Любви всё равно

Любовью пропитаны вина и виски Любви предписаны стоны и визги Любви один шаг от «люблю» до «иди ты» Любви всё равно, где менты, где бандиты (с) Сплин

Он проснулся от характерного щелчка, к сожалению, его древний холодильник нельзя открыть бесшумно, Игорь протер глаза и сел на кровати, уставившись в Петину спину, который пытался что-то найти в пустом холодильнике. Сиротливо только жалась в крышке банка горчицы. Хазин вздохнул. — Петь? — позвал Игорь, поднимаясь с постели, — Ты чего? Три часа ночи. — Да я от голода спать не могу, — хлопнув дверцей Петя продолжил ковыряться на полках, — Блядь, вообще нихуя нет. Игорь покачал головой, кажется, они еще позавчера доели последнюю гречку и банку огурцов от тети Лены. — Щас, погоди, — Игорь влез в джинсы, отыскал рубашку, — Сгоняю за шавермой. — Я уже ее видеть не могу. Может заказать что-нибудь? — Петя выглядел очень уставшим и каким-то измученным, они погрязли в работе настолько, что не успевали жить от слова "совсем". — Поздно уже, везти будут минимум час, а нам вставать уже скоро, а я обернусь минут за пятнадцать, — нацепив кепку Игорь скрылся за дверью, брякнув замком. Петя поставил чайник, вздохнув, потер глаза, хорошо, что еще осталась пара пакетиков чая. Нужно было срочно заканчивать с делом, потому что работа уже начала влиять на их личную жизнь, и так уж не самую идеальную. Иначе они рано или поздно сожрут друг друга, а Петя Игоря любил, и портить все из-за бытовухи не хотел. Тот и дверь в туалет поставил, и кровать они купили новую и удобную, отмыли, что смогли, повесили грушу обратно, немного отремонтировав потолок. Вместе с закипевшим чайником вернулся Игорь, положил шаверму перед Петей. Тот даже ругаться уже не мог, просто молча развернул и откусил. Игорь разлил чай. — А ты? — Петя подергал пакетик в кружке. — Я не голодный, доедай, и спать пошли, — он замолк и пил свой чай. Хазин прикончил шаверму и первый пополз в кровать. Утро неминуемо наступило. По ощущениям прямо на них. * К вечеру Петя выглядел хуже, чем когда добровольно сдался в клинику. Хазин с трудом сидел на своем стуле, и щурился покрасневшими глазами в экран. Игорь поставил перед ним кружку с чаем. Петя только кивнул, а Гром нахмурился и пошел прямо к Прокопенко. Хазин даже не заметил, когда тот вернулся и потянул его за плечо. — Все, Петь, пошли, нас дядя Федя отпустил пораньше. — Куда отпустил? — не понял он. — Домой, на тебе уже лица нет. — Но я не доделал... — Димка поможет, пойдем. Петя заторможено моргнул, но прихватив пальто поплелся за Игорем. — Но сначала в магазин зайдем, — Гром застегнул на своем майоре пуговицы. Петя ничего не ответил, он действительно устал, надо значит надо. Супермаркет встретил их привычным гвалтом, Гром энергично катил тележку, скидывая туда практически все, что видел. А Хазин думал, что сам хочет залезть в тележку, ноги устали. — Горь, не много, а? Нас ведь дома практически нет. Кто это все будет готовить? — Петя прижал к груди пачку с какими-то хлопьями. — Будем учиться, значит. Не могу смотреть, как ты шаришься по кухне голодный, а у нас даже хрена с солью нет. Будем по очереди готовить, и не уходить с работы в два часа ночи, — он бросил в корзину банку сгущенки, серьезный донельзя. — Игорь? — Что? — Я тебя люблю, знаешь.