Крот Панкрат

Крот Панкрат вылез из норы. Стоял ясный день, и это было плохо, потому что он и так ничего не видел, а на солнце того меньше. Зато мог хорошо слышать. И сейчас он отчётливо слышал лай и звон цепи неподалёку от себя. Значит, он вылез во дворе фермера Петровича, который охранял злой пёс Матрос. - РрррВав! - сказал пёс. - Выползи чуть поближе, и я тебя совсем порву на ленточки для бескозырок! - Я ж не дурак, - сказал Панкрат. - Ещё пожить хочу. Тут, под землёй, вкусненькие червячки. Не хочешь? Пёс от злости зашёлся лаем. - Ты морковку Петровича ешь! - орал он. - А Петрович старается, выращивает! На рынок продавать возит! Смотри, какой мне новый хороший ошейник купил! Ничего, скоро он тебя совсем изведёт! Пёс устал орать и от бессилия улёгся на землю, в тень от яблони. - Какую морковку? - удивился крот Панкрат. - Нужна она мне сто лет! Я её и не видел никогда, толком. Ты ж знаешь, я всегда только червяков, жуков. Но морковку! Ни-ни. Может, заяц съел? Его спрашивал? - Спросишь его, - сказал Матрос, махнув в воздухе лапой. - Чуть что, раз! И ускакал. А мне что тут делать? Да и то сказать, он больше капусту уважает. Её хоть выкапывать не надо. А ты-то всё... Морковь да картошка. Не ты, скажешь? - Не, не я. Картошку точно не я. Жёсткая она. Ладно, пока, Матрос. И крот закопался поглубже. Матрос, конечно, на цепи, зато кот Василий ходит где хочет. И копать умеет. Не как крот, конечно, но умеет. А кот Василий был из тех котов, от которых не то что бабки, волки в ближайшем лесу крестились. Однако же, с морковкой тоже надо было разобраться. Панкрат зарылся ещё глубже и начал копать ход в сторону огорода. Внезапно он оказался в проходе, который занимало странное насекомое. - Ты кто? - спросил Панкрат. - Я Медведко, - сказало насекомое. - Нас тут много. Мны пришли, потому что тут полно еды. Морковка, ммм... - Так это вы едите морковку Петровича? - спросил Панкрат. - Петровича? Не знаем. А он съедобный? Панкрат задумался. Съедобный ли Петрович, он не знал. Но вредный точно. Поливал землю водой, так что рыть тоннели становилось очень трудно. А ещё втыкал шумящие палки, от которых хотелось отрыться подальше. Если бы медведки съели Петровича, Панкрат бы не огорчился. Но кто тогда будет сеять вкусную морковку и ухаживать за ней? - Ясно... И много вас тут? - спросил Панкрат. - Сто! - Гордо сказало медведко. Подумав, добавило, - а то и все шестьдесят! - Понятно, - сказал крот. Затем сделал вид, что разворачивается, и схватил медведку. Вот она, в отличии от Петровича, точно была вкусной. И её было много, хотя и меньше, чем Петровича. Но сто, а то и все шестьдесят... Панкрат тоже не умел считать, но догадывался, что это много. Поэтому он спешно стал копать тоннель в сторону околицы, где жили его родственники. Договорившись с ними и пообещав долю медведок, он привёл их к огороду Петровича. Кроты с радостью набросились на врага, и вскоре поползли обратно, сытые и довольные. Морковка Петровича была спасена. Панкрат снова вылез из-под земли возле будки Матроса. - Привет, Матрос. Я спас морковку от... И тут он почувствовал, как его крепко прижала к земле тяжёлая лапа. - Мрррр... - сказал кот Васька. - Что там насчёт нашей морковки? Говори, и может быть, я тебя не больно съем. - Э... - промычал Панкрат. - Там были медведки, мы с родственниками их убили. - Медведки, мррррр.... - сказал Василий. И повторил. - Медведки... А знаешь что, крот-банкрот... Я тебя отпущу. Навару с тебя никакого, на крыльцо если бросить или хозяину на подушку. Нет, неинтересно. А принеси-ка ты мне пяток медведок. Мрррррр... Да, пяток хорошо будет. Давай, быстро. И Васька отпустил Панкрата. Тот, радуясь, что легко отделался, быстро принёс Ваське пять медведок. По очереди. И зарылся поглубже. А Васька положил их на крыльцо Петровича, затем мурлыкал и тёрся о хозяйские сапоги. А Петрович гладил и ласкал кота, а вечером, сидя с мужиками за бутылкой самогона, рассказывал, какой у него замечательный кот Василий, избавивший огород от медведок и спасший урожай моркови. А крот Панкрат устелил свою норку сухими листьями, чтобы не слышать страшную палку, и лёг спать. Это был тяжёлый день.