Время отдыха

Удар за ударом, но Ойкаве было этого недостаточно. Зал давно уже опустел, и лишь единственный Тоору отрабатывал подачи. Он весь вспотел, а на прыжки уже не было сил. Он желал победы и доказать другим командам, что они ему неровня. Хотя его команду многие считали сильной, но ему этого не хватало. И вот прыжок и удар, в который он вложил всю злость и раздражение то ли от усталости, то ли от мыслей, что кто-то лучше его. Иваизуми спокойно зашел в зал и посмотрел на Ойкаву. Ему не нравилось, что тот забивал на свое здоровье и тренировался до состояния «пока ноги не перестанут держать». Но, к счастью, он еще не успевал доходить до такого состояния, ибо Иваизуми постоянно забирал его с тренировки пинком под зад. Если бы не он, то нервный Тоору действительно бы занимался, пока не упадет от бессилия или голода. — Долго собираешься тут еще быть? — спросил Иваизуми и грозно зыркнул на Ойкаву, что вчера обещал уйти пораньше, но в итоге, как всегда, остался допоздна. На голову Тоору упал мяч, который он уже подбросил. — Ой, Ива-чан, что ты делаешь тут? Тебе же надо было домой срочно. — Ойкава глупо улыбнулся, снова подбросил мяч и, прыгнув, ударил из последних сил. Он с улыбкой посмотрел на Иваизуми, что готов был убить его взглядом. Он недовольно цыкнул и направился к Ойкаве. Тот же чуть ли не затрясся от страха. — Даю тебе десять минут, не придешь — получишь, — пригрозил Иваизуми и направился к раздевалке скоротать время. — Ива-чан, ты слишком жесток! — кинул ему вслед Ойкава, когда тот и вовсе из виду скрылся. Ойкава взял еще один мяч, а затем еще один, и еще, и так пока он не упал на колени. В спортзале послышались громкие шаги. — Дурокава, я тебе сказал десять минут, а не тридцать! — ругалася Ива-чан, но, когда он перевел взгляд на Ойкаву, впал в шок. Тоору сидел на полу, держась на последних каплях силы. Иваизуми подбежал к нему, помог подняться и дойти до раздевалки. Он не проронил ни слова, лишь постоянно смотрел в лицо Ойкаве, проверяя, не отрубился ли он. — Иваизуми, отпусти, у меня еще остались силы! — заявил Ойкава, сидя на скамейке в раздевалке. Он немного посидел, и ему потихоньку становилось легче, но даже сейчас, сидя, он шатался. Тот же грозно зыркнул на него. — Совсем мозги вышибло, Дурокава? Если бы ты щас не шатался, то я врезал бы тебе со всей силы, что у меня есть, в отличие от тебя, — угрожал ему Иваизуми. Ойкава же разочарованно вздохнул, так как если бы продолжил спор, то вероятней всего отхватил бы мячом по голове. — Без слез не взглянешь на тебя. Сиди здесь, отдыхай, а я в зале мячи уберу быстренько, — Иваизуми поставил рядом с Ойкавой бутылку воды и онигири, чтобы тот поскорее пришел в норму. Пусть со стороны это не очень похоже на заботу, но он действительно искренне переживал за Тоору. — Ива-чан прав, — шепотом проговорил Тоору и пустил слезу. Я жалок. Через минут десять Иваизуми пришел и пошатнулся, стоя в дверях в раздевалку. Он подошел к Ойкаве, чье лицо было заплаканным, но тот старался это скрыть. — Даже дуракам положен отдых, Ойкава, — спокойно, без злости сказал Иваизуми. Ойкава хотел что-то сказать, но Ива-чан перебил его. — Ойкава, ты не обязан никому ничего доказывать. Пойми это, Дурокава, и перестань изматывать себя. — Иваизуми приобнял Ойкаву одной рукой и зажмурил глаза. — Прости. — дрожащим голосом проговорил Тоору и сжал кофту Ива-чана в кулак. Так нельзя.