюсь, ничего не выйдет. — грустно ответила Настя.       — Почему?! — воскликнул Костя, — Я не в её вкусе?       — Нет Кость… Ты очень хороший парень. Но дело в том, что ей уже нравится мальчик, ещё со школы. Она даже за ним в педагогический поступила. — ответила Настя.       — Понятно. — грустно молвил Пахомов. — Что ж, придётся постараться забыть.       Парень встал и вышел из комнаты. Лебедевой стало жалко друга и ей стало очень грустно. Она ведь понимает, какого это, когда человек нравится, а сказать о своих чувствах ты не можешь. Она почувствовала, что кто-то её обнял за плечо. Это был Серков.       — Не грусти, Настюх. Ты всё сделала правильно. Костян не тот, кто отступит. Не удивлюсь, если он спросит скоро, где она учится именно и адрес. Не переживай. — улыбнулся парень. Девушке стала приятна эта поддержка и она тепло улыбнулась.       — Кстати! У нас же завтра контрольная. — молвил Юра, — Настёна, дашь мне списать?       — И не подумаю. Я уже замучилась получать нагоняй от мамы, что у тебя одни и те же ответы, что и у меня. Думайте сами, как выкрутиться. — сказала Лебедева и встала на ноги, — Все. Я спать.       Девушка ушла, а парни остались думать, как им списать. Они решили попросить помощи у Кузи. После обсуждения, они направились к мужчине. Парни залетели в комнату и начали просить о помощи списать.       — А Настя вам, что не даст списать? — спросил Сергей.       — Нет. Она решила свредничать. — ответил Крестовский и тут же получил удар по плечу от Шатунова.       — Моя девушка не вредничает. Он просто устала слушать выговоры от матери. — заступился парень.       — Ладно. Я вам помогу. Но в ответ, мы поможете мне. — сказал Кузя.       Композитору давно нравилась женщина. То ли своим характером, то ли своей вспыльчивостью, то ли желанием все и всех контролировать. Мужчине это очень нравилось. Он хотел наладить отношения с ней и общаться, как друзья, но не мог из-за чрезмерного упрямства учительницы. Но несмотря на непростые отношения между взрослыми людьми, Вероника Сергеевна, всегда заботилась о Сергее, то кофе принесёт, то бутылку пива отнимет, оправдываясь тем, что это вредно. Она заботилась о нём, хоть и всячески это отрицала, называла это «чистой вежливостью». Кузнецов чувствовал, что он тоже нравится женщине, но она это так же отрицала. Он понял, что ему надо действовать решительно, если он хочет, чтобы они друг другу признались, да что там друг другу, самим себе. Тут как раз и случай подвернулся. Ребята просят помочь им списать, так как Лебедева-младшая отказывается им помогать в этот раз.       Кузя предложил парням разыграть некую сценку. Когда он тихо заглянет в класс, Коля попросит у Серкова ручку, мол кончилась паста. Сережа толкнет стул Лебедевой, чтобы та дала ручку, а Юра наигранно заступиться, чтобы затеялась небольшая мальчишечья драка. Тут то и придет Кузнецов, чтобы угомонить драчунов.       Настя рассказывала Юре, что мальчики в школе не раз срывали контрольную с помощью небольших и наигранных потасовок. Так что этот способ будет очень эффективным и уже проверенным. После обсуждения плана, мальчишки разошлись по комнатам. Один только Шатунов, вместо своей, зашел в комнату Лебедевой.       Девушка уже спала, сладко посапывая. Юра лег к любимой, обнял и тоже уснул.