Беспомощность

      Беспомощность. Бэтмен ненавидит беспомощность. Как ненавидит и страх. А еще он ненавидит дежа вю. Обманка мозга. Любое помутнение, даже малейшая безобидная ошибка восприятия выбивает из колеи. Гениальный детектив должен всецело доверять своему разуму. Сейчас он не уверен, что может мыслить здраво. Не уверен даже, что может нормально дышать. И дело не в сломанных ребрах.       Надо быть идиотом, чтобы попасть в столь очевидную ловушку. Чтобы идти в нее сознательно, рассчитывая выбраться, не примяв плаща. Что ж, Брюс с готовностью признает, что он идиот. Конченный идиот.       Поэтому он здесь. Прикован к креслу, под которым такое количество C4, что можно подорвать половину Готэма. И он бы, конечно рискнул. Но вот незадача. Он здесь не один. В соседней комнате как минимум три дюжины заложников. Многие нуждаются в медицинской помощи. А рядом с Брюсом в том же незавидном положении его воспитанники. И если в последних он не сомневается ни мгновения, то первым явно не выбраться. А значит, нужно ждать. Полиция Готэма уже получила сигнал.       — Вся семья снова в сборе. Прекрасно! — ласково-весело воркует Джокер, почти в точности воссоздав тот «семейный ужин». Хочется по-дурацки пошутить о том, что шутки клоуна уже повторяются, — ох уж это дрянное влияние Джейсона, на кой-то черт осевшего в особняке уже пару недель как. Брюс честно не хочет знать, что у того произошло, что вынудило его. Есть риск, что закончится дело очередным мордобоем, в результате которого Уэйн опять будет бегать в поисках лучших врачей для взбесившего его птенца.       Да и стоит отдать Джокеру должное, копировать точь-в-точь он не стал, скорее просто сделав очередной оммаж на себя любимого. И по словам Селины, это у него, Брюса раздутое эго. Мысли кажутся глупыми, неуместными. Разум спасается от собственной беспомощности. На столе, вместо «блюд», лежат инструменты для пыток. От одного взгляда на которые начинает подташнивать. Полиции Готэма лучше поторопиться. Плевать на себя. Как ни верит Бэтмен в своих учеников — протаскивать их через ад он не желает.       Джокер же треплет по волосам почти рычащего от этого Дэмиана.       — Лапы убери! — рявкает мальчик, пытаясь отдернуться. За что тут же получает оплеуху такой силы, что клацает зубами и на мгновение кажется теряется в пространстве.       — Плохая птичка! И вторая птичка!       Разъярившись в мгновение ока, гребанный клоун хватает со стола уже окровавленную биту и со всего размаха бьет по рукам пытающегося освободиться Тима, срывая с его губ вскрик. Брюс буквально слышит хруст раздробленных костей. Больной урод! Дик дергается, протестующе мычит. И тут же бита встречается с его лицом. В очередной раз. К поломанной челюсти прибавляется раздробленная скула. Барбара тихо вскрикивает, зажмурившись. Бэтмен тихо выдыхает сквозь сжатые зубы и только надеется, что дело обойдется без повреждения глаза. Видят все боги всех миров, Гордону лучше успеть до того, как этот псих дойдет до револьвера.       — Не трогай их, ублюдок! — рычит Джейсон, озвучивая их мысли. Брюс обессиленно прикрывает глаза. Плохая идея.       Джокер тут же подтверждает его догадку.       — Моя любимая птичка зачирикала! — радостно восклицает он, оборачиваясь и расплываясь в безумной улыбке. В два шага преодолев расстояние между ними, резким движением сдирает с парня шлем, отшвырнув его в сторону. Едва в ладоши не хлопает от распирающего его восторга. Он одержим. Одержим ими, как и прежде. И если Бэтмен для него не рутина, но данность, праздник, который обязательно наступит, как наступает, к примеру, Рождество, то Джейсон — незапланированный фейерверк. Псих подцепляет пальцами чужой подбородок, с любопытством рассматривая лицо пленника. — А птичка возмужала. Будет интересно преобразить улыбкой это прекрасное хмурое личико!       В руке его угрожающе сверкает скальпель.       — Джокер! — предупреждающе рычит Бэтмен, до хруста сжимая в пальцах подлокотники. У Джейсона много шрамов. Его тело напоминает карту звездного неба, где неуверенной рукой проведены кривые уродливые линии созвездий. Каждый шрам — путевка в ад для оставившего. Выписана лично Бэтменом. Не то, что бы Джейсон сам не справлялся, но…       — Ой, да ладно тебе, Бэтс, — фырчит клоун, кинув на него брезгливый взгляд, чтобы тут же вернуть свое внимание Джейсону, провести сталью по коже, не раня, но очерчивая линию скулы. — Эта птичка так красиво поет. Ты бы слышал… Когда кричит. Стонет. Зовет на помощь своего отца.       Джейсон отдергивается. Кажется, брезгливо, но Бэтмен не слепой. Он слишком хорошо знает Джейсона, как бы тот не орал об обратном последние несколько лет. Парня передергивает от ужаса. Того самого ужаса, что скользит изморозью и по его собственной спине.       — Ублюдок!       Резкое движение и вот кровавый росчерк пересекает щеку.       — Моя сладкоголосая птичка ревнует? — смеясь сумасшедший клоун стискивает в пальцах чужое горло. Не дав увернуться, размашистым движением слизывает горячую кровь. Игриво чмокает пленника в висок. — Ну, не стоит! Ты же знаешь — ты особенный.       — Что ты… — в горле в миг наступила засуха словно в пустыне. Язык едва ворочается. Бэтмен не верит. Не может. Не хочет он в это верить! Джокер псих, убийца, да и просто мерзавец, но не… Нет же?..       От сальных намеков хочется проблеваться. Оглохнуть и ослепнуть. Так наивно хочется уверить себя, что это все очередная блажь. Вот только… Джейсон бледный как мел и мелко трясется. Пытается дышать. И даже не пытается отдернуться. Парализован собственным ужасом. А может ужасными воспоминаниями. Он не здесь. Где-то там за две тысячи ярдов отсюда, куда устремлен его взгляд.       Бэтмену… Не по себе? Он не знает, как описать всю ту желчную бурю, что поднялась в его груди. Он не очень хорош в осознавании своих эмоций. Он отвратителен в их проявлении. Про эмпатию и говорить нечего. Он знает, как работать с жертвами насилия. Где-то дома валяется диплом о получении степени по психологии. Механически, дотошно, играя в эту чертову эмпатию. Но что делать, если жертва насилия – твой ребенок?.. Как помочь и не утонуть самому?       Внутренний голос услужливо напоминает, что в общем-то заниматься этим стоило раньше. А не устраивать мордобой за мордобоем, и не отправлять сына в Аркхем. Самому себе можно тихонько признаться, что как отец, он, мягко говоря, не очень.       — Бээтс, перестань. Твой птенчик давно вырос. И может позволить себе не только пошлые мыслишки, но и грязные делишки, он в этом хорош, уверяю тебя. — Джокер продолжает развлекаться, играя на их нервах, отплясывая на его выдержке. Подходит к столу, чтобы стащить с него чертову монтировку и вновь вернуть свое внимание Джейсону. — Ну что покажем папочке, что его птенчик вырос? Или ты стесняешься? Кого же? Рыжую мышку? Да ну что ты! Знаешь, какие сейчас барышни пошли?! Стыд и срам! О гейском сексе побольше нашего с тобой знают! Впрочем, не хотелось ударить в грязь лицом из-за своего невежества. В этот раз я захватил смазку. Или ты, как и прежде, предпочитаешь кровь?..       На весь опус психа Джейсон реагирует примерно никак. Его взгляд — стекло за которым разворачивается бесконечная ледяная пустыня. Ни намека на жизнь. Ушел в себя, спасаясь от ужасающей реальности. Оно и к лучшему. Улыбка Джокера слишком многообещающая.       Брюс пытается эмоционально отгородиться от того, что будет происходить дальше. Им бы протянуть еще немного. По подсчетам Брюса, не больше шести минут. Слишком долго, с учетом сложившейся ситуации.       Удар, что обрушивается на Джейсона не оставляет надежд на благополучный исход. Хрустит кость. Нужно добыть контакты лучшего челюстно-лицевого хирурга в стране.       Судорожно вздыхает Дик, разделяя эту боль. Джейсон усмехается уголком губ, приходя в себя.       Еще удар. Такой силы, что вылетает зуб. А то и парочка. Нужен дантист. Самый дорогой и профессиональный, которого сможет найти в этом чертовом мире.       Барбара зажмуривается и дышит через раз. Брюс понимает. Он бы тоже предпочел прожить без подобных впечатлений. Джейсон только сплевывает кровь и смеется в ответ.       Джокер словно котенка швыряет парня на пол. Удар. Куда придется. Попадает по ребрам. Хруст оглушающий. Этой ночью у травматологов Готэма будет много работы.       Обессиленно закрывает глаза Тим, не желая становиться свидетелем подобного. Джейсон продолжает откровенно насмехаться. Отвлекать внимание на себя. Идиот!       Удар. Удар. Удар. Может это кровь стучит в висках? Рывком срывает джинсы. Джейсон брыкается из последних сил. Удар. Удар. Удар. Замирает изломанной окровавленной куклой. Нужны лучшие реаниматологи.       На лице Дэмиана такая ярость, что кажется — освободи, и он не только Джокера в порошок сотрет — он от Готэма, треклятого и столь любимого им Готэма, камня на камне не оставит.       Псих отшвыривает монтировку в сторону, вновь хватаясь за скальпель. На лице Джейсона кровавой вязью расцветают символ летучей мыши и ненавистная “J”. Уродливая улыбка как последний штрих. Больной ублюдок! С губ Джейсона срывается болезненный хрип — на крик он уже не способен.       Список врачей пополняется пластическим хирургом. Самым-самым лучшим. Только бы протянуть эти чертовы несколько минут! Собственная беспомощность бьет по нервам, дерет глотку беззвучным криком. Беспомощность Брюса вынужденная, но не выученная. Он не способен смиренно смотреть на все… все это. Но смотрит. И заставляет себя оставаться на месте.       Снаружи слышится вой приближающихся сирен. Им всем нужен психотерапевт. Потому что иначе Бэтмен не знает, как сможет сдержать от расправы над психом своих детей. Им нужно гребанное чудо. Потому что он не знает, как сможет удержаться от нее сам.