В соборе.

      Легкий весенний ветер скользил между недавно проснувшимися деревьями, ветки которых усыпаны множеством сочно-зеленых почек листьев. Солнце сокрыто мрачными серыми тучами и, если бы не молодая трава, казалось бы, что мир вот-вот заплачет. Родители, держащие за маленькие ручки своих детишек, молодые пары, подростки, счастливые старики с женами или же одинокие - все они шли в собор. Кто-то шел туда молиться за спокойное пребывание в мире духов в будущем, кто-то - просить благословения, кто-то - милостыню. В величественном соборе сестры, что обитали там, помогали страждущим и нуждающимся. В их силах было дать благословение Создателя или же заключить брак. Помимо сестер и аббатисы в соборе жили и прачки, повара, уборщицы, кое-какая стража, ну и, конечно, послушницы. Их существование там обеспечивали пожертвования местных жителей и государство.       Высокое, прекрасно спроектированное в готическом стиле здание поражало своей красотой. Множество арочных и стрельчатых витражных окон, колонны. Небольшие башенки, заостренные треугольные крыши которых, будто тянулись к небу. Церковь скорее походила на внушительную крепость, построенную из темного кирпича, однако из-за множества окон и искусно резных колонн создавалось некое впечатление, будто она создана из кружева. По углам здания на небольших пьедесталах расположились скульптуры неких бескрылых существ. По преданию они, словно преданные псы, охраняли святилища от злых духов. Парадные двери, именуемые порталом, возвышались на горожанами.       Внутри собор так же внушал благоговейный трепет. Под сводчатым темно-голубым потолком, который подпирали резные колонны, висели большие канделябры, как и по капителям опорных колонн. По периметру зала, чей пол состоял из коричневого и серого сланца, отшлифованного до блеска, в два ряда стояли десятки длинных скамей из дерева сливы, на которых уже сидели люди от мала до велика. Спинки скамеек украшены незамысловатыми резными узорами. Вдоль двух рядов, по центру зала, расстилалась голубая ковровая дорожка. Помещение было довольно светлым. Свет проникал внутрь сквозь множество окон и благодаря разноцветным витражам озарял яркими цветами зал. У боковых стен расположились небольшие арки, ведущие к каменным винтовым лестницам. Каменные перила верхних этажей были украшены мозаикой из разноцветных камешков, но тем не менее внушали уверенность - можно было не бояться упасть.       По всюду ходили сестры, выполняя какие-то свои обязанности. Их чуть свободные платья бежевого цвета с коричневой каймой, со стоячим воротничком и немного мешковатыми рукавами, издавали приятный шорох, что был едва слышен. Все внимание слушателей обращено на звучную, проникающую в самое сердце песню церковного хора. У главной стены, на которой был закреплен крест длиной в несколько метров, богато украшенный свечами, узорами и редкими драгоценными камнями, на парапете стояли молодые девушки и юноши, судя по виду - даже подростки. Их голоса были чисты и едины. Некоторые особо робкие, даже юноши, пальцами сжимали подол коричневых балахонов или бежевых платьев в волнении. Некоторые сестры даже останавливались, слушая эту протяжную песнь.       Но в мелодичный унисон церковного хора ворвался звук взрыва, который сотряс всех посетителей, просителей и сестер. В дыру, что прежде была сводчатой крышей, с нарисованными на ней фресками, выпрыгнули зеленые существа, одетые в металлические доспехи. Несколько секунд хор по инерции продолжал петь. Существа остановились в ступоре, будто удивленные, широко раскрыв большие желтые глаза. Как только последний тихий женский голосок затих, оцепенение с иноземных существ как рукой сняло, и глаза их резко сощурились и потемнели. Рост инопланетян составлял около двух метров, костяк - легкий, что позволял существам быстро и ловко передвигаться. Широковатые кошачьи уши, будто локаторы, двигались, вслушиваясь в неожиданную тишину. Один инопланетянин взвизгнул, вскинув руку, и тогда непрошеные гости начали стрелять из тяжелых пистолетов, из дула которых с характерным щелчком выплевывались полосы красного света, поражающие на своем пути все, чего касались. Лазерные пули с легкостью прожигали одежду монахов и обычных горожан, кожу и внутренности, доставляя жгучую боль. Тут же церковь наполнилась истошными криками людей, пытающихся сбежать или спрятаться. Если вторым удавалось как-то укрыться и остаться в живых, то первые обрекали себя на смерть, ибо иноземные существа были безжалостны и просто простреливали в несчастных сквозные дыры, из которых ручьями текла кровь. Какой-то мужчина в возрасте с короткой, явно военной, стрижкой отобрал у мешкавшей сестры небольшой стилет и сам убил нападающего инопланетянина, проткнув тому глаз. Стилет вошел, будто не встретив препятствий.       Сестрам-монахиням дорого обошлось собственное промедление.       Из деревянной двери в глубине зала вылетела сестра с тонкой заостренной деревянной палочкой. Чуть волнистые длиннющие каштановые волосы сестры, убранные в высокий хвост, затронула седина. Платье облегало ее плотное тело. Будучи дирижером, она встала перед хором и, кивнув своим подругам, что стояли за ней, подняла руки вверх, призывая хор снова начать петь. И хор завел новую песнь. Протяжные голоса девушек и юношей сначала немного дрожали, но вскоре окрепли, и церковь утонула в чистом сопрано, которое заглушало даже крики горожан. Из той же двери выбежала старая женщина, облаченная в то же платье, что и у прочих сестер, но и в серебряные боевые доспехи, что укрывали ее грудь, спину и руки. Аббатиса - коей являлась эта женщина - подняла вверх правую руку с тонким серебряным клинком, который расширялся к узорчатой рукояти, и воскликнула, обращаясь к небесам: - Sanctus Espiritus, salva nos ab hora solenniter!*       Ее хриплый от старости голос был заглушен криками людей и хоровым пением. В просторный зал сбежалась вся стража и сестры, экипированные, как и их аббатиса. На рукавах каждой вышиты золотые кресты с синей оправой. Лица каждого исказила гримаса ярости, сощуренные глаза полыхали гневом, а руки сестер сжимали остро наточенные кинжалы, стражников - алебарды.       Вожак, на бортиках доспехов которого покоился плащ из шкур неведомых животных, обратился к своим сородичам. Его голос, будто электронный, звучал резко, а его язык - неясен. Вожак указывал куда-то в сторону поющего хора. Воинственно взревев он, во главе своих соплеменников, кинулся вперед, на ходу простреливая людей. Сестры с освещенными щитами и кинжалами в руках сбивали с ног инопланетян и пробивали их прочные черепа. Аббатиса отдала приказ, и второй этаж заполонили лучники, рассредоточившиеся вдоль перил. Секунда - и все они были готовы стрелять на поражение. - In impetum!** - голос аббатисы проник в каждую частичку души, заставив завибрировать грудную клетку. Казалось, сам Создатель направляет ее.       Повинуясь приказу аббатисы, лучники пустили стрелы, которые в миг достигали своих жертв. Но прежде, чем стрела достигла своей цели, один лучник заметил, что его жертву трясет в судорогах. Вены на лбу существа вздулись, будто грозя лопнуть, из кошачьих ушей текли тонкие струйки крови. А в следующее мгновение - стрела лучника уже пронзила голову инопланетянина, и он повалился на уже залитый кровью пол.       Лучник прищурился, глядя в другой конец зала. Какой-то стражник, крича молитву, неумолимо надвигался на врага. Существо, широко раскрыв глаза, взирало на стражника, но ничего не предпринимало. Лучник заметил, что кожа на голове бугрится, будто что-то внутри варится. Стражник тоже это заметил и с победным криком "Во имя Света!" накинулся на инопланетянина, сбивая того с ног. Когда они повалились, голова твари взорвалась. Стражник резко вскочил, стряхивая с лица кровавые сгустки. Несколько осколков черепа врезались в кожу, но в целом лицо было в порядке - стражник почти успел откинуться на спину.       Вскоре зал наполнился звуками взрывов голов. Один за другим иноземные существа падали на землю, поверженные сестрами или воинами или же со взорванной головой. Аббатиса поднялась над убитым ею трупом, крепко держа в руке окровавленный кинжал, и зорким взглядом оглядела весь зал. Немного поразмыслив, она опустила оружие и принялась петь вместе с хором. Хриплый старушечий голос выделялся среди юных и чистых голосов юношей и девушек. Дирижер, Сестра Билия, обернулась на голос аббатисы, удивленно вскинув брови, но все так же продолжая свою работу. Со всех сторон то и дело раздавались крики служителей собора или же инопланетян, а аббатиса пела. Стража и прочие сестры, которые оборачивали в поисках своего предводителя, удивленно округляли глаза, но следовали примеру ее и тоже присоединялись к хору. Некоторые, особо впечатлительные сестры, опускались на колени.       Зал наполнился различными голосами, низкими, высокими, грубыми и нежными, однако все они звучали как один, в унисон. Слова шли прямо от сердца. Каждый чувствовал, как в душе разливается тепло, будто сам Создатель поет вместе с ними. А иноземные существа хватались за головы, затыкали уши, лишь бы не слышать убивающих голосов. Предводитель что-то кричал, пытаясь воззвать к своим соплеменникам, однако те были уже не в состоянии думать - их тоже било в судорогах, кожа бугрилась на голове.. Из горла главаря вырвался оглушительный, пронзительный крик, но он утонул в идеальном унисоне церковного хора. Главарь инопланетян кинулся к хору, дабы перерезать их глотки, извергающие латынь. Но его, как и оставшихся тварей, сразили ясные голоса людей. Хор, стражники, сестры, аббатиса - все тянули самую высокую ноту, завершающую молитву. Раздался очередной звучный взрыв - головы оставшихся инопланетян и их предводителя взорвались.       Обессиленные, люди упали на колени. Зал объяла тишина.