Часть 3.
23 июня 2022 г. в 08:08
Мои воспоминания о нашем с Холландами детстве всегда были наполнены чем-то приятным и теплым: будь-то имбирное печенье, которое пекла по выходным миссис Холланд или же мягкие флисовые пледы, в которые мы кутались, когда смотрели очередную часть Гарри Поттера. Странно, но во во всем этом совершенно отсутствовали страх или агрессия, не помню чтобы мы ссорились или же проявляли в адрес друг друга какой-либо негатив. Разве что в последний наш год в школе, когда стало ясно, что совсем скоро жизнь раскидает нас по разным частям света и неизвестно, когда мы сможем встретиться снова.
Когда еще Том не начал активно ходить по кастингам и планировать карьеру в кино, мы думали о том, что останемся в Англии и будем учиться в местных университетах. Но потом все наши планы пошли к черту. В тот самый момент, когда Тома позвали сыграть в «Невозможное». Это была его дебютная роль в кино, которая принесла несколько престижных наград и сделала Томаса в какой-то степени востребованным. Его начали звать в другие проекты, он часто улетал в США и наши отношения плавно стали напряженными, ведь до этого мы в самом деле думали о том, что будем встречаться как пара, когда поступим в колледж. Но наш поход на выпускной вечер стал последним совместным появлением после которого все закончилось толком не успев начаться.
После того, как наши с Томом пути разошлись, мы всего пару раз связывались и то посредством сообщений. Он поздравил меня с поступлением, я его с получением роли Человека-Паука и на этом наше общение прервалось на долгие годы, хотя еще до того, как я узнала о том, что зачислена, Том предложил мне полететь с ним в Америку и попытаться поступить там, но я не хотела этого. Мне казалось, что так будет не правильно. Все же он таким способом пытался просто сохранить наши отношения и я понимала, что рано или поздно все равно все сойдет на нет и чем дольше мы будем пытаться все это спасти, тем больнее будет потом расставаться.
Когда я покидаю бизнес-центр, где снимала офис, то замечаю около здания дорогой черный внедорожник «Ауди» около которого стоит Томас. На нем темно-серые штаны, белый свитер с горлом и черная куртка из грубой кожи. Волосы небрежно зачесаны назад.
— Привет, — коротко приветствую его я, натянуто улыбнувшись, — крутая машина.
— Привет, давай просто поедем куда-нибудь, — предлагает Том, бегло оглянувшись по сторонам. Понятно, что он не хочет, чтобы нас видели вместе и я его прекрасно понимаю. Мне такое внимание тоже не к чему, ведь многие мои клиенты следили за светскими хрониками и даже делились разными новостями из мира шоу-бизнеса во время наших встреч.
Я коротко киваю ему в ответ и Томас распахивает передо мной дверцу со стороны пассажира, подает руку, чтобы я смогла сесть, затем захлопывает дверь.
— Так куда мы поедем? — интересуюсь я, когда он садится за руль. Никогда не ездила с Томом, ведь на момент нашего расставания, он еще не водил машину, а без прав сесть за руль было не самой лучшей идеей.
— Как насчет того, чтобы просто взять какой-нибудь еды и поехать к океану? — предлагает Том, заводя мотор, — да погода не лучшая, но вид там невероятный, да и шансов, что нас сфоткают вместе не так много.
— Да, без проблем, — соглашаюсь я, так как сама часто ездила на побережье, чтобы просто посидеть около океана и посмотреть на бушующие волны и на то, как над огромным водным пространством сгущаются тучи.
Мы молчим почти всю поездку до небольшой закусочной с какой-то восточной едой и я надеюсь на то, что там подают что-то не слишком острое и экзотическое, так как один раз по ошибке и незнанию умудрилась взять лапшу с сушеными тараканами. Том лишь обнадежил меня тем, что здешняя еда мне понравится и покидает салон, чтобы сделать заказ. Я же остаюсь в машине одна и немного оглядываюсь.
На заднем сиденье валяется пара подушек и какой-то плед. Не хочу думать о том, что он спит в машине. Может просто оставил на случай каких-то дальних поездок или чего-то похожего. У него наверняка есть жилье в ЛА, ну или он живет у Зендаи когда находится в городе. Но спать в машине, как по-мне, странно и жутко не удобно, да и для этого должны быть какие-то веские причины. Не думаю, что кто-то станет так делать просто потому что ему захотелось.
— Взял тебе лапшу с креветками в соусе терияки и колу, — сообщает Томас, когда садится в машину. Он отправляет пакет с едой и напитками на заднее сидение.
— Спасибо, — я благодарно улыбаюсь, и уже хочу уточнить, как я могу отдать ему деньги за покупки, но в последний момент останавливаю сама себя, так как понимаю, что это будет лишним, — ну что, к океану? — уточняю я.
— Угу, — Том снова заводит мотор и включает фары, так как становится темнее и ехать без них не безопасно.
Постепенно Лос-Анджелес окутывает сеть из мерцающих огней фонарных столбов и неоновых вывесок заведений. Набережную украшают гирлянды с маленькими разноцветными фонариками, отчего эта часть города кажется какой-то особенно уютной. Окна в машине приоткрыты и сквозь суету города, который никогда не спит, доносится шум океана. Я смотрю на Тома, но тот просто сосредоточенно ведет машину и кажется, что просто не хочет отвлекаться от вождения на разговоры. Возможно, что нам удастся поговорить когда мы будем на месте.
— Тут есть неплохое место, — сообщает он, сворачивая к побережью, где было что-то вроде причала, который освещали четыре фонарных столба. Людей тут в самом деле не было, так что да, тут мы сможем спокойно отдохнуть.
— Не хочешь выйти и подышать воздухом? — предлагаю я, так как не думала о том, что мы весь вечер пробудем в салоне машины, да и после сидячего рабочего дня мне хотелось размять ноги.
К счастью, мое предложение устраивает Томаса и вскоре мы выходим. Доски причала скрипят под ногами, хотя выглядят они достаточно прочно. Холодный соленый ветер треплет мои волосы и обдувает лицо. Я сильнее натягиваю на себя пальто и поднимаю ворот.
— Завораживает, правда? — спрашивает Том, уставившись на темную воду. Океан не спокойный, но нам нечего опасаться, волны успеют раствориться далеко от берега, — я часто приезжал сюда, когда только прилетел на первые съемки. Просто часами сидел и смотрел на воду.
Ого, он сам начал откровенничать. Это немного настораживает, так как вчера Том держался как айсберг, способный разом потопить сотню таких, как Титаник. Сейчас же он просто смотрел на воду, сунув руки в карманы куртки.
— Океан в самом деле невероятный, — соглашаюсь я, — наверное, это была одна из причин по которой я выбрала именно Лос-Анджелес. В Вене, конечно, безумно красиво, но это несравнимо с этим пейзажем.
— Прошлая наша встреча, еще тогда, в Лондоне… она была не лучшей, — хмурится Том и чешет переносицу, — я повел себя как полный кретин.
— Брось, — я мягко улыбаюсь, чтобы показать Тому, что это все в прошлом, — мы были подростками и в какой-то степени боялись этой загадочной взрослой жизни, хотя она так сильно манила нас.
Мы говорили о том, что нас ждет после того, как мы покинем Лондон и хотя мы хотели чтобы наши жизни претерпели подобные изменения, все это нас ужасно пугало. Родителям само собой мы старались преподносить все так, чтобы у них не было сомнений в правильности решения отпускать нас черти куда. Но кажется что сейчас, когда мы оба снова вспомнили о событиях тех лет, волна былых переживаний стремилась поглотить нас целиком, лишая возможности дышать.
— Я должен был уехать, — в его голосе звучит сожаление, — другого выбора не было, ты знаешь.
— Да, Том, — я встаю к нему ближе и осторожно касаюсь плеча, — тебе не к чему оправдываться. Мы с тобой взрослые люди и понимаем, что это жизнь. У каждого своя дорога.
— В детстве все было проще, — он выдавливает из себя нечто похожее на ухмылку, но получается очень болезненно и неуверенно, так что мне становится не по себе. Я поджимаю губы и шумно набираю носом холодный соленый воздух.
Детство в самом деле было простым и легким этапом в наших жизнях. Нам не нужно было думать о том, что будет завтра, ведь всегда была крыша над головой и вкусные оладушки на завтрак. Мы были не тем, кем следует, а тем кем хотели. Том мог часами играть в Человека-Паука, думая, что спасает мир от очередной угрозы — обычно, это было чучело из тряпья, свисающее с дерева. Я же просто много читала и часто бегала с Томом и его братьями на берег Темзы, чтобы просто понаблюдать за пароходами. Сейчас в самом деле все было не так просто.
— В любом случае, каждый из нас получил то, о чем мечтал в этом самом детстве, — констатирую я, — ты играешь в крытых голливудских блокбастерах, а я… я помогаю людям. По моему, это потрясающе.
— Может быть, — пожимает плечами Том, — но мне кажется, что в этом потоке взрослой жизни, мы начинаем терять самих себя.
Звучит пугающе, хотя подобные вещи я слышала от некоторых своих клиентов, которые чаще всего были примерно одного со мной возраста. В самом деле они считали, что став старше потеряли ту искру, которая наполняла их в детстве и уже не были теми, кем хотели стать.
— Но ты всегда можешь быть собой, — как-бы банально это не звучало, но я часто так говорила своим клиентам, которые запутались сами в себе и не могли найти выход из какой-то сложной ситуации, — я видела несколько твоих интервью, ты не так сильно изменился, Том.
— Считаешь? — усмехнулся он, отойдя к машине, — ты всегда была настроена слишком оптимистична. Наверное, поэтому у тебя такая хорошая репутация, как у психолога.
На самом деле, он был не совсем прав, ведь я скорее была реалистом и четко понимала, как лучше выстроить то или иной процесс в работе с очередным клиентом, но оптимизм не основная моя черта. Все же были клиенты, которым простым добрым словом помочь было сложно и приходилось искать разные пути решения проблем.
— Просто ты должен понять, что в твоей жизни настоящее, а что — фальшь, — я пожимаю плечами. Говорить о таких вещах с теми, кто тебе дорог, не так просто, как с обычными клиентами, с которыми тебя не связывают какие-либо дружеские отношения, — оставить только то, что по-настоящему делает тебя счастливым.
— Все не так просто, — отзывается Том, забираясь на капот своего авто, — когда ты знаменитый, то тебе часто нужно делать не то, что тебе хочется, а то, что оставит тебя таким же популярным и успешным.
Ну да, знаменитости часто становятся заложниками своего статуса и не могут принимать решения — обычно за них это делаю менеджеры или агенты, делая все так, чтобы их клиент не испортил свою репутацию. Не думала, что Том мог оказаться в подобной ситуации, ведь в детстве и юности он казался мне самодостаточным человеком, который способен принимать решения самостоятельно.
— Я понимаю, что это сложно, — начинаю я, пытаясь подбирать слова максимально корректно, — и если ты хочешь поговорить об этом всем, то ты всегда можешь рассчитывать на меня.
— Спасибо, — усмехается Том, — и знаешь, я думаю, что нам стоит поесть. Иначе наша лапша окончательно остынет.
Я коротко киваю, соглашаясь с ним и мы возвращаемся в салон авто. Том достает коробочки с едой, палочки и банки с газировкой. Едим мы молча, просто смотря на то, как поднимаются и опускаются волны, освещаемые фонарными столбами и светом фар.
— Знаешь, я ни с кем не чувствовал себя так спокойно и непринужденно, как с тобой, — говорит Том, вытирая руки салфеткой. Я чувствую, что мое лицо пылает от смущения и хорошо, что в темноте этого не заметно, — даже с Харрисоном такого не происходит, особенно в последнее время.
— Мне приятно это слышать, — я мягко и устало улыбаюсь, — но как же Зендая? — осторожно спрашиваю я, подразумевая то, что обычно люди чувствуют себя комфортно рядом с теми, кого любят они и кто любит их.
— Зендая, — усмехается он, отведя взгляд в сторону и сжав пальцами рук. Том явно испытывает напряжение из-за того, что мы задели эту тему. Но меня в самом деле обеспокоило его поведение вчера на выставке и я просто хочу понять, что стало его причиной, — нет, она безусловно хорошая и потрясающая. Но мы с ней не так долго знакомы, как с тобой…
— Но вы вместе, — констатирую я.
— Да, мы с ней вместе, — болезненно выдыхает Том, — ладно, просто скажи куда тебя отвезти, — просит он.
— Ладно, — соглашаюсь я, понимая, что нам в самом деле пора по домам, ведь время уже позднее, а завтра с утра у меня куча работы.