***
Гарри бродил по незнакомой части замка. Он ускользнул от Рона и Гермионы, потому что, честно говоря, устал от их вечных споров. Ему было не понять, как можно столько ругаться и при этом оставаться друзьями. Сейчас они ссорились из-за кота и крысы. Он свернул за угол и почти врезался в Джинни Уизли. И едва не ахнул, увидев её. Она не была похожа на ту озорную, радостную девочку, какой запомнилась ему в конце прошлого учебного года. В этом году они почти не пересекались, но он думал, что должен бы был заметить, выгляди та настолько плохо. Обычно красивые, её волосы спутались и потускнели, жалко свисая до плеч. Но больше всего его поразили неизбывная тоска и безжизненность в глазах. Они опухли, и Гарри мог видеть дорожки слёз. Ещё он заметил откуда-то взявшийся тонкий слой пыли на одной стороне тела. — Джинни? Ты в порядке? Она подпрыгнула, услышав его голос, и подняла взгляд. Тот словно увидел перед собой испуганного единорога, готового пуститься прочь при малейшей опасности. — Г-гарри. Мне ж-жаль. Я тебя не заметила. — Всё в порядке, — ответил тот. — Я тоже не смотрел, куда иду. Она опустила голову и ничего не сказала. Гарри усиленно пытался вспомнить, когда видел её в последний раз. Она почти никогда не появлялась в общей гостиной по вечерам, и он лишь случайно видел её в Большом зале. Взглянув ещё раз, он осознал, что она исхудала. Разве у неё была возможность так похудеть? Нахмурившись, он подумал, что все её братья обещали приглядывать за сестрой в этом году. — Ты ужинала? Она испуганно на него посмотрела и растерянно оглянулась вокруг, словно в поисках чего-то. — Уже так поздно? Чёрт, я пропустила послеобеденные уроки. — Что происходит, Джинни? Натянув на лицо фальшивую улыбку, та ответила: — Ничего! Я просто потеряла счёт времени. — Нет, — покачал он головой, — я так не думаю. Что случилось? Снова уперев взгляд в пол, она стала дергать манжету на потрепанной мантии. И подпрыгнула, услышав: — Что случилось с твоей мантией? — Косолап, — обиженно сказала она. — Гермиона за ним не смотрит, и он бродит по всем комнатам девочек. Кто-то запер его в моей, и он изодрал в клочья все мои мантии, кроме двух. — Это ужасно, Гермиона должна была купить тебе новые. Джинни пожала плечами. — Она была очень занята. Пока она вытаскивала руку из сумки, оттуда выпал лист пергамента. Натренированный быстро ловить предметы, Гарри схватил его первым. Она впервые ожила: — Отдай! По правде говоря, он думал лишь протянуть его хозяйке, но теперь смотрел на него и не мог поверить своим глазам. — Джинни? Кто дал тебе это? Она снова пожала плечами. — Не знаю. Их никогда не кладут в мои вещи, пока я рядом. Обычно я нахожу их в книгах, а иногда — на кровати. — Ты кому-нибудь говорила? — возмущённо спросил он. — Перси. Он сказал: ты должна понимать, что расстроила многих людей в прошлом году, так что просто не обращай на это внимание, и они остановятся. Гарри покачал головой: — Такие люди не останавливаются. Джинни, пойдем к профессору Макгонагалл? — Нет, у неё есть проблемы и поважнее. — Нет, — ответил он. — В прошлом году, когда все думали, что это я открыл Тайную комнату, ко мне относилась ужасно вся школа. На первом курсе никто не говорил со мной потому, что я, Гермиона и Невилл потеряли по 50 баллов каждый. Никто. На тренировках по квиддичу команда звала меня «ловец». Это ранит, и это неправильно. Прошу, пойдем со мной к профессору Макгонагалл.***
В сердце загорелась крошечная искра надежды. Ей и вправду могут помочь? Кому-то не всё равно? Неважно, что с ней случилось, — она не может отказать Гарри. Тот слишком много для неё сделал. Она кивнула в знак согласия. — Хорошо. Только не удивляйся, если она скажет то же, что и я. К её изумлению он протянул руку и мягко взял её ладонь в свою. — Пойдём. Я уверен: она сможет тебе помочь. Путь до кабинета профессора Макгонагалл не занял много времени, и вскоре они стояли напротив декана факультета. Гарри сразу же взял почти весь разговор на себя. Ей было немного неуютно: взрослая волшебница смотрела на неё, хотя и слушала Гарри. Профессор Макгонагалл встала из-за стола и, пройдя к Джинни, опустилась на колени, чтобы их глаза были на одном уровне. — Мисс Уизли… Джинни, мне очень жаль, что ты проходишь через всё это. Я начну расследование, и поверь мне: все виновные понесут наказание. Джинни широко раскрыла глаза, удивленная не только тем, что её проблемы приняли всерьёз, но и тем, что профессор Макгонагалл обратилась к ней на «ты» и по имени. Только совершенно ужасные вещи могли заставить её опустить формальности. — П-правда? — Абсолютная, — ответила волшебница. — С твоим братом я тоже поговорю. Травля неприемлема, и я не могу поверить, что он сказал не обращать на неё внимание. Эта записка отвратительна. Гарри кивнул вслед за ней, но Джинни всё ещё не была до конца убеждена. — Джинни. Больше всего я беспокоюсь о тебе, — сказала профессор Макгонагалл. — Обо мне? Я в порядке, — равнодушно ответила Джинни. Так же, как и несколько месяцев подряд. Но профессора Макгонагалл было убедить не так легко, как семью Уизли. — Нет, Джинни, я не думаю, что ты в порядке, — мягко сказала профессор. — Когда ты в последний раз ела? — На завтраке? — неуверенно протянула Джинни. — Я не видел тебя с прошлого обеда, — сказал Гарри. — Насколько смог вспомнить, я нечасто видел тебя в Большом зале. — К сожалению, думаю, он прав, — заметила профессор Макгонагалл. — Тебе хорошо спалось? — Очень хорошо, — кивнула Джинни. — Я так устала. Думаю, я могла бы проспать весь день. Профессор Макгонагалл окинула её хмурым взглядом. Посмотрела на Гарри и сказала: — Мистер Поттер, вы не против подождать пару минут за дверью? Гарри испуганно кивнул и взглянул на Джинни. — Я тебя подожду. А потом мы разберемся хотя бы с твоими мантиями. У меня есть несколько с первого курса — тебе подойдут. Прошу, позволь профессору Макгонагалл помочь. Профессор Макгонагалл проводила Гарри до двери. Джинни увидела, как перед уходом он прошептал ей что-то на ухо, а та в ответ улыбнулась. Напоследок он улыбнулся Джинни. Хотя в камне горел огонь, Джинни слегка дрожала. Глядя на руки, она гадала, чего от неё ждёт профессор Макгонагалл. Она опустила руку в сумку и сжала заветный фиал. Это каким-то образом придало сил. — Джинни, я очень за тебя беспокоюсь. Ты получала от меня приглашения встретиться в этом кабинете? — Приглашения? Нет, мэм. Простите, что пропустила несколько занятий. Я никогда, правда никогда больше так не буду. Я просто очень устала. — Я не сержусь, только беспокоюсь. Я несколько раз просила твоих одноклассников передать моё приглашение и ещё дважды просила твоих братьев. Они все обещали, что передадут, но я так тебя и не увидела. Честно говоря, если бы мистер Поттер не привёл тебя сюда, я бы начала тебя искать. — Теперь вы меня исключите? Профессор не ответила. Вместо этого она спросила у Джинни, застигнув ту врасплох: — Джинни, ты думала о том, чтобы навредить себе? Джинни была настолько обескуражена, что просто кивнула. Профессор Макгонагалл мягко взяла её за руку. — И у тебя есть план? Почти против воли Джинни снова кивнула и медленно достала фиал из сумки. Профессор Макгонагалл осторожно забрала его у Джинни. — Это же бругмансия, правда? Джинни кивнула. — Мама часто говорила, как она опасна. Я… я думала за-заварить чай. Я бы уснула и никогда больше не проснулась. Подняв взгляд, Джинни с удивлением обнаружила, что профессор Макгонагалл плачет. — Простите, профессор. — Нет, Джинни, это мне нужно просить прощения. Мне нужно было раньше прийти на помощь. Мы прямо сейчас идём к мадам Помфри.***
Несколько часов спустя Минерва Макгонагалл вернулась в свой кабинет, чувствуя себя гораздо старше своих лет. Она так провинилась перед Джинни, не вмешавшись раньше! Минерва была в ужасе от того, насколько близка была к тому, чтобы потерять эту девочку навсегда. «Не в первый раз, — подумала она, — и снова хвала Мерлину за Гарри Поттера». Она подняла фиал со стола, на котором его оставила, и бросила в камин. Стекло разбилось, и она с удовлетворением смотрела, как лепестки обугливаются и обращаются в пепел. Глубоко вздохнув, она позвала Типпи, домовика факультета, и поручила ему принести все записки, которые получила Джинни. Через считанные минуты Типпи вернулся. — Спасибо, Типпи. Пока что всё. Типпи кивнул и аппарировал прочь. Минерва занялась записками и чем больше читала, тем больше хмурилась. Всего их было двенадцать — разной степени злобности. Все были написаны от руки и, к ужасу Минервы, разными людьми. Она была совершенно уверена, что узнала почерк, но на всякий случай наложила чары распознавания. Сжав губы, взглянула на имена. Все были с Гриффиндора — три из четырех соседок Джинни по комнате, двое четверокурсников и шестикурсник. Минерва покачала головой при мысли, что шестеро учеников травили ученицу, запугивали и склоняли её к самоубийству. Посмотрев на часы, профессор обнаружила, что ещё не так поздно, как казалось. Решив для начала поговорить с братьями Уизли, она зашла в общую гостиную. Как и обычно, ученики при виде неё замолкли. Рон Уизли до этого разговаривал с Гермионой Грейнджер, а близнецы — с Ли Джорданом. Перси сидел в углу и наблюдал за происходящим, пока не увидел декана. — Профессор Макгонагалл, — слегка напыщенно приветствовал её Перси. — Чем могу помочь? — Я хотела бы видеть вас и ваших братьев у себя в кабинете. Перси выглядел смущенным, собирая братьев и следуя за ней вниз по коридору. Когда все вошли в кабинет и присели, Перси спросил: — Что-то не так? — Что-то не так? — переспросила она. — Кого-то не хватает на встрече? — Никого, — ответил Рон. — Разве что Джинни, — с ноткой презрения заметил Перси. — Разве что Джинни. Разве что Джинни? Она же ваша сестра! — гневно воскликнула профессор Макгонагалл. — Когда вы её видели в последний раз? — Она была сегодня на обеде, — пренебрежительно ответил Рон. — Нет, мистер Уизли, её там не было. — С ней что-то не так? — спросил Джордж. Профессор Макгонагалл подняла со стола записки и зачитала вслух. Братья все как один съёжились в креслах. Когда она дошла до последней записки, голос дрогнул. — На этой записке есть милый рисунок с приглашением повеситься. Обернувшись к Перси, она сказала: — Как я понимаю, вы посоветовали ей не обращать на записки внимание. — Это всё чепуха, — ответил он. — Чепуха? Мистер Уизли, вот это совсем не чепуха! Почему вы не обратились ко мне? Он испугался её гнева. — Не думал, что это было так важно. — Хоть кто-то из вас заметил, что она не ест в Большом зале? Я удивлена, что никто не рассказал мне, что все её мантии были изорваны. Мы могли бы помочь ей с этим, если нужно. Я уверена, что у кого-то из четырех братьев в Хогвартсе есть одна-две лишние мантии! Джордж выглядел смущенным. — Мантии порвал Косолап. Я думал, это было немного забавно. Мама могла бы прислать ей другие. — Что ж. Она не прислала, — ответила профессор Макгонагалл. Фред впервые заговорил: — Мы можем дать ей по мантии. — Можете не волноваться, — ответила Минерва. — Мистер Поттер уже отдал ей все мантии, из которых вырос. Домовые эльфы перешивают их, пока мы с вами разговариваем. — Гарри? Я думал, он в совятне, — в замешательстве сказал Рон. — Нет, к счастью, он нашел вашу сестру и привёл ко мне… На ней была сумка, а в ней — фиал с бругмансией. Джинни собиралась заварить чай, заснуть и никогда не проснуться. Вопросы четверых братьев посыпались в невероятном гомоне — их тяжело было расслышать. — Что?! — Где она? — С ней всё в порядке? — Она в больничном крыле, — ответила профессор Макгонагалл, — и разрешила ответить на ваши вопросы в самых общих чертах, подробности она бы хотела сохранить в тайне. Ваши родители сейчас беседуют с мадам Помфри, а потом вашу сестру переведут в психотерапевтическое отделение больницы святого Мунго в Кардиффе. Оно небольшое — для тех, кто нуждается в подобного рода помощи. — Профессор, она ведь не взаправду хотела убить себя, да? — спросил испуганный и растерянный Рон. Минерва с сожалением ответила: — Боюсь, она действительно собиралась покончить с собой. Нам всем невероятно повезло, что мистер Поттер остановил её и поговорил. Крайне подавленные, братья побрели в общую гостиную. Только Джордж нарушил тишину: — Чёрт! Мы обещали друг присматривать за ней. — Первым же делом в поезде я прогнал её из купе, — с печалью в голосе сказал Рон. — Я просто… думал… думал, что ей не стоит слышать рассказы Гарри о его лете. Лучше бы она осталась. Гарри, наверное, не возражал бы. — А я искренне думал, что она не должна обращать внимание на эти записки, — ответил Перси. — Они были слегка жестоки, но… Я думал, она заведет друзей, и всё наладится. У многих ведь это получается не сразу. — Мы все облажались, — заключил Фред.***
Через три недели Джинни находилась в больнице в Кардиффе. Сейчас она сидела в солярии и была в ладу с собой, как никогда прежде. Целители прописали зелье, призванное улучшить настроение, так что она чувствовала себя гораздо лучше. Вернулся аппетит, и мама так стремилась извиниться за всё, что посылок с едой хватало на всё больничное отделение. Путь к исцелению начался со смущения. Гарри терпеливо ждал их с Макгонагалл у двери кабинета, а потом направился вслед за ними в Больничное крыло. Макгонагалл хотела поговорить с мадам Помфри и попросила Гарри побыть с Джинни. Он сидел не шевелясь, погруженный в мысли. Она ушам своим не поверила, когда услышала от него: — Джинни, пожалуйста, не злись. Ты… правда хотела навредить себе? Она лишь кивнула. Он взял её руки в свои. — Пожалуйста, прошу, не делай так. В детстве я был… чужим для дяди и тёти, о чем те не забывали вечно напоминать. И начал думать, что мне будет лучше на небе, с папой и мамой. Эти мысли постоянно крутились в голове. Тогда мне было лет шесть или семь, точно не помню. Я часто слышал от тети, как самоубийцы прыгают с мостов в Лондоне. Конечно, мне было туда не добраться. Родственники никуда меня с собой не брали. Однажды в субботу я забрался на крышу школы. До земли лететь было лишь три этажа, но казалось, что всё получится. Поначалу я грезил встречей с родителями — теми, кто меня любит. Но как только спрыгнул… Мог думать лишь о том, как же не хочу умирать. Как больно будет упасть на землю и как тупо я поступил. Каким-то образом я упал будто на подушку, отскочил от земли и был в порядке. Какое это было облегчение! Никому ничего не сказав, я просто ушёл домой. Той ночью мне приснился чудный сон. Я увидел красивую рыжеволосую женщину. Она обняла меня и сказала, как сильно любит и хочет быть со мной. Сказала ещё, что мне предстоит сделать в жизни много удивительных вещей. Однажды влюбиться, создать чудесную семью. И только после долгой счастливой жизни присоединиться к родителям на небе. — Твоя мама! — изумилась Джинни. Гарри кивнул. — Я так и не узнал, была ли это вправду она, но я так почувствовал. Я не знал даже, как она выглядела, пока не пошёл в Хогвартс. И ангел из моего сна выглядел в точности, как моя мама. — Гарри увидел, как Джинни тихо плачет. — Я пожалел о том, что сделал, в ту же секунду. Пожалуйста, прошу, не вреди себе. Обещаю быть твоим другом. Не знаю, как это тебе поможет, но я обещаю им быть. — Спасибо, — прошептала она. Так и сидели дети в тишине, всё ещё держась за руки, пока мадам Помфри и профессор Макгонагалл не вернулись. Вспоминая этот разговор, Джинни улыбалась. За три недели Гарри написал ей семь писем. Не то чтобы он был лучшим в мире другом по переписке, но она ценила его усилия. Дверь в солярий открылась, и Джинни увидела за ней Билла. Он приехал в Уэльс на следующий день после сестры, чтобы видеться с ней каждый день. Когда она спросила его, а как же работа, брат ответил, что она гораздо важнее любой работы. Он с улыбкой обнял её и поцеловал в щёку. — Чудесно выглядишь! Присев рядом с сестрой, он заправил прядку волос ей за ухо. — Как себя чувствуешь? Билл видел, как та обдумывает ответ. Каждый день он задавал этот вопрос, и единственным неправильным ответом было: «я в порядке». — Чуть нервничаю. — Я тебя не виню, — ответил он. — Кажется, наши братья очень сожалеют. Не думаю, что это их оправдывает, но в любом случае решать тебе. — Я могла бы попытаться их простить, но очень расстроена, что никто из них не попытался хоть что-то сделать ради меня. Я всего лишь хотела пойти с кем-то хоть раз пообедать или попросить помощи с домашним заданием. Только одна девочка с курса написала мне. Остальные, видимо, считают меня прокажённой. Думаю, они тоже были расстроены. Их на неделю отстранили от занятий и назначили месяцы отработок. Колин с Гермионой написали мне, как они сожалеют, что не поговорили со мной. И ещё были письма от незнакомых людей. Джинни пожала плечами. — Летом все наши братья извинились передо мной и сказали, что не будут меня снова игнорировать, но именно это они и делали. Рон сказал, что у Гарри есть что-то, с чем он ему помогает, вот только Гарри рассказал мне обо всём за неделю до Рона. Близнецы заняты своим квиддичем, а Перси готовится к ЖАБА. Так что ни у кого их нет времени на меня. — Наверное, ты хочешь узнать, что тебя ждет в Хогвартсе, когда вернешься, — предположил Билл. Джинни кивнула. — Не виню тебя. Хотел бы я облегчить твой путь, но не могу. — Мне уже легче, — улыбнулась Джинни.***
— Готова, любимая? Джинни обернулась и увидела позади себя жениха, Гарри. Они заканчивали обставлять её комнату, так что вскоре смогут переехать в новый дом. Через каких-то две недели они поженятся. — Я полностью готова к переезду. Не терпится начать нашу новую семейную жизнь. Она опустила крышку поверх школьных писем. Тот день в больнице святого Мунго много лет назад был поворотным. Как ни тяжело было, она выстояла и потихоньку начала заводить друзей — начиная с братьев. Гарри стоял позади и обнимал её за плечи. Увидев, куда направлен её взгляд, обнял сильнее. — Я так рад, что столкнулся с тобой тогда. Повернувшись в его объятиях, Джинни улыбнулась. — А я рада, что тогда ты дал мне причину не уходить. С тех пор их становилось всё больше, и теперь безумно счастлива, что тогда я с тобой столкнулась.